Поньтеология. Книга Дня

— Но профессор, бочки...

— Быстро, оболтусы, пока я не вспомнил, что то, что вы пытались сотворить, вообще-то можно назвать мошенничеством. Думаю, стража очень заинтересуется. А учтывая, что, насколько я понимаю, против вас только что сражались две трети носительниц Элементов Гармонии и семья одной из них, кое-кто может и обратиться к принцессе.

Братья переглянулись. На одной чаше весов была победа в состязании. На другой — злющий учитель. Выбор был ясен.

* * *

— Флим и Флам победили! — провозгласила в итоге мэр. — Стоп, а где они...

Именно в этот момент раздался свист пара и машина, снеся забор, вырвалась на дорогу и повернула в сторону Кантерлота. Квик Фикс посмотрел им вслед, и вздохнул — могли бы дождаться его, впрочем, можно опять на поезде проехаться.

— Они уехали... — выдохнула Эпплджек и робко улыбнулась.

— Можете считать, что они сдались, — сказал старый единорог.

— Простите, а вы кто?

— Это профессор Квик Фикс, мастер магомеханики из Школы Селестии для Одаренных Единорогов, — пояснила Твайлайт. — Это я ему написала, когда пыталась выяснить, откуда Флим и Флам могли явиться.

— А ещё я, к несчастью, учитель тех оболтусов. Они талантливы, но здравого смысла в них ни на бит, — Квик Фикс вздохнул и покачал головой.

— Тогда, — сказала мэр, — Эпплы победили!

— Значит, ваша семья все ещё в деле! — сказала Твайлайт.

— И у нас будет высококачественный сок, — добавил кто-то.

— Благодаря этому состязанию, мы сделали достаточно сока для всего Понивилля, — добавила Эпплблум, на что в толпе раздались радостные возгласы.

Вскоре прилавок вернулся на место и Эпплблум начала разливать сок по кружкам для оперативно организовавшихся в очередь зрителей.

— Кстати, что вы собираетесь делать с бочками Флима и Флама? — поинтересовался Квик Фикс.

— Сложный вопрос. Насколько я могу судить по их демонстрации, сок у них вполне терпимый. Во всяком случае, на вид и запах. А ещё он из наших яблок, но мы сами разрешили их использовать, так что, наверное, можно назвать Флима и Флама хозяевами этих бочек. Правда, не знаю, когда они за ними вернутся, да и вернутся ли...

— Могу забрать в Кантерлот, — заметил пожилой маг. — В конце концов, они туда и едут.

— Думаю, это будет лучше всего. Не выкидывать же...

В конце концов, Твайлайт и Квик Фикс начертили круг магических символов, после чего напряглись и открыли широкий проход. Ожидающие с той стороны волшебники, заранее получившие послание от Квик Фикса, стабилизировали портал со своей стороны, после чего началась переноска бочек.

Как решила Твайлайт, эта история закончилась хорошо — пони в Понивилле получили свой сок, Эпплы сохранили ферму, маги Школы тоже не остались в накладе и даже Флим с Фламом не вправе быть очень уж недовольными — в конце концов, они протестировали свою магомашину в реальных условиях и она великолепно показала себя. Это больше, чем то, на что они имели право рассчитывать с этим сомнительным спором.

Глава 11. День Горящего Очага.

Трикси задумчиво разглядывала свое отражение в зеркале. Вообще, представление на День Горящего Очага, праздник начала нового года, он же по сути день основания Эквестрии, хотя с последним она, как разбирающаяся в истории пони могла бы поспорить, не считалось особо официальным мероприятием. Но это совсем не значило, что на него юной аликорнессе можно прийти не при полном параде.

К счастью, она все-таки была старше, чем тот возраст, на который выглядело её тело, так что вела себя серьезнее, чем жеребята, одним из которых Трикси с определенной точки зрения являлась. В частности, молодая аликорнесса прекрасно понимала необходимость такого статусного, по большей части, явления, как служанки, в настоящее время занимавшиеся её будущим нарядом.

Трикси повернула голову, посмотрев на них, после чего прикрыла глаза и попыталась взять под контроль поток магии, струящийся сквозь её полуматериальную гриву и, собственно, составляющий большую часть её. Нет, волосы там, конечно тоже были, но можно ли их было назвать волосами. Во всяком случае, взаимодействовать с ними у служанок получалось через раз, даже у самых опытных — воплощенная магия уходила от телекинеза единорогов и попытки ухватить её копытами, пропускала через себя расческу и вообще, подчинялась исключительно хозяйке. Или, иногда, другим аликорнам.

Впрочем, служанки, или возможно корректнее было бы назвать их послушницами, к подобному привыкли, раз за разом пытаясь поймать и попробовать расчесать-таки непослушную гриву, не дать ей провалиться сквозь платье или учудить ещё что-нибудь. Самое интересное, что у них это получалось. Нестабильно, не у всех, но получалось. Да, Трикси обрела крылья примерно два с половиной года назад, одновременно с возвращением Луны, так что у служанок не было возможности полноценно привыкнуть к их силе, но Селестия не зря уступила сестре и племяннице лучших из лучших своих служительниц.

Да, они не умели пропускать через себя божественную силу, да, они не обращались за ней к аликорнам, которым служили, подобно тому, как иллюзионисты взывали к силе Матери Ночи, чтобы уходить в мир снов, они не служили связующим звеном между правительницами и простыми пони, как администрация городов, они не были защитниками и воителями во славу божественных сестер, как гвардейцы, и уж тем более они не прикасались напрямую к божественной мощи, как Калм Файер или Сансет Шиммер, поднимавшие солнце. Они просто служили принцессам, ежедневно находясь буквально на расстоянии вытянутого копыта от них. И это не могло не иметь свои последствия. К счастью, благотворные для них последствия.

Крепкое здоровье, долгая жизнь, подчас повышенная стойкость к магии, обычно огненной, в случае прислужниц Селестии, а других не имелось долгие века. Немногочисленные служанки Сплетающей Сердца были крайне удачливы в личной жизни. Правда, сложно было сказать, сколько здесь влияния отголосков силы розовой аликорнессы, а сколько её прямого вмешательства — Ми Аморе Каденза романтику в прямом смысле видела и считала своим долгом помочь в сложной ситуации в личной жизни своих служанок. Хотя бы советом.

И с советами о личной жизни богиня любви не ошибалась практически никогда. Во всяком случае, никто пока не жаловался, да и сама Каденс ясно видела, что нити любви становились прочнее. Ей, собственно, это стоило пару раз отпустить ту или иную служанку на день, да однажды попросить Шайнинг Армора дать одному из гвардейцев досрочную увольнительную. Он, конечно, это не одобрил, но Каденс знала, как повлиять на жеребца. В общем, если не с необычными способностями, то с личной жизнью у послушниц Сплетающей Сердца было все хорошо.

* * *

День Горящего Очага праздник, как ни удивительно из-за его связи с основанием Эквестрии, прежде всего семейный. И в то же время — официальным государственным он тоже является. Такая двойственность имеет свои последствия, подчас весьма разнообразные. Одним из наиболее интересных, пожалуй, является обязательный спектакль, посвященный основанию Эквестрии и проводимый в каждом городе. Вот только праздник семейный, так что постановки должны быть в каждой семье у камина и исполняться членами семьи.

Противоречие пони разрешили просто — спектакль один на город, вот только нерушимым правилом проведения спектакля стало "никаких профессиональных актеров, это вам не пьесы Спеар Шейкера".

Соответственно, каждый год перед Селестией вставала маленькая, но довольно важная задача — решить, кто будет ставить спектакль об основании Эквестрии во время очередного праздника, кто будет исполнять главные роли и так далее.

В этом году решение богиня приняла довольно быстро, написала нужное письмо и испепелила его. В тот же миг маленький фиолетовый дракончик ощутил биение магии в глотке, распахнул пасть и выпустил язык изумрудного пламени, из которого материализовалось письмо.

* * *

— Кантерлот прекрасен в это время года, — заметила Твайлайт, спускаясь с платформы железнодорожного вокзала, самого старого в Эквестрии, если, конечно, имело смысл рассуждать такими категориями, если вокзалов в стране пока было меньше десятка.

— Да, — согласилась Рэйнбоу. — Хотела бы я, чтобы каждый день был похоже на День Горящего Очага.

— Здесь столько всего, у меня просто глаза разбегаются, — сообщила Эпплджек, оглядывая украшенную к празднику улицу.

— У меня идея! — сказала Твайлайт. — Пока мы идем, давайте поиграем во "что я вижу". Я первая. Я вижу... двухметровый леденец!

— Я вижу пони из снега, — поддержала Рэйнбоу.

— Я вижу, как кто-то ест пряничный домик! — объявила Пинки, скрываясь в недрах кондитерской, мимо которой они проходили, только для того, чтобы через минуту показаться с вышеозначенной сладостью. — И это я!

Пинки начала расправляться со своим трофеем. Подруги рассмеялись.

* * *

— Не верится, что принцесса Селестия пригласила нас принять участие в самой важной постановке сезона, — сказала Твайлайт Рарити, которая как раз пудрила её. — Это такая честь для всех нас.

— Ох, лучше бы она не оказывала мне такую честь, — сказала Флаттершай. — Я не выйду на сцену. Я не хочу, чтобы на меня смотрели!

Только что смотревшаяся в зеркало пегаска сорвалась с места и с головой нырнула в большую коробку с гирляндами, так что только дрожащий круп и хвост торчали из неё.

— Флаттершай, милая, не стоит так переживать, — сообщила Рарити, после чего потянула за хвост магией, и стоило только пегаске показаться из ящика, начала подталкивать её назад к зеркалу.

— Да?

— Ну конечно, — сказала модельер, принявшись расчесывать истрепанную ящиком с мишурой и гирляндами гриву подруги. — По всей Эквестрии сейчас пони ставят пьесы, посвященные кануну Дня Горящего Очага. Это традиция.

— Поэтому они слишком заняты для того, чтобы приехать на наш спектакль? — чуть радостнее поинтересовалась Флаттершай.

— Нет. Мы участвуем в Кантерлотском представлении, самом важном во всей Эквестрии. Многие пони захотят это увидеть.

— Многие?

— Сотни.

— Сотни!? — пегаска задрожала.

— Может тысячи.

Через мгновение снова лишь розовый хвост торчал из ящика с мишурой. Впрочем, не успела Рарити вытащить подругу из ящика и снова начать приводить её в порядок, как внимание потребовалось уже её собственной внешности — налетевший порыв ветра растрепал гриву.

— О, моя прическа! Эпплджек, закрой, пожалуйста, окно! — крикнула она подруге.

Та вздохнула и пошла к окну, рядом с которым парила перед настенным зеркалом Рэйнбоу Дэш.

— Спасибо, спасибо, — продолжала раскланиваться перед зеркалом та.

— Это пьеса, рассказывающая об основании Эквестрии, а не концерт в честь Рэйнбоу, — недовольно сказала земнопони.

— Это должен быть концерт в мою честь, — возразила та. — Я — звезда!

Тем временем Твайлайт пыталась достать из коробки прячущуюся там пегаску.

— Флаттершай, немедленно вылезай! — сказала волшебница, телекинезом потянув подругу за хвост.

— Осталось две минуты! — громко сообщил собравшимся за сценой пони Спайк.

— Твайлайт, позволь мне, — пропрыгала к коробке Пинки

— Прическа! — издала панический вопль пытающаяся спрятаться от ветра из все ещё открытого окна Рарити.

— Пинки Пай! — крикнула на решившую вытянуть Флаттершай путем тягания за круп держащей пегаску за хвост Твайлайт вытягиваямая единорожка.

В результате, стоило только Пинки отпустить копыта, как в коробку рухнула вторая пони. Коробка этого не выдержала. Тем временем Эпплджек продолжала препираться с Рэйнбоу Дэш.

— Наш праздничный спектакль о гармонии и дружбе, — отчитывала подругу Эпплджек.

— Закройте окно! — крикнули на них обеих подруги.

Спайк вздохнул и закрыл занавес.

* * *

— Давным-давно, задолго до начала правления Селестии и Луны, — вещал со сцены стоящий у камина с магическим огнем Спайк, — и до того, как прекрасные земли Эквестрии были открыты, пони не знали о мире и гармонии. Это было странное и страшное время, — продолжил он, приближаясь к зрителям. — Время, когда пони были разделены ненавистью!

Зрители послушно вскрикнули. Некоторые, в основном впечатлительные жеребята.

— Да, представляете? В это ужасный век никто из Трех Племен, пегасов, единорогов и земнопони не думал о проблемах других.

Стоящие на сцене, или в случае пегасов, парящие над сценой, три группы пони демонстративно отвернулись друг от друга.

— Они беспокоились лишь о собственном благополучии, — дракончик сделал паузу и позволил единорогам за сценой быстро сменить декорации, после чего продолжил. — В те тревожные годы, как и сейчас, пегасы управляли погодой.

На сцене пара пегасов вытряхивали искусственный "дождь" из декоративной тучи, реальным дождем сцену решили не мочить.

— ... Но они требовали кое-что взамен — еду, которой их могли снабдить только земнопони.

Из-за края сцены показались двое земнопони с тележкой овощей. Они подошли к спустившимся к земле пегасам, нахмурились, но положили овощи в протянутые копыта.

— Единороги требовали то же самое, — прокомментировал Спайк новую пару пони, получивших свою порцию овощей. — За то, что при помощи магии они осуществляли смену дня и ночи.

* * *

Трикси с печальным вздохом прижала копыто к мордочке.

— Не было этого, не было! — сказала она. — Разбирательство с магическими аномалиями и гостями из Пустошей было, но смены дня и ночи единорогами не было!

— Век как не было, со времен Старсвирла, — подтвердила Сансет Шиммер. — Кажется, кто-то не учил историю. Во время Исхода светила уже двигали Селестия и Луна, да и раньше подъем солнца единорогами был редкостью. Да, они тоже могли, но тогда пони ещё не знали о создании иерархической структуры в табуне, так что поднимать солнце разом могло лишь чуть больше десятка пони, так что откаты были чудовищными. Можно было выгореть за месяц!

— Можешь обвинять в этой некорректности явление Дискорда и твой собственный подъем солнца, — пожала плечами Селестия. — Да, тогда не было Школы или её аналогов, единороги не организовывались в крупные группы, а табунная магия применялась в группе из учителя и нескольких учеников, чего на подъем солнца без последствий хватать не могло. Но ведь ты год назад продемонстрировала, что единороги-таки могут поднять солнце. Стоит ли удивляться, что теперь в спектакле так говорят?

Пламенногривая единорожка вздохнула.

* * *

Меж тем история продолжалась. Спайк поведал о чудовищном буране, разрушившем хрупкий мир.

— Трудолюбивые земнопони не могли обрабатывать свою землю. Они замерзали.

Сидящие вокруг потухшего костра земнопони, которые были ярко освещены, ушли в тень, видимым стал пегас в "облачном городе", грызущий свой шлем.

— Пегасам жилось не лучше, они голодали.

Луч освещающего заклинания сдвинулся и показал каменный замок в разрезе, за столом которого сидели единороги, один из которых катал по тарелка одинокий боб.

— А единороги и мерзли и голодали. Даже магия единорогов не могла справиться бураном.