— Это то, что делал Коди, когда "демон" захватил его, а затем отпустил, и этот опыт сильно потряс его. "Демон", о котором идет речь, на самом деле был мэром города, в котором он жил, и он привел Коди в порядок. Более того, Коди знал его уже более двух лет. Они были друзьями, и когда его друг сказал ему, что он не на той стороне, и предоставил доказательства в поддержку обвинения, это поколебало веру Коди. Сильно.
— Достаточно сильно, чтобы послать его к Шулеру за ответом или заверением, — пробормотал Мерлин.
— Вот именно. — Нарман тяжело кивнул. — Здесь гораздо больше деталей, чем я суммировал. Я хотел бы, чтобы он был немного более конкретен в отношении некоторых доказательств, которые убедили его, что его друг мэр, возможно, сказал ему правду, но это основная суть. Сова перевел весь испанский раздел на английский, и у нас есть полные печатные копии для тех бедняг среди нас, кто не может напрямую прочитать электронную версию.
Мерлин удивился сам себе, усмехнувшись, когда Нарман поднял нос с громким фырканьем, и атмосфера вокруг стола заметно разрядилась. Затем Нарман посмотрел прямо на Сандарию.
— Думаю, вам следует прочитать это, — сказал он тихо, почти нежно. — Коди никогда не знал всей правды, но это дневник хорошего человека, того, кто действительно верил в то, что он делал, и хотел только помогать другим людям. Возможно, вы увидите в нем часть своего собственного путешествия, и думаю, что вы должны ему, а также себе, шанс целиком встретиться с человеком, стоящим за этими историями.
Сандария на мгновение оглянулась на него, затем глубоко вздохнула.
— Думаю, вы правы, ваше высочество, — сказала она так же тихо.
.XI.
Аббатство Эстир, ущелье Нортленд, провинция Нортленд, республика Сиддармарк
Было теплее, чем за последние пару дней. На самом деле температура была едва ли на десять градусов ниже нуля.
— Не вижу особых признаков движения, — прокомментировал капрал Пейер. Он лежал ничком в глубоком снегу рядом с сержантом Тадом Эколсом на небольшом, но крутом холме, глядя вниз на городок аббатства Эстир — в раннем — для зимнего северного Ист-Хэйвена — утреннем свете. Их холм возвышался между рекой, снабжавшей город водой, и тонкой полосой второсортного леса, которому до сих пор каким-то образом удавалось избежать топора лесника. Вероятно, потому, что рассматриваемый лесной участок находился так далеко от города и на противоположной стороне реки. Однако истинным объектом их внимания был не столько город, сколько мост через ту же самую реку.
— Это потому, что нет никаких признаков движения.
В тоне сержанта Эколса смешалось удовлетворение с кислым неодобрением некомпетентности, и он снова поднял подзорную трубу. Похожий на ледяную паутину легкий налет инея намерз вдоль одного края объектива, несмотря на то, что он был осторожен, чтобы не подвергать его воздействию температурных перепадов, которые вызывали конденсацию даже в самых герметичных подзорных трубах. Он понимал, что в этом отношении новые двойные трубы лучше, но он привык к старому стилю и для устойчивости положил ствол трубы на предплечье, изучая место, где должен был находиться пикет для охраны моста.
Будь справедлив, Тад, — напомнил он себе. — Похоже, что вся проклятая река достаточно замерзла, чтобы по ней могли пройти драконы! Никому на самом деле не нужен мост, чтобы перебраться через реку, и, черт возьми, до весны так и будет. И бедные чертовы храмовые мальчики быстро замерзнут до смерти, если попытаются пикетировать эту штуку. Вот и все...
Он опустил трубу и посмотрел на младшего капрала сзади Пейера.
— Возвращайся и скажи лейтенанту, что на мосту нет пикета, и не видно никакого движения в радиусе двухсот ярдов от дальнего берега. Вероятно, по крайней мере, некоторые бедняги отмораживают свои задницы, играя в часовых на ближайшем земляном валу, но я не вижу их, если они там. Дым идет из многих труб в городе и, по крайней мере, из пары дюжин мест прямо за земляными валами — держу пари, это те блиндажи, о которых сейджины рассказали барону Грин-Вэлли, — но прямо сейчас, похоже, они держатся поближе к своим кострам.
— Верно, — лаконично ответил младший капрал Фрейд Томис, один из гонцов 3-го взвода.
Шансы на то, что кто-нибудь в городе может смотреть в их сторону в этот конкретный момент, или что они могут увидеть что-нибудь на таком расстоянии, даже если бы они это сделали, были ничтожны, но Томис был снайпером-разведчиком. Он оттолкнулся назад по снегу, не поднимаясь на корточки, пока не убедился, что его голова и плечи будут не видны из-за гребня холма, затем спустился по дальнему склону к лыжам, которые он оставил стоять вертикально в удобном сугробе. Он вытащил их, засунул носки ботинок в петли и оттянул пружинные тросы, чтобы зафиксировать их за пятками. Эффективность беговых лыж имперской чарисийской армии значительно возросла благодаря широкому распространению тросового крепления, ранее доступного только богатым любителям лыжного спорта, которые могли позволить себе высокую цену. Однако это изменила способность чарисийских сталелитейщиков производить в большом количестве прочные, мощные пружины, выдерживающие эксплуатацию в тяжелых полевых условиях при минусовой температуре, и капрал быстро двинулся по снегу, направляясь обратно тем же путем, которым пришло отделение Пейера.
— Хорошо, Зэкрия, — сказал Эколс, поворачиваясь обратно к Пейеру. — Давайте спустим кого-нибудь в русло реки. Мне нужны две пары глаз на дальнем берегу.
* * *
Барон Грин-Вэлли бросил взгляд на запрягаемую карибу полевую кухню, когда проходил мимо нее. Установленная на широких полозьях кухня была оборудована центральным островом кухонных плит и обрамлена массивными деревянными коробчатыми стенками. На две трети длинной стороны верхняя половина внешней стены образовывала длинную откидную панель, которую можно было поднимать с помощью тросов, проходящих через шкивы на вершине крутой крыши кухни. В горизонтальном положении эти панели находились примерно в десяти футах от земли и обеспечивали, по крайней мере, некоторую защиту от дождя или снега для того, кто стоял под ними. Прилавки, встроенные во внутренние поверхности стен, давали поварам рабочее пространство, а над топками были установлены металлические плиты, которые можно было использовать в качестве варочных поверхностей или отодвигать в сторону, создавая углубления, в которые можно было вставлять специально сконструированные котлы, чтобы на кухнях можно было готовить суп или тушеное мясо — или поддерживать его горячим — даже во время движения. Полозья превратили кухни в сани с отличной зимней проходимостью по пересеченной местности, но их также можно было оснастить колесами для мобильности, которая была почти такой же хорошей летом.
Дизайн кухни был еще одним примером предусмотрительности и тщательного планирования старой королевской чисхолмской армии, хотя появившиеся в Чарисе новые технологии производства сделали их намного дешевле и проще для массового изготовления. Теперь, на глазах у Грин-Вэлли, ряды солдат роты А, 3-го батальона, 13-го полка, 7-й бригады, 4-й горной дивизии генерала Эйставьо Гардинира, плавно проходили по бокам полевой кухни. Повара — в рубашках с короткими рукавами, несмотря на ледяную температуру, благодаря теплу, выделяемому их печами, — наливали дымящийся чай в протянутые им жестяные кружки, а горячий суп, густой с говядиной и овощами, в соответствующие жестяные миски.
Каждому солдату ИЧА выдавался его собственный столовый набор, который содержал сковороду со складной ручкой, кастрюлю, индивидуальные крышки для обеих (изогнутые так, чтобы их можно было использовать как тарелки или миски), а также стальной нож, ложку и вилку. Вся удивительно компактная упаковка была нанизана на кожаный ремешок, который можно было привязать к холщовому мешку для хлеба с сухим пайком, который, в свою очередь, прикреплялся к его брезентовому снаряжению, когда боец переодевался в боевое обмундирование.
Даже до появления новых комплектов столовых в армии Чисхолма порядок питания своих солдат в полевых условиях был лучше, чем все, что было доступно армии Бога. Как только один пример, огромные чугунные котлы церковных снабженцев были тяжелее, более громоздкими и требовали гораздо больше топлива, чем их легкие чарисийские аналоги. Они были неэффективны и в лучшие времена, и если снабженческие отряды отставали во время передвижения войск (или просто терялись на несколько дней), войска армии Бога были плохо оснащены, чтобы готовить свои собственные пайки. У армии Бога также не было эквивалента передвижным полевым кухням, которые обеспечивали войска Грин-Вэлли горячей и питательной едой, несмотря на арктические условия.
И который следил за тем, чтобы люди были хорошо накормлены перед тем, как идти в бой. Это была традиция, которую ИЧА разделяла с имперским чарисийским флотом, но в нынешних условиях это было даже важнее, чем обычно. В арктических условиях человеческий метаболизм сжигал энергию, как печь. Когда наступали холода, хорошее питание могло стать буквально разницей между жизнью и смертью, и это даже не учитывало фактор морального духа, присущий тому, чтобы быть накормленным горячей, укрепляющей едой, прежде чем погрузиться в хаос боя.
Грин-Вэлли отвел взгляд от полевой кухни, вернув свое внимание снаркам, наблюдающим за аббатством святого Эстира и фермерским городком, которому оно дало свое название. Снарки обеспечили ему даже лучшую перспективу, чем наблюдение сержанту Эколсу, и их отчеты были источником глубокого удовлетворения и еще одним углем в топку его гнева против "Меча Шулера" Жэспара Клинтана.
Расположенное на главной дороге восток-запад, где та проходила по центру Нортлендского ущелья, между горами Мейрстром на севере и горами Кэлгаран на юге, аббатство Эстир находилось почти в трехстах шестидесяти милях от ближайшей судоходной реки Кэлгаран, к югу от развилки там, где она соединялась с Айс-Эш. Оно было окружено широким поясом сельскохозяйственных угодий, которые перемежались редкими участками лесных массивов, по большей части второсортных импортированных земных видов. Больше деревьев — в основном смешанных земных и вечнозеленых растений Сэйфхолда — было посажено в качестве защиты от ветра вокруг фермерских домов и амбаров, по краям фермерских дорог и в качестве защиты пастбищ и откормочных площадок, а сами поля были разделены стенками из сухих камней, которые столетия вспашки вывели на поверхность.
Должно быть, когда-то давным-давно это был приятный вид, но "давным-давно" давно исчезло.
Хотя аббатство Эстир служило естественным центром земледелия, из-за его удаленности от водного транспорта оно никогда не было таким большим, как многие другие крупные региональные города Сиддармарка. Его население до "Меча Шулера", никогда не превышавшее трех тысяч человек, сократилось до немногим более тысячи, поскольку верные республике были убиты или отправились в изгнание — многие из них умерли от холода и голода на дорогах. Не то чтобы у сторонников Храма все было по их желанию. Недавнее скопление могил на городском кладбище свидетельствовало о том, как упорно сражались республиканцы до своего поражения. Тем не менее, прошлой весной здесь все еще проживало почти тысяча триста человек, и оставшиеся в живых с энтузиазмом встретили прибытие армии Бога. Но затем великий рейд на каналы разрушил логистику епископа воинствующего Барнэбея. Ни один из броненосцев Хэлкома Барнса не подошел ближе чем на триста миль к аббатству Эстир, и все же этот налет нанес городу смертельный удар.
Сейчас от его первоначальных жителей осталось менее двухсот человек; остальные уехали добровольно или были насильственно эвакуированы по приказу Барнэбея Уиршима прошлой осенью. Воинствующему епископу не нравилось отдавать этот приказ — или другие приказы, которые фактически оставили пустой всю территорию к востоку от гор Кэлгаран и Мейрстром, — но у него не было выбора.
Во-первых, состояние линий снабжения заставило его реквизировать все доступные транспортные средства, чтобы накормить свои собственные голодающие, замерзающие войска. Эта горькая правда также вынудила его приказать эвакуировать не только аббатство Эстир, но и все остальные города между ним и рекой Кэлгаран. Не осталось ничего, что могло бы накормить мирных жителей в этих городах, и, надо отдать должное, эвакуированные находились в большей безопасности и питались лучше в лагерях беженцев, которые Робейр Дючейрн основал на землях Храма.
Во-вторых, было до боли ясно, что армии Бога потребуется значительное численное превосходство, чтобы победить войска Грин-Вэлли. Уиршим пришел к такому выводу на основе своего опыта в Силманском ущелье, но его первоначальная оценка того, насколько большое превосходство ему потребуется, все еще была слишком низкой. Разгром армии Гласьер-Харт герцогом Истшером и — что еще более важно — катастрофическое уничтожение армии Шайло сделали это совершенно очевидным, и в результате его первоначальная стратегия изменилась.
Его намерение состояло в том, чтобы усилить две дивизии в Аллинтине еще тремя дивизиями, прежде чем Грин-Вэлли двинется в этом направлении. К сожалению, когда армия Мидхолд действительно двинулась прошлой осенью, она продвигалась быстрее, чем ожидал даже Уиршим. Она пронеслась через центральный Мидхолд, вытесняя тех, кто был верен Матери-Церкви, и ее 3-я конная бригада приблизилась к Аллинтину до того, как прибыло какое-либо подкрепление.
В некотором смысле, с точки зрения Уиршима, это было даже к лучшему, поскольку его катастрофическая логистика не позволяла ему поддерживать достаточно большие силы, чтобы противостоять Грин-Вэлли к востоку от Нортлендского ущелья. По мере продвижения конной пехоты бригадного генерала Мортина Брейсина она уничтожила все кавалерийские полки, первоначально приписанные к епископу Квентину Прескиту, но прежде чем эти полки были разбиты, им удалось предупредить Прескита о приближении 3-й конной бригады. Он, в свою очередь, передал эту новость Уиршиму, и епископ воинствующий сразу понял, что не подкрепленные дополнительными силами подразделения Прескита никогда не смогут удержать Аллинтин. Каким бы горьким ни был выбор — и рискованным, перед лицом гнева Жэспара Клинтана, — Уиршим приказал оставить Аллинтин наступающим чарисийцам.
Решительность епископа воинствующего лишила Грин-Вэлли одного из призов, которых он добивался, поскольку быстрое исполнение Прескитом этого приказа эффективно спасло большую часть его сил от окружения, которое Грин-Вэлли планировал в Аллинтине. Однако это почти случилось, и его арьергардный полк попал в ловушку и был уничтожен при захвате города.
Решение Уиршима покинуть Аллинтин превратило аббатство Эстир в самую передовую позицию армии Силман. Там окопались дивизия "Сент-Фрейдир" Прескита и дивизия "Порт-Харбор" епископа Жэксина Макхала, а Уиршиму удалось заменить потерянный в Аллинтине полк, и найти еще три кавалерийских полка — все малочисленные — чтобы обеспечить немного большую мобильность и охват патрулями.
