— Мы не могли так рисковать. Ну, ты бы не смогла. — Эйлиса вздохнула. — Возможно, я могла бы. Возможно, мне следовало бы это сделать, но он всегда был слишком занят игрой. Он никогда не слышал меня, когда я бросала намек, никогда не признавал предложения. Они просто прошли мимо него, и я боялась быть слишком откровенной. И, — настала ее очередь печально улыбнуться, — я всегда думала, что время еще будет. Я никогда не думала, что он может дойти до этого.
— Я тоже, — сказала Анжилик и откинулась на спинку сиденья у окна, сложив руки на коленях.
— Я буду скучать по твоим письмам, — сказала она.
— Лисбет займет мое место, — сказала Эйлиса. — Ей потребуется несколько месяцев, чтобы полностью согласовать все условия доставки, но она знает, что делать.
— Я говорила не об этом. — Анжилик криво улыбнулась. — Я говорила о твоих письмах. Знаешь, многие другие действительно припоминают мне мое прошлое. Те, кто вообще знает об этом. Ты никогда этого не делала.
— Конечно, я этого не делала. — Эйлиса тихо, мягко рассмеялась. — Я знаю тебя с тех пор, как тебе было меньше года, Анжилик! И твое "прошлое" — это то, что сделало тебя такой эффективной.
— Но иногда было так странно обсуждать его с тобой, — задумчиво сказал Анжилик.
— Да, так и было. Иногда. — Эйлиса снова склонилась над своим шитьем. — Во многих отношениях ты была больше его женой, чем я когда-либо. После рождения мальчиков ты, конечно, видела его больше, чем я.
— Тебя это возмутило? — голос Анжилик был тихим. — Знаешь, я никогда не осмеливалась спросить тебя об этом.
— Меня возмущал тот факт, что властные игры, в которые он играл здесь, в Зионе, были для него важнее, чем его семья, — ответила Эйлиса, не отрываясь от своей работы. — Меня возмущал тот факт, что он искал утешения в борделях. Но это был его мир, тот, в котором он родился. Это не твоя вина и не твоих рук дело, и я никогда не обижалась на тебя.
— Я рада, — тихо сказала Анжилик. — Я рада, Эйдорей.
.VI.
Хэнт-Таун, графство Хэнт, королевство Чарис
Капитан сэр Данкин Йерли стоял на юте КЕВ "Дестини", заложив руки за спину, и наслаждался свежим предрассветным воздухом бухты Маргарет. Небо на востоке, за темной, все еще почти невидимой громадой Земли Маргарет, становилось бледно-золотым и лососевым, а тонкие полосы облаков казались высоким голубым дымом на фоне все более бледных небес. Луна все еще была едва видна, выглядывая из-за края западного горизонта, но звезды почти исчезли, и бриз гнал "Дестини" вперед со скоростью пять или шесть узлов, при всех парусах, поднятых вплоть до брам-стенег.
Йерли гордился своим командованием. Пятидесятичетырехпушечный галеон был одним из самых мощных военных кораблей в мире, и Йерли командовал им менее пяти пятидневок. Его предыдущий корабль, галера "Куин Жессика", отличился в битве при проливе Даркос, и "Дестини" был его наградой. Он подозревал, что корабль достался бы кому-то другому, несмотря на его боевые заслуги, если бы он также не провел два с половиной года, командуя торговым галеоном. В конце концов, офицеры военно-морского флота, имеющие опыт обращения с квадратным такелажем вместо галер, были не таким уж обычным явлением.
Так тому и быть, — самодовольно подумал он. — Его старший брат думал, что трехлетний перерыв на причалах торгового флота станет поцелуем смерти для его военно-морской карьеры, но он ошибался. Я сказал ему, что опыт службы в торговом флоте пойдет на пользу верховному адмиралу, придаст мне тот "всесторонне развитый" вид, который он всегда так рад видеть. Конечно, я должен признать, что не ожидал, что это будет выглядеть хорошо по тем причинам, по которым это было на самом деле. Кто бы мог подумать, что галеоны сделают галеры устаревшими?
Его брат, конечно, не ожидал этого... Вот почему Аллейн вернулся к обучению, чтобы научиться обращаться с галеонами, в то время как Данкин получил "Дестини". Он старался не злорадствовать слишком сильно всякий раз, когда сталкивался со своим любимым братом. Действительно, он это сделал!
Губы сэра Данкина дрогнули при этой мысли, и он набрал полную грудь воздуха, поражаясь тому, каким чудесным казался мир в это прекрасное утро.
Прозвенел корабельный колокол, отбивая полчаса, и сэр Данкин оглянулся на набирающий силу рассвет. Земля по левому борту оставалась голубой загадкой, выпуклой на фоне утреннего неба, когда солнце начало подниматься над краем мира, но она начинала становиться более заметной. Пройдет совсем немного времени, прежде чем Йерли сможет начать разбираться в деталях, и он почувствовал укол чего-то очень похожего на сожаление. В течение часа на его тихий ют вторгнутся другие, а через несколько часов после этого "Дестини" снова станет пленником своего якоря и суши.
И останется в таком состоянии на следующие три пятидневки... или даже дольше, если окажется, что пассажиру Йерли понадобятся услуги его корабля или его морских пехотинцев.
Не глупи, — строго сказал он себе. — Знаешь, на самом деле это не твой корабль. Король Кэйлеб достаточно любезен, чтобы одолжить его тебе и даже заплатить за то, чтобы ты командовал им, но взамен он ожидает, что ты будешь время от времени выполнять для него случайную работу. Возможно, это неразумно с его стороны, но так оно и есть.
Он снова улыбнулся, затем повернулся, чтобы посмотреть на вахтенного мичмана, стоявшего у борта справа, чтобы предоставить своему капитану единоличное владение наветренной частью юта.
— Мастер Эплин-Армак! — позвал он.
— Да, сэр?
Мичман рысцой пробежал по настилу палубы, и Йерли подавил желание покачать головой в знакомом замешательстве. Молодой Гектор Эплин был самым молодым из мичманов "Дестини", но все пятеро остальных, включая парней на целых шесть лет старше его, подчинялись ему почти автоматически. К его чести, он, казалось, совершенно не осознавал их отношения. Конечно, это было не так, что только заставило Йерли думать о нем лучше из-за того, как он вел себя. Мальчику, которому только что исполнилось двенадцать, было нелегко устоять перед искушением заставить семнадцатилетних или восемнадцатилетних плясать под его дудку, но именно это и сделал мичман Эплин.
Только, конечно, на самом деле это был не "мичман Эплин". В эти дни юношу должным образом величали "мастер мичман его светлость герцог Даркос Гектор Эплин-Армак".
В случае с Эплином король Кэйлеб применил древнюю, чисто чарисийскую традицию. Насколько было известно Йерли, ни одно другое королевство на всем Сейфхолде не придерживалось чарисийской практики принятия простолюдинов в королевский дом в знак признания выдающихся заслуг перед короной и королевским домом. Только простолюдины могли быть усыновлены таким образом (именно так несколько поколений назад было создано графство Лок-Айленд, — размышлял Йерли), и они становились членами королевского дома во всех смыслах. Единственным ограничением было то, что они и их дети стояли вне очереди наследования. Кроме того, молодой Эплин-Армак имел преимущество перед всеми другими аристократами Чариса, за исключением столь же молодого герцога Тириэна, и любые дети, которых он когда-нибудь произведет на свет, также будут членами королевского дома.
Лично Йерли был совершенно уверен, что юноша был рад тому, что его как можно быстрее снова отправили в море. На флоте существовала традиция, согласно которой старший офицер никогда не использовал титул младшего офицера, если младший офицер, о котором идет речь, был пэром королевства, чей титул имел приоритет над титулом старшего офицера, о котором идет речь. Вместо этого применялось его военно-морское звание, и поскольку титул молодого Эплин-Армака имел приоритет над титулом любого старшего офицера королевского флота, включая верховного адмирала Лок-Айленда, он мог довольно легко вернуться к гораздо более удобной роли простого "мастера мичмана Эплин-Армака", что было для него огромным облегчением.
Конечно, в чисто общественных случаях правила были другими. Это, вероятно, означало, что хорошо, когда у экипажа королевского корабля было мало возможностей пообщаться на берегу. И Йерли намеревался позаботиться о том, чтобы герцог проводил как можно больше этих редких светских мероприятий именно на борту корабля.
Давайте пощадим мальчика, насколько сможем, по крайней мере, до тех пор, пока ему не исполнится, скажем, четырнадцать. Самое меньшее, что мы можем сделать, это дать ему время закончить обучение правильным манерам за столом, прежде чем ему придется ужинать с другими герцогами и князьями!
Что просто оказалось одним из тех занятий, в которых Йерли лично обучал мальчика.
Эплин-Армак закончил пересекать палубу и коснулся левого плеча, отдавая честь. Йерли серьезно ответил тем же, затем мотнул головой в сторону неуклонно проступающей земли по левому борту.
— Спуститесь вниз, если хотите, мастер Эплин-Армак. Передайте мои наилучшие пожелания графу и сообщите ему, что мы войдем в гавань Хэнт-Тауна, как и планировалось.
— Есть, есть, сэр!
Эплин-Армак снова отдал честь и направился к кормовому люку.
Он двигался не как двенадцатилетний ребенок, — подумал Йерли. Возможно, это было одной из причин, по которой старшим мичманам было так легко принять его как равного. Эплин-Армак был худощавым юношей, которому никогда не суждено было стать особенно высоким или широкоплечим, но он, казалось, не осознавал этого. Была уверенность, ощущение того, что он знает, кто он такой, несмотря на его совершенно очевидный постоянный дискомфорт из-за возвеличивающего его патента на благородство. Или, возможно, дело было просто в том, что, в отличие от тех других мичманов, юный Эплин-Армак знал, что ему больше никогда в жизни не придется столкнуться с чем-то худшим, чем то, что уже случилось с ним на борту КЕВ "Ройял Чарис".
Полагаю, — мрачно подумал Йерли, — что, когда твой собственный король умирает у тебя на руках, это помогает тебе взглянуть на остальной мир в перспективе.
* * *
Человек, который все еще считал себя полковником королевской чарисийской морской пехоты Хоуэрдом Брейгартом, но пока не графом Хэнтом, стоял у фальшборта "Дестини", пока капитан Йерли осторожно вел свое судно через переполненные воды гавани. Обычно это не было бы такой уж сложной задачей, но, насколько мог судить Брейгарт, каждый квадратный ярд поверхности гавани был занят парусной шлюпкой, катером, весельной лодкой, яликом или плотом... и каждое из этих ветхих судов было заполнено приветствующими, кричащими гражданами Хэнт-Тауна.
— Кажется, они рады видеть вас, милорд, — заметил лейтенант Робейр Макилин, четвертый лейтенант "Дестини". Как самый младший офицер Йерли, Макилин был назначен помощником Брейгарта на борту корабля. Он был представительным молодым человеком во многих отношениях, хотя Брейгарт не мог полностью избавиться от подозрения, что Макилин был одним из тех людей, которые отслеживали одолжения, оказанные ему начальством.
— Я хотел бы верить, что это была спонтанная демонстрация их глубокой привязанности ко мне и моей семье, — сухо ответил недавно признанный граф, повысив голос, чтобы его было слышно сквозь поток голосов. — С другой стороны, у меня было достаточно сообщений о пребывании Мантейла в графстве, чтобы знать, что это такое на самом деле. И, честно говоря, подозреваю, что они так же бурно приветствовали бы любого, кто собирался заменить жалкую задницу этого ублюдка здесь, в Хэнт-Тауне.
— Вероятно, в этом есть доля правды, милорд, — признал Макилин через мгновение.
— В этом есть доля правды Шан-вей, — прямо сказал Брейгарт, который полагал, что ему действительно следует начать думать о себе как о графе Хэнте. — И через несколько месяцев, когда я не смогу волшебным образом исправить все, что испортил Мантейл, я, вероятно, буду намного менее популярен среди моих любимых подданных.
На этот раз Макилин, очевидно, не знал точно, что сказать. Он ограничился кивком и легким полупоклоном, затем извинился, пробормотав что-то о своих обязанностях. Брейгарт — Нет, черт возьми, Хэнт, болван ты эдакий! — смотрел ему вслед с некоторым весельем.
Не хотел рисковать, соглашаясь со мной, эй, мастер Макилин? — насмешливо подумал он. Затем он повернул голову, когда кто-то еще подошел к фальшборту рядом с ним, глядя на усеянные людьми воды гавани.
— Доброе утро, ваша светлость, — сказал граф, и Гектор Эплин-Армак поморщился.
— Доброе утро, милорд, — ответил он, и Хэнт усмехнулся его тону.
— Все еще не очень удобен, не так ли, ваша светлость?
— Милорд? — Эплин-Армак поднял на него глаза, и Хэнт снова засмеялся, на этот раз громче.
— Титул, парень, — сказал он через мгновение, его голос был достаточно тихим, чтобы убедиться, что никто другой не услышал неформальности. — Раздражает, не так ли? Кажется, что он должен принадлежать кому-то другому?
Мичман продолжал смотреть на него несколько мгновений. Хоуэрд Брейгарт не был исключительно высоким, но он был мускулистым, подтянутым мужчиной, который почти двадцать лет служил в морской пехоте. По сравнению с худощавым мальчиком рядом с ним, он был плотным, коренастым и наблюдал за эмоциями, промелькнувшими на лице Эплин-Армака. Затем мичман кивнул.
— Так и есть, милорд, — признал он. — Капитан Йерли работает надо мной, но во всем моем роду никогда не было ни одного дворянина. Даже простого рыцаря, насколько я знаю! Что я знаю о том, чтобы быть "герцогом королевства"?
— Вероятно, немного меньше, чем я знаю о том, чтобы быть графом, — сказал Хэнт с усмешкой. — Что, если быть откровенным, означает, что ни одной проклятой Шан-вей вещи!
— Даже меньше, — сказал ему Эплин-Армак с кривой усмешкой.
— Ну, думаю, нам обоим придется привыкнуть к этому, ваша светлость. — Хэнт оглянулся через гавань на несколько потрепанную набережную Хэнт-Тауна. В последнем сражении с брошенными наемниками Мантейла произошел не один пожар, и под утренним солнцем стены по меньшей мере полудюжины выпотрошенных складов выглядели мрачными и обугленными.
Еще одна вещь, которую нужно восстановить, — подумал он.
— Но, по крайней мере, вы всегда знали, что являетесь преемником, милорд, — заметил Эплин-Армак, и Хэнт кивнул.
— Что я и знал. Но, честно говоря, я никогда не ожидал, что все пятеро братьев, сестер и кузенов, стоящих между мной и титулом, встанут и умрут до меня. Если уж на то пошло, я никогда этого не хотел. — Он покачал головой с мрачным выражением лица. — Я так и не смог убедить этого идиота Мантейла, что мне не нужен этот чертов графский титул. Думаю, именно поэтому он так старался, чтобы меня убили, даже после того, как Церковь дала ему титул вместо меня. Он никогда не понимал, что единственная причина, по которой я оспаривал его претензии, заключалась в том, что я просто не мог стоять в стороне и смотреть, как кто-то вроде него все разрушает. Говоря откровенно, это именно то, на что он потратил последние пару лет.
Гектор Эплин-Армак сомневался, что очень многие люди поверят заявлению графа о том, что он никогда на самом деле не хотел этого титула. Эплин-Армак, с другой стороны, действительно поверил ему.
