— Я знаю, что ты устал, и твоя лошадь тоже, — сказал он. — Но мы должны послать весточку барону Теллиану. Выбери лучшую лошадь, которая у нас есть, даже мою собственную. А потом скачи, Алфар. Скачи так, как ты никогда раньше не ездил, и расскажи барону обо всем, что ты видел.
— Да, милорд. А ты?
— Я буду прямо здесь, в этой конюшне, когда ты вернешься, — пообещал ему Идингас. — Так или иначе, я буду прямо здесь.
Глава тринадцатая
На этот раз столкновение действительно было несчастным случаем.
Базел медленно шел к своим покоям, пересекая коридор перед библиотекой Теллиана, в то время как он обдумывал ответ барона на сообщение сэра Яррана от лорда Фестиана. Теллиан потратил три дня, решая, как поступить, и Базел надеялся, что это сработает, хотя он должен был признать, что у него все еще оставались некоторые сомнения. Если бы люди, подобные этому лорду-правителю Саратику, были достаточно полны решимости подорвать авторитет лорда Фестиана, они могли бы не понять намека, который Теллиан собирался направить в их сторону. Особенно, если барон Кассан был так глубоко вовлечен, как, казалось, предполагали все улики. В этом случае решение Телиана отправить двести своих людей под командованием его племянника может в конечном итоге спровоцировать ту самую конфронтацию, которую оно должно было предотвратить.
Тот факт, что Теллиан выбрал Трайанала командовать подкреплением, заставил Базела немного призадуматься. Юноша обладал таким вспыльчивым характером, какого и можно было ожидать от кого-то столь юного. И все же у него была лучшая кровь, чем у большинства его сверстников, во время прошлогодней королевской экспедиции против Вурдалачьих пустошей. Тогда он не командовал, но он видел реальность сражений и кровопролития, и, несмотря на всю свою врожденную импульсивность, у него была уравновешенная голова. И если у него все еще оставались какие-то сомнения по поводу того, чего пытались достичь Базел и его дядя, он не позволил бы им встать у него на пути. Преданность Трайанала Теллиану была очевидна, и он в полной мере продемонстрировал свой базовый интеллект. Более того, возможно, ему подробно объяснили, что он должен подчиниться решению лорда Фестиана и сэра Яррана, и он был достаточно умен, чтобы сделать это.
Тем не менее, этого было достаточно, чтобы заставить человека занервничать, что, вероятно, объясняло, почему Базел не уделял столько внимания, сколько мог бы, когда начал подниматься по лестнице за пределами библиотеки. Если бы это было так, он мог бы заметить звук легких, быстрых шагов, топающих по нему в его направлении, до фактического момента столкновения.
К сожалению, он этого не сделал, и шока от столкновения было достаточно, чтобы у него заскрежетали зубы.
Его правая рука мелькнула, когда Лиана отскочила от него. Она двигалась со скоростью, гораздо более близкой к бегу, чем к ходьбе, и он поймал ее за локоть как раз перед тем, как она кубарем покатилась бы с лестницы. У него не было времени проявить нежность по этому поводу, и она ахнула от неожиданной боли и удивления, когда его пальцы крепко сжались.
— Вот так-так! Надеюсь, я не вывихнул вам руку, миледи! — быстро сказал он, возвращая ее в вертикальное положение.
— Н-нет, — сказала она, и его брови взлетели вверх, а уши прижались к голове от странной небольшой паузы в ее голосе. Она отвернулась от него, разминая вывихнутую руку.
— Я... я в порядке, — сказала она, все еще отводя лицо, но у Базела было слишком много сестер, чтобы их можно было обмануть.
— Теперь, когда ты в норме, — мягко сказал он ей. Ее плечи дернулись, и он услышал что-то очень похожее на сдавленное рыдание. — Если ты хочешь сказать мне, что я должен заниматься своими делами, это одно, девочка, — сказал он. — Но если ты желаешь иметь ухо, которому нечем заняться лучше, чем слушать то, что тебя тяготит, что ж, вот и я.
Наконец она посмотрела на него, не в силах устоять перед нежным, искренним сочувствием в его голосе. Ее нефритовые глаза наполнились слезами, и под ними было нечто большее, чем просто печаль. Он понял, что это был страх, и снова потянулся к ней. Он легко положил огромную, сильную руку ей на плечо, с фамильярностью, которую очень, очень немногие сотойи проявили бы к дочери такого могущественного дворянина, и спокойно встретил ее взгляд.
— Я... просто это... — Она глубоко вздохнула и покачала головой. — Это очень любезно с вашей стороны, принц Базел, — сказала она, слегка растягивая слова, поскольку заставляла себя говорить без надрыва. — Но в этом нет необходимости, уверяю вас.
— И кто это сказал что-нибудь о "необходимости"? — спросил он с кривой улыбкой. — Но ты дочь человека, который хочет стать моим другом, девочка. И даже если бы это было не так, я знаю кого-то, у кого переполняется сердце, когда я вижу ее. Я не говорю о том, что ты не могла бы справиться с чем бы то ни было самостоятельно. Я только предполагаю, что в мире нет ни малейшей причины, по которой ты должна быть такой.
Ее губы на мгновение дрогнули, а затем, казалось, все мышцы одновременно расслабились. Она пристально посмотрела на него, одна слеза скатилась по ее щеке, и медленно кивнула.
* * *
Они сидели за каменным столом на террасе с южной стороны замка. Это было не совсем скрыто, но находилось в укромном месте, где никто, скорее всего, не наткнулся бы на них. Лиана подозревала, что Марта была бы официально в ужасе при мысли о том, что она ускользнет совсем одна на "свидание", но реакция ее горничной была последним, о чем она думала.
Она чувствовала себя ужасно смущенной — не из-за того, что оказалась наедине с Базелом, а из-за того, что так плохо контролировала себя, что с самого начала не смогла скрыть от него свое горе. Теперь она смотрела на террасу, изучая ухоженный сад под ней, и молилась, чтобы он не подумал, что она такая глупая и трепещущая, какой она себя чувствовала.
Он просто сидел там, на дальней стороне стола от нее, возвышаясь, как какой-то людоед, но со спокойным, не осуждающим выражением лица и терпеливыми карими глазами. Казалось, он был готов ждать до середины лета, если это займет столько времени, и ей удалось улыбнуться ему более естественно, поскольку он не настаивал на том, чтобы она начала, и не заполнял ее молчание заверениями, что "все будет хорошо, малышка".
— Мне жаль, принц Базел, — сказала она наконец. — Боюсь, я, должно быть, выгляжу довольно глупо, продолжая в том же духе.
— Не скажу, что кто-то, из кого приходится выбивать каждое слово ломом, "продолжает", — сказал он ей с медленной ответной улыбкой. — Расстроенная и несчастная, да, это я признаю. Но что касается остального...
Он пожал плечами.
— Думаю, у нас разные определения понятия "продолжать", — сказала она, но, несмотря на это, почувствовала, что еще больше расслабилась. — Обычно я так не расстраиваюсь, — продолжила она. — Но у отца есть кое-какие новости, которые... застали меня врасплох. — Она почувствовала, что ее губы снова задрожали, и заставила их замолчать.
— Да, я так и думал, — сказал он, когда она снова сделала паузу.
— Просто я всегда думала, что будет больше... предупреждений, — сказала она. — Я никогда не ожидала, что это просто появится из ниоткуда таким образом.
— Что, девочка? — тихо спросил он.
— Официальное предложение руки и сердца, — сказала она ему. Говоря это, она смотрела в сторону и поэтому пропустила вспышку в его глазах и короткое подергивание ушей.
— Брак, не так ли? — сказал он через мгновение, его глубокий, рокочущий голос был не более чем просто задумчивым. — Думаю, ты немного молода для такого.
— Молода? — Она повернулась к нему с удивленным выражением лица. — Половина знатных девушек, которых я знаю, были обручены к тому времени, когда им было одиннадцать или двенадцать лет, принц Базел. Если уж на то пошло, для нас нет ничего неслыханного в том, что мы обручены еще до того, как вылезли из колыбели! И по крайней мере половина из нас замужем к тому времени, когда нам исполняется пятнадцать или шестнадцать.
Базел начал что-то говорить, затем явно заставил себя остановиться. Он пристально смотрел на нее несколько секунд, затем покачал головой.
— Полагаю, мне следует помнить о разнице между людьми и градани, — медленно произнес он. — Надеюсь, ты не поймешь это неправильно, но среди моего народа девушка твоего возраста была бы не более чем младенцем. — Что-то помимо страдания мелькнуло в ее нефритовых глазах при этом, и он быстро покачал головой. — Я сам не намного старше этого, — сказал он ей. — Мне всего тридцать девять, и это не больше, чем воин восемнадцати или девятнадцати лет — возраста твоего кузена Трайанала — среди твоего народа.
Лиана моргнула, затем склонила голову набок.
— Действительно? — спросила она.
— О, да. — Он кивнул, затем усмехнулся. — Или ты думала, что человек, бросающийся во все безрассудные, ни о чем не думающие передряги, которые Брандарк продолжает вкладывать в свою проклятую песню, пришел к этому после того, что ты могла бы назвать зрелым суждением?
Вопрос удивил ее, вызвав смешок, даже несмотря на ее страдания, и она покачала головой.
— Я... не думала об этом в таком ключе.
— Да, и мой отец сказал бы, что я тоже не думал об этом, я имею в виду. Что, как он бы указал, является способом объяснить, как я продолжаю попадать в них.
Она снова захихикала, громче, и он одобрительно кивнул.
— Лучше, девочка, — одобрил он. — И теперь, когда мы, так сказать, выяснили, насколько мы оба молоды и глупы, почему бы тебе не рассказать все, что касается этого предложения твоей руки, которое тебя так расстроило? Должен ли я понимать это так, что тебе не очень нравится предполагаемый жених?
— Я даже не знаю его, — сказала Лиана. — Во всяком случае, не лично. Не то чтобы это было так уж необычно в подобных случаях. — Она сделала паузу, затем продолжила голосом человека, решившего быть как можно более беспристрастно точным. — На самом деле, это необычно. Обычно мужчина, по крайней мере, хотел бы познакомиться со своей потенциальной невестой, прежде чем просить ее руки. И, честно говоря, большинство родителей, по крайней мере, настояли бы на том, чтобы их дочь встретилась с ним, прежде чем они даже подумали бы о принятии предложения.
— Но вы не встречались с этим парнем?
— Нет, я этого не делала.
— Ну, я всего лишь бедный, простой градани, но считаю, что мужчина, который даже не встречался с девушкой, не имеет права предлагать ей брак.
— О, не могу не согласиться! — решительно сказала она. — И, если уж на то пошло, отец и мать тоже не могли. К сожалению, все не так просто, принц Базел.
— А почему бы и нет? — спросил он.
— О, по десяткам причин, — вздохнула она, откидываясь на спинку скамьи через стол от него. — Тот факт, что у отца нет наследника мужского пола. Тот факт, что мать не может иметь больше детей. Тот факт, что весь королевский совет ненавидит мысль о том, что отцовское наследование еще не обеспечено наследником мужского пола... которым должен быть мой сын. И, — она посмотрела на него очень спокойно, — тот факт, что это еще одно оружие, которое его политические враги могут использовать против него.
— Да? — Настала его очередь откинуться на спинку скамейки с задумчивым выражением лица, и она кивнула.
— Думаю.., я знаю, кто на самом деле стоит за этим предложением, — сказала она, — и он не друг отца.
— Значит, ты думаешь, что он настаивает на предложении, поскольку знает, что твой отец не примет его с такой радостью, чтобы оказать на него еще большее давление перед советом?
— Это именно то, что я думаю, принц Базел, — решительно сказала Лиана.
— Что ж, — сказал он через мгновение, — я могу понять, что такого могло быть у него на уме. Имей в виду, я бы не хотел иметь такой склад ума, но это не значит, что я не могу видеть, как это работает. Но я тоже довольно хорошо узнал твоего отца, девочка. — Он покачал головой. — Это не тот человек, который уступает под давлением, и особенно не в том, что касается тех, кто держит его сердце в своих руках.
Лиана снова сморгнула внезапные слезы, затем одарила его туманной улыбкой.
— Да, это не так, — согласилась она. — Но иногда это опасное качество в дворянине. То, которое враги могут использовать против него.
— Я вижу, как те, кто думает о том, что этот брак был бы хорошим делом, могли бы настаивать на том, чтобы он сказал "да", — сказал Базел. — Но, конечно, когда все будет высказано, решение принимает он сам, а не кто-то еще.
— Обычно да, — сказала она, и ее улыбка стала горькой. — Но ты забываешь, чья дочь — чья единственная дочь — я. Как сеньор отца, король имеет право требовать от него обеспечения наследования. — Базел напрягся, и она пожала плечами. — Мне это не нравится, но я должна признать, что могу понять, почему закон дает его величеству такую прерогативу. Король буквально не может позволить, чтобы титулы и земли такого могущественного дворянина стали предметом спора. — Она выдавила смешок, который прозвучал почти искренне. — Я полагаю, это может быть немного тяжело для случайной единственной дочери. Но, в конечном счете, один или два несчастливых брака — это небольшая цена за стабильность королевства.
— Этого я не знал, — признался Базел. Несколько секунд он сидел, размышляя, затем поморщился. — Я и понятия не имел, что закон наделил вашего короля такой властью. Тем не менее, я думаю о том, что Мархос был бы не очень рад оказывать давление на вашего окружного прокурора по такому вопросу, как этот. Не могу придумать ничего, что с большей вероятностью толкнуло бы твоего отца на то, на что король не хотел бы его толкать.
— Вероятно, ты прав, — сказала Лиана, хотя у него сложилось отчетливое впечатление, что она соглашалась с ним больше для того, чтобы он не волновался, чем потому, что она действительно думала, что он прав. — В то же время, однако, если отец откажется от предложения руки и сердца, которое большая часть совета сочтет разумным способом решения проблем с наследованием, это даст его врагам еще одну дубинку, чтобы побить его. И вы не хуже меня знаете, сколько их уже бьют по нему.
— Это я знаю, — признал он. — Хотя думаю, что он еще не покорен, имей в виду.
— По крайней мере, пока, — согласилась она.
— Итак, что тебя действительно так расстроило, девочка, так это не то, что ты хоть немного боишься, что твой отец заставит тебя выйти замуж за этого парня, кем бы он ни был. Дело в том, что если он не заставит тебя, то потеряет союзников в совете.
— Да.
— Так что он мог бы, — сказал Базел. — И все же я думаю о том, что твой отец — один из самых хитрых людей, которых я когда-либо встречал. По-моему, любой, кто захочет проявить себя с плохой стороны, окажется в синяках и истекая кровью в канаве. — Он покачал головой. — Не паникуй, девочка. У барона в колчане больше стрел, чем у других, и он использует их все, когда дело касается тебя.
— Я знаю, что он это сделает, — ответила Лиана и робко улыбнулась, ее глаза снова заблестели. — Я знаю, что он это сделает.
