Петро чувствовал, разгадка этой головоломки где-то рядом, но в руки она даваться не хотела. И еще одна мысль уже месяц не давала ему покоя, откуда эта девчонка, выехавшая из города в неизвестном направлении, могла знать про Стаханова? Прочитав в газете про рекорд, он сразу вспомнил тот странный разговор и ее слова: "А еще я будущее знаю. Вот всем говорила, что с Нового года карточки отменят, никто мне не верил. А их отменили! Не все, правда, остальные осенью отменят. А еще в этом году шахтер, по фамилии Стаханов, трудовой подвиг сделает, и о нем вся страна узнает".
"И по радио недавно объявили, что карточки через месяц отменят... все бабы ведьмы", — думал Петро, захлопывая папку.
* * *
В автобусе, который вез на завод работников проживающих в Москве, было людно. Все места были заняты, несколько человек стояли в проходе.
"Как странно", — подумала Оля, — "на заводе в основном девушки, а в автобусе одни мужики". В основном это были инженера, но не только, много квалифицированных рабочих работающих на точных станках, например, навивающих тонкую проволоку на траверсы, чтоб получить сетку радиолампы, или вырезающих изоляторы нужной формы из слюды, в которых крепятся электроды лампы, тоже проживали в столице. Два автобуса были выделены заводу, чтоб собирать работников по Москве, но народу набивалось плотно. В Олином еще более-менее, при желании еще десяток людей впихнуть можно, а во втором, идущим другим маршрутом, даже пару человек добавить было бы непросто.
Уже больше двух недель прошло с тех пор, как она начала работать на заводе. За это время она успела внести два рацпредложения, за первое ей начислили пятьдесят рублей, за второе пятьсот, еще пятьсот или больше обещали через год, когда сосчитают экономический эффект от внедрения.
Первое было совсем простым, выдать приказ по заводу — всем работникам иметь сменную обувь и переобуваться перед заходом в цех. Заставляли работниц надевать косынки и рабочие халаты, а то, что обувь вся в болоте, сколько ее не чисть, это уже под столом, ног не видно. Ног не видно, а грязища в цеху, как в хлеву.
— Впрочем, может в хлеву и грязнее, — объективности ради сказала Оля, подавая рацпредложение, ей еще не приходилось там работать, но то, что в цеху радиоламп должна быть чистота, это в книжке написано. Рацпредложение приняли, директор выдал приказ, но поскольку экономический эффект от такого рацпредложения посчитать трудно, то Оле дали только поощрительную премию в пятьдесят рублей. Ее давали в любом случае, за самые абсурдные предложения, видно государство платило работникам за сам процесс думанья и изложения своих мыслей понятным языком на бумаге.
Второе касалось организации труда. На сборке ламп, до вакуума, была одна операция требующая особенно тонких и ловких пальцев. У одних она получалась лучше, у других хуже. Суть предложения была в том, чтоб объединить рабочие места трех человек так, чтоб две работницы готовили лампы до самой сложной операции, а третья, у которой эта операция получалась, занималась исключительно ей. За квалификацию платили надбавку, ну и поскольку суммарная производительность выросла, а число бракованных ламп уменьшилось, то каждая из троих стала зарабатывать в результате больше, чем до кооперации. Предложение внедрили, никаких расходов оно не требовало, результат стал ощутим на следующий день, обрадованный директор записал Олю в число стахановок, и распорядился начислить ей в аванс премию в размере пятисот рублей.
Оксидный цех, где производились лампы с катодом покрытым окисью бария, давал основную продукцию завода. Технология была довольно сложной и многоступенчатой. Сперва на керн катода наносился карбонат бария в смеси с карбонатами стронция и кальция. Затем собиралась лампа и на конечной стадии, при откачке лампы, катод разогревался, карбонаты разлагались на окисел и углекислый газ. Газ удалялся в процессе откачки. Кроме катода, дорогим элементом в устройстве лампы была сетка. Тонкие сетки тянули из вольфрама, попроще — из никеля. Траверсы могли быть из никеля или из меди. У них на заводе золочение сеток не применялось, не доверили ленинградские товарищи такую ответственную технологию, а на "Светлане", по рассказам инженеров, для некоторых ламп вольфрамовые сетки дополнительно золотят.
Ознакомившись с этой непростой и очень дорогостоящей технологией, все эти дни Олю не покидало ощущение, что она знает, как это сделать намного проще и дешевле, а сами лампы поменьше. Но лишь несколько дней назад ей в голову пришла простая мысль. Если сделать катод нитевидным, а сетку приближать, то от сетки останутся только траверсы, штырьки на которые навивается сетка. Тут до Оли дошло, что лампу можно сделать на штырьках, причем правильней всего будет сразу делать пентод, эффект от внедрения будет максимальным. И цену, и объем лампы можно уменьшить раз в десять.
Осталось правильно рассчитать положения штырьков и подаваемые напряжения. Она знала, расстояния и потенциалы электродов нужно подобрать так, чтоб образовалась электростатическая линза, фокусирующая электронный поток в точку между стержнями второй сетки. В результате этого ток второй сетки будет мал, а значит, небольшие колебания напряжения на ней будут приводить к заметным колебаниям тока анода.
Сейчас окончательно стало ясно, что ей уже, а лучше еще вчера, необходим помощник и внешняя ширма в том, чем она занята на заводе. И у Оли уже был кандидат на эту должность. Еще раньше в журнале по радиотехнике она натолкнулась на статьи Олега Владимировича Лосева и сразу поняла — ей нужно найти этого человека. Звонок в редакцию журнала с просьбой дать рабочий адрес или телефон Лосева, мало что дал. Организации, в которой работал Лосев, уже не существовало, куда устроились бывшие сотрудники, никто не знал. Олю это не остановило. Несколько дней назад, узнав номер телефона редакции газеты "Красная газета. Вечерний выпуск", которую переименуют в "Вечерний Ленинград", Оля позвонила и продиктовала частное объявление, затем переводом отправила деньги, которые ей насчитали. Объявление было простое и понятное:
"Всем, кто знаком с радиофизиком, Лосевым Олегом Владимировичем. Пусть позвонит с 8-00 до 16-00, в Москву, по телефону Г5762, Стрельцовой Ольге. Ему хотят предложить интересную работу по его специальности".
Теперь Ольга всегда была в первую смену в цеху, а приемная могла переправить туда любой звонок, так что она, обосновано, надеялась на положительный исход проведенной работы. С директором она договорилась еще после внедрения рацпредложения. Пользуясь ситуацией, она заявила, что есть прекрасная кандидатура на начальника лаборатории — Лосев Олег Владимирович, и начала рассказывать какой он выдающийся ученый. Что с его работ по кристадину, Оля взяла основную идею своих будущих исследований и дальнейший прогресс без него немыслим, а вместе, они поставят буржуазную науку на колени.
Директор сразу согласился, заявив, что слышал о нем, но сомневается, что такой ученый согласится приехать к ним на завод. А чем мечтать о победе над буржуазной наукой, лучше ей еще подумать об улучшении работы оксидного цеха. Все нужно делать постепенно.
Трясясь в автобусе и пересматривая бумаги, где были выписаны длинные формулы для потенциала штырьковой лампы, полученные в приближении бесконечно длинных стержней, она тоскливо думала, что без вычислителей не разберешься. Вместе с тем ее не покидало ощущение, что есть простой способ узнать положение стержней в лампе дающее оптимальные характеристики. Ее взгляд упал на натянутую юбку между разведенными коленями, на которую она складывала свои листки, постоянно толкая левым коленом молоденького инженера, который испуганно вжался в сидение, и внимательно рассматривал дождливый пейзаж середины осени, открывавшийся за окном. Видно боялся, что его начнут что-то спрашивать. Глядя на свою юбку, Оля начала смеяться и громко повторять,
— Дура, какая же я дура!
— Сразу видно, что ты в университете учишься, — спокойно заметил дядя Толя, слесарь-наладчик сидящий с противоположной стороны. — А моей бабе уже сорок минуло, а никак не поймет, что она — дура!
* * *
Сталин слушал доклад Ежова. С 1933 г. по 31 декабря 1934 г. при Ягоде проводилась генеральная чистка ВКП(б). В ходе чистки из партии, насчитывавшей почти два миллиона членов, было исключено 350719 человек. По завершении чистки, в мае 1935, началась проверка партийных документов, продолжавшаяся и в настоящее время. Ежов планировал закончить ее в декабре 1935 г. В настоящее время в результате проверки из партии было исключено еще около четырнадцати тысяч человек. По словам Ежова, как чистка, так и проверка документов при Ягоде велись формально, учитывалось только происхождение. Фактически все троцкисты, находящиеся в партии и занимающие высокие руководящие посты, остались членами партии, и только сейчас начинается настоящая работа. Поэтому он предлагал с начала 1936 г. провести замену партийных документов и закончить ее к сентябрю 1936 г.
— Ну что ж, в этом есть смысл, товарищ Ежов, так и сделаем. Но в первую очередь, не дожидаясь этого, начните работу у себя в НКВД. Нужно очистить его состав от явных и скрытых троцкистов.
— Будет сделано, товарищ Сталин. Для повышения результативности работы НКВД было бы очень желательно расширить полномочия троек НКВД хотя бы до уровня, который имела судебная коллегия ОГПУ.
В этот период в составе НКВД имелся внесудебный орган — Особое Совещание при наркоме внутренних дел, имевшее полномочия выносить приговоры о заключении, ссылке или высылке на срок до 5 лет или выдворении из СССР общественно опасных лиц. Особое Совещание заменило упразднённую судебную коллегию ОГПУ, при этом его полномочия были существенно сокращены. 27 мая 1935 г. приказом НКВД СССР в республиках, краях и областях были организованы тройки НКВД, в состав которых входили начальник Управления НКВД, начальник Управления милиции и областной прокурор. Тройки принимали решения о высылке, ссылке или заключении в лагерь сроком до 5 лет.
Вождь не собирался расширять полномочия НКВД. Он прекрасно знал, что власть всегда держится на равновесии полномочий тех органов и инструментов, которые она создает для выполнения своих функций. Стоит одному из органов получить дополнительный вес, как точка равновесия может выйти за пределы созданной конструкции и опрокинуть ее.
— Каждый руководитель, товарищ Ежов, считает, что результативность его работы зависит от тех полномочий, которые ему даются. Это грубая ошибка. На самом деле все обстоит с точностью до наоборот. Те полномочия, которые получает руководитель, зависят от результативности его работы. Партия дала НКВД очень широкие полномочия и ждет от вас результативной работы. Я думаю, вопрос о дополнительных полномочиях НКВД подымать перед Политбюро преждевременно. Вы должны сначала своей работой доказать, что достойны занимать тот пост, который доверила вам партия, товарищ Ежов.
— Сделаю все возможное и невозможное, товарищ Сталин.
— Нэвозможного нэнада. Сделайте все возможное, товарищ Ежов, этого будет достаточно. И еще одно. ИНО сейчас проводит одну очень ответственную операцию под моим личным контролем. Вскоре вы будете посвящены во все ее детали. А пока вам нужно знать следующее. Есть такой известный журналист и троцкист Карл Радек. Не трогайте его. Выезд за рубеж — разрешать. ИНО использует его для дезинформации иностранной разведки. И троцкистов из военных пока не трогать. По военным вы скоро получите исчерпывающие инструкции.
— Все ясно, товарищ Сталин.
* * *
Оля держала в руках первый опытный образец маленькой стержневой лампы, два сантиметра в диаметре, высотой около семи, и не решалась начинать измерять ее характеристики. Затем протянула ее Лосеву.
— Олег Владимирович, меряйте без меня, я сейчас от волнения какой-то ... ерунды наделаю.
— Не волнуйтесь, Олечка, все будет хорошо, идите прогуляйтесь, вернетесь, уже все будет известно, но я и так уверен, что характеристики будут замечательные.
— Вашими устами, да мед пить, Олег Владимирович.
— А это уже от вас все зависит, Олечка, что мы нашими устами пить будем. Вы — автор, вам и выставляться по поводу вашего открытия.
— Опять вы начинаете. Я уже вам говорила, кто будет фигурировать в официальных бумагах и почему.
— От того, что вы впишите в заявку на открытие: меня, главного инженера и директора, с целью, чтоб мы охотней участвовали в ваших будущих наполеоновских планах, никак не меняет того простого факта, что автор — вы. Вам, товарищ Стрельцова, и надлежит банкет организовывать.
— Так вы же не пьете.
— Почему? Чай пью с удовольствием, а если с медом, то меня, как медведя не оттащите, пока весь не съем.
На улице стояла ясная сухая погода с легким морозом характерная для конца октября. Гуляя по старому парку вдоль озера, вспоминая прошедшие две недели, Оля подумала, что сложнее всего было достать большой кусок тонкой резины для имитации потенциала электрического поля. Поскольку вещь нужна была достаточно необычная, Оля сначала попыталась напрячь заводское начальство, но быстро поняла, что ждать придется долго. Больно нетипичная для их Главэспрома, которому подчинялась "Радиолампа", была заказанная позиция. А нетипичные позиции нужно заказывать в других совнархозах, но для начала надо знать, в каком из них можно найти такой кусок резины. Поскольку она сама не знала где это искать, то сильно сомневалась, что аппарат товарища Лютово, начальника Главэспрома, при всем желании, а вернее при отсутствии оного, найдет на необъятных просторах нашей Родины кусок упругой резины нужного размера.
Поэтому Оля решила испробовать на практике метод больших чисел. Отправившись на московскую барахолку, она начала опрашивать людей, где можно достать или купить большой кусок тонкой резины, не меньше метра в диаметре, а лучше полтора. По прошествию нескольких часов, когда она совершенно охрипла и отупела от многократного повторения одного и того же, мужчинка, в чьем облике чувствовалась жажда сжигающая его изнутри, обрадовал известием, что может помочь в ее беде. И помог. Договорившись с ним о цене, Оля через час стала обладательницей квадратного куска резины со стороной чуть больше метра. Заказав на заводе, столярам, раму полтора на полтора и подняв ее над землей на метр сорок, собрав отряд добровольцев, они натянули резину на раму и закрепили сверху планками. Теперь осталось заказать столярам с десяток черенков от лопат и стойки, на которых их можно закрепить на требуемой высоте, тоже задача нетривиальная, но выполнимая множеством способов.
Определившись, что катодный потенциал она будет имитировать с помощью штырей, подымая резину над нулевым уровнем, а анодный с помощью гирек, прогибая резину, она, командуя коллективом лаборанток, начала двигать и подымать штыри. Бросая сухой горох, имитирующий движение электронов, и увлеченно рассматривая с лаборантками, как он катится в направлении потенциальной ямы анода, Оля начала решать задачу по будущему расположению штырьков в электронной лампе.
