Ребенген окинул взглядом смутно знакомые очертания пиктограммы.
— О, черт...
— Мы впервые подошли так близко. Впервые за тысячу лет! Гэбриэла надо вернуть в Арконат, любой ценой.
Ребенген уходил от председателя, лелея в душе новую надежду. Нантрек созрел для активных действий и (наконец-то!) полностью принял сторону повелителя Шоканги. Как бы ни повернулось дело, это большой плюс. И второй плюс — похоже, что у нового воплощения Гэбриэла есть шанс уцелеть где угодно. Эка он всех за нос водил, и Черепов, и отца, и чародеев! Талант, однозначно. Что за странное семейство — демон на демоне! Мага немного смущали обстоятельства его общения с Тенью Магистра. Что, если после воссоединения мальчик все это помнит? Некрасиво как-то...
В таком смешанном настроении Ребенген добрался до библиотеки. Его встретила давешняя чародейка, едва ли не сияющая от счастья.
— Удача, мэтр, удача!! Я нашла описание системы телепортов Белого Ордена, в том числе, "форсированного типа"! Дана общая схема, полностью совпадающая с вашим рисунком. "Форсированные" порталы объединялись в сеть из тридцати четырех узлов, вектор переноса кодировался геометрически, посредством светильников, составляющих с пентаграммой перемещения одно целое. Есть список пунктов назначения, среди которых Деи Аратракис!!!
— Значит, для определения координат прибытия нужно знать число зажженных светильников...
— И их положение вокруг Знака. Вот, я составила для вас диаграмму, — чародейка протянула ему лист с аккуратным рисунком, выполненным с использованием чертежных инструментов и подписанным каллиграфическим почерком. Сам Ребенген не мог бы сделать такое даже под страхом долгих истязаний.
— Спасибо! — искренне поблагодарил он.
Чародейка кокетливо повела плечиком.
— Рада была помочь, мэтр.
Дело было за малым — выяснить, какие светильники в тот раз горели. И Ребенген знал, кто ему в этом поможет.
Пентаграмма вызова не может врать — Бигген был откровенно недоволен.
— Ну что еще? Мне крайне неудобно бегать вверх-вниз.
Должно быть, он разбил лагерь прямо в храме.
— Тем больше у тебя поводов ответить сразу. Ты расспросил Сорсетов об использовании портала?
— Да!
— Они установили связь между работой портала и количеством горящих ламп?
— Да.
— Какие лампы горели в этот раз?
Бигген не стал заморачиваться описаниями и просто передал Ребенгену образ полутемного храма и освещенной факелами пентаграммы. Сорсеты равномерно заполняли все светильники, но в одном из них масло выгорело. Чародей сопоставил полученную картинку с диаграммой и тихо выругался. Теперь он знал, куда отправился Гэбриэл Шоканги.
Отпущенное время вышло, но он не опоздал: ровно через три дня Ребенген вернулся в Шокангу.
Маг вышел из пентаграммы перемещения, нагруженный свертками, мешками и узлами сверх всякой меры. Оставив вещи под охраной Пограничных Стражей, он отправился на встречу с Лордом. Бастиан его ждал.
Ребенген прокашлялся и поймал себя на том, что вертит пальцами. Очень уж щекотливый получался разговор.
— Мне нужно, чтобы ты выслушал меня внимательно и до конца. Я расшифровал надпись на портале. Как ни странно, мне в этом помогли записки Гэбриэла по древней истории. Где только он все это находит...
— И?
— Понимаешь, в этом сочетании пентаграмма служила для общения с резиденцией Белого Ордена.
— В смысле... Ганту?!
Ребенген заторопился.
— Паника излишня! У меня есть все основания считать, что мальчик выжил.
Лорд Бастиан мучительно пытался собраться с мыслями.
— Великие Лорды защищены своим Долгом, я как раз посвятил его в таинство...
— Отлично! — "В смысле, вот досада-то какая". — Но у меня есть и другие соображения на этот счет. Тонкость в том, что нам потребуется помощь, чтобы узнать правду. Помощь того, кто рискнет отправиться в Ганту и останется после этого в живых.
На лице повелителя Шоканги отразилось замешательство.
— Серые? Ты думаешь, они станут разговаривать с кем-либо из нас? Для них правители Арконата — банда мерзавцев, не имеющих права на существование. Кстати, агентов Ордена там жгут живьем.
Ребенген поджал губы.
— Спасибо, Бастиан, я в курсе их обычаев. Но просить их о помощи все равно придется. Ты туда поехать не можешь, значит, поеду я. Что я могу предложить им от твоего имени, для повышения интереса?
— Все, что угодно.
— Не говори так! Есть вещи, которыми нельзя поступиться ни при каких обстоятельствах.
— Не в этом случае.
Ребенген вздохнул и потер переносицу.
— Ладно. Последний вопрос. Я отправлюсь туда завтра с утра. Дай мне лошадей и сообщи о моем решении Ордену, скажем, послезавтра вечером. Хорошо?
— Они не знают, что ты собираешься сделать? — Лорд был озадачен.
Чародей кисло улыбнулся.
— А что это изменит? Я хочу избежать дискуссии — время дорого. Сомневаюсь, что у кого-то из наших есть ключи к маякам Серых, значит, пентаграмма перемещения отпадает. Весь путь придется проделать верхом, а на счету каждый час, если не минута. В конце концов, Нантрек предоставил мне полную свободу действий!
— Но... — впервые за долгое время во взгляде повелителя Шоканги появилось что-то человеческое. — Тео, чем я смогу отблагодарить тебя за все, что ты делаешь?
— Это легко: не делай глупостей, пока меня не будет. Просто — ничего не делай.
Великий Лорд серьезно кивнул.
— Договорились. Я буду ждать тебя.
Глава 14
" ...Внимательное изучение хронологии позволяет заключить, что главы о триумфальном шествии Пророка составлены более поздними авторами..."
"Исследование древних пророчеств", автор неизвестен
В мире, пережившем ужасы Эпохи Хаоса, существуют границы и Граница, неизвестно кем прочерченная линия, отделяющая населенный живыми существами мир от Пустоши, где даже мох и колючки не приживаются. Когда-то на месте этих владений смерти тоже жили люди, росли леса, паслись стада, а потом неудержимая волна дикой магии вырывалась из-за Границы и смела все, оставив в живых только горстку перепуганных беженцев.
Сколько люди помнили, Пустошь всегда только наступала, разбивая обитаемые земли на островки, сжимая и захлестывая их пыльным, серым безмолвием. Но однажды, очень давно Граница коснулась пределов Арконата и замерла. Захлебывались Последним Приливом крепости Серых Рыцарей, безумствовали и гибли фанатики далекой Зефериды, а низеньки пограничные столбики королевства так и торчали аккурат посередине полосы чахнущих трав. Объяснения этому у людей не было, поэтому магов Арконийского Ордена попеременно считали то — святыми, то — проклятыми.
Вот и теперь, краткий момент активности миновал, воцарился покой, и Пограничные Стражи Шоканги отправились улаживать какие-то дела своего повелителя, оставив на Границе только немногочисленные разъезды. И это не осталось без внимания.
— Откуда такая самоуверенность?! Можно подумать, что Древние твари известили его о своих планах!!!
Возмущался молодой человек в пластинчатом доспехе, расхаживая по маленькому кабинету, звеня шпорами и задевая стулья. На его темно-сером плаще взблескивали серебром три концентрические окружности — символ Серых Братьев, как предпочитали называть себя обитатели Последней Крепости. Собеседник воина, мужчина с коротко стриженными седыми волосами был полностью погружен в чтение бумаг. Большой стол перед ним был завален свитками и пачками треугольных конвертов.
— Чистая логика, — седой на минуту прервал свое занятие и переложил конверт в стопку прочитанных. — Если то, что происходит — очередной Прилив, то его землям ничего не угрожает. Ни одна из прежних атак не затронула Арконат.
— Все когда-то случается в первый раз!
— Тобой руководят гнев и злоба, Харек, а это плохие советчики, — мужчина потер глаза и позволил себе короткий отдых. — Кто выиграет от того, что последние чистые земли поглотит Пустошь?
— А снятие запрета на торговлю? Вы не думаете, что в этом был какой-то намек?
— Совпадение, не более. Это произошло до того, как стали поступать тревожные вести. Не за долго, но — до. Гораздо интереснее, почему такую милость получил именно торговец Пассеп. Неужели существует способ повлиять на решения Дракониса?
Молодой воин нахмурился, честно пытаясь проникнутся важностью этого вопроса, а потом решительно тряхнул головой — склонность к интригам никогда не была его сильной стороной.
— С вашего позволения, генерал, я пойду проверить караулы! Что бы ни ожидало нас в будущем, дисциплина — превыше всего.
Едва кавалерийский сотник Харек покинул кабинет начальника, генерал Зайрим прекратил бессмысленное чтение. Уже по первому десятку сообщений он понял, что происходит, но не спешил объявлять об этом во всеуслышание. Что плохого в том, что Харек еще пару дней будет спать спокойно? Повлиять на развитие событий они в любом случае не могли. Скоро начнется Прилив. В один из ни чем не примечательных дней из глубины Пустоши толпой полезут создания, разрушившие некогда Древний Мир. Количество бойцов не будет иметь значения. Небольшой гарнизон Цитадели Инкар совершит то единственное, для чего он предназначен — передаст сигнал "спасайся, кто может" — а потом перестанет существовать. Граница Пустоши рывком переместится на много лиг и людям останется только смириться с этим и бежать. Но куда? Крохотная Цитадель и один единственный замок — вот и все владения некогда многочисленного Братства.
Генерал Зайрим (звание — скорее дань традиции, чем воинской иерархии) печально рассматривал древний гобелен в виде карты, четыре пятых которой были аккуратно прометаны темной ниткой. Шесть тонов, шесть оттенков нити — шесть Приливов, каждый из которых стал Последним для несчетного множества людей. За этим занятием его и застал Филипп Бриск, нынешний капитан Следопытов.
Как водится, Бриск появился из-за стенной панели, словно обычные двери были не про него. Старший Следопыт был высок, бледен, поджар до худобы и (как недавно стало известно Зайриму) смертельно болен. Блуждания по Пустоши отняли у него здоровье и годы жизни — генерал ни за что не дал бы Бриску его истинный возраст, всего-то сорок с небольшим лет.
— Мне послышалось, или здесь был Харек?
Генерал усмехнулся — узнать зычный голос сотника можно было даже через три стены.
— Не послышалось.
— Все воюет?
— Было бы с кем.
— Я бы на его месте упражнялся петь хвалу Великим Лордам. Будет больше шансов дожить до седины.
Они обменялись понимающими улыбками. Бриск, в общих чертах, знал содержимое донесений, заваливших стол генерала — больше половины их было написано его людьми. Выводы делать он тоже умел. Даже если им повезет третий раз подряд и Прилив ударит севернее, по многолюдному Тирсину, Серому Братству все равно не быть — не одолеют твари, так задушит голод. Они и так зажаты в горах, с трех сторон — Пустошь, единственная приличная дорога идет через тот же Тирсин. Отрезанное от внешнего мира, Братство не продержится и года.
Бриск кивнул, словно бы прочитал мысли генерала.
— Когда ты намерен объявить?
— Как только прояснится направление удара.
Следопыт покачал головой.
— Людям нужно время, чтобы собраться, чтобы свыкнуться с мыслью, наконец. Не говоря уже о том, чтобы устроиться на новом месте. Каждый потерянный день лишает их преимущества. Что, если слух о Приливе пройдет по Тирсину? Наши угодят в самое месиво.
Зайрим помедлил, пытаясь определить границы дозволенной откровенности — Бриск не входил в Верховный совет Братства и обсуждаемых там проблем не знал. Впрочем, какой смысл теперь в этих секретах?
— Суть в том, что бежать нашим особенно некуда. Стах не переварит такого количества беженцев, даже если тирсинцев не считать. Лосальтийцы весьма агрессивны к чужакам, да и живут они почти сплошь сельским хозяйством. Чем наши могут быть им полезны? Мы — мастеровые. Без наших кузниц и шахт все наши знания бесполезны и будут забыты через поколение. Дальше на юг и вдоль побережья места такие, куда только врага пошлешь...
— Ты не упомянул Арконат.
— Да, — генерал немного помялся. — Предводитель ищет способов связаться с властями Арконата, — доверительно сообщил он Следопыту. — Разумеется, это секрет. Какую цену запросят колдуны за свое милосердие, пока не известно.
Бриск поморщился, как любой Серый он испытывал к магии оправданное недоверие: то, что способно порождать чудовищ, не могло нести добра. Тем обиднее и несправедливее казалась ситуация, когда потомки алхимиков процветают, а люди, отринувшие колдовскую мерзость, вынуждены ютиться в горах.
— Как я понимаю Харека! — пробормотал Следопыт. — Живут, травят все вокруг своим чародейством, а самим — хоть бы что. Слышал, проклятой земли там почти нет, а из чудовищ — только лосальтийская мелочь.
Генерал кивнул.
— По агентурным данным, количество "дикой земли" в Арконате даже сокращается. Каково?
— Может, они научились перекачивать проклятье к соседям?
— Фу, Бриск! Не ожидал от тебя подобной чуши!
— А что? Должно же быть объяснение...
— Отступничество от веры предков — чем не объяснение наших бед?
Между бровями Бриска пролегла болезненная складочка, и генерал тут же пожалел о своей резкости. Вопрос был бессовестный: Братство было основано теми, кто решил отказаться от применения волшебства, и почти сразу выяснилось, что выжить без помощи магии практически невозможно. Лечение многочисленных болезней (в том числе вызванных чарами) без помощи ворожбы становилось мероприятием долгим, болезненным и не гарантирующим успеха. Изготовление устройств, заменяющих магическое зрение посредственного заклинателя, требовало титанических усилий и изощреннейшего ума, а эффект давало, в лучшем случае, такой же. Древние системы связи вообще не работали в изменившемся мире. Единственным, с чем магия спорить не могла, являлось оружие — прежнее оружие было намного, намного эффективнее заклинаний, но — не избирательно. Небольшой отряд Серых мог, шутя, истребить целую армию и заставить отступить самих Ракшей, однако, когда требовалось выкурить из подвала засевшего там н'нода, на помощь звали заклинателя. Предводители и Верховный совет умели смотреть правде в глаза, а потому бюджет подразделения заклинателей никогда не был меньше бюджета оружейников. Вынужденное двуличие лежало на всех Серых постыдным пятном, и тыкать в него ни в чем не повинного Следопыта было подло.
Зайрим применительно поднял руки.
— Это невозможно даже теоретически. Опыты ставились, ничего не вышло.
— Тогда как это возможно? Теоретически.
Генерал пожал плечами.
— Вопрос не моего уровня. Оставим это. Предводитель в курсе твоих донесений, он принимает в расчет все возможные резоны. Все будут оповещены об угрозе в должное время.
Бриск коротко кивнул, принимая решение командира. Зайрим посмотрел на хмурое, вытянувшееся лицо Следопыта и не выдержал.
— Знаешь, а пойдем-ка выпьем! Пусть видят, что начальство гуляет. А то, того и гляди, разговоры пойдут.
Они бросили кипы донесений валяться на столе и спустились к подножию Цитадели на старом скрипучем лифте, гремящем шестеренками и отсчитывающем этажи немелодичным бряканьем. Путь к ближайшему питейному заведению лежал по длинному подвесному мосту, соединяющему склоны ущелья. Солнце коснулось заснеженных вершин на западе, и долину накрыли вечерние тени. Слева жарко горела в последних лучах Цитадель, и сбегали по склону террасы вечнозеленых садов, справа во мраке зажглись огоньки в окнах домов, угловато чернели развалины древней домны. Стальные струны моста гудели на ветру, далеко внизу шумела река, вращая десятки колес, приводя в движение подъемники и механизмы. Хрупкий человеческий мирок, угнездившийся в складке враждебного мира, готовился проводить день и встретить ночь. Генерал задержал шаг, любуясь игрой света и тени, свежими красками заката. Порыв ветра пронесся по ущелью, бросив ему в лицо пыль Пустоши, Зайрим закашлялся.
