Том успел неплохо изучить жену и прекрасно понимал, что примерной домохозяйки из неё, к счастью, не получится. Не то, чтобы она влезала в приключения... Но покойный шкипер Райли возил не только те грузы, что были занесены в декларацию, а его жена вела всю переписку и участвовала во всех его делах. А обрез при всём желании причислить к Непростительным не получится...

— Опять твои тёмные делишки? — Том подмигнул. — Что ж, согласен и даже не спрашиваю, что у тебя на уме...

Даже самая лучшая мысль вредна, если приходит не вовремя. Чем эта мысль несвоевременнее, тем охотнее её поддержит начальство.

Всё это Том отлично знал и потому не удивился, когда за пять дней до Рождества Оуэна осенила мысль испытывать подвесные системы на вышке. Идея неплохая, но имевшая один недостаток — парашютной вышки у отряда не имелось. Прюэтта это не остановило — такие пустяки вообще не могут остановить британского офицера и джентльмена — и за четыре дня до праздника отряд обзавёлся кучей стальных труб... Которых на сколь-нибудь приличную вышку не хватало.

Положение спас Роулинг — их радист, как оказалось, до войны учился на архитектора и первым делом вспомнил про радиовышку в Москве, а в попытке объяснить, о чём речь — про старые американские линкоры. Единственное, что понял из его речи Том — вышка у них будет. Вопрос в том, кто всё это будет строить... Хотя о чём это он? Всё предельно ясно...

— Ну что ж, джентльмены... — Прюэтт кровожадно потёр руки. — Приступим!

С помощью автогена, трансфигурации, Мерлина, военных инженеров, а также обширных познаний в их интимных отношениях между собой к сочельнику тридцатиметровая вышка всё-таки была построена.

Местное население, всё это время предпочитавшее наблюдение за стройкой пабу, разразилось аплодисментами.

Том, мрачно глядя на зевак, курил и тихо радовался, что его это всё не касается — пусть даже всего на неделю...

Потому что приказ уже подписан, и отменить его может только война. И теперь, как только он сдаст дела Джерри и выйдет за ворота, начнётся его отпуск — и пока он не кончится, все могут выстроиться в очередь и поцеловать его в зад!

17. Winter wonderland

Элис Хмелевски, подруга Глинды, невысокая крепко сложенная шатенка, присвистнула, увидев гостей.

— Честно говоря, Глинда, я не думала, что ты хоть когда-нибудь к нам выберешься, — сказала она. — Да ещё и вместе с мужем — новым, к тому же...

— Однако же я здесь и с мужем, — Глинда обняла подругу, — знакомься — Том Риддл, по матери — Гонт, если тебе это что-нибудь говорит.

— Вот даже как... — Элис внимательно разглядывала Тома. — Войцех, конечно, рад не будет...

— Рода Гонтов больше не существует, — покачал головой Том. — И я сам стараюсь не вспоминать о них.

— Да глупость это всё, — отмахнулась Элис. — Ему просто кто-то из них недоплатил за работу... Ещё до войны дело было, он только работать начал — и тут такое! Ну ладно, устраивайтесь, Войцех к обеду вернётся...

Войцех оказался рослым поляком лет тридцати пяти, болезненно-седым, с блёкло-карими, почти жёлтыми глазами. Похоже на последствия долгого употребления некоторых зелий, как-то упомянутых Слагхорном... Весьма "забавные зельица", за которые в Англии можно получить мешок галлеонов... Или Аваду в подворотне — до суда дело не дойдёт.

Войцех был ведьмаком — охотником на тёмных магов. А ещё он был сквибом... И Том в очередной раз подивился идиотизму соотечественников, ставивших сквибов даже ниже маглов. Интересно, сколько таких чванливых глупцов на счету этого "жалкого сквиба"?..

О делах Войцех рассказывал неохотно, а Том старался не приставать с расспросами — но кое-что о ведьмаках выяснить удалось.

Как и кэлушарии Балкан, ведьмаки отсчитывали свою историю со времён до прихода римлян, однако изначально делали ставку на зелья и клинок, а потом и пулю. Ну и, в отличие от кэлушариев, их главной целью были маги и близкие к человеку магические существа, а разрушителей проклятий в их рядах почти не было. Кроме того, ведьмаки активно не ладили со всеми церквями Европы, которые платили им взаимностью.

О себе ведьмак тоже не распространялся, однако у Тома сложилось отчётливое впечатление, что он имеет дело с коллегой, а уж когда Войцех упомянул, что предпочитает посох...

— Прошу прощения за возможную бестактность, — сказал Том, — но не сможете ли вы преподать мне хотя бы несколько уроков боя на посохах? Я обладаю кое-какими навыками, но это искусство на Британских островах находится в упадке.

— Я бы не сказал, что оно процветает на континенте, — вздохнул Войцех, — но да, дела здесь обстоят несколько лучше. Вы пробудете у нас неделю?

— Да.

— Устроим завтра утром небольшой спарринг, я посмотрю, что вы умеете — и от этого уже будем танцевать.

— Танцевать? — переспросил Том.

— Не обращайте внимания, просто такое выражение, — отмахнулся Войцех. — Тонкости перевода... В общем, вас такой план устраивает?

— Полностью, — Том поднял стакан. — Что вы хотите в уплату?

— Научите ваших учеников сражаться на посохах, — ответил Войцех. — Мне не хотелось бы, чтобы это искусство было забыто окончательно... Ну и, само собой, я не окажусь от огденского.

— Принято, — Том протянул руку.

Том продержался чуть больше получаса — но только потому, что Войцех явно старался заставить его показать всё на что он способен. Оказалось — не так много, как хотелось бы ему самому, но больше, чем ожидалось.

— Ну что ж, база у вас есть, — сообщил Войцех, протягивая руку. — И неплохая, должен заметить. Подучить ещё несколько заклинаний и проёмов — и шлифовать... Полагаю, начнём после ланча?

— Согласен, — Том принял протянутую руку, рывком поднялся.

— Кстати, у кого вы учились, мистер Риддл?

— У одного капрала по имени Илайя Смит. К сожалению, он ещё летом вышел в отставку...

— Хм... Нет, не слышал. Но начали вы, я полагаю, с Абрахама Стивенсона?

— Угадали. "О волшебном посохе", тысяча семьсот девяносто девятого...

— Вам исключительно повезло найти это издание, мистер Риддл. Исключительно, — Войцех покачал головой. — Даже не буду спрашивать, где вам удалось найти такое чудо...

Найти редкую книгу Тому удалось в библиотеке Блэков, но говорить об этом Войцеху он не стал. Во-первых, иностранца Блэки точно не пустят, а во-вторых, не факт, что пустят его самого... Крэббы всегда славились упёртостью и злопамятностью, а у Ирмы наверняка имелся хитрый план относительно Вальбурги — разумеется, совершенно идиотский. Умом Крэббы никогда не славились... Иначе бы она давно сама сообразила, что Эл Нотт — куда лучшая партия, чем Орион Блэк.

Магическая Швейцария очень сильно отличалась как от магловской, так и от всех остальных стран. Собственно говоря, её и не было — как когда-то магловская Швейцария была союзом независимых кантонов, так и магическая по сей день оставалась конгломератом независимых ковенов и родов. Никакого Министерства магии, разумеется, не было, все глобальные вопросы решал совет мейстеров — глав ковенов, а на своей земле каждый ковен устанавливал собственные законы, как правило — довольно снисходительные. По этой причине Швейцария пользовалась любовью разных мутных личностей вроде молодого Дамблдора, несомненных сволочей, подобных его бывшему другу, всевозможных авантюристов... И наёмников, конечно. Боевые маги-наёмники приносили ковенам больше половины их доходов и пользовались заслуженным уважением по всему миру.

Кроме швейцарских отрядов, здесь можно было встретить банды со всех уголков мира — и даже разные школы магии стоили внимания. Пусть никто не станет раскрывать секретов мастерства — даже привычные и элементарные вещи могут оказаться откровением для чужака. Конечно, не стоит рассчитывать на что-то особенное, но и мелочи могут оказаться полезны... Особенно если твой противник от тебя их не ждёт.

Собственно, именно так и получилось с Войцехом — никаких тайн ведьмаков, благо, для Тома они не имели никакой ценности, только посох... Но вполне возможно, что однажды это спасёт ему жизнь.

Однако, помимо всего этого, в Швейцарии хватало всякого интересного. И не только в магической, которая сама по себе была весьма необычной — одни горные лыжи стоили многого. Нет, Том умел ходить на лыжах и при этом стрелять — но всё это было совсем не то... Всё это и близко не стояло рядом со стремительным полётом по склону среди хитроумно расставленных вешек, бьющим в лицо ветром и рвущейся из-под лыж сверкающей волной снега.

Слалом привёл Тома в восторг... Но, впрочем, не настолько, чтобы забыть обо всём остальном. Посох, зелья (в Англии гарантировавшие очень большие проблемы), заклинания, привычные для Альп, но незнакомые англичанину...

Но всё это могло подождать — Том всё-таки собирался отдохнуть. И отдыхал с размахом — насколько хватало сил, а их хватало...

— И как вам Швейцария, герр Риддл? — Войцех поднял посох.

— Познавательно, — Том раскрутил посох, создавая щит, — хотя видал я и более чудные края...

— Да, ваше имя на слуху в определённых кругах... лорд Волдеморт, — Войцех выбросил окутавшийся молниями посох вперёд.

— Пройденный этап, — посохи с треском столкнулись. — Не стану лгать, что забытый... Но пройденный. Humanum errare est... Или вы хотите сказать, что не ошибались ни разу?

Посохи разлетелись, оставляя дымные следы. Перехватив посох на манер винтовки, Том попытался ударить остриём — почти достал, Войцех увернулся в последний момент... А секунду спустя уворачиваться пришлось самому Тому — Войцех едва не достал его заклинанием.

Снова треск удара и искры впустую истраченной магии — Войцех отпрыгнул, использовав посох для упора.

— Неплохо для лайми, — заметил он.

— Эй, Томми, так тебя и сяк, — продекламировал Том, — гони солдата прочь — но "мистер Аткинс, в добрый путь", когда играют сбор!

— Вот как? — Войцех пригнулся, держа посох перед собой. — А мы с тобой похожи, англичанин...

— Ну-ну... Может, кое-что общее у нас и есть — только разницы сильно больше. Ты наёмник, Войцех — и этим всё сказано. Тебе всё равно, на чьей ты стороне — разве что, возможно, с совсем уж законченными ублюдками не станешь связываться. Я — нет. Я служу своей стране...

— И выполнишь любой приказ?

— Знаешь, я видел очень много "просто выполнявших приказ"... И им это чертовски нравилось, — оскалился Том. — Чертовски нравилось фотографироваться на фоне сожжённых домов и повешенных детей... А потом плакали и рассказывали, что им приказали, они не хотели этого делать, но не смели ослушаться... Как же! Русские, кстати, на это не велись — случалось с ними сталкиваться, и черномундирную сволочь они всегда старались пристрелить... Да и наши солдаты с ними не церемонились.

В отличие от генералов, но об этом Том упоминать не стал. Сам разговор ему не слишком понравился — уж очень смахивал на провокацию, да и слухи стали в последнее время ходить... И поэтому Том молча атаковал — и на сей раз пробил защиту.

Войцех настолько восхитился способностями ученика, что научил его одной немецкой песенке про мага, с честью выходившего из всевозможных передряг благодаря волшебному посоху, на котором имелся нехилый набалдашник. Песенка предлагала настолько нетривиальные применения посоха, что Том пообещал себе научить ей Джерри — подобные шуточки были в его стиле...

В том, что песенка известна Глинде, он не сомневался.

Неделя пролетела незаметно — и была лучшей в жизни Тома. Всего неделя — но целиком и полностью принадлежащая ему и Глинде. Только им двоим... И это было потрясающе. Горы, незнакомая и такая удивительная магия, летящий в лицо снег, звонкий смех Глинды... Вот оно — счастье, истинное и чистое, о котором он когда-то не мог и мечтать. Ни приютский мальчишка, ни "лорд" Волдеморт, ни Томас Гонт никогда бы не поняли этого — понимал Том Риддл, и понимание это досталось ему дорогой ценой... Которую он заплатил, не колеблясь, и заплатил бы снова, предложи ему кто-нибудь вернуться в апрель сорок четвёртого.

Но неделя прошла, пора возвращаться — а так хотелось задержаться здесь ещё немного! Впрочем, ничто не мешает им вернуться сюда в следующий раз — и, возможно, уже не на неделю... Хотя на такую щедрость начальства рассчитывать не стоит, но вдруг?

Второе января тысяча девятьсот сорок седьмого года Том встретил на службе. Вышка, к его удивлению, всё ещё стояла и даже использовалась — более того, имелся приказ по воскресеньям пускать на неё всех желающих. Любой шпион непременно воспользовался бы таким случаем... И был бы жестоко разочарован — вышка стояла на отшибе, незаметно пробраться к особняку возможности не было, а с самой вышки ничего интересного видно не было. Да и зачем бы шпиону сюда лезть?..

В части, как и во всём Литтл-Хэнглтоне, царила послепраздничная атмосфера, усугублённая отсутствием Прюэтта. Картина была настолько умиротворённой, что Том не выдержал. И объявил тревогу...

Пронзительный дребезжащий звон прокатился по комнатам, вырывая солдат из объятий кейфа, и вышвырнул на плац, не позволив даже на миг задуматься — да и зачем? На построении всё скажут...

— Итак, джентльмены, — начал Том, пройдясь перед строем, — медицина рекомендует чередовать периоды покоя с периодами активности, а деятельность физическую — с умственной, и мы с вами, следуя этой рекомендации, приступаем к деятельности физической. Бегом марш!

Следующие минут сорок отряд нарезал круги по плацу, а Том бежал чуть в стороне, вежливыми пинками помогая собраться излишне расслабившимся.

— Смирно! — рявкнул он, наконец. — Что ж, неплохо... А теперь, джентльмены, давайте-ка освежим в памяти строевые приёмы — и не думайте, что они вам ни к чему!

Десантники поморщились — синхронно — но промолчали. Фантазия у Тома была богатой, и проверять на себе её возможности не хотелось никому... И потому до самого обеда отряд — за исключением часовых — занимался шагистикой и жонглированием винтовками.

Разумеется, главной целью Тома было чем-нибудь занять людей, ибо бездельничающий солдат страшнее ядерной бомбы, но была и другая... И Тому было интересно, кто об этом догадается. Догадаться должны — дураков в SAS не держат... Тем более, что теоретические занятия он сегодня как раз этому и собирался посвятить.

А ещё, чёрт возьми, стоило учитывать местные традиции, которые, естественно, пришлись солдатам по вкусу!

В Литтл-Хэнглтоне не просто пили с Рождества и до Богоявления — по большому счёту, больше здесь и нечего было делать. Нет, каждый житель старше двадцати одного года был обязан каждый вечер выпивать три ярда эля — при этом на Рождество пили за Троицу, в новогоднюю ночь — за короля, королеву и наследника, а на Богоявление — за трёх волхвов. Во все остальные дни пили просто так — и хорошо, если просто эль, а не гнусное местное изобретение "Дары волхвов" — три стопки джина на пинту пива...