Урус-хаи

Блум осторожно зачерпнул ложку, попробовал.

Суп был полон необыкновенного вкуса и пряных ароматов. Мать с ожиданием смотрела на сына.

— Восхитительно! — сказал Орландо. — Можно добавки?

Глава 13

Первый апостол.

— Здравствуйте, матушка игуменья Фотия — сказала двадцатилетняя Ольга.

— Здравствуй, дочь моя — улыбнулась пожилая, лет пятидесяти, женщина.

— Матушка — растерянно сказала Ольга — я с сестрами сегодня ездила в Углич, там такое творится! Беда большая... Половина города исчезла...

Обе собеседницы были насельницами Алексеевского монастыря. Этот православный монастырь стоял в Угличе у Каменного ручья на горе Огнева. Его основал в 1371 году инок Адриан по инициативе митрополита Алексия с согласия московского князя Дмитрия Донского. А сейчас монастырские своды стали приютом для многих женщин, ушедших от беспокойного, и подчас жестокого мира в тишину единства с Богом.

— Не может быть! — Фотия схватилась за сердце.

— Я сама удивилась — всплеснула Ольга руками.

Ольга была высокой голубоглазой девушкой с длинными светлыми волосами. Десять лет назад Фотия подобрала ее на городском рынке, где девочка побиралась на бутылку водки для пьяницы-матери. Мать легко отказалась от дочери, а сама Ольга попала в приют при монастыре.

Сейчас девушка поступила в медицинский вуз Углича, окончила уже третий курс и собиралась стать врачом-хирургом. А пока же она жила в монастыре, помогая в лечении питомцев детского приюта.

Вот и сегодня поутру Ольга поехала в город за продуктами, а также забрать собранную для детей гуманитарную помощь. И принесла невероятные и страшные новости.

Углич в момент Переноса пострадал сильнее остальных городов — так, если в Ярославле, а также в Рыбинске были разрушено только несколько старых зданий, то Угличу пришлось куда хуже — вся современная часть города осталась в Старом мире, а старинная территория города вместе с портом оказалась перенесена на берега большого моря...

Ольга Одуванчикова.

Мы выехали из нашего Алексеевского монастыря рано утром. Я вела старенький 'жигуленок', а рядом сидела моя подружка Ксения. Ксения — тоже из наших, приютских. А попала она к нам так — однажды зимой попросилась в монастырь на ночлег больная цыганка с младенцем. Женщина вскоре умерла, а ее дочка попала к нам. Ксения приняла монашество, а я пока думаю. Спору нет, сестры у нас добрые, помогают ребятам, если бы не они — покатилась бы я по кривой дорожке. А сейчас на педиатра учусь — буду детским врачом.

Едва наш автомобиль выехал к повороту на шоссе, как я от неожиданности затормозила. Сестра Ксения начала креститься и читать молитву от морока, а я недоумевающе хлопала глазами — теперь вместо лесопарка перед нами... расстилалось море, а на берег накатывались волны. У берега на волнах покачивался милицейский катер, а два полицейских растерянно расхаживали по дороге. Заметив нашу машину, они подошли к нам.

— Сержант Изюмов — представился высокий, молодцеватый мужчина лет двадцати пяти, поднеся ладонь к козырьку фуражки.

— Сестра Ксения — сказала моя подруга.

— Ольга, студентка медвуза... — улыбнулась я. — А что тут такое произошло? Авария на плотине?

— Никто ничего не понимает, — сказал полицейский, — А мэр города похоже остался ТАМ, вместе с новой частью Углича.

— Где там? — растерянно спросила я.

— Хм... — полицейский, очевидно, хотел выругаться, но посмотрев на монашеское облачение Ксении, передумал — Вы ведь странное сияние в небе ночью видели?

— Нет... — удивленно протянули мы.

— Я лейтенант Михайлов. Похоже, нынешняя фигня, которая в городе происходит, — вмешался другой, толстый полицейский, по-волжски окая, — дело рук ученых. Я еще вчера в новостях слышал, что они эксперимент с коллайдером затеяли...

— Чего-чего? — не поняла Ксения.

— Еще бы — усмехнулся Михайлов — У вас, монахинь, наверное, телевизор совсем не смотрят, чтоб мирские соблазны молитвам вашим за нас, грешных, не мешали. Короче, ученые на своем коллайдере молекулы всякие гоняли, а затем что-то у них случилось. И вот наш Углич здесь, на берегу моря!

— А может это вообще океан какой? — ляпнула я.

Полицейский нахмурился.

— Типун тебе на язык, девка! Надеюсь, мы не на побережье какой-нибудь Англии или Франции!

У сержанта на поясе зазвенела рация. Он взял ее, приложил к уху.

— Сержант Изюмов слушает. Что? Какие, на хрен, орки?!? Что, удалось наладить связь с Рыбинском? Побережье? Да-да, обследуем, пока никого из чужаков не встретили. Только пара монашек на автомобиле. Одна, кстати, студентка медвуза. Да-да, конечно!

Изюмов повернулся к нам.

— Передали, что нужны медики. Вы раны перевязывать умеете?

— Да — кивнула я.

— Сказали, чтобы вы ехали к Четвертой больнице. Там собирают раненых. В городе серьезные разрушения, врачи не справляются. И неплохо бы вам посодействовать в эвакуации детей в монастырский приют.

Я и Ксения переглянулись.

— Поедем — решительно сказала она.

Страшно пострадал Углич в тот ужасный день — погибло около пятисот человек — задавленные обломками разрушенных домов, попавшие под удар цунами — к счастью, волна была слабой и разнесла только прибрежные здания и сам порт. А находившиеся в порту корабли и баржи оказались выкинуты на берег.

* * *

*

Наша машина медленно ехала по опустевшим улицам. Большинство угличан сидело по домам или толпились у подъездов своих жилищ, обсуждая шокирующую новость.

Около одного дома мы остановились, с изумлением рассматривая его — здесь прошла линия переноса.

Странная, скорее демоническая, чем божественная, сила аккуратно разрезала дом на две половины. Одна осталась где-то там, в иных мирах, а вторая продолжала стоять. Хорошо было видно обстановку квартир. Напротив дома на горе руин работали спасатели и добровольцы — этот старый дом, в отличие от соседа, не вынес Переноса и развалился в пыль.

А дальше, за метровым валом свежего чернозема мы увидели чистое поле.

— Нашли! Нашли! — спасатели достали из-под руин человека, подбежали врачи, шустро положили раненого на носилки. 'Скорая', завывая и мигая синим огнем, умчалась.

Мужчина в форме спасателя поднимался по длинной лестнице на второй этаж. Он исчез в доме и вскоре появился с орущим младенцем на руках. Собравшийся народ облегченно выдохнул. Рядом с домом стояла девочка лет десяти и всхлипывала.

Я выбралась из машины и подошла к ней.

— Девочка, ты в этом доме живешь, да?

— Да... — кивнула она — У бабушки гостила. Родители из Москвы в гости отправили... А сегодня... Проснулась, а половины комнаты нету, квартиры нету и ба-абушки Кати тоже нету-у-у! — девочка уткнулась мне в грудь и навзрыд заплакала.

Я обняла ее за плечи.

— — Не плачь! Возможно, найдется твоя бабушка. Как тебя зовут? Я — Ольга.

— Кристина — лицо девочки стало серьезным — А если нас перенесло в какой-то совсем другой мир? Мой старший брат книгу одну читал — 'Мир Вечного Полудня', там рассказывалось, как маленький город перенесся на неизвестную планету!

Я сказала:

— Знаешь, давай поедем с нами. Мы из монастыря, у нас и тебе, и другим детям место найдется. А кроме бабушки, кто из твоих родственников в Угличе живет?

— Дядя Костя, сын бабушки, мамин брат — лицо девочки посветлело.

— Вот! — я подняла палец. — Если с твоим дядей все в порядке, он тебя быстро найдет и заберет к себе. Я поговорю с полицейскими, скажу, чтобы потерявшихся детей везли к нам. Хорошо? Полиция сообщит горожанам и твой дядя узнает, где тебя искать.

— Но бабушка... — с сомнением сказала Кристина — Она в Бога не верует, коммунистка до мозга костей. Что она скажет?

— Спасибо скажет. Она только обрадуется, что ты нашлась и нас ни словом не попрекнет — улыбнулась я. — Садись в машину, поедем в больницу. Там врачи тебя посмотрят, а потом, если захочешь, будешь мне помогать — я ведь студент-медик.

— Ого! — только и выдохнула девочка. — А я думала, что все монахи дармоеды. Извини, Ольга, но так бабушка говорила!

— Это не так — засмеялась я — Такие, спору нет, тоже бывают, однако именно монахи создавали университеты, открывали школы, именно монахи придумали научный анализ. Вот например, кто такой Николай Коперник?

— Великий польский ученый, он открыл гелиоцентрическую систему.

— Правильно, а еще Николай Коперник был каноником.

— Каноник? А кто это? — спросила Кристина.

— Это католический клирик, член кафедрального, либо коллегиального капитула. Каноники помогали епископам управлять епархией и организовывать торжественные литургии во время церковных праздников...

— Интересно. — кивнула Кристина.

Мы обе сели в машину и поехали к Четвертой больнице.

* * *

Больница была буквально переполнена. 'Скорые' одна за другой доставляли раненых и стариков в предынфарктном состоянии. Приезжали родственники, друзья забрать своих близких или в поисках пропавших знакомых и родных.

Нам пришлось поставить машину в квартале от больницы — дальнейшую дорогу перекрыла полиция, пропускали лишь 'Скорые'.

Когда мы проходили мимо высокого, недавно построенного, но еще не сданного строителями 'под ключ' дома, из-под забора довольно шустро вылез на толстеньких лапках смешной щенок Коричневый, с белым треугольником на груди, с остренькой мордочкой и розовым носом.

— Какой симпатяшка! — всплеснула руками Кристина и подбежала к щенку. Подхватила на руки, почесала живот. Щенок лизнул ее прямо в нос, девочка звонко засмеялась.

— Тетя Ольга, — спросила она. — Можно я щенка себе возьму? Он такой хороший! А как ты думаешь, какой он породы?

Я поглядела на щенка и улыбнулась.

— Думаю, его папой или мамой была лайка. Пожалуй, можно вам вместе побыть. А если твой дядя не появится, я поговорю с сестрой Анной, директором приюта — возможно, она позволит тебе при себе щенка оставить.

— Спасибо, спасибо! — заулыбалась Кристина.

Целый день мы трое проработали в больнице. Я занималась больными — перевязывала раны, ушибы, помогала врачам. А сестра Ксения оказывала психологическую помощь детям — ласково разговаривала с ними, успокаивала. Кристина оказалась разумной девочкой — она ходила за мной хвостиком, резво исполняя мелкие поручения — успокоить расплакавшегося ребенка, привезенного вместе с раненой мамой, принести перевязочные материалы.

Щенок, названный по общему решению Булькой, слопал миску каши и уснул рядом с мясной косточкой, которую притащила ему из больничной столовой Кристина, смирно устроившись под койкой бокса, где разместили Кристину.

Вскоре прибыли и другие монахини. Сестра Анна сказала, что большинство сестер теперь на улицах города, работают с пострадавшими.

К вечеру к нам подошел пожилой человек в форме ФСБ.

— Исполняющий обязанности начальника полиции Терехов — представился он. — У меня к вам дело.

— Какое?

— Вы ведь из монастыря? Тут — он обвел рукой больничные коридоры — добрых полсотни ребятишек. И не у всех родители есть — тысячи людей пропали безвестно. Вы можете детишек на время принять в ваш приют?

— Конечно же! — сказала сестра Анна — Мы будем рады их принять в наш приют.

— Вот и отлично! — улыбнулся Терехов. — Два автобуса уже ждут.

Ксения поговорила с детьми и успокоила их, сказав, что они поедут в хороший дом, где дети будут жить, пока не поправятся или не найдутся их родители.

Кристина ни за что не захотела расставаться с Булькой и ужасно обрадовалась, когда пёсика разрешили оставить. И надо сказать, что мы ни разу не пожалели об этом решении.

Впереди по дороге поехала машина Ксении, где сидели я, двое малышей — мальчик и девочка и Кристина с Булькой на коленях. А за нашей машиной шли два автобуса с детьми.

Кристина Максимова

Когда произошел Перенос, я спала. Проснулась от сильного холода и визга сирен — смотрю: а прямо передо мной стены нет! Отрезало на фиг. Я быстренько в шкаф нырнула, чтоб меня никто не видел, там в нем я оделась потеплее. Попробовала свет включить — а его нет. Стала бабушку звать, искать — и оказалось — ее комнаты нету, и кухни с прихожей тоже нет, пропали. И выйти никак. Подошла я к краю моей комнаты, пригляделась — все ровно как бритвой отрезало... И тогда, честно, я совсем перепугалась, стала звать на помощь. Спасибо соседям — они услыхали, вызвали Скорую и спасателей.

Сняли меня пожарные, а я увидела, что дома напротив, в котором бабушкина подруга Анна Степановна жила — уже нет — он лежал в руинах, а вокруг суетились спасатели с врачами, искали раненых и погибших...

Тут-то у меня коленки ослабли, голова пошла кругом и я присела на скамейку.

Вспомнилась прочитанная с братом книга Николая Басова — Мир Вечного Полудня.

Неужто... и наш Углич попал в другой мир? Хорошо хоть, не в самую середину зимы! Что теперь мне делать? Как быть?

Над Угличем взошло солнце и осветило все вокруг. Теперь я смогла хорошо рассмотреть окружающее. И расплакалась — половины бабушкиного дома не существовало.

Теперь перед нами, поодаль от границы переноса, обозначенной свежими холмами вспучившейся земли, расстилалась степь и ветер играл верхушками трав и дикой пшеницы.

. Я разревелась — теперь я была одна-одинешенька, — без брата, без родителей, даже без бабули. Представляю, каково ей сейчас! Небось мечется там, на нашей Земле, и зовет меня!

И тут со мной заговорил ласковый женский голос.

Так я познакомилась со студенткой мединститута Ольгой Одуванчиковой. А чуть погодя обрела и четвероногого друга — у меня появился пёсик Булька.

Дядя Костя же не отыскался. Совсем. Весь район, где он жил, остался там, в Старом мире.

* * *

Пару дней спустя со мной и Булькой произошло удивительное приключение.

Сестра Ксения попросила меня присмотреть за играющими малышами. Возможных крупных хищников мы не опасались — весь первый день близ северного берега моря ходили рыболовецкие суда. Так что город по вопросам питания мог не беспокоиться.

Починили местное радио, и теперь по нему передавали новости. Весьма малоутешительные, прямо сказать. Из-за непонятных причин, основной из которых какой-то дяденька-академик назвал анд-рон-ный кол-лай-дер, перенесся не только Углич, а вообще целая область радиусом примерно в сотню километров.

И самое невероятное — если верить новостям из Рыбинска, Мышкина, да и докладу какого-то дяди-генерала, нас перенесло в.... Средиземье. Во всяком случае, городские газеты печатали фотографии пленных орков, а также гномов и эльфиек, интервью с ними. Обещали через неделю наладить электричество и работу местных телеканалов, обещали, обещали... — словом, власть делала все, чтобы держать руку на пульсе.

Наш Углич сейчас принимал корабли со всей перенесенной части Волги — приходили рыболовецкие суда, могучие пассажирские лайнеры — так, я сегодня утром видела, как к Угличу возвращался попавший в Рунное море круизный теплоход 'Ольга'. Углич превращался в важный порт.

А что касается нас, ребят из монастырского приюта, мы повадились ходить на берег Рунного моря. Ходили мы через небольшой лес, оставшийся от Старого мира — так теперь называли нашу прежнюю Землю. Хотя на море уже дули холодные осенние ветры, но это не мешало нам бегать по побережью и играть. Изредка по морю мимо нашего пляжа пролетали военные катера — а мы радовались — никакой орк нам не страшен!