Освоить какую-то другую профессию? Оно можно конечно, я слышала, что на фабриках и мануфактурах работницы нужны. Вот только про потогонную систему напомнить? В школе проходили? А здесь это не слова в книжке, это реальность, при которой за три-четыре года работы по двенадцать-четырнадцать часов в сутки без выходных и проходных от здоровой молодой деревенской девушки ходячий скелет остаётся. И ещё повезёт, если без профессиональных болезней в виде силикоза от длительного вдыхания летающих в воздухе волокон шерсти или хлопчатника. И не стоит думать, что я преувеличиваю. Тут профсоюзов и экологов с санитарной инспекцией не водится, не придумали ещё. А прибыль хозяевам нужна любой ценой. И если эта цена в здоровье работников, так и в чём проблема, вон за воротами толпа желающих и никто не заставляет соглашаться работать в таких условиях, всё добровольно...
Я бы могла здесь попробовать податься в парикмахерское дело, ничего особенно сложного и даже придумала бы что-нибудь. Вот только почти все эти заведения частные и трудоустройство по-родственному и меня со стороны никто туда не возьмёт. Тем более, что большинство принадлежат ребятам определённой национальности или разным иноземцам, что даже редкие русские в качестве рекламы себе импортные имена придумывают. Вот повелось уже так, что "салон Васильева" не звучит, а в "салон мсье Василэ" пойдут с радостью, ведь это не нашинское, а как у них в далёком ТАМ, а это вам не ТУТ...
Я бы с радостью пошла малышей учить, и опыт есть, сколько я с младшими возилась, только, кто ж меня пустит? Тем более, что и школ таких по пальцам сосчитать, и почти все они частные. Портнихой — ситуация как с парикмахерскими. И что остаётся? Вообще, можно сказать, что с самого первого дня здесь, я пыталась найти себе место в этом мире. Видимо наш разнузданный век меня воспитал слишком отличающейся от женщин здесь, и меня совершенно не устраивало то, что для них здесь совершенно нормально и привычно. Я внимательно слушала и спрашивала, мне хотелось как-то суметь устроиться при сохранении какой-то независимости и самостоятельности, но я так ничего и не нашла. Может, попади я в семью привилегированного класса, пусть даже не аристократическую, пусть бы купеческую, я бы смогла получить нормальное здешнее образование. Нет, не Смольный институт, я вас умоляю, этот инкубатор по выращиванию умненьких профессиональных проституток для высшего света, это только в извращённой революционной логике их можно было возвести на пьедестал, как собственно и с бандитом Пугачёвым или Костюшко именами которых улицы и больницы назвали. К слову, может в другой семье я бы и смогла как-то найти себе применение в мужской роли, всё-таки для дворян нет такой жёсткой предрешённости в том, как и чем должен заниматься мужчина, который просто обязан быть — ЗОЛ, МОГУЧ, ВОНЮЧ, шутка, но в каждой шутке... Вот и оказалось, что податься то мне некуда. А ничего страшного. Надо делать то, что выбирает подавляющее большинство местных женщин и считает это счастьем — ЗАМУЖ. Вот только у меня с этим пунктом затык, чисто технического свойства, рожать нечем, извините... Пипец! Абзац! Пи-и-ичалька!...
А между тем я радовалась, что пока остаюсь такая же мелкая, как и раньше, сделала зарубку на косяке двери и раз в несколько месяцев к ней мерить себя подходила. То есть я росла потихоньку, но рядом со сверстниками уже была меньше и не просто ростом, а ещё худенькая и тоненькая, что делало меня похожей на девочку. Голос не менялся, да и волосы по телу и лицу не росли, хотя я ведь помнила, что в этом возрасте я в той жизни уже имела первые красные дни календаря. А ещё без лифчика ходить не могла. И совсем не оттого, что огромные груди мешали и болтались. Совсем не огромные, маленькие ещё, но они росли и были такие чувствительные, что даже трение об мягкую маечку было невыносимым и их приходилось прятать в свой первый лифчик и подкладывать что-нибудь мягкое, чтобы грудь не тёрло. У меня тогда уже заросло всё волосами внизу и подмышками, может ещё не так сильно, как у взрослой женщины, но достаточно. А в этом теле пока ничего и нигде не растёт, даже если у меня отставание физического развития, мне это всё равно нравится гораздо больше, чем у меня бы начала расти борода с усами и голос превратился в рокочущий бас, как у моего биологического папочки.
А ещё, я чего-то ждала. Я не знаю, что бы я ответила, если бы меня спросил кто-нибудь? Я ждала не волшебника на голубом вертолёте, но я была уверена, что моя судьба меня сама найдёт. Откуда взялась такая уверенность не знаю, но она была, не смотря на всю её ирреальность и беспочвенность. Может с точки зрения того, что я уже избрана особенной раз оказалась переброшенной в это тело и в этот мир и теперь те же силы просто обязаны мне подсказать и обозначить выход или выбор... Поэтому, когда на станции появилась Татьяна, я не особенно удивилась. Она приехала по обычной подорожной, оформленной через почтовое управление. Остановилась у нас на несколько дней, якобы передохнуть от дороги. Хотя ехали они от Москвы и не так уж долго, чтобы всерьёз утомиться. Да и меня она разглядывала очень пристально, уж поверьте, я такое давно научилась различать. У нас стало уже почти традицией, что я встречаю почти всех приезжающих, если Ковырин в настроении, то делаем это вместе, а чаще одна и никого это уже не смущает, привыкли за год. "Татьяна Голдина купеческого сословия с двумя служанками и кучером следует по личной надобности." — как значилось в подорожной. От нас требуется предоставлять ей сменных лошадей для коляски-двуколки. Всё привычно и ничего необычного, кроме того, что она сразу сказала, что у нас остановится на неделю, а может дольше. И потребовала разместить в людской её кучера, а для неё и служанок трёхкомнатный номер.
Не было ничего необычного и в том, что служанка прибежала и позвала меня к госпоже. При встрече одетую в довольно глухой дорожный костюм женщину я толком рассмотреть не успела, нужно было отдать распоряжения, проследить за багажом и другие мелочи, словом мне было не до разглядываний. Да и платье дорожное с целью защиты от пыли это конструкция сродни костюму химической защиты, не много и разглядишь. Теперь же я могла разглядеть переодевшуюся в лёгкое платье постоялицу. Довольно высокого, но не чрезмерного роста. Не толстая, а скорее крупная, с довольно грубыми чертами лица и цепким взглядом карих глаз под рыжей выстриженной чёлкой. Ещё удивил её низкий хрипловатый голос и крупные руки, украшенные золотыми браслетами и многочисленными кольцами. Но на ней это смотрелось довольно естественно, в образ купчихи она вписывалась органично.
― Ты ведь Дуня? Я правильно понимаю?
― Да, госпожа. Вы хорошо устроились? Не требуется ли ещё что-нибудь?
― С этим всё хорошо. Я о другом хотела с тобой поговорить. Ты ведь не девушка, как мне сказали, ты мальчиком родилась...
Честно сказать, такой разговор был уже не первый, ведь человеческое любопытство неискоренимо в любые времена, так, что падать на собственный копчик от неожиданности вопроса я не стала. Я уже приготовилась привычно отмазываться общими фразами и, от греха, сворачивать разговор, как она меня огорошила словами, что она такая же и предложила присесть и не спешить отказываться от разговора с ней. Сказать, что мне стало интересно, это ничего не сказать. И если она сумела устроиться в качестве женщины, и как я могу видеть, достаточно успешно, то я была бы дурой отказываться от такого ценного источника информации. А поделить на шестнадцать, если мне станут по ушам лапшу развешивать смогу, мне кажется. В результате мы проговорили с Татьяной несколько часов. За время разговора успели съесть обед, который принесли нам прямо в номер. И может больше всего меня удивило, что во время разговора две её служанки сновали туда-сюда и она их совершенно не стеснялась и не пыталась скрыть наш разговор. Как я ни приглядывалась, но высмотреть в них бывших мальчиков не смогла, то есть я уверена, что обе обычные девушки, одна постарше, другая совсем молоденькая, может на год старше меня не больше. То есть они про хозяйку знают и принимают это как должное и служат ей. Может это для меня сейчас было даже важнее, ведь после смерти мамочки я осталась практически в полном одиночестве среди кучи людей и это было очень тяжело...
Тем временем Татьяна мне рассказывала, что она родилась в еврейской купеческой семье из выкрестов.
* * *
Но ещё в детстве поняла, что не хочет жить мальчиком, что она девочка и лет до четырнадцати героически воевала со всеми пытаясь отстоять своё право на этот выбор. А её угораздило родиться единственным мальчиком при четырёх сёстрах, и её желание не встретило понимания со стороны родителей. В четырнадцать она убежала из дома, услышала от какого-то матросика, что в Москве есть публичный дом, в котором таких как она много и они там живут и работают и горя не знают. С какими приключениями добиралась, потом как-нибудь расскажет, но в итоге и правда нашла то, что искала. Мадам же она не очень понравилась, всё-таки внешность у Тимофея Голдина была довольно специфическая, совсем не маленький с горбинкой нос торчал на лице как парус, да и угловатая крупная фигура не блистала женственностью. А из возраста, маленького мальчика для интересующихся клиентов она уже вышла. Но Татьяна проявила достаточно настойчивости и сумела закрепиться и остаться в салоне мадам. Первое время работала в прислугах, но старательно училась у девочек всему, чему они её учили. Обычно такие заведения высматривают красивых мальчиков среди городской бедноты и предлагают им работу. Примерно один из пяти соглашается и этого хватает. Таких упёртых, как она у них совсем не много. Собственно, когда она про меня услышала, не столько моя красота, сколько похожесть на неё саму в юности её сюда и привела. То есть обычно их специальные девочки платья впервые одевают уже в салоне и начинают учиться их носить, а таких как я, кто в платье уже врос по собственной воле очень мало. В общем, она готова и согласна мне помочь и это в её силах. Она теперь сама мадам этого салона и возможности у неё достаточно большие. А помощь будет в том, что она мне найдёт достаточно хорошую партию из тех, кому такие как мы нравятся, поможет и научит меня всему, что мне нужно знать. В бескорыстность человеческую меня верить как-то давно отучили, и я спросила, а в чём её собственный интерес. Она рассмеялась и ответила, что свою выгоду она не упустит и получит её не в ущерб мне. Главное, что она мне поможет решить вопрос с легализацией меня в женской жизни, что у неё есть такая возможность, при чём документы будут не поддельные, а самые настоящие и я по ним смогу жить и замуж выйти. И только мы с мужем будем знать о некоторых моих особенностях...
На мой вопрос, а можно ли как то без замужества? Она рассмеялась и ответила, что этот путь самый простой удобный. Можно конечно и работу какую-нибудь поискать, и на это заработок можно будет жить, а вот скопить что-нибудь на чёрный день едва ли получится. А с годами здоровье может подвести, и неприятности могут подкараулить, то есть почти при любом резком жизненном повороте я могу на улице оказаться. Так, что выгодное замужество — это почти со всех сторон наилучший выход.
Ничего принципиального я против замужества не имела. А чего такого, я ведь девочка и то, что рано или поздно выйду замуж для меня естественно, как обещание завтрашнего утра. Смущала немного ситуация с физическими особенностями этого тела, хотя ещё в той жизни от подружек слышала, что многие из них пробовали сзади и ничего в этом зазорного не видели, а некоторым даже нравилось. Некоторые хитрюшки этим пользовались, чтобы сохранить до свадьбы девственность... Татьяна загрузила меня информацией, и мне требовалось её переварить и обдумать, о чём я ей сказала. Она рассмеялась и только расспросила меня про ближайший город, куда собралась завтра съездить на весь день или даже на два, а пока я могу всё обдумать и не спешить, обратно они не торопятся. И что принуждать меня она не собирается, у неё вполне хватает тех, кто готов ко всему добровольно. Впрочем, я не столько взвешивала какие-то выгоды и минусы предложения Татьяны, сколько переваривала открывшуюся мне новую грань этого мира и невольно примеряла на себя историю самой Татьяны и понимала, что на её месте бы так не смогла, что мне даже во многом повезло...
Вечером я долго не могла уснуть от взбудораживших меня мыслей. И как я не думала, вынуждена была согласиться, что предложение Татьяны довольно интересное и отказываться от него в моём положении глупо, тем более, что Татьяна в этих вопросах гораздо опытнее меня. Есть, конечно, риск, что она меня обманет, но слишком это неразумно, тем более, ехать сюда ради меня, есть куда более доступные варианты, в этом я Татьяне верила.
Даже одно то, что она меня обещает обеспечить настоящими женскими документами, с которыми я смогу жить, уже очень дорого стоит. Когда я только попала сюда и раньше, когда про эти времена на истории учили, мне казалось, что при отсутствии здесь компьютеров, отпечатков пальцев, фотографий и поголовной паспортизации затеряться и сменить имя — ничего не стоит. Оказалось, что здесь это даже сложнее, чем в моём будущем времени. Россия — чётко организованное полицейское государство с налаженными учётами и контролем. Когда я при случае завела об этом речь с одним пожилым курьером, он долго смеялся и объяснил, что если кто-то захочет в леса за Уралом жить уйти, то там можно и без документов, там тайга-закон, а медведь-прокурор. В этой же части страны без ведома надзорных структур даже не чихнёшь. В качестве примера он напомнил историю, как жёны декабристов по несколько месяцев у царя ходатайствовали о разрешении ехать за мужьями в Сибирь. То есть княгиня не имеет права без разрешения ехать в пределах страны, куда и как хочет! Ни на какие мысли не наводит? Есть, конечно, разные бандиты и воры беглые, которые живут по поддельным документам и многим это даже удаётся какое-то время, но их очень часто ловят и в тюрьму определяют. Я вспомнила, как по дворовым рассказам с нашим участковым за не слишком большие деньги о новых документах можно договориться. И всякие компьютерные учёты облегчают обмен информацией, но и в них ведь люди вносят данные, а значит и подменить в ней и исправить что нужно тоже не проблема. А здесь самый главный учёт ведёт церковь, и туда просто так не влезешь и не подправишь. А надзор исполняет полиция и уездные службы, отвечающие за учёт. Вот и получается, что ветви учёта разведены, и между собой им договориться гораздо сложнее, чем у нас, где всем одна паспортная служба занимается и не так много денег нужно, чтобы паспортистка где нужно запись сделала...
К приезду Татьяны из города я уже созрела на согласие. Не буду говорить, что предложение выглядело как осуществление розовой мечты. Тем более, что проституция здесь только краем проходит тем, что Татьяна оттуда, самой мне этим заниматься совершенно не хотелось и я никогда не понимала двух девочек из нашего двора, которые стали торговать собой и даже активно и успешно вербовали себе соратниц из младших девочек. А против замужества, как выгодной продажи себя, не будем гримасничать, это именно так по сути, принципиально ничего во мне этому не противилось. Я и в прошлой жизни планировала со временем стать женой и матерью. А практически любой брак, если отбросить романтические слюни даже при наличии самых бурных ЧУЙСТВ, есть сделка. То есть договор, мало отличающийся от любой купли-продажи, и это я понимала и отдавала себе в этом отчёт, когда во дворе растёшь, розовые очки очень быстро с глаз слетают. Наличие тёплых и нежных отношений со своим будущим супругом — это весьма желательный компонент, но как моя подруга говорила: "любовь-любовью, а кушать хочется каждый день"...
