Страница произведения
Войти
Зарегистрироваться
Страница произведения

Цветы корицы, аромат сливы


Жанр:
Статус:
Закончен
Опубликован:
17.12.2009 — 17.12.2009
Читателей:
4
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓
  Следующая глава
 
 

— Я понял, откуда я слышал название Любань! У нас в лаборатории есть лаборантка. К ней обращаются: "Любань, а Любань!". Это означает, что ее зовут как?

— Люба. Любовь, — подсказала Надя из Борка.

— Кстати, мне она говорит "зайчик мой". Как ты думаешь, это обидно?

— Это сильно зависит от общего контекста, — сказала, подумав Неля. — Если она не намекает, что, ну, у тебя глаза... Знаешь, в русских сказках зайца называют "косой"... Это потому что... Расизм — нехорошая штука. Извини. У нас действительно иногда...

— Не-не-не, — сказал Сюэли. — Спасибо. Я вспомнил. Она так говорит всем молодым людям. Вообще всем. Слушай, а как ты попала в поиск?

— Ну, я-а... Подожди, у тебя обломок здесь кости... не размазывай грязь, дай мне... кусочек... ага, фрагмент фаланги... Я... мы как-то сбежали со школы, ну, в старших классах уже, несколько человек, и забрели в парк. А там снег еще не стаял, мы еле пролезли к скамейке. У нас там парк такой — березки, и в парке монумент, "Памяти павших" написано. И на барельефе этом три бойца, типа трех разных родов войск. Ну, у нас боев никаких не было, немцы же до нас не дошли, но там три человека солдат похоронено, которые просто родом из наших мест... Подожди, подожди... Не бросай так эту штуку. Вот это рыжее, может быть, осколок окислившийся... И мы... сначала сфотографировались с этими героями войны, с солдатами на памятнике, ну, на фоне памятника просто сфотографировались. Вовка еще пошутил типа, сказал: разрешения-то мы не спросили. Может, они вовсе не хотят с нами фотографироваться? Ну, и как-то так эта тема мелькнула... О! Подожди, дай... А, нет, показалось. Давай дальше. Мелькнула эта тема — и... там, пошутили мы. А потом мы сели под этим памятником и закурили. И вдруг у Вовы из руки как будто кто-то невидимый выбил пачку. Ну, пачка вылетела, как будто его кто-то по руке ударил. Мы с Кириллом и Нелей видели ясно — как у него рука дернулась. Явно не сама, а, знаешь, как от удара. Пачка упала... да, а там, на барельефе, три этих бойца, я сказала, да?.. Пачка упала, и из неё выпало ровно три сигареты. Знаешь, так — веером. Мы обалдели. Ну, мы раскурили, конечно, эти сигаретки и аккуратненько их под памятником положили, чтобы они там... докуривались. И я стала думать... В общем, с тех пор я заинтересовалась, кто там похоронен. И пошла в наш музей краеведческий... А директор музея связана с поисковиками, ну, там же все поддерживают контакты, музей краеведческий один, а директор, Людмила Макаровна, — классная тетка, у нее историй... прикольных... ой, подожди, не могу, совсем пальцы задубели... сейчас я... отчищу перчатки хоть чуть-чуть... Ну вот, у нее отец же воевал. У него не было двух пальцев на руке — большого и еще какого-то. Но он приспособился, ложку так держал и все такое — даже незаметно было. Ну, она знала с детства, что руку ему повредили немцы. Ну, и вообще — люди, видимо, рассказывали чего-то... И у нее такое представление было — о немцах по рассказам, ну, что это вообще звери какие-то, типа без лиц, вообще не люди, непонятно даже кто. Нечеловеческого происхождения что-то. Она очень их боялась. И вот... ну, уже все это забылось... она во взрослом абсолютно возрасте, типа пятьдесят лет спустя, поехала в Германию на съезд... на конгресс какой-то музейных работников. Вообще даже не в связи с военной историей. И она приезжает с делегацией и поселяется в гостинице. О! Ты... чего-то там у тебя интересное... Ты поскреби ножом, посмотри структуру. Это может быть ветка просто, а может быть...

— Я понимаю, надо искать получше. Это важно.

— Ну, можно найти зубы, головки костей... Мы, в общем, здесь на отвале сидим, чтобы добрать по максимуму, что можно, из почти истлевших останков. Ну, могут быть обрывки ремней, сбруи, тоже истлевшей, там, пуговица может попасться, карандаш, у немцев по блиндажам прорва бутылок. Битых.

— Леша говорил: медальоны...

— А-ха-ха-ха... если ты найдешь медальон — это будет праздник. Я тебе потом покажу, как надо... если нашли захоронение, допустим, мародерское или послевоенное — с боков дерн ножом режут, как тортик, чтоб добор был как можно более полный.

— Как тортик?

— Как тортик. Так вот, про Людмилу Макаровну в Германии. И вот она, значит, ночью просыпается в гостиничном номере. И спросонок... она еще ничего не соображает, но вдруг резко понимает, что она в Германии! У немцев! И тут она так пугается! Ее охватывает такой панический ужас. Куда бежать, что делать? Представляешь? А самое главное, что она действительно при этом в Германии. То есть это-то не страшный сон, а реальная действительность. И вот, представляешь себе ужас бедной Людмилы Макаровны?.. — Надя смеется. — Куда бежать, да?

— А мне рассказывала Рахиль Эфраимовна из архива ЦГАТД, — сказал Сюэли, счищая грязь с перчаток. — Во время войны, ей было семь или восемь лет, они жили в Юзовке. И когда туда пришли немцы, к ним на постой определили немецкого офицера Вернера. Он, когда заметил, что, там... не хватает, еле концы с концами сводят, стал ползарплаты своей, офицерской, сразу ее матери отдавать, на хозяйство. В мирное время он был архитектор, из Кельна. Он говорил: вот приезжайте в Кельн после войны, найдете там меня, приезжайте в гости. И вот как-то ее отца забрали полицаи. Свои же, украинские полицаи. Что-то он там... кому-то не понравилось, как он посмотрел, что-то он не то сказал на улице. А тогда, когда вот так забрали, думали — все. И мать ее сидит и плачет. Пришел в обед Вернер. Посмотрел. "А где Эфраим?" — спрашивает. Мать объяснила, что случилось, он сразу все понял, побледнел, открыл сундук, достал свою парадную форму — черную, с дубовыми листьями или с чем там положено. Надел эту парадную форму, фуражку поправил перед зеркалом и пошел в эту местную полицию и устроил им разнос. Страшно наорал на них и тут же забрал ее отца из участка. И вернулся уже вместе с ним. А когда он уезжал и они прощались, он оставил свой адрес в Кельне, написал все подробно. Адольф Вернер. Он говорил: "Меня зовут Адольф, но мне почему-то очень сильно не нравится это имя".

Юра и Алена из Ижевска заглянули как-то к Сюэли в блокнот и вызвались ему помочь.

— Косяк — это не только ошибка. Это еще папироса с марихуаной. Тушняк — это тушенка вообще-то. И потом, вот это — ну что ты такое написал: аллах = христос? Ты бы еще написал, что Шива и Ктулху — это тоже христос. С маленькой буквы. Подожди, давай мы тебе сейчас все продиктуем...

Вскоре в блокнот было много чего записано.

Леша, проходя мимо, заглянул через плечо Сюэли в блокнот и прочел:

"Ёжик — народное название казанского уазика-буханки — по двум буквам ЁЖ у нее на боку, оставшимся от ободранной надписи со словом молодЁЖный.

Кораблёт — квадроцикл, на котором ездит Кораблёв Александр Михайлович, начальник любанской экспедиции. Пример: О, затрещало в лесу, Кораблёв на кораблёте пролетел".

— Вы бы лучше чему-нибудь нормальному человека научили, а не только стебаться.

— Ну, мы не виноваты, что Кораблев на квадроцикле рассекает...

— Ты начинай свои дела-то продвигать, — посоветовал Леша Сюэли. — В отрядах спецов по Второй мировой много — многие и по Дальнему Востоку рубятся. Ты по вечерам от костра к костру походи, поспрашивай людей. Информация может быть какой угодно...

— Я чего-то замертво падаю, — сокрушенно сказал Сюэли, — по вечерам.

— А, ну это да, бывает... с непривычки.

— Ты представляешь, я думал, что мы с тобой еще найдем время порепетировать нашу сцену из капустника, с кун-фу.

— А, сцену мордобоя? Ну, давай.

— Ты что, ты что, сил нет! Я же говорю: к вечеру про кун-фу даже подумать тяжко.

— Ну, попробуй сегодня добрести вечером до Казани. Это большой отряд, кто-нибудь там возьмет на заметку твой вопрос, направит, может, к кому-то.

...Вечером у костра обнаружилось, что Сюэли не знает легенды о граде Китеже.

— Нет, я только знаю Кижи. Про них есть текст в учебнике Лариохиной. Это не то?

— Это другое. Это город, который в XIII веке при наступлении хана Батыя, по легенде, ушел на дно озеро Светлояр. На севере нижегородской области.

— И с тех пор?.. — поинтересовался Сюэли.

— И с тех пор там все круто, аж зашибись. Под водой слышны колокола и все прочее.

— По легенде, он поднимется со дна озера, когда... не помню что.

— Когда грехи какие-то накопятся и что-то там перевесят.

— Не, это ты загнул. Там какая-то другая концепция. Говорят, что кто чист душой, может увидеть под водой этот град Китеж и как там посадский люд ходит, переговаривается...

— Да кто чист душой, тот прямо может туда нырять.

— С тех пор археологи нашли там, в сорока километрах, реальные остатки древнерусской крепости XIII века. Которая вполне некоторые упоминания Китежа в летописях ставит на твердую почву, и без мистики.

— С тех пор выяснили океанологи, что какая-то там нижняя терраса в котловине на дне озера резко ушла вниз как раз ровно восемьсот лет назад, то есть во времена Батыя. Как по-писаному.

— Слушайте, ну хватит-то нагонять-то уже... дури всякой.

Чтобы примирить всех, Сюэли рассказал о затерянной долине Улин, которую также нельзя целенаправленно найти, можно попасть туда только случайно, хотя известна конкретная провинция и место, где ее следует искать. Там тоже люди живут на старинный лад. И, что интересно, они тоже не от хорошей жизни укрылись там, а от Циньского переворота. Туда попадали пару раз случайно какие-то рыбаки, дровосеки. Отчеты их не вполне сходны между собой. Правда, что очень странно, поэт Тао Цянь утверждает, что люди из Персиковой Долины одеждой похожи на иноземцев и со светлыми волосами. Но это уж я не знаю, — заключил Сюэли. — У нас часто, когда говорят, что человек со светлыми волосами, имеют в виду светло-черный цвет, если можно так выразиться.

— Надо бы этого поэта Тао Цяня расспросить, — заметил кто-то.

— Невозможно, — коротко отвечал Сюэли. — Жил в четвертом веке.

— У нас, — сказала Надя Прянишникова, — когда создавалось в конце сороковых годов Рыбинское хранилище, ушло под воду больше ста деревень, четыре монастыря и, главное, город Молога. Изначально это не планировалось, по крайней мере, в таком масштабе. Там частично людей эвакуировали, переселили, человек триста отказались куда-либо переселяться, и их затопили, — короче, всю эту огромнейшую территорию залило, и она исчезла под водой. А город Молога при этом, надо сказать, был известным в истории городом, ну, как Суздаль или Ростов... об основании Мологи где-то там упоминается, Юрий Долгорукий ее кому-то передал, ярмарки там каждый год огромные устраивались, знаменитые... короче, не просто так себе город. И вот эта Молога на дно ушла. Прямо в Борке у нас живут мологжане, которые оттуда переселились, они могут рассказать, как у них там что было, как улицы выглядели... И Молога — это ещё самый крупный город, а мелкие? Причем во время засухи, когда несколько подряд засушливых лет, уровень воды резко падает, и эти затопленные деревни и города показываются из-под воды. Видны руины храмов, остатки зданий... ну, деревенских домов-то не видно — они низенькие и уже разрушились, а вот монастыри показываются тогда из-под воды и торчат. Очень страшно, на самом деле, очень жуткое впечатление. Вообще-то на карте водохранилища отмечено, где какой монастырь, в каком месте он под водой находится, — это и для судов, чтобы не сели на мель, но поскольку их видно там, под водой, сквозь воду, то и для туристов их отмечают. Мы как-то на лодке плавали с человеком, который знает водохранилище хорошо...

Подошли знакомые Сюэли из Тихвина и ребята из Колпино-Сити. Поскольку по дороге они пели песню про танки, они заразили ею всех. Даже Сюэли, который песни этой не знал, скоро уловил ее посыл — что в любом месте, название которого в шестом падеже состоит из трех слогов с ударением на второй, могут оказаться танки. Когда спели о том, что Лондон и Пекин стоят как выставка руин, Серега Малышев заметил некоторую интернациональность состава группы и хотел слегка извиниться

— Ничего. Из песни слова не выкинешь, — добродушно сказал Сюэли.

— А ты вообще какие-нибудь русские песни знаешь?

— Да, некоторые.

— Слушай, а ты кто вообще по специальности?

— Словесник, — подумав, сказал Сюэли. Упомянуть кристаллографию он не решился. Вероятно, его научный руководитель, Вадим Сергеевич, был бы с ним в этом согласен.

— В смысле, филолог?

— Ну, слово "филолог"... слишком обязывает. По-китайски — так это даже звучит нескромно. Ну, как сказать о себе — "я великий ученый и все уже постиг".

— Понятно. Я, кстати, знал одного парня, филолога. Он все хотел проехать малыми дорогами между Москвой и Питером и выяснить достоверно — где же все-таки заканчивается шаурма и начинается шаверма.

— Нет, я занимаюсь... более частными вещами, — легко сказал Сюэли. — К столь глобальным проблемам притрагиваться не отваживаюсь.

Сюэли хотел уже попробовать завести разговор о своем дедушке и собирался с духом, когда кто-то из казанского отряда начал рассказывать сагу о превратностях войны.

— Я тут искал по архивам сведения про одного бойца, наши из краеведческого музея попросили, и такую историю накопал — просто отрыв башки. Значит, этот младший лейтенант Василий Одинцов, которым я занимался, был родом из Козельска, в начале войны сразу был призван, воевал сначала в Подмосковье, но не в этом дело. Дома у них осталась бабка, то есть его мать. У нее, значит, были две взрослые дочери, внучка и сын. И всех их она растеряла — всех куда-то войной раскидало. Кто где находится и что с кем происходит, узнать ей так до самого почти сорок четвертого не удавалось. До войны одна дочь училась в Ленинграде, другая в Пскове была замужем за местным инженером, и вроде бы они с дочерью успели куда-то эвакуироваться... И, в общем, эта бабка в самом начале войны, — я нашел письма, — посадила у себя на окне в горшках четыре березки. Назвала их по именам, значит, этих детей и внучки и начала за ними ухаживать. Cимпатическая магия. Сначала все было хорошо, потом березка, названная именем Иры — это дочка-студентка в Ленинграде, стала что-то болеть, покрылась какими-то лишаями или что-то у нее корни гнить начали... короче, плохо стало березке. Мать, значит, заволновалась, стала поливать ее, там, каким-то лекарством, выяснять про болезни деревьев... в общем, выходила березку. Что интересно, в то же время, как оправилась эта березка, Иру каким-то чудом и прямо в последний момент вывезли Дорогой жизни. Потом все было ничего. Потом у березки под названием Нина — это внучка, — стала сохнуть верхушка. Бабка заметалась, стала эту березку окучивать-поливать-пересаживать, не знаю, — словом, привела в норму. Выясняется, что ее внучка в то время болела сыпным тифом и выздоровела, причем документы про тиф я нашел отдельно, а письма отдельно — то есть сами они даже и не знали, что все эти даты совпадают. Думаю, я первый, кто все это сопоставил. И тиф — это самое серьезное, что с ней случилось за всю войну. Потом, значит, Васина березка чего-то стала клониться долу... в январе 43-го года. Это мать их все записывала. Она еще вела дневник. Короче, вы поняли — это время, когда Одинцов попал в госпиталь. Бабка выходила всех... на расстоянии, и на все на это у меня есть документы. Я предупреждал — снос крыши полный. После войны Вася и Ира вернулись в Козельск. Березки эти все после победы мать высадила в палисадник. Убедилась, что все благополучно — и высадила. И вот лейтенант Одинцов, который благополучно пережил войну, вернулся и уже работать начал там, в Козельске, на механическом заводе, через три года после войны погиб по совершенно дикой случайности. Как вы уже, наверное, поняли, перед этим так называемую Васину березку не то бурей сломало, не то топором кто-то по пьяни рубанул, не то соседские дети играли — сломали... не важно, не суть. На другой день какая-то авария в цеху — никто не погиб, только Одинцов — насмерть. Это когда кончилась война и уже можно было расслабиться.

123 ... 1718192021 ... 232425
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓
  Следующая глава



Иные расы и виды существ 11 списков
Ангелы (Произведений: 91)
Оборотни (Произведений: 181)
Орки, гоблины, гномы, назгулы, тролли (Произведений: 41)
Эльфы, эльфы-полукровки, дроу (Произведений: 230)
Привидения, призраки, полтергейсты, духи (Произведений: 74)
Боги, полубоги, божественные сущности (Произведений: 165)
Вампиры (Произведений: 241)
Демоны (Произведений: 265)
Драконы (Произведений: 164)
Особенная раса, вид (созданные автором) (Произведений: 122)
Редкие расы (но не авторские) (Произведений: 107)
Профессии, занятия, стили жизни 8 списков
Внутренний мир человека. Мысли и жизнь 4 списка
Миры фэнтези и фантастики: каноны, апокрифы, смешение жанров 7 списков
О взаимоотношениях 7 списков
Герои 13 списков
Земля 6 списков
Альтернативная история (Произведений: 213)
Аномальные зоны (Произведений: 73)
Городские истории (Произведений: 306)
Исторические фантазии (Произведений: 98)
Постапокалиптика (Произведений: 104)
Стилизации и этнические мотивы (Произведений: 130)
Попадалово 5 списков
Противостояние 9 списков
О чувствах 3 списка
Следующее поколение 4 списка
Детское фэнтези (Произведений: 39)
Для самых маленьких (Произведений: 34)
О животных (Произведений: 48)
Поучительные сказки, притчи (Произведений: 82)
Закрыть
Закрыть
Закрыть
↑ Вверх