Руны

Но в отличие от Дайдоруса, Скарлат не уничтожил мои доклады, а сдал обратно в канцелярию, из которой и запросил их, поэтому уже спустя десять минут мои очерки и доклады попали к нам с Ноа в руки. Кстати, Скарлат недвусмысленно намекнул Сальваторе, что он лично разберётся с ним, если информация о том, что Магистры интересовались рунами, попадёт в прессу. Хотя скорее эта угроза была адресована мне, поскольку Ноа как констебль Монстрака в этом не заинтересован, а вот люди — несомненно.

Вздрогнув под прямым взглядом Магистра, я по обыкновению спряталась за спиной охотника.

А вот когда дело коснулось обыска рабочего кабинета Скарлата, тот разбушевался не на шутку, особенно узнав, что Дайдорус своё разрешение уже дал. Около десяти минут мы выслушивали дифирамбу о наглости и неэтичности правосудия в Монстраке, но разрешение всё-таки получили, после чего сразу же ретировались.

— Как по нотам, — хмуро проговорил Ноа, пока мы ехали до замка Магистра Матиса, — будто с бумажки читали ответы.

— Не удивительно, — отозвалась я, — они наверняка подготовились к встрече. Когда мы пойдём в их кабинеты?

— Не сегодня.

— Но они успеют спрятать неугодное для нашего взгляда.

— Со вчерашнего дня около их кабинетов присутствует круглосуточная охрана, следящая за тем, чтобы ничего не выносилось, — сообщил Сальваторе. — Нам же в свою очередь, будет удобнее, если мы получим разрешение от всех магистров сразу.

Но, к сожалению, Магистра Матиса не оказалось в замке, поскольку он уехал с визитом в соседний город. Ноа разозлился, а я порадовалась, что сегодня мне больше не придётся бездыханно замирать под очередным суровым взглядом Высшего мага.

Оказавшись дома, Сальваторе закрылся в своём кабинете, а я набросилась на еду. Пятый не заставил себя ждать и тоже появился в столовой.

— Есть будешь? — спросила у него с полным ртом.

— Не, — скривился тот, — Мастер Като заставил кашу съесть.

— Всё лучше, чем голубей трескать.

— Едва ли, — заржал тот. — Чем сегодня занимались?

Я кратко обрисовала Пятому ситуацию, и тот присвистнул, услышав подробный пересказ, как Сальваторе разговаривал с Магистрами. Потом к нам присоединился Дааф. Он был уставший и грустный.

— Чего такой угрюмый? — поинтересовался никс, глянув на мага.

— Утомился, — ответил тот, и стащил у меня с тарелки бутерброд.

Поняв намёк, я вихрем пронеслась по кухне, наложив Даафу полную тарелку еды. Тот поблагодарил и принялся молча жевать. Мы с Пятым переглянулись, поняв, что мужчина чем-то расстроен не на шутку. Помыв свою тарелку, я принялась варить кофе, украдкой поглядывая на мага.

— Да-а-а-аф, — подхалимски потянул Пятый, когда тот отодвинул тарелку. — Чего там у тебя случилось в городе?

Маг улыбнулся и потрепал никса по голове.

— Хочешь, я сделаю так, что у тебя рога расти начнут? — ушёл он от ответа.

— Хочу! — округлили глаза Пятый. — А ты можешь?! Можешь?! Сделай, а?

Дааф добродушно засмеялся и обхватил голову никса ладонями, которые еле заметно блеснули слабым голубым свечением, словно дымкой. Через секунду маг убрал руки, а Пятый пощупал свои рожки.

— Не выросли, — расстроился демонёнок.

— Им и нельзя резко, — отозвался маг, — тогда они повредят тебе череп. Я сделал так, что рожки начнут расти постепенно.

— Правда?! Классно! — воодушевился никс. — Пойду, похвастаюсь Мастеру Като!

Пятый исчез, и мы остались с Даафом наедине.

— Ни грамма воспитания, — улыбнулась я. — Он обязательно тебя поблагодарит. Мастер Като не настолько сильный маг, чтобы помочь в этом щепетильном для Пятого вопросе.

Мужчина хмыкнул, приняв у меня из рук кружку с кофе.

— Что произошло, Дааф? — тихо спросила у него. — Или ты мне тоже что-нибудь наколдуешь, чтоб забыла о своём вопросе?

— Я побывал на могиле дочери и жены, — произнёс маг и глянул на меня своими зелёными глазами, почти такими же, как и у брата.

— Я... я не знала... извини, — виновато пробубнила, и в растерянности села на стул, тут же вспомнив, что Сальваторе рассказывал мне о смерти жены Даафа. А вот о ребёнке не говорил.

— Да всё в порядке, Пушистик, это случилось много лет назад. Просто я давно к ним не ходил.

— Хочешь об этом поговорить?

— А что говорить? Я не смог их защитить. Тогда. А ведь был охотником. Одним из лучших, — отвёл взгляд Дааф, явно видя перед собой картины прошлого, и к моему удивлению продолжил: — Мы с Ноа тогда вместе работали над одним громким делом и были простыми охотниками Первой касты, но служили в лучшей группе под началом Альконэ, который сейчас директор Дворца Правосудия. Слыхала о нём?

— Конечно. А что за дело? — осторожно проговорила я, а сама чувствовала, что начни Дааф рассказывать о своей семье, то непременно разревусь.

— Может, ты помнишь что-нибудь о "Монстракском пожирателе душ"? — услышав его слова, закрыла рот рукой, подавляя удивлённый возглас. — Хотя, ты, наверное, была тогда ещё совсем маленькая.

Но Дааф был не прав. Я слышала об этом. Каждый обитатель Монстрака слышал эту историю, ведь теперь её передавали из уст в уста как нечто ужасное, что произошло за всю историю нашего государства. Это случилось лет десять назад. Тогда все газеты пестрили о неизвестном маге, забирающем из своих жертв врождённую силу вместе с жизнью. Такие маги рождались очень редко, к тому же их вычисляли ещё с детства, ведь рядом с ними тяжело было находиться даже родителям, так как они высасывали энергию подобно вампирам, сказками про которых маги так любят пугать своих детей. Их называли "нонами", — магами без касты. На нон накладывали силовые путы так называемые "блоки" — маги, способные блокировать любую магическую силу. Это позволяло нонам существовать подобно остальным.

Но тот маг как-то сумел освободиться от уз. А попробовав чужую силу однажды, уже не смог остановиться, с каждой новой жертвой становясь всё сильнее и злее. Первыми жертвами "пожирателя" и стали сами маги — блоки.

— Помню, — кивнула я.

— Этот подонок объявил войну лично Альконэ. Нашей группе тогда было поручено любой ценой защищать блоков, которых оставалось очень мало в Монстраке, — продолжил Дааф. — А Магистры приказали взять его живым, хотя шеф был против этого.

— И?

— Пожиратель решил поиграть с нами и начал с наших семей. Семью Альконэ он оставил напоследок, но мы схватили его раньше. Я нашёл его. Вернее... мне позволили его найти. Но это было лучшее и единственное, что он тогда смог сделать для меня.

— Кто позволил? Кто он? — ничего не поняла.

— Об этом не говорят теперь в слух, Пушистик, — не весело отозвался Дааф. — Я убил его. Я убил пожирателя, — глаза мужчины стали стеклянными.

Было видно, что он помнит всё, словно это произошло только вчера.

— Ослушался приказа Магистров? — догадалась я.

— Да. И не жалею об этом. Может я и слаб, но держа на руках мёртвого ребёнка, поклялся отомстить.

Я не смогла сдержать слез. Бедный, бедный Дааф!

— Ты не слаб! На твоём месте так поступил бы каждый, — уверенно прошептала, положив на его плечо ладонь.

— У двоих из нашей группы погибли семьи, хоть мы их и прятали. Однако месть не затуманила им глаза, они не ослушались приказа.

— Может дело в том, что ты первый до него добрался?

— Нет, — грустно улыбнулся маг. — Не я добрался первым. Мне позволили.

— Кто позволил? Мистер Ноа? А как он к этому отнёсся?

— Ноа — идиот, — внезапно бросил Дааф. — Он тогда был ещё зелёный и чтил свой долг превыше всего.

— Ничего не поняла... так он не поддержал тебя? — удивилась я.

— С одной стороны поддержал, а с другой нет, — хмыкнул бывший охотник. — Говорю же: зелёный был, чтоб своими куриными мозгами понять, что честь и долг — это ещё не всё в этой чёртовой жизни. Сейчас-то повзрослел, а ума не прибавилось.

Сальваторе настоящий чурбан! Осудить брата за то, что он ослушался приказа и убил маньяка, в отместку за смерть своей семьи, это просто ужасно! Я даже представила себе Ноа, говорящего: "Ты не имел права нарушить приказ, гонимый местью! Его должны были придать правосудию!"

Я нахмурилась и наградила Сальваторе несколькими крепенькими словечками. Одно я точно для себя поняла: снобизм и принципиальность хуже бесчувственности. По крайней мере, если ты бесчувственен, то тебе всё равно, а нацепив маски, только делаешь вид, что не больно, но от этого становится ещё паршивей, ведь внутри происходит постоянная борьба того "как надо" с тем, что "правильно".

Мне вспомнился наш с Ноа разговор, в котором он сказал, что знал лишь одну магичку с красивой душой. И это он говорил о жене Даафа. Тут мне стало жаль Сальваторе. Тяжело быть таким как он. Магу можно лишь посочувствовать.

— Ты поэтому ушёл из Дворца правосудия?

— Да. Послав их всех ко всем чертям. Теперь лишь один грог мой лучший друг, — отозвался он и, взъерошив мне на макушке волосы, поднялся и направился к выходу. — Не забивай себе голову, Пушистик. Магам надо позволять быть такими, какие они есть. Хотя в случае с тобой Ноа отступился от своих правил. Ты первый человек, с кем брат контактирует. Раньше это было ниже его достоинства. По крайней мере, так он утверждал.

Дааф вышел, а я осталась стоять на месте, обдумывая всё то, что услышала.

"Ниже его достоинства", — пронеслось в голове, и я глубоко вздохнула. Ну что ж, так, значит, тому и быть.

Не удивительно, что между братьями подобные отношения. По крайней мере, Дааф простил Ноа его взгляды и даже понял мотивы, что двигали братом. Однако Сальваторе в силу этих же мотивов не спешил понять Даафа, а лишь осуждал того за пьянку и слабость характера, не желая понять. Хотя, может быть и видно, что братья любят друг друга, но жизнь развела их слишком далеко.

Неожиданно в столовую влетел Ноа, на ходу читающий какой-то документ, и, не глядя на меня, схватил со стола одну из булочек с маком, которые испекла вчера, и практически полностью засунул в рот.

Наблюдая за этим магом со сложным характером, никак не могла решить, какие чувства испытываю к нему. Жалость? Ненависть? Безразличие? А может быть любовь?

Я тряхнула головой, отгоняя от себя эти мысли. Не моё это дело — осуждать.

— Что? — спросил констебль с набитым ртом, заметив, что смотрю на него.

— Ничего, — слишком резко ответила я и последовала к выходу, оставив изумлённого Сальваторе смотреть мне в след.

* * *

Ноа сидел в своём кабинете и уже третий час раздумывал и перебирал бумажки. Он никак не мог понять, зачем Магистры ему лгут. В том, что они лгут, Сальваторе был уверен на сто процентов. Если трое из убитых пользовались рунами, то логично предположить, что и остальные следовали их примеру. Кроме того, канцелярия идёт ко всем Магистрам по очереди, а иногда одновременно, поэтому они просто были обязаны обсудить это. А если трое знали, что руны действенны, то остальные тоже должны были знать и заинтересоваться. Ноа не сомневался, что Магистр Матис, которого они не застали на месте, вторил бы двум другим. А также констебль был уверен, что в их кабинетах они не найдут следов рун.

А что если Магистры боятся? Что если они что-то знают, но не спешат делиться знаниями с правосудием? Но если молчание — цена жизни трёх магов Высшей касты, то что же тогда это за великая тайна? Да и Магистры вовсе не выглядели напуганными, а скорее, наоборот — нападавшими. Чёртовы руны!

Ноа стукнул кулаком по столу и отшвырнул бумаги, которые снежинками рассыпались по полу. Он встал и подошёл к окну, за которым вот уже второй день подряд шёл дождь.

— Чёрт дёрнул эту девчонку написать доклады! — выругался Сальваторе от бессилия.

Итого, у него на руках есть три трупа; найденные на месте их обнаружения "безопасные" рунические формулы; и знаки, неизвестного происхождения, которые работая вкупе с рунами, вызывают галлюцинации способные убивать! А также, у него есть гневное начальство, не видевшее результатов, злые Магистры, вставляющие ему палки в колеса, пьяница брат и девка-человечка, заварившая всю эту кашу своими докладами! Хочется просто придушить её!

Ноа вышел из кабинета и вгляделся в камин, где весело потрескивал огонь. В доме было пусто, так как Сальваторе был единственный, кто всё ещё бодрствовал. Он долго всматривался в танец языков пламени, пока не пришёл к выводу, что нужно любыми способами добиться доступа в святая святых — скрытую библиотеку Магистратуры. Если не там, то больше им нигде не отыскать тех знаков, что предположительно и убили Магистров. По крайней мере, они будут знать что это, и как с этим бороться, даже если не найдут того, кто повинен в смертях. Но в библиотеке хранятся секретные фолианты, личные дела Магистров, книги по запретной чёрной магии — в общем, всё то, чего знать обычным магам нельзя. Магистры ни за что не впустят туда их с Раей.

В голове Ноа начали зарождаться мысли о незаконном проникновении, но маг тут же их отмёл. Нет. Он будет действовать законно и так как положено. Кроме того, это не реально. Библиотека Магистратуры охраняется сильнее самих Магистров.

Внезапно мысли Сальваторе прервал истошный крик Раи. Чёрт возьми, он думал, что Пятый остался с ней!

Ноа не раздумывая ринулся наверх к девушке, на втором этаже столкнувшись с сонным и растрёпанным Даафом, который увидев брата, кивнул и пошёл обратно в свою комнату. Когда Сальваторе распахнул двери в спальню Раи, перед ним предстала уже знакомая картина — она кричала в объятьях кошмара, сжавшись в комок. Ноа подошёл к Рае и положил ладонь на лоб, ожидая, когда успокоится. Констебль знал, что его присутствие отчего-то избавляет девушку от ночных демонов. Понемногу крики сошли на нет, а маг привычно уселся в её ногах, потерев обеими руками лицо, и приготовившись охранять сон этой своенравной, упрямой, но забавной девчонки.

* * *

ГЛАВА 10

"...талисман, это не безделушка "на счастье", а предмет силы, имеющий определённое предназначение. Обычно это вещь небольших размеров, которую можно носить с собой или на себе: например, кулон или пластинка с руническими символами, определяющими предназначение талисмана.

Вопреки распространённому убеждению, будто талисман нельзя сделать для другого человека, спешу это опровергнуть. Можно. Но такие вещи называются амулетами или оберегами. Талисман же должен быть изготовлен человеком, для которого он предназначен, поскольку его действие проявляется во время изготовления.

Ношение талисмана — это связь с древними силами, позволяющая потокам энергии перетекать из внутреннего мира во внешний. Комбинация рунических символов, нарисованных или выгравированных на талисмане, представляет собой энергетический узор, сформированный на уровне вашей внутренней силы. Его энергия направлена наружу, поэтому воздействие и ощущается на внешнем мире.

Таким образом, внутреннее и внешнее приводятся в состояние равновесия, а сам талисман является лишь подтверждением скрытых возможностей, приведённых в действие при его изготовлении..."