Хотя мозги у Эр чрезвычайно шаловливы, все остальные части тела склонны озорничать в куда меньшей степени. Хотя и степени этой тоже достаточно. Марина не на все идейки соглашалась. А Эр тут же генерировала новые взамен отвергнутых. Там степень допустимости была гораздо выше. Иногда. А временами гораздо ниже. Причём разноглазая во всех случаях знала о чём говорила. Ничего непроверенного на Марине она испытывать не станет. Летом уж очень старательно испытания занималась. Здесь ещё толком развернуться не успела, времени слишком мало прошло. Сумела оттаять от полупридуманных чувств к Софи. Ибо Эр с её непредсказуемыми мозгами... Отношение к Соньке напоминает теперь взгляд на древнюю картину или статую: нечто невообразимо прекрасное, но изображённого человека не увидишь никогда. Так гораздо спокойнее. Всем, и в первую очередь Марине.
— Ты словно на границе, где сила и нежность переходят друг в друга, — мурлыкает Эр.
— Ага, добро с кулаками, — хмыкает Марина.
— Марина, твои шутки... — хмурится разноглазая.
— Просто светятся весельем и остроумием! — во все тридцать два скалится Херктерент.
— Почему ты так любишь свои кулаки поминать? Не так уж часто ты их в дело пускаешь. Я же в своё время сдуру натравила тебя на Рэду...
— Это когда ещё было! — пожимает плечами Марина, — Да и ведь хорошо всё в итоге кончилось. Как раз для Рэды чуть ли не лучше всех. Благодаря мне полностью благородная, из-за своих баллонов — почти член Великого Дома, притом совсем не так, как это обычно из-за баллонов получается. Хотя получилось именно из-за них, точнее из-за их описания.
— Но до этого у Рэды всё чуть было не кончилось совсем-совсем плохо. И это тоже косвенное следствие столкновения с тобой.
— Сама виновата! Если Приморская, а плавает чуть получше собственного топора — лезла бы в воду только там, где есть пост спасателей. Или бы из бассейна не вылезала, где ещё один пост — штатный. Я всюду лезу, потому что в себе уверена. Нет этой уверенности — нечего и мне подражать.
Судя по блеску в глазах, разноглазая что-то придумала. Марина ожидала чего-нибудь в обычном стиле, то есть каких-либо необычных ласк или просьбы о них но всё оказывается весьма мирно, бывало и раньше, причём даже не всегда за закрытыми дверями. Эр собирает одежду для спальни. Или пряжа, разумеется, всё максимально откровенного покроя на грани полного отсутствия. Нечто вроде того, в чём она сегодня была изначально. И очень любит смотреть, как они на ком-то смотрятся. Иногда снимки делает. Марину тоже просит. Но всегда, когда они только вдвоём. Знает о некотором смущении Марины, и о том, что Херктерент любит совсем не тоже, что и она. Вот и сейчас Эр стремительно оказывается у шкафа. При умении Эр что-то делать с пространство туда, наверное, боевой доспех на слона можно запихнуть. Но держит в руках какую-то немыслимую смесь ниточек и кружев в магазинном пластиковом пакетике.
— Вот, Мариночка. Покажись мне в это. Я очень тебя прошу. Пожалуйста-пожалуйста, — и смотрит умоляюще.
Марина кривится. Впрочем, без выражения.
— Опять твоё любимое, с вырезами там, где должно быть закрыто и ремешками с цепочками там, где они и вовсе не нужны?
— Ну да, это так волнительно смотрится. Тут ещё моё любимое, где сосочки и волшебное место наружу. И задик полностью открыт.
— Извращенка, — фыркает Марина, выхватывает пакет и начинает разбираться в хитросплетении ниточек и действительно ремешков, почему-то с заклёпками. Выглядят стальными, но на деле из какого-то лёгкого металла.
— И как это всё на себя напяливать? — Марина раскидывает руки с хитросплетением.
— Давай я тебе помогу! — охотно вызывается разноглазая, — Тут ещё чулочки есть, ты их забыла из пакета вынуть. Надевать начинать надо именно с них. Ножку на мой крутящийся стул поставь. Так нам удобнее будет.
Марина устало вздыхает. Давно известно, Эр не столько одеваться помогать, сколько будет стараться Марины везде, где только сможет всем, чем достанет, коснуться. И в это раз, опустившись на колени, она начала с того, что коснулась Марины губами пониже спины.
Цепочки идут от кожаных браслетов на запястьях к кожаной полоске под грудью. Смысла в них нет не малейшего. Но Эр почему-то они особенно умиляют.
Марина хмыкает.
— Если надо, цепи такие я легко порву.
— Но они же для красоты только. И легко отстегиваются.
— У меня несколько иные эстетические воззрения. Зачем столько прикрытого, когда самое важное не прикрыто?
— Так в этом и смысл, — оживляется разноглазая, — всё и прикрыто, и открыто одновременно. Это так интригующе...
— Только никто такое носить не будет...
— Почему? Многим нравится во всём красивым быть...
— Думаешь, я не понимаю, это как раз для тех случаев, когда подразумевается, то что сверху будет точно снято. Да и сам наряд своеобразная награда... Не каждому... Или каждой такой позволят видеть. Особенно с учётом того, что для финальных действий ничего всё равно не понадобиться.
Руки Эр активно играют с неприкрытыми тканью частями тела Марины. Марина тоже даёт рукам волю с одетой в один браслет разноглазой. Такой впечатление, она лучше самой Марины знает, чего той хочется. По всякому поворачиваясь, чтобы Херктерент даже помимо воли касалась самых чувствительных мест. Аналогичное она делает совершенно сознательно...
— Почему? — улыбается Эр с неподражаемой интонацией, чулочки можно оставить, когда на тебе только они, это очень здорово смотрится.
Марина кулак показывает.
— Вроде ты сначала хотела только посмотреть! — шутя грозит пальцем прямо пред носом разноглазой, — постояннее надо быть.
— Разве я не любуюсь и не наслаждаюсь тобой? — искренне недоумевает Эр.
— Любуешься. Но глазами туда куда ты не заберёшься.
— Тебя что-то не устраивает? — Эр совершенно серьёзна. Даже руки убрала.
— Вроде сама всё разрешила, — хмыкает Марина, — всё в порядке.
— Правда-правда? — в глазах Эр лёгкий испуг, — Когда тебя снова такой завораживающей увидела, такое желание снова возникло...
— Конечно! — отмахивается Марина, — Ты у меня такая ласковая.
Руки Эр тут же оказываются, где и были.
Эр постоянно предлагает что-то померить. Кое-что на ней или на ком-то из подружек Херктерент видела, но в этот раз преобладает ранее не виденное. Марина когда соглашается, когда нет. На предмет чистоты можно не волноваться. Вещицы крайне откровенные. Пусть обычно предлагается нечто крайне откровенное,, как сама Эр любит, но точно не разу не надетое. Марине будет предложен второй экземпляр прямо из упаковки. Эр изначально что-то на Марине хотела увидеть. Поэтому и купила несколько экземпляров. Причём один — только для неё. Никому предложен не будет. Есть ещё один экземпляр, там даже этикетки не сняты — предназначенный для Софи. По понятным причинам, вряд ли их из упаковки достанут. Эр может отдать кому-то, но не Марине, ношенный образец, Херктерент если захочет взять всегда получит только новое. Впрочем, Эр из соображений раздарить всегда покупает несколько. Некоторые ниточки формально вполне числятся купальниками и предназначены для ношения на улице. Такой стиль не только Софи любит. Хотя летом они обходились даже без такого. Благо почти не вылезали из своей части резиденции.
— У меня и другое есть. Специально для тебя приготовлено. Покажешься? Я снимки сделаю.
— Только там я сама разберусь, — фыркнув, поводит бёдрами Марина, — помогать не надо. И смотри глазами. В крайнем случае, камерой, а не руками.
— Хорошо, только ты чулочки тоже от того комплекта надень. Эти с ним не гармонируют.
— Хорошо, только если там цепей кожи и заклёпок нет.
— Там, хоть Всё и мягкое, очень хорошо форму поддерживают.
— У меня ещё нечему обвисать! — усмехается Марина в ответ, — впрочем, подозреваю 'мягкое' на твоём языке будет держать только то, что упруго от природы. Нечто для обозначения одежды и подчёркивания форм.
Разумеется, Марина оказывается права, никаких жёстких элементов нет. Зато кружев многовато, подобного качества Марина только у Императрицы видела, и то Кэретта хвасталась, что такое делают только для неё. Наверняка привирала, Кэрдин точно успела раньше, а Сонька привыкла ни в чём матери не уступать. Впрочем, красный цвет этих предметов, как у приготовленных, Софи тоже признаёт. Хотя чёрный ей идёт больше, а Эр одинаково причудливо смотрится в любом, равно как и безо всего. Платья, идеально облегающие фигуру, подчёркивающие всё, что можно подчеркнуть, при этом ничего под собой не подразумевающие, разноглазая весьма одобряет.
— Ты такая красивая! — который раз уже за сегодня шепчет разноглазая. — Встань чуть по-другому. Ноги немного в коленях разведи. Руку чуть подними.
Марина чуть усмехается. Кажется, обилие положительных эмоций спровоцировало у Разноглазой приступ невероятной работоспособности. Хорошо хоть, фото, а не рисования. Но всё равно, Эр не успокоится пока не достигнет некоторого, известного только ей результата. Плёнки у разноглазой кончится не могут по определению.
— Освещение тут не очень, — капризничает Марина.
— Моя почти вся аппаратура в школьной студии, — хмурится, чтобы сочетать естественный вид и редкостную серьёзность, действительно, разноглазой быть надо.
— Я туда не пойду! — скрещивает руки на груди Марина. — Ни в таком виде, ни в каком-то другом. А ты и подавно.
Эр решительно оглядывается по сторонам. При кажущемся беспорядке, ещё и усугублявшемся несколько часов, даже сейчас почти всё находится на точно известных хозяйке местах. В бесконечных шкафах разноглазой и лампы нашлись, и установки для них, и вообще всё, потребное для фотографии. Как этим разноглазая умеет пользоваться, Марина прекрасно знает. Но вот с какой скоростью превращает свою комнату в фото студию... Впечатляюще... Эр под вдохновением можно сравнивать с бесчеловечным оружием. Как то разрушительно, так Эр созидательна. Хотя и неудачное сравнение. Гораздо лучше с точке зрения Марины придуманное самой Мариной, хотя и Софи претендует на авторство: Эрида — стихия в чистом виде, что не может быть ни хорошей, ни плохой ибо просто этого не осознаёт. Какой у разноглазой лучший стимул для творчества, Марина прекрасно знает, и, что хуже всего, сама этим стимулом выступила. Будто не знала, что может сотворить заведённая разноглазая.
* * *
Всё закачивается, в том числе и вдохновение Эр. Наконец, решает — на сегодня достаточно. Марина решает ванну принять. 'Только без тебя!' — бросает оживившейся было разноглазой. Совсем без неё разумеется, не получается. Стояла рядом и смотрела, как Марина душ принимала. Когда Херктерент в воду легла, выдумала новую игру будто Марина бронзовокожая госпожа с миниатюр или статуэток погибшего материка, а Эр вроде как служанка. Тем более сюжеты многих статуэток вокруг принятия ванн или купания и крутились. На изображённых были только украшения, и только по ним можно было понять кто есть кто. Как и здесь, еггтовский браслет намного роскошнее того, что у разноглазой. Даже на миниатюре смотрелся бы массивнее. А в остальном они почти не отличаются. За служанку скорее Марину можно принять, Эр куда более изящная. Но безумная разноглазая решила наоборот. Спросила, чего госпоже хочется, принесла затребованное крепенькое, причём на подносе в резных рюмочках в серебре. Если бы Марина не сказала поставить поднос такое впечатление, что и не догадалась бы. Так и стоит, словно распоряжений поджидая. Она постоянно и во всё заигрывается.
Марина чуть-чуть отпила и сказала 'бери тоже!'.
Эр, сложив руки руки и склонив голову, взяв рюмку, опускается на колени, причём оказывается почти лицом лицу с Мариной. Херктерент вскидывает рюмку, заглянув за край ванны. Всё-таки Эр достаточно предусмотрительна, опустилась не на плитку, а на сложенные полотенца. Иначе быстро бы колени заболели. Херктерент тут собирается изрядно времени провести
— Будем! За нас!
Эр смешно щурится.
— Всё понять пытаюсь, что в этом находишь. Вкус же не очень!
— Спроси что полегче! Сколько раз задавали этот вопрос, но вменяемого ответа как не было, так и нет.
— Ты всё шутишь.
— Сегодня ты первая начала. Игра совсем для взрослых, даже с переодеванием. Хотя не понимаю игр в тупое подчинение, — снова рюмку вскидывает, — это мне от тебя ничего не надо, неужели на самом деле хочется, чтобы от тебя что-то требовали? Да и одевались в Империи Островов в таком стиле не сильно чаще, чем нынешние островитянки. Что столько таких статуэток и миниатюр сохранилось — понятно, и сейчас изображения раздетых женщин продаются лучше, нежели одетых.
Эр отпивает микроскопическую дозу.
— Тогда представь, что ты Дина III, а я одна из её подруг, тем более я тоже имею к ним некоторое отношение. У них же было друг с другом...
— Угу. И не только. В противном случае не было ни меня, ни тебя, ни самой Кэрдин, ни Динки с сестрой, ни Осени до кучи. Причём, у всех всё было, если и не по большой любви, как у Великой Осени, хотя про неё и Дину тоже всякое говорят, то по полному взаимному согласию уж точно. Хотя они как мы сейчас тоже обычно выглядели только в Водных Залах Второго Замка Ведьм.
— Побывать бы там.
— С Крионо понежиться, — поддакивает Марина.
Сверкнуть глазами разноглазая вполне в состоянии.
— А хотя бы! Или не пустишь?
— Глупости не говори! Моё приглашение в Еггтовские резиденции на тебя и твоих друзей распространяется пожизненно. Только тогда мы обе не думали, что у нас будут разные друзья. Но Слово Еггта было сказано, и не отозвано. Значит, всё происходит по нему.
— Спасибо Марина, — просила Эр. Лезет целоваться, напрашиваясь на большее, но Марина на совместное купание не настроена. Хотя и губ Эр избегать не стала.
Разноглазая чуть ли не лучше Херктерент знает, кто от кого происходит. Особенно по женским линиям. В последнее время любит выискивать, что обычно в хрониках не найти, но зато прекрасно описано между строк. Что в то время считалось чуть ли не видом искусства. Исторических парочек девушек высмотрела предостаточно. Правда все они не отличались её разборчивостью. Иначе многих Великих Домов просто бы не было. С ней самой — сложнее, Эр считается последним потомком генерала Рэндэрда, но на деле происходит от удочерённой им. После величайшей из войн найти сироту труда не составляло. Вот генерал и нашёл. Старый друг — Великая Дина II — разумеется, признала девочку полнородной дочерью стареющего волкодава. На Эр история сразу двух Великих Домов, похоже, заканчивается. Хотя разноглазая точно куда здоровее собственной матери. Но Соправитель давно уже сказал: 'Пусть делает, что хочет'. Он живёт настоящим. Что там будет потом — стареющего волкодава не волнует совершенно. Впрочем, Эр слова 'потом' вовсе не знает. Но о будущем в будущем и будем думать. Император прямым текстом сказал Марине, что выбор оставляет за ней. Очевидно, нечто аналогичное сказано и Соньке. Кэретта из-за собственных неприятностей в ранней юности влиять на выбор дочерей тем более не станет. Те более обе никакого выбора делать пока не собираются, несмотря на распространённость заключения ранних договоров в Великих Домах. И обязательность предмета 'заключение брачного договора' в старших классах любых школ. Впрочем, разноглазая данный предмет точно игнорировать будет, ибо там чуть ли не на первой странице написано 'договор заключается между женщиной и мужчиной'. Другого ничего там не прописано. И сомнительно, что даже у Эр хватит влияния, чтобы заставить отца изменить эту редакцию. Впрочем, у неё достаточно ума, чтобы понять: её увлечение — не для всех. Тут так распространено во многом из-за её денег. Впрочем, есть ещё Сонька. Да и сама Марина. При этом денежные причины ни там, ни тут роли не играют, во всяком случае хочется в это верить. Хотя с разноглазой некоторые общаются исключительно из-за средств, что она тратит. Как говорится, всё имеет свою цену, а Эр готова щедро платить. Правда, та же Крионо вроде бы не такова. Хотя та же Отинг гораздо храбрее, хотя разноглазую похоже не волнует совершенно это качество. Да и по большому счёту, зачем ей это качество? Ей же не ходить в атаки. В отличии от той же Марины. Воевать у Еггтов в крови. Так даже Кэретта считает. Хотя та же Кэрдин говорила, что это тяжко, когда дочери уходят в бой. Хотя сама она воюет всю жизнь. Но люди не могут выбирать, в какое время родится. Только смерть могут выбирать, и то не всегда. Хотя не в такие цветущие моменты жизни думать о конце. Тем более разноглазая опять руку в воду опустила. Но пока ещё не разыгралась особо. Во всяком случае, останавливать её не хочется.
