Араб Пётр Великий. Книга первая

— Здесь дел по кипу , — отмахнулся Карл. — Пусть им займутся наши братья. Почему нам не нужен звездочёт?

— Пролив в Восточное море открыт. Магельянш назвал море "Тихий Океан". Мануал карты спрятал в хранилище, но оно доступно его капитанам, и мы получили её копию. Да и Мартинес, так зовут "нашего" капитана, самолично проходил из Атлантического океана в Тихий, и обратно. Так, по крайней мере, он рассказывал своим друзьям в кабаке. Тот, что у арсенала... Он каждый вечер там. Уже неделю. Проживает там же в верхних апартаментах. В первый вечер отдал хозяину золотой английский фунт и ни в чём себе не отказывает. Но особо никого не угощает и не шикует. Прижимистый. Мои люди подпоили его и обыскали вещи. Ничего интересного. Даже больших денег нет. Похоже, золотой был единственным.

— Однако, корабль строит?

— Построил.

— Большой? Какой тип?

— Проект был предоставлен им на пергаментах год назад. Весьма детальный и понятный. Но необычный. Похож на английскую каракку "Грейт Гари".

— Говорили с ним? Что он хочет? Для чего ему корабль? Амбиции?

— Амбиции одни — деньги. Он бредит мускатным орехом. Мечтает наняться к Диашу, но говорит, что у того своих кораблей хватает. Пока наши интересы ему не раскрывали.

— Я не зря сказал про дела. Дел много. Я в Севилье ненадолго. Решайте с ним. Приглашайте во дворец. Обещайте долю от пряностей. Один остров, наконец из шести открытых. Наследники у него есть?

— Нет, мой император.

* * *

1519 год. Испания.

Мартинес сидел за столом и ковырял ложкой гуляш с гороховой кашей. Командировка подходила к концу, а большая рыба не клевала. Видимо командир ошибался в своих расчётах. Стол, за которым сидел Мартинес, был пуст. Собутыльникам он надоел своими разговорами про специи и жадностью. Это Мартина радовало. Можно было посидеть и спокойно поесть.

Он понимал, что, скорее всего, те трое, что выпытывали у него не только про его путешествия, пряности, но и про семью, и где вырос, это именно те, что нужны командиру, и что крупную рыбу надо ждать скоро. Поэтому он наслаждался тишиной и покоем вторые сутки.

Его парусник был уже почти собран. Оставались некоторые работы по рангоуту и механизмам, да ни как не могли подвезти запасное имущество и снабжение. Оно не подвозилось специально. Чтобы иметь повод задержаться с выходом.

В Севилье я купил несколько складов и заранее начал завозить в них снабжение и комплектующие для снаряжения судна. Один склад организовали под парусно-канатный цех. То есть, — ждали своё, давно лежащее на складе.

Мартинес задремал, прислонившись левым плечом к стене, и, вероятно, проспал какое-то время, потому что, когда открыл глаза, то увидел прямо перед собой какого-то чёрного субъекта. Рядом с ним сидел второй, а рядом с Мартинесом на скамье третий.

Все трое взялись за только что принесённые кружки с вином. Даже скорее не кружки, а кувшины, или бутылки.

— Выпьешь с нами? — Спросил чёрный.

— У меня пусто.

Все трое дружно отлили Мартинесу вина, и тому пришлось поднять кружку.

— Салют! — Сказал "чёрный".

— Салют! — Ответили двое.

Едва не опорожнив одним махом кувшины, словно прибыли из "бодуна", где засуха, собутыльники Мартинеса переглянулись.

— Ты что ли набираешь экипаж к Островам Пряностей? — Спросил "чёрный".

— Э-э-э-э... — протянул Мартинес. — Вроде нет.

— Как нет? Это твоя свежая четырёхмачтовая каракка стоит в порту под загрузкой?

— Возможно.

— Ты чего виляешь, как корыто без руля?! — Резко вскрикнул "рыжий", что сидел рядом с "чёрным".

— Тихо, Жакомо, — успокоил "рыжего" "чёрный", положив напарнику руку на плечо. И снова обратился к Марти.

— Я извиняюсь за своего парня, капитан, но мы простые моряки. Пришли пешком из Пуэрто Реала, когда услышали, что добрый господин набирает команду. Я Филлино — кормчий, Жак и Белучо — марсовые. Мы с Белучо тосканцы, Жак — местный и даже дворянин.

Мартинес с интересом разглядывал навязавшихся собутыльников. "Чёрный" являл собой настоящий образец кормчего: низкорослый и широкоплечий, с крепкими длинными руками, оканчивающимися громадными лопатами ладоней, привыкшими к рулевому веслу, или румпелю. Его обветренное лицо с продубленной кожей вряд ли могло улыбаться.

Рыжий Жак, подвижным лицом походил на обезьяну. Его взгляд не останавливаясь на чём-то одном, сразу перескакивал на другое, губы то собирались в трубочку, то растягивались в гримасе. Голова и руки тоже двигались. Толстые мозолистые пальцы периодически трогали и почёсывали большой нос с красными прожилками. На его боку действительно весела шпага, которую могли носить только дворяне.

Белучо сидел слишком близко к Мартинесу, чтобы тому можно было легко вынуть свою шпагу. Он положил руки на колени расставив локти и косил глаза налево. Ему шла кличка "мутный".

Все трое имели затрёпанный вид. Их одежды не были богаты, но и не были покрыты дорожной пылью.

Мартинес бросил взгляд на сапоги Белучо и утвердился во мнении, что никто ни откуда долго не шёл.

В таверне стихло, и голос Мартинеса во вдруг наступившей тишине прозвучал слишком отчётливо.

— Команда уже набрана, э-э-э, "сеньоры".

Последнее слово прозвучало, но так как ни по внешнему виду, ни по поведению все трое на сеньоров не походили, то в таверне послышались смешки.

— Ты! — Выдохнул, разбрызгивая слюну Жак-дворянин. — Тварь! Ты кого...

Он начал подниматься, оперевшись в стол руками, и наклонился так сильно, приблизив своё лицо, что Мартинес непроизвольно треснул его керамической кружкой.

Удар пришёлся в голову в район виска. Марти хорошо усвоил технику бокса и бил "хук правой" профессионально. "Кружкой".

Жак рухнул на стол, разбив лицом миску с остатками рагу.

Мартинес снова припал левым плечом к стене и запустил свою правую ногу по скамье, отталкивая Белучо. Получилось мощно и точно: кованным каблуком в левую почку, а носком сапога под рёбра в селезёнку.

"Мутный" хекнул и, проехав задом по полированной скамье, шлёпнулся на пол. В зале захохотали.

— А наш Марти не только байки травит, но и помахаться не дурак! — Крикнул хозяин заведения. — У тебя ещё денег кувшинов на десять осталось. Можешь бить!

Марти оттолкнулся плечом от стены и, перекинув тело через скамью, ушёл от удара палаша сверху, нацеленный ему в голову. Палаш "чёрного" скользнул по широкой кожаной перевязи и впился лезвием в столешницу.

Крутанувшись на правой ноге на триста шестьдесят градусов, Марти ударил подошвой своей левой ноги по плоскости торчавшего из стола палаша. Палаш вырвался из руки Филлино, и его рукоять оказалась в правой руке Мартинеса.

И очень вовремя, потому что "рыжий", приподнявшись с пола, уже тыкал его своим палашом вдоль скамьи.

Отпрыгнув двумя ногами назад и снова прижавшись к стене, Марти успел выпрямить локоть и рубануть палашом вражеский клинок. Оказавшийся между скамьёй и палашом Мартина, полотно клинка "мутного" лопнуло в нескольких местах, и один из его осколков воткнулся рыжему Белучо в правый глаз.

Марти перекинул чужой палаш в левую руку и вытянул свою шпагу, тут же ткнув ею в сторону "чёрного", но вдруг в глазах его помутнело, стены и потолок качнулись, колени подогнулись и он потерял сознание.

* * *

Марти пришёл в себя, испытывая тягучую боль в связанных руках. Застонав, он открыл глаза. Его руки, лежащие на коленях, распухли, как длинные малайские тыквы, тоже перетягиваемые, для придания им нужной формы, но Марти их не видел. Его окружала абсолютная темнота.

Во рту было сухо. Голова гудела. Затылок ныл. В ушах звенели колокола. Мартинес снова застонал, замычал. Громче, чтобы его услышали. Кричать он не мог, так как не мог разлепить засохшие губы.

В помещении было очень темно и луч света, вдруг проникший через приоткрывшуюся дверь, показался столбом белого пламени.

— Очнулся? — Послышался голос. — Хорошо. Сейчас к тебе придут.

Луч света пропал, оставив в глазах радужную полосу.

Тело затекло, и он не мог им шевелить. Только шея двигалась кое-как, и Марти попытался разогнать кровь хоть такими движениями.

Вскоре зашли четверо. Один открыл ставню маленького окна. Второй выплеснул на Мартина сначала одно ведро воды, а затем и второе, аккуратно полив на Мартина сверху.

— Ну ты и воняешь, — сказал третий.

— Пить, — просипел Марти и потянулся лицом к воде.

Второй поднял нижний край кожаного ведра и прислонил к губам пленника деревянный обод. Вода полилась и стала затекать Мартину в рот через чуть приоткрытые губы. Шире раскрыть рот Мартинес не мог, не порвав слипшиеся уголки.

Но и небольшие слабые ручейки влаги оживили его.

— Где я? — Просипел пленник.

— В имперской крепости, — сказал третий.

— За что?

— Ты убил двоих тосканцев и ранил одного испанского дворянина. И почему-то не думается, что он выживет.

Третий засмеялся квакающим смехом и отошёл в сторону, пропустив вперёд четвёртого — монаха в чёрном плаще.

— Ты достоин смерти, сын мой, — сказал монах, — но у тебя есть возможность искупить свой грех и уйти от виселицы. Надо только возместить семьям убытки.

— У меня нет денег. Я всё вложил в корабль. Отдал последнее и ещё остался должен немного. За паруса.

Голос Мартинеса сипел и срывался. Губы полопались, и он то и дело сглатывал кровь.

— Нашему ордену нужен капитан. И корабль.

— Я могу продать корабль.

— Не думаю, что он окупит твои судебные издержки, — сказал монах.

— Что надо сделать? — Прошептал Марти.

— Развяжите его. Дайте воды и еды. Мы договорим завтра.

* * *

Монах пришёл с рассветом, когда Марти молился и не стал мешать, оставшись за дверью, осторожно прикрыв её.

— Входите, брат, — "разрешил" пленник.

Сейчас в рассветных лучах солнца монах оказался значительно моложе, чем он казался вчера. На губах его лежала полуулыбка, брови слегка приподняты, лицо расслаблено, взгляд спокоен и опущен на нижнюю часть лица Мартина.

— Вы согласны помочь нам? — Спросил монах.

— Кому "нам"? — Переспросил Марти.

— Нам всем. Кастилии, императору, ордену, церкви.

— Не много ли для простого моряка, брат?

— Нет. И ты поймёшь это, узнав свою цель. Ты готов?

— Говори.

— Ты пройдёшь через пролив из западного моря в восточное, названное "Тихим океаном" и захватишь "Острова Пряностей".

Мартинес ждал этого, но вынужден был сделать вид, что сильно удивился.

— Вы с ума сошли! Как захватить? У Педро больше ста кораблей. Что я смогу?

— Тебе не нужно будет воевать. Ты приплывёшь и объявишь ему волю императора Карлоса. Мы слышали, что у Диаша появились особо точные хронометры, с помощью которых он замеряет долготу. Поэтому нам нужно лишь дойти до этой долготы западным путём, чтобы предъявить свои права на эти земли по договору о разделе мира. У тебя не будет с этим сложностей.

— Я пойду один? На своём корабле? Это самоубийство.

— У тебя нет другого выхода. Ты же говорил, что знаешь дорогу и ходил проливом.

— Это совсем другое. Вы не понимаете! Нужны припасы. И одним кораблём так далеко никто не ходит.

— Собирай. Тебе никто не запрещает построить на наших землях в Южной Америке форты и готовить запасы. Говорят, наши земли на юге Западного материка безграничны и богаты дичью и людьми.

— Вы хорошо осведомлены, — сказал Марти, покачав головой. — Португальцы скрывают, что южнее их земель на Американском материке, есть ещё земли. Если использовать их, то можно попробовать. Тогда мне нужны полномочия и помощь. Иначе Диаш меня не пропустит мимо своего берега.

— Какие вам нужны полномочия? И какая помощь? — С интересом спросил монах.

— Думаю, буллы на колонизацию этих земель достаточно. Мне понравилось, как Диаш распорядился отданными ему островами. Он создал открытое общество, в котором могут участвовать все португальцы, вкладывая деньги. И получать потом прибыль. Оно у них называется "Восточная Индийская Компания", а мы назовём "Западная Индийская Компания" и включим в неё не только юг Америки, но и все вновь открытые мной земли.

— Хорошая идея! — Усмехнулся монах. — Ты умудрился придать нашей цели настоящую имперскую миссию. На какое время тебе нужны полномочия?

— Для рывка через Тихий Океан — на десять лет.

— Ты собираешься начать путь к Островам Пряности через десять лет? — Возмутился монах.

Мартинес рассмеялся своим порванным ртом и растресканными губами.

— Это чтобы обмануть Диаша и его цепного пса Магельянша, который сторожит путь в свой пролив. Диашу Мануал Первый отдал Американские земли в капитанство. То есть бессрочно.

— Но он член ордена, поэтому он капитан... — монах запнулся. — А ведь действительно...

Передача земель "капитану" ордена означала, что земли теперь принадлежат ордену, а не королю. Португальский король являлся магистром ордена Христа, а в Карл Первый не магистр. Монах задумался и прошёлся от окна до двери и обратно.

— Можно разделить... Да-да-да... — Вслух рассуждал монах. — Западные земли надо ордену забирать. Сначала так. Заведём туда братьев и отберём у португальцев индейские души, а потом и земли. Да-да-да...

Мартинес смотрел на монаха и по его телу растекалось блаженство. Он понимал, что его командир всё просчитал правильно. Алчность монахов безмерна. Алчность не личная, а общественная, но всё равно это — алчность.

* * *

Император Карл Первый принимал Мартинеса во дворце Вальядолида .

— Мне очень приятно, что вы — молодой идальго, капитан ордена "Госпитальеров", взяли на себя столь тяжёлую, но очень почётную миссию. Восстановление справедливости, и я бы даже сказал больше — законности, накладывает на вас груз ответственности, который мы вам поможем нести. Указом нашего императорского величества мы даруем вам, как рыцарю ордена "госпиталя", земли на Южно-Американском материке от южных португальских границ до Южного полюса и до западных берегов по указанной параллели. Впрочем, я не силён в широтах и меридианах. Тут всё прописано.

Карлос передал Мартинесу свиток пергамента.

— А вот этим указом мы каждый шестой остров, открытый вами, отписываем вам и вашим потомкам в вечное пользование.

Марти, слушая Карлоса подумал: "Надо срочно записать Нади в здешней церкви".

Он уже венчан на островах и даже имеет двоих ребятишек, о чём имеется выписка из судовой книги. Но о том ни император, ни госпитальеры не знали. И он нисколько не солгал, отвечая отрицательно, когда его спрашивали: "венчался ли ты христианским обрядом в храмах Испании, или каких других храмах". А их с Нади венчал сам Педро Диаш, как высшая власть на корабле и рыцарь ордена Христа. На что имел полное право.

Мартинес понимал, что Испании он после завершения миссии не нужен и ему бы не позволили завести жену и тем более наследников.

Вскоре его работодатели узнают о том, что наследники у него есть, и расстроятся, потому что достать детей не смогут, так как дети живут в Бразилии под охраной сумасшедшего Магельянша, ненавидевшего любых королей и монахов.