Малыш, который живет под крышей

Кира попыталась что-то сказать, попросить чуть замедлиться или что-то еще сделать — так, чтобы у них получилось вдвоем. Но вышло лишь невнятное "Ммм...".

— Понял, — хрипло выдохнул Макс. Горячая ладонь подхватила под поясницу и прижала плотнее к себе — еще плотнее, а, казалось, это невозможно. Жесткие волоски царапнули сильнее. — Поцелуй меня, — шепнул в губы.

И они целовались. И двигались вместе, как одно целое. Но первая успела она. Застонала прямо ему в рот, выгнулась, сжалась. "О, дааа..." — ускользающе пронеслось у Макса в голове. Дело сделано, сейчас в пару движений догнать ее, успеть вдвоем. Но не тут-то было. Даже дернуться не смог. Она обхватила его крепко — ногами за талию, руками за шею, еще и за губу прикусила. Зафиксировала так, что не шевельнуться. И кончала, эгоистка бессовестная, в свое удовольствие — истекая всхлипами, влагой, дрожью. И лишь после, когда она рухнула на подушку и разжала руки — тогда Макс получил свое. Быстро, яростно и думая уже только о себе. А потом и он рухнул. На нее. Совершенно без сил.

И в комнате на какое-то время стало наконец-то тихо.

____________

— Слушай... Ты же тощий. Чего ты тогда такой тяжелый?

— Я не тощий — это раз, — Макс, наконец-то, шевельнулся на ней. — Мозг — он тяжелый, это два. Я умный, мозгов у меня много, потому и кажется, что я тяжелый. Вот, смотри, — он перекатился на спину, не отпуская ее. Аккуратно подравнял чуть съехавшие с него женские бедра. — А ты совсем не тяжелая. Потому что тут... — постучал пальцем ей по виску. — Пусто.

Кира чуть слышно рассмеялась. Спорить и ставить обнаглевшего пана архитектора на место не хотелось. Хотелось лежать на нем, прижавшись щекой к плечу. И все. И больше ничего.

— Кирюююш... — он обнял ее за спину. — Почему мы это раньше не сделали, а? Столько времени потеряли. Офигенно же! Так... — и он замолчал, словно слов не мог больше подобрать.

— Угу, — согласилась Кира ему в плечо. — Тебе часто говорили, что ты великолепный любовник?

— Каждый раз! — хохотнул Макс.

— Совершенно заслуженно, — голос ее уже совсем ровный. — Я тоже так тебе скажу. Ты очень хорош в постели.

— Да ты больше меня слушай, ага, — он сильнее сжал руки. — Мужики всегда про это врут. Знаешь, — Макс повернул голову, чтобы говорить ей прямо на ухо. — Я тебе скажу по секрету. Только ты никому не рассказывай — обещаешь?

— Обещаю, — она почему-то улыбнулась.

— Это был лучший секс в моей жизни. Близко ничего раньше не было такого. А все потому что...

— Опыта, наконец-то, набрался? — Кира не дождалась ответа.

— Потому что ты! — он сказал это почти сердито. — Что за манера не дослушивать до конца и перевирать мои слова?!

Она не стала отвечать — лишь потерлась щекой о его грудь. Вздохнула тихонько и удовлетворенно.

— Я вот сейчас отдохну, — Макс зевнул. — И будет продолжение банкета.

— Какое может быть продолжение после десерта?

— Еще один десерт.

— Попа слипнется, — Кира тоже зевнула. — И зубы испортятся. И вообще — мне двух оргазмов вполне достаточно.

— Это у тебя два. А у меня — один. Так что...

Конца фразы она не дождалась. Честно подождала, чтобы ее больше не обвиняли в том, что она не дослушивает до конца. А потом подняла голову. Распорядитель банкета спал. Так и отрубился на середине фразы.

Полежав еще какое-то время на Максе, Кира решила, что спать в таком положении все же неудобно. Но попытку слезть с него Макс пресек — обнял сильнее, пробормотал что-то вроде: "Кудапошлалежитутспинедрыгайся!". И все это — не просыпаясь толком. Пришлось лежать так дальше. Тепло. Хорошо. Уже сквозь дрему она почувствовала, как соскользнула с ее спины его рука. Значит, заснул уже окончательно и крепко. И Кира со вздохом приподнялась. Ей некстати захотелось в туалет — впрочем, такое с ней почему-то после секса приключалось почти всегда. Ой. И надо кое-что еще сделать.

Как минимум — вытащить из себя презерватив. Вот такой ей достался бонус за сладкие посткоитальные обнимашки — когда слезала с Макса, средство контрацепции "снялось" вместе с Кирой. Она чуть слышно фыркнула. Почему-то о таких нелепицах не пишут в любовных романах. И там после потрясающего секса все тоже на высшем уровне. Нет, в общем-то, ей жаловаться не на что. Смешно просто. Кира чуть поморщилась, когда нащупала силикон, потянула. Ого... кого-то оказалось очень много. Завязала узел, но в комнате все равно разлился запах — специфичный. И почему-то, одновременно — свежий.

Поход в санузел кончился тем, что она решила принять душ. Все равно голая и душевая рядом. Обернулась к своему отражению, оглядела критически. Хороша. Ну хороша же. Макс в этом не оставил ни малейших сомнений.

А потом почему-то не спалось. Странное дело — занимались сексом двое, хорошо было обоим. Но один вырубился почти сразу и дрыхнет без задних ног. А другая... В голову лезли тысяча и одна мыслей. Неправильных. Непродуктивных. То, о чем сейчас нет никакого смысла думать. И вообще — утро вечера мудренее. Кира вздохнула. Пойти, покурить, что ли? Тихонько, в окно. А, может быть, вообще, собраться и смыться незаметно? Макс рядом заворочался. Протянул руку, нащупал ее ладонь.

— Почему руки холодные? — раздалось хриплое. Подкатился под бок, развернул ее к себе спиной, как куклу. Прижал. — И ноги тоже холодные! Курить ходила, курица бессовестная?

— В туалет я ходила.

— Молодец. А теперь — спать, — он кратко прижался губами к основанию ее шеи. — Сейчас согреешься...

Кира хотела припомнить ему обещанный второй десерт. Но вместо этого, убаюканная теплом рук на животе и мерным дыханием за спиной — заснула.

___________

А потом наступило утро.

В настоящей романтической истории на этом месте был бы завтрак в постель — кофе, блинчики и роза на салфетке — и по фигу, откуда бы это все взялось. Нежные поцелуи — и вопрос гигиены полости рта тоже не стоит на повестке дня. Потом — красивый секс на почему-то снова свежих простынях двух чистых и красивых людей.

Но это в идеальной романтической истории. Здесь же утро начнется так, как оно начинается в девяносто пяти случаях из ста.

Зазвонил будильник. Мужская рука вслепую нащупывала телефон, валяющийся у кровати — в кармане брюк. Ругаясь вполголоса, Макс выцарапал телефон из вороха ткани, отключил будильник и снова рухнул на подушку. Через пять минут будильник сработает снова, потому что по утрам сила воли у Макса — ни к черту, и с первой попытки он никогда не встает.

Спустя минуту Макс резко открыл глаза и поднял голову с подушки. Повернувшись к нему спиной, рядом спала Кира. И это вытряхнуло его из остатков сна похлеще будильника. В голове, как в ночном небе, цветами фейерверков вспыхивали воспоминания о прошедшей ночи. Вечере. Да при чем здесь время суток! Это были воспоминания о том, что творила с ним эта спящая черноволосая принцесса. И что он сам творил с ней. И как это было охренительно. И пах уже готов это все повторить — хоть сейчас.

Снова заголосил телефон. В этот раз Макс сел на кровати. Окончательно и осознанно отключил будильник. Мечты, мечты... Время — десять минут восьмого. В девять у них с Костей важная встреча с заказчиком. Важная встреча с важным и перспективным заказчиком. И как бы Максу не хотелось провести это утро иначе — так поступить с Драгиным он не мог. Значит, надо вставать. И не только ему.

Макс протянул руку и легко коснулся ее плеча.

— Уже встаю, — голос у Киры совсем не сонный. Значит, проснулась не только что.

А потом и она села, спустила ноги с постели с другой стороны кровати. Все так же спиной к нему, но не делая попыток прикрыться. Растрепанные темные волосы. Острые углы лопаток. Идеально ровная выемка позвоночника. Две аппетитные ямочки внизу, над ягодицами. Узкая талия и изгиб бедра. И все это одето в солнечные лучи. Ему стонать хотелось. И не выдержал — подался к ней, положил ладони на плечи. Прижиматься не стал — потому что удовольствия это не принесет ни ей, ни ему — с учетом уже плотно подкатившего утреннего цейтнота.

— Кирюш... — упустить возможность прижаться губами к уху оказалось выше его и без того никакой с утра силы воли. — У меня встреча важная в девять. Я бы хотел... очень хотел, чтобы сейчас все было не так. И мне не нужно было никуда торопиться. Но, правда... важный клиент... перспективный... мы долго готовили эту встречу и... Не подумай, что я тебя выгоняю! Хочешь — оставайся. Я постараюсь дела побыстрее разгрести и...

— Я все понимаю, Макс, — она чуть наклонила голову вперед. Уходя от прикосновения его губ. — У меня тоже дела сегодня. Среда, мать ее. Середина рабочей недели. Так что все нормально.

Ни черта это не было нормальным. Макс чувствовал это — в напряжении ее плеч, в ровности ее голоса. Никогда ему не было так странно, трудно и неловко наутро после секса — даже если он не мог вспомнить, как зовут постельную визави. Сейчас все было гораздо сложнее и непонятнее. Что-то было не так, но сообразить, что именно в условиях стремительно уходящего времени, да еще и с утренним стояком, никак не получалось.

— Кир... — он все-таки прижал ее слегка — к груди. — Я быстренько в душ. А потом завтрак соображу, пока ты будешь душ принимать. Хорошо?

— Хорошо.

Блин. Не нравится ему это все. Но время... время... Поцеловал в темноволосую макушку и с неохотой отстранился. Сейчас примет прохладный душ, соберется с мыслями. Нечего трагедию устраивать. Все нормально. Им надо просто спокойно поговорить, а сейчас для этого нет возможности. "В душ!" — скомандовал себе Макс. Кира ему вслед не обернулась. А он надеялся, между прочим.

К тому времени, когда Кира вышла из ванной, хозяин квартиры, в брюках, рубашке и даже галстуке, аккуратно выбритый и причесанный, уже заканчивал сервировать завтрак на маленьком столике у окна.

— Извини, из разносолов только бутерброды, — Макс улыбнулся вполне натурально. — Я на твою долю кофе сварил, но не стал добавлять ни молока, ни сахара — кажется, ты любишь черный?

— Ага, — Кира вцепилась руками в кружку. — Спасибо.

За стол садиться не хотелось. Макс тоже стоял, привалившись плечом к стеклу — такой весь аккуратный и собранный. Не верилось, что это тот самый человек, который вчера ночью все то бесстыдство, о котором сейчас думать не следовало.

— Ветер сильный, — он указал кружкой на залив за окном. — На вечер — штормовое.

— У тебя тут чувствуется сильный ветер?

— Еще как, — усмехнулся Макс. — В окна бьет. Садись за стол, чего ты?

— Я не ем с утра. Кофе только выпью — и все.

— Нет, так неправильно! — Макс подал пример и сел на табурет. — Давай, иди сюда. Я тебе бутерброд сделаю.

Пришлось садиться, есть бутерброд, говорить о погоде. Кажется, у них даже стало неплохо получаться — делать вид, что все нормально. Особенно если не смотреть в сторону разбросанных на полу подушек — метра в трех от того места, где они завтракали.

— Все, спасибо, — Кира последним долгим глотком добила кофе. — Пошли?

— Пошли, — кивнул Макс. — Сейчас, только пиджак возьму.

Уже на пороге входной двери у Макса то ли терпение кончилось, то ли свежеобретенная стараниями Киры Артуровны паранойя дала себя знать. Не нравилось ему выражение ее лица. У кариатид Новомихайловского дворца выражения лиц и то более живое. Желание позвонить Костяну и сказать, что его ненаглядного ГАПа сразил внезапный приступ диареи или красной волчанки, становилось все более острым. Не отпускать. Нельзя отпускать ее с таким равнодушным мраморным лицом.

— Кира! Послушай! — он снова взял ее за плечи. Привычка уже, что ли? — Я дела закончу и позвоню. А вечером мы обязательно встретимся. Попьем вина или пива. Поговорим. Обязательно поговорим. И десерт... съедим, — он улыбнулся, но Кира молчала и смотрела серьезно. — Слушай, я не знаю, как тебе сказать, чтобы понятно было! Ничего сейчас не закончилось, понимаешь? Не закончилось, а только началось! Кира, ты слышишь меня?!

Не выдержал — тряхнул за плечи. Кира поморщилась, и он снова резко убрал руки. Снова все повторяется. "Дежа вю". Гребанное "дежа вю".

— Слышу, — она сказала это тихо. А потом вдруг подалась к нему и прижалась. — И ты меня послушай. Я тебе скажу по секрету кое-что. Обещай, что никому не скажешь?

— Обещаю, — Господи, опять сюрпризы!

— Дело в том, что... — она шептала ему прямо на ухо. — Я провела сегодня лучшую ночь в моей жизни. С самым потрясающим мужчиной. Мне надо как-то... — Кира вздохнула. — Научиться с этим жить.

Макс слегка отстранился. Она пытается его успокоить. Перевести все в шутку. Нет уж. Он на это не поведется.

— Хорошо, — кивнул серьезно. — Учись жить с этой мыслью. У тебя время до вечера есть. А вечером придется ответить за свои слова, Кира Артуровна. Ясно?

— Ясно, — кивнула так же серьезно. — Пошли? Ты опаздываешь.

Он действительно опаздывал — пока еще не критично. Но дальше время терять не стоило. Макс щелкнул дверным замком.

_____________

— Тебя в офис или домой?

— Меня до метро.

— КИРА!

— Максим, правда, — она положила ладонь поверх его руки на рычаге коробки. — Ты же торопишься...

— Не настолько!

— Слушай, я пока не знаю, куда мне надо, — ее голос звучит примирительно. — У меня машина у офиса. Но надо бы домой заскочить, переодеться. В общем, мне надо подумать. А ты же и, правда, опаздываешь, Максим.

— Это мои проблемы. Я отвезу тебя туда, куда тебе нужно.

— Мне нужно метро.

— Кира...

— Правда. Так будет удобнее всего — и мне, и тебе. Макс, отвези меня к метро.

Он вздохнул и тронул машину с места.

________

Она поцеловала его на прощание. В щеку. А он сидел и смотрел, как она растворяется в толпе, втекающей в пасть питерского метрополитена. Все пытался удержать ее голову в поле зрения. А потом ее заслонил какой-то здоровенный тип — и он потерял ее темноволосый затылок в числе прочих.

Ему надо ехать. Он же опаздывает. Макс бросил последний взгляд на темную пасть с буквой "М", проглотившую Киру. Тоскливое ощущение было совершенно иррациональным и не поддающимся разумному объяснению. Встреча. У него важная встреча. Остальное — потом.

Золотисто-бежевое "вольво" мягко тронулось от обочины.

Объект тринадцатый: Новостройка.

Так это вы таскали мои плюшки?!

В вагоне ей даже удалось сесть. Прижать сумку к груди, глаза прикрыть. И, наконец-то, оставшись самой с собой наедине под закрытыми веками — вспомнить. Как оно все было. Кира почувствовала, как на лицо наползает наиглупейшая улыбка, но ничего не могла с этим поделать. Да и не хотела.

В сумочке пискнул телефон. Кто? Обожаемый шеф? Любимая сестричка? Это оказался Макс.

Слушай, я еще до работы доехать не успел, а уже по тебе скучаю.

Улыбка перестала помещаться в переделы лица и грозила, как у Чеширского кота, парить рядом. Пальцы сами собой застучали по экрану.

Соберись, тряпка!

Неправильный ответ.

Тебя ждет Драгин.

Еще одна попытка.

Кира прикусила губу. Выдохнула. И решительно напечатала.