Голоса резко смолкли. Я мысленно выругался и, приоткрыв дверь, выглянул в коридор — пусто. Выскользнув из каюты и немного пробежав вперед, я обнаружил ведущий вниз трап. Судя по всему разговаривающие спустились именно туда. Пару секунд я раздумывал, а не пойти ли за ними, потом вернулся обратно в свое убежище.

Вспомнив все фильмы о пиратах и прочую морскую тематику, я предположил, что каюта капитана должна находиться где-то на корме. К счастью наш кинематограф меня не подвел. Примерно полчаса блужданий по лабиринтам внутрикорабельных коридоров и я наконец-то оказался около нужной двери. Хотя надо признаться, что отыскал я ее все же совершенно случайно. Просто обследовал небольшой коридорчик и буквально уткнулся в дверь с небольшой табличкой с надписью на эльфийском: " Капитан Тайнур. Да благословит его Эйснал — великая богиня морей". Охраны к счастью не было, зато вовремя появился молоденький стюард, толкающий перед собой небольшую тележку с несколькими исходящими паром кастрюльками. Запах был такой аппетитный, что у меня едва слюна не закапала. Пришлось сглотнуть, поплотнее сжать челюсти да покрепче вцепится в балку на потолке. Эльф тем временем постучался и, получив разрешение, распахнул дверь пошире, проталкивая тележку внутрь. Все что мне оставалось, это осторожно проскользнуть вслед за ним и поплотнее вжаться в стену, прикидываясь деталью интерьера.

Большая просторная каюта, больше похожая на гостиную какого-нибудь респектабельного дома. Диванчики вдоль стен, какие-то шкафы со множеством дверок и ящиков, круглый полированный стол на изогнутых резных ножках, рядом с ним мягкие стулья с высокими спинками. Везде навешаны картины, под потолком закреплена роскошная люстра с множеством висюлек, а вместо иллюминаторов широкие такие арочные окна с разноцветными витражами.

Помимо пришедшего стюарда, который сразу же занялся сервировкой стола, в каюте находилось двое: Гувер и высокий золотоволосый эльф в роскошном сюртуке изумрудного цвета, украшенном причудливой вышивкой. Эльф стоял у открытого окна и, оперевшись на резную черную трость с золотым набалдашником, что-то внимательно разглядывал по другую его сторону. Андре же сидел за столом и, судя по угрюмому выражению его лица, ничего хорошего он от хозяина каюты не услышал. Его рассеянный взгляд скользнул по стюарду и неожиданно уперся прямо в меня. Видимо моя маскировка не очень удалась, потому как брови капитана резко взлетели вверх, а лицо на мгновение вытянулось от удивления. К счастью он быстро сообразил, что к чему и, взяв себя в руки, легонько покачал головой, видимо предупреждая меня, чтобы я не делал глупостей. Этого-то я как раз и хотел избежать, а посему, быстро сориентировавшись, протиснулся под стоявший неподалеку диванчик, благо сие позволяли его высокие ножки. Вид отсюда открывался не бог весть какой, но зато все будет слышно и если вдруг что пойдет не так, то я всегда смогу прийти Гуверу на помощь.

Меж тем стюард закончил свою работу и, пожелав господам "приятного дня", удалился.

В каюте воцарилась тишина, разрежаемая лишь тихим шелестом ветра в открытом окне и едва слышимым плеском волн о борт корабля. Так продолжалось минут пять, я аж высунулся из-под диванчика, чтобы убедиться, что тут кто-нибудь есть — оба на своих местах. Эльф все так же пялится в окно, а Гувер поглядывает в сторону расставленных на столе посудин и кусает губы. Тут уж я его понимаю. Голод он, как известно, не тетка, а в последние дни наш рацион не отличался особыми изысками. К тому же с утра мы лишь немного перекусили остатками вчерашнего ужина, и лично у меня живот нет-нет да начинало сводить от голода. Эх, все-таки отвык я от походной жизни — размяк. Раньше (в другой своей жизни) я несколько дней без еды мог выдержать, и, поверьте, подобный "пост" во время моих странствий был не редкостью.

Я мысленно вздохнул и нырнул обратно под диван — вовремя.

— Итак, господин Гувер, давайте немного перекусим и заодно продолжим наш разговор. — Голос эльфа был тихим и вкрадчивым, словно у кошки, разговаривающей со своей добычей.

Мимо моего укрытия промелькнули начищенные до блеска темно— желтые сапоги, а через пару секунд зашуршал отодвигаемый стул. Некоторое время мой слух улавливал лишь звон столовых приборов о тарелки, да тихое, но смачное похрустывание, заставлявшее меня то и дело судорожно сглатывать скапливающуюся во рту тягучую слюну. Поэтому я был несказанно рад, когда вновь раздался мелодичный голос эльфа благодарившего богов о прекрасной еде, попавшей на его стол.

— Ну что ж а теперь вернемся к нашей беседе, — продолжил он, закончив свою молитву и переходя с эльфийского на обычный человеческий язык. — Значит так, господин Гувер. Я обдумал ваше предложение и вынужден его отклонить.

— И почему же?

Судя по интонации, наш капитан совсем не был удивлен этим отказом.

— Поймите меня, господин Гувер, я в первую очередь торговец и меня интересует прибыль. Направляйся мой корабль в Озерный, я наверняка согласился бы с вашим предложением и рискнул, даже не смотря на то, что ваше обещание о вознаграждении, мягко говоря, очень сомнительно. Однако сейчас наш путь лежит в столицу Республики, и если я доставлю туда вас и ваших товарищей, то думаю что смогу получить куда больше.

— Неужели хотите нас продать?

— Помилуй Аран, не смотря на все свои грешки подобным никогда не занимался, — в голосе эльфа, проскользнули нотки неприкрытого возмущения.— Капитан, хочу заметить, что ваши представления о Республике поистине варварские. У нас уже лет двести как запрещена торговля любыми разумными созданиями.

— Ага, только люди у вас практически не имеют прав и можно сказать...

— Давайте не будем устраивать политических диспутов, — резко прервал Гувера эльф. — К тому же я действительно не имел в виду денежное вознаграждение, — он на мгновение замолчал, затем раздался легкое поскрипывание, словно говоривший откинулся на спинку стула. — Давайте скажем так, господин Гувер, передав вас властям, я рассчитываю на кой-какие уступки с их стороны, касательно некоторых своих не особо легальных сделок, о коих им неожиданно стало известно.

— Неужели промышляете контрабандой, господин Тайнур?

— Все мы не без греха, господин Гувер, все, — эльф вздохнул. — Впрочем, ничего серьезного, но ситуация, поверьте, весьма неприятная.

Снова тишина.

— Ладно, в конце концов, это дело не мое, — наконец подал голос Гувер. — Однако я не думаю, что вы много с этого выиграете. Зато, с другой стороны, моя страна могла бы дос...

— Я уже принял решение, мой корабль идет в столицу,— в голосе эльфа проскользнули стальные нотки, заставившие капитана замолчать на полуслове. — В конце концов, я в какой-то степени патриот своей родины, а вы граждане не очень дружественного к ней государства, к тому же незаконно проникнувшие на ее территорию. Так что давайте прекратим наши споры, а лучше поднимемся на палубу и поговорим о чем-нибудь другом.

— Ну что ж, в столицу так в столицу, надеюсь, это короткое путешествие будет приятным и спокойным. Гувер точно специально для меня выделяет интонацией свои последние слова, как бы говоря мне, что все в порядке и вмешиваться не стоит. Что ж, тогда продолжаем прикидываться половичком.

— Можете не сомневаться, господин Гувер. На моем корабле вы гость. Прошу....

Заскрипели по половицам отодвигаемые стулья, послышались шаги, затем глухо клацнула дверь. Я несколько долгих минут вслушивался в наступившую тишину, затем резко вогнал себя в состояние иновидения, окинув внутренним взором все пространство каюты, — никого. Выползя из-под дивана, я с кряхтением поднялся, скинул с себя невидимость, и, вытащив из локтя непонятно когда вонзившуюся туда занозу, направился к столу. Я человек, знаете ли, не брезгливый, да и воевать всегда лучше на сытый желудок. Судя по всему капитану и остальным моим попутчикам пока ничего не угрожало, а значит можно несколько расслабиться. И как некогда любил говаривать Дарнир: "Харчи войне не помеха, а верное подспорье". Так что через минуту (предварительно убедившись, что в коридоре пусто) я уже вовсю похрустывал косточками недоеденной дичи и наворачивал наваристый суп прямо из украшенной причудливым вензелем цветастой супницы.

Кто я? Что я? Вопросы брошенные в туманную пустоту остаются без ответа. Зябко, руки покрываются противными мурашками, а внутри поднимается противный липкий страх.

Кто я? У меня есть руки? Тонкие покрытые бархатной белой кожей. Взгляд скользит вниз, на мгновение замирает на буграх небольших упругих грудей, затем цепляется за курчавую полоску волос ниже живота. Я, я...Слово вертится в голове, бьётся в стенки черепа точно назойливая муха о стекло. Я, я... Я женщина? Облегчение. Маленькая победа. Наконец-то она могла вспомнить хоть это. Я женщина, точнее девушка...Она проводит рукой по упругому телу — молодая девушка. Но где моя одежда? Почему я обнажена? Где я? Она обхватывает свою грудь рукой и замирает, с испугом пытаясь разглядеть что-нибудь в плотном кольце окружающего ее туманного марева. Кто же я?

Мысли с трудом "ворочаются" в голове словно пудовые камни, однако не дают ответа — память чиста как лист неисписанной тетради. Хотя нет, что— то все же в ней есть. Девушка сморщивает лоб и вдруг, легонько вскрикнув, падает на колени, обхватив голову руками. Боль — дикая боль, которая словно змея охватывает ее тело, пытается до конца выесть оставшиеся "я".

— Нет! — Ее невольный вскрик едва слышен. — Помогите, кто-нибудь.

С тела уходят краски, оно становится бледнее, истончается, а сквозь ладони рук начинает просвечивать туман.

— Помогите...

Чья-то теплая рука на плече. Боль отступает, уходит тонкой дымкой, а в место нее тело заполняет ласковое тепло. Девушка с трудом поднимает голову и с удивлением смотрит на присевшего рядом с ней на корточки мужчину.

— Все хорошо, моя девочка, все хорошо, поднимайся, — он встает на ноги и протягивает ей руку.

Девушка поднимается, стыдливо прикрывая свою грудь и вдруг с удивлением обнаруживает, что на ней надета короткая белоснежная туника. Она с удивлением смотрит на незнакомца, в серых глазах которого искрит затаенная улыбка. Он стар, очень стар, но года его не скрючили, не превратили в жалкого старика. Высокий, с длинными седыми волосами, густыми волнами ниспадающими на его широкие плечи, и некогда красивым волевым лицом, которое теперь избороздила густая сеть морщин. Одет в какую-то потертую длинную мантию неприятного буро-зеленого цвета, в руках зажат тонкий белоснежный посох.

— Кто вы?

— Я? — Незнакомец удивлено вскидывает брови, затем нахмуривается, словно этот закономерный вопрос почему-то озадачил его.

— Я вас знаю?

Он качает головой.

— Нет, девочка моя и одновременно да.

— Как это? — Она не понимает. В душе пустота, растерянность и вновь зарождающийся страх.

Мужчина некоторое время молчит, опустив голову и опершись на свой посох.

— Потому что мы никогда не встречались, дорогая, — наконец произносит он тихим голосом. — И одновременно я всегда был с тобой.

— Я не понимаю, — девушка растерянна.

— А тебе пока и не надо, — старик улыбается. — Просто знай, что я всегда рядом и если что приду на помощь.

Она чувствует, как комок холода внутри начинает распадаться и на душе становиться почему-то легко и спокойно. Неожиданно для самой себя она делает шаг вперед и обнимает незнакомца, прижимаясь щекой к его груди. Тепло и спокойно, точно в детстве, когда она так же прижималась к груди отца. Отца? Память опять дает сбой — перед глазами лишь мутный образ.

— Когда-нибудь ты все вспомнишь, девочка, все вспомнишь, — ладонь старика скользит по волосам.

— Кто я, дедушка, где я? — жалобно спрашивает она, вжимаясь лицом в грубую ткань мантии.— Почему?

— Все поймешь, родная, но потом, позднее. А пока запомни, — он ласково отстраняет ее от себя и пристально смотрит в глаза. — Запомни. Ничего не бойся. Потомки моей непутевой помощницы помогут тебе в предстоящем путешествии.

— Путешествии?

— Да, девочка, — незнакомец тяжело вздыхает. — Тебе предстоит долгая дорога. Ты должна найти одного моего старого друга и одновременно помочь своей сестре.

— Сестре?

Вспышка памяти. Высокая стройная девушка с короткой почти мальчишеской стрижкой стоит на небольшом холме и с легкой улыбкой смотрит в ее сторону.

— Гая...Гая, а я ...я...я...

Девушка резко расправляет плечи и с победной улыбкой смотрит на старика.

— Я Нея. Меня зовут Нея. — Она чеканит слова, словно пытается впечатать их в свое сознание.

— Ну вот, ты кое-что и вспомнила, — одобрительно кивает незнакомец. — А теперь тебе пора. Проснись, Нея, проснись.

Она резко открыла глаза и тут же зажмурилась от бившего с потолка яркого света. Всего лишь люстра. Девушка вздыхает и пытается сесть, но тут же со стоном падает обратно на постель. Дикая слабость. Тело словно ватное. Голова кружится, и противный ком подступает к горлу. Она откидывает край одеяла и с трудом перегибается через край кровати, чтобы не испачкать белоснежные простыни. Мир плывет перед глазами. Ее выворачивает в кем-то заботливо поднесенный медный тазик. Затем лицо вытирают влажным полотенцем и чьи-то нежные, но сильные руки помогают вновь занять прежнее положение. Зрение немного фокусируется, и она видит склонившуюся над ней женщину, за спиной которой маячит взволнованное лицо незнакомого юноши.

— Кто вы? Где я? — голос тих и скрипуч, словно давно несмазанная дверь.

— Вы у друзей, госпожа, — отвечает женщина. — Успокойтесь, вам нельзя вставать.

— У друзей? — она вопросительно смотрит на незнакомку, затем вновь переводит взгляд на юношу, который явно смутившись, отводит глаза. Женщина поправляет одеяло и, обернувшись, подталкивает парня к двери.

— Господин, Рикворд, вам лучше выйти, мне надо переодеть молодую госпожу. А потом ей надо спать.

Парень понимающе кивает и как-то неохотно пятится к двери, продолжая кидать в сторону кровати заинтересованные взгляды.

— Я посижу у двери, покараулю, — бормочет он.

— Незачем, — резко бросает женщина. — Лучше найдите дядю и сообщите ему, что его гостья очнулась.

— Конечно, конечно, — кивает юноша и, резко развернувшись, скрывается за дверью.

Женщина качает головой и, заперев дверь, направляется к стоящему в углу шкафу.

С каким-то утробным урчанием Урвий оторвал от кости кусок мяса и принялся его тщательно пережёвывать, не обращая внимания на стекавшую по подбородку струйку жира. Гая опустила голову на сложенные перед собой руки и, покосившись на своего спутника, вздохнула. Уже три дня они торчали в небольшом портовом городке, что расположился в удобной бухточке неподалеку от Роданской столицы, но так и не решили, что им делать дальше. Еще одной проблемой был их стремительно таявший бюджет и всяческое отсутствие у Штрыбы желания хоть как-то умерить свои аппетиты. Сойдя с корабля, он словно с цепи сорвался; азартные игры, портовые девки, каждодневная попойка. Хорошо еще, что пока обходилось без каких-либо конфликтов с властями, которые, судя по слухам, были довольно споры на правосудие, особенно с пришлыми. Гая снова вздохнула и медленно провела пальцами по замызганной столешнице, оставляя на ее поверхности дымящиеся полосы. Штрыба повел носом, поморщился и, оторвавшись на мгновение от "лакирования" бараньей кости, с удивлением посмотрел на девушку.