Ангельская ярость

А потому заезжал в гараж собственного особняка он в приподнятом настроении.

По крайней мере, так было, пока он не оказался в самом доме.

Вроде бы ничего особенного — в доме был выключен весь свет. И жены с дочкой нигде не было видно... Конечно, можно было бы предположить, что они у кого-то в гостях... Но против этого говорило два факта. Первый — жена никогда не ушла бы из дому, его не предупредив. Уж такие они издержки малого и среднего бизнеса. А во-вторых — его чутье. То самое звериное чутье матерого хищника, которое уже не раз спасало ему жизнь. И сейчас оно просто вопило об опасности...

Очень быстро в его руке оказался, пистолет. И теперь он мучительно решал, как поступить дальше. С одной стороны, надо бежать куда подальше... Но с другой... неизвестно, где его родные и все ли с ними хорошо...

Впрочем, решить он так и не успел — со второго этажа раздался детский смех. Это и предопределило его дальнейшие действия. Ноги сами понесли его в сторону источника звука...

Влетев в комнату дочки, Кичинский замер, увидев почти идиллическую картину.

Его дочка сидела на полу, играясь с какой-то маленькой и пушистой зверушкой, в то время как его жена сонно свернулась в кресле в углу...

Но картина была именно что "почти" идиллической.

А все дело в том, что, во-первых, взгляд его ненаглядной Оленьки был совсем стеклянным, как это бывает у только что вколовших себе дозу герыча наркоманов со стажем. Уж он-то насмотрелся в свое время на подобное. Во-вторых, комната была погружена в полумрак и освещена несколькими непонятными шарами красного цвета. Это создавало какую-то жуткую атмосферу...

— Катя, посмотри, кто нам пришел, — прозвучал откуда-то из-за кресла с его женой, ласковый голос молодой девушки.

— Ой! Папка! — обрадовалась малышка, на мгновение, оторвавшись от своей живой игрушки. — Смотри, какого пушистика мне тетя Лекс подарила! Можно я оставлю его себе? — и будто совсем забыв об отце, вновь вернулась к прерванной игре.

— Можно-можно, — ответил все тот же голос. Девочка, радостно засмеявшись, заключила зверька в объятия. А голос чуть тише добавил. — Сиротам вообще многое можно...

— Кто ты?! Покажись! — рявкнул мужчина, наводя дуло пистолета на то место, где, судя по звуку, находилась незнакомка.

— Ладно, — хихикнул голос. — Ау, а я здесь!

Теперь голос звучал уже со стороны окна. Вздрогнув, мужчина резко развернулся.

На подоконнике открытого окна с комфортом разместилась молодая девушка в светлых одеждах. Левая нога была подтянута к подбородку, а правая свободно болталась по ту сторону окна. Ни дать, ни взять — принцесса в романтическо-меланхолическом настроении перед тем, как ложиться спать... Но картину портило отрешенное выражение ее лица. От которого звериное чутье Кичинского просто взвыло, предчувствуя смертельную опасность.

— Кто ты?! — переборов испуг, более жестко и с угрожающими нотками в голосе, повторил свой вопрос мужчина.

— А что — не узнаешь? — огромные голубые глаза, которые сейчас выглядели как самые непроглядные глубины мирового океана, смотрели прямо на него. Ее губ тронула холодная, змеиная улыбка. — Как это нехорошо — не запоминать тех, кого убил...

— Что за бред ты несешь?! — рявкнул мужчина, спуская курок. Все-таки нервы у него не железные.

Грохнул один выстрел, второй, третий... Но девушка продолжала все так же флегматично сидеть на подоконнике. Пули зависли прямо напротив ее лба.

— Папа! Зачем так шуметь?! — обижено закричала дочка, зажимая ладошками уши. Ее поддержал возмущенный писк зверька на ее коленях. — Лекс, ну скажи ты ему! — кинулась она к незнакомке.

В ответ та ласково ее обняла и прямо из воздуха достала какую-то замысловатую игрушку.

— Вот — мне ее один знакомый эльф сделал. А я дарю ее тебе. Так что не надо на него обижаться. Хорошо?

— Угу... — кивнула девчушка, сосредоточено крутя игрушку в руках.

— Да кто же ты? — обессилено спросил мужчина, падая на колени.

— Ты уже получил ответ. Теперь тебе осталось лишь вспомнить... Хотя... — Она как-то странно на него посмотрела. — Четырнадцать человек убитых собственноручно и приказ о смерти еще трех десятков... это все-таки много, чтобы узнать среди них меня... К тому же тогда я имела совсем другой вид... — Последние слова были произнесены уже далеко не женским голосом. Теперь перед братком все в той же позе сидел молодой парень...

Вот его Кичинский узнал мгновенно.

— Ты?!! Но как же так?! Ты ведь мертв! Я сам видел, как тебя закапывали!

— Ну... Воскреснуть не так уже и сложно, если знаешь, что надо делать, или если тебе просто очень повезет, — ответил покойник, вновь принимая облик девушки.

— Что тебе надо?

— Мести. Чего же еще? Ведь ты повинен и в смерти моего отца...

— Делай со мной что хочешь, лишь молю — не трогай моих родных...

— Я и так сделаю с тобой все, что захочу. А они... — на мгновение визитер улыбнулся мертвенной улыбкой. — Их я не трону — не имею привычки воевать с женщинами и детьми... Хотя память им все же придется подправить... Но ты этого уже не застанешь... Кстати, если тебе интересно, то ты единственный пока еще живой из моего списка. Последний из тех, кто был замешан в твоем отмазывании, пять минут назад был зверски убит сатанистами. По крайней мере именно так решат те, кто обнаружит останки всех виновников сваленных в кучку в центре огромной пентаграммы... Уж поверь мне — демоны знают, как именно приносить кровавые жертвоприношения.

— Что со мной будет? — мертвым голосом спросил побелевший как мел мужчина.

— Ну... умрешь. Убивать я тебя буду быстро — через пару часиков скончаешься от болевого шока... А потом настанет самое интересное — я возьмусь за твою душу. Что? Не веришь мне? А вот это зря. Смотри, — девушка грациозно спрыгнула с подоконника. Когда ее ножки коснулись пола — за спиной появилось два огромных белых крыла. — Сейчас прочувствовал? Что ж — тогда приступим... — с этими словами из ниоткуда в ее руке появилась настоящая коса...

Я как-то отстраненно наблюдал, как за моей невестой... теперь уже бывшей, закрылась дверь. Мне хотелось кинуться вслед за ней. Но как я это сделаю? В моем теперешнем состоянии я могу только слегка повернуть голову в сторону, да раздраженно уставиться в потолок уцелевшим правым глазом... Ах да — еще я туда могу плюнуть... И все!

А как все прекрасно начиналось! Окончил институт с отличием, и меня нелегкая дернула пойти в армию. Послужить за отчизну. Горячие точки подогрел на ее благо... Показал себя как хороший пилот всего, что летает. Даже "старички" признавали меня за равного. А теперь...

М-мать! Да чтоб она горела, синим пламенем, эта отчизна с ее тварями-депутатами, которые больше кладут себе в карман, чем служат народу, и докторами-взяточниками, которые ради денег готовы любого на органы разобрать.

Поубивал бы. Если бы мог... А вместо этого лежу в этой палате в виде овоща без малейшей возможности пошевелиться. И лежать мне здесь всю оставшуюся жизнь... А все из-за чего? А из-за вконец пьяного водилы, который на полной скорости вылетел на тротуар. Я тогда лишь успел оттолкнуть в сторону свою невесту... бывшую. И что? А ничего! Лежи, отдыхай теперь... Сходил, называется, в увольнительную. До конца жизни... И водиле, гаду такому, ничего не сделали — менты-братья отмазали, а отцы-командиры даже не почесались, чтобы, если не посадить, так хоть бы денег на лечение с него выбить... Рррр...

— Добрый день, — послышался от двери нежный, с легкой хрипцой, женский голос. Приоткрыв глаз, я увидел молодую рыжеволосую девушку, на вид лет двадцати. Одета она была в строгий, и, несомненно, дорогой, деловой костюм, который изумительно подчеркивал каждый изгиб ее тела.

— Угу, щаз, — рыкнул я. — Какой нафиг добрый?!

— Ну-ну, не надо так волноваться, вам это противопоказано.

Я лишь яростно сверкнул на нее глазом.

— Ну как бы там ни было, — продолжила она, — Я уполномочена предложить вам работу...

— Овоща в вазоне? — саркастично хмыкнул я.

— Ну почему же... Мы хотим предложить вам возможность заниматься тем, с чем до этого времени вы прекрасно справлялись...

— И как вы себе представляете? — кривая улыбка против воли выползла на мое лицо.

— А? Что? А... Вы о вашем теперешнем состоянии... Ну, это небольшое недоразумение несложно исправить...

Я не нашел, что ответить, лишь прикрыл глаз, пытаясь взять себя в руки. Не вышло. Они тоже парализованные.

— И что в обмен? Душа?

— Душа, тело и полная преданность от волос на голове до кончика хвоста, — последовал спокойный, слегка насмешливый голос.

— Что ж... В таком случае вам сначала придется меня вылечить, чтобы я смог подписать контракт кровью...

— Не волнуйтесь, вскоре вы сможете это сделать... И даже отомстить тем, кто сотворил это с вами. А сейчас — спите. Впереди у вас будет много трудностей, которые вам придется преодолеть... — в улыбке девушки мелькнули маленькие клычки, а легкий ветерок, проникнувший через открытое окно в палату, растрепал ее волосы, обнажая заостренные ушки и небольшие рожки. Это было последнее, что я увидел, прежде чем без какого-либо перехода провалился в глубокий сон.

Бум! Хрясь!

Блокирую удар биты тупой стороной клинка, одновременно с этим нанося удар ногой в висок очередному противнику. Раздается четкий хруст пробиваемой кости — все-таки ботинки с окованными сталью носками это вам не хухры-мухры.

Минус один.

Резкий уход в сторону с веерной защитой из зажатых в руках клинков, больше похожих на очень длинные ножи. Чмокающий звук и мокрые брызги возвестили еще о выбывании одного противника...

Звериное чутье, не раз уже выручавшее меня, уводит тело без вмешательства разума в сторону. И очень вовремя — там, где только что была моя голова, со свистом пролетает труба. Раздраженно шиплю от боли — все-таки по касательной меня задело. Но плечо это не голова. Хотя хорошего тоже мало — левая рука онемела, и не желает слушаться.

А ведь противников еще слишком много...

Ну уж нет — так просто я не сдамся!

Что ж... Метнуть правой рукой кинжал в дальнего противника, после чего перехватить из левой руки второй...

По крайней мере — еще минус один. А сломанное ребро не такая уж и большая цена за подобное...

Хотя и это уже проигрыш... Видимо эту ночь мне не пережить...

Хм... И почему я не разочарован? Ех... В таком случае думаю можно будет прихватить еще одного-двух уродов с собой...

Один из противников видимо заметил в моем взгляде что-то нехорошее, потому что на мгновение оцепенел. Чем я собственно и воспользовался, тут же полоснув его по горлу.

Хрясь! Еще минус пара ребер, — отстраненно отметило сознание, а тело уже вгоняло в висок ударившего меня тонкое лезвие клинка, одновременно ставя левой рукой блок от нападающего сбоку. Громкий хруст и режущая боль... Кости хорошенько раздроблены...

Ха! Да пофиг! Я не жилец и дополнительная сейчас особой роли не играет. Хотя... вру, наверное, именно она позволяет мне все еще сражаться. Напоминание о том, что я потерял. Точнее кого — а именно свою старшую сестру, а потом и мать, которая на смогла вынести горя потери дочери, а вслед за ней и отца, который пустил себе пулю в висок... И все из-за таких тварей, которые собираются в стаи, подобно гиенам, и умеют лишь гадить всем окружающим.

— Ненавижу, — мой голос сейчас больше походил на змеиное рычание (хотя змеи и не рычат).

Очередной удар оканчивается неудачей, и выбитый из руки клинок отлетает в сторону — все-таки я не герой, а простой смертный. Мощный удар обрушивается на спину, а потом и на затылок, посылая меня в недолгий полет в жесткие объятия стены подворотни, где собственно и происходила стычка.

Сознание работает с перебоями от боли во всем теле и несомненным сотрясением мозга... И у меня больше нет сил пошевелить даже мускулом. Теперь я лишь наблюдатель... Хотя и не вижу сейчас почти ничего — все застилает кровавая пелена...

А гиены уже нависают надо мной. В их глазах полыхает торжество и жажда крови...

— Хи-хи... — звучит звонкий голосок. — Твари решили поужинать?

Все присутствующие оборачиваются на источник звука. Даже я скашиваю глаза, чтобы напоследок увидеть того безумца, что решил сейчас сюда сунуться... И составить мне компанию на похоронах...

Девушка... Очень красивая девушка — помесь куклы Барби и анимешки с эльфийкой. Одета в кремового цвета костюмчик — коротенькая курточка, юбочка и корсет-топик. На ногах легкие белые кроссовки. И длинная грива волос цвета расплавленного золота, и лишь кончики резко меняют свой цвет на насыщено красный. Цвет крови. Уж я-то знаю, как она выглядит...

Теперь в глазах гиен зажигается еще одно чувство — похоть.

Видимо девушка тоже это заметила. Только ее реакция была не такая, какой должна была бы быть.

Ее губы расползлись в улыбке. Правда мне почему-то эта улыбка показалась улыбкой змеи, которая сейчас съест глупых грызунов, возомнивших о себе невесть что, и вставших у нее на пути.

— Ну, идите же сюда. Идите, — проворковала она. И ее голос был настолько чарующ, что никто не смог устоять перед ней. Даже я попытался сдвинуться хоть на пару сантиметров, чтобы стать ближе к ней...

А когда гиены подошли к ней почти вплотную, то... Ее глаза полыхнули такой яростью и ненавистью, что все, несмотря на влечение к ней, отпрянули в испуге.

Да вот только это уже ничего не значило.

В руках у девушки в мгновение ока из ниоткуда соткалось оружие. Оружие, которым по поверьям, мастерски владеет сама прекрасная госпожа Смерть.

Легкий и стремительный взмах оружием, и первый ряд гопоты, окруживший девушку, падает, разрубленный пополам на уровне живота. Еще один взмах, и от остатков тех полутора десятков, которых до этого я успел проредить, остаются единицы. И они уже не думают ни о чем кроме как о спасении.

Бежать! Бежать как можно дальше отсюда! — вот что пылает в их маленьких мозгах огненными буквами.

Но им не дают пробежать и пары метров, их мертвые товарищи хватают беглецов за ноги, валят на землю и вгрызаются в их тела... Но почему-то эта ужасная картина не вызывает в моей душе никаких эмоций... Почему? Может потому, что я уже почти умер?

— О-хо-хо... Ну тебя и поклепали, — удивлено и как-то даже уважительно замечает девушка, рассматривая мое распластанное на земле тело.

В ответ я лишь молча смотрю на нее — даже если у меня были бы силы, чтобы говорить, то что же я должен был бы ответить на этот, скорее всего, риторический вопрос? Не знаю... А потому я молчу, пытаясь запечатлеть в памяти каждую черточку ее лица, тела. Такого прекрасного и смертоносного одновременно...

— У меня есть к тебе предложение, — меж тем говорит она. — Мне нужны верные люди... да и нелюди тоже. Те, кто будет разделять мое мировоззрение, а также будет до конца верен лично мне. Готовый умереть за меня, но при этом не являясь фанатиком... — она немного помолчала. — И я предлагаю тебе стать одним из моих приближенных. Соратником если хочешь... Что скажешь?