Ядерный Ангел

— Тогда сам и ступай в прошлое. Уничтожь машину, искупи вину. Почему для этого вам нужна Алина?

— Я скажу искренне — хоть сейчас. Дело не в нашей готовности умереть. Цайт-машину питает силовая ядерная установка. Ни ты, ни я не сможем пробраться в силовой отсек и установить там взрывное устройство. Мы погибнем на полпути от радиации, превратимся в протоплазму. Ни один человек не сможет пробраться в силовой отсек установки, Леша. Такое под силу только киборгу.

— Ты не можешь знать этого. Это только предположения.

— Я знаю. Я был посвящен в некоторые тайны Четвертого Рейха. В 1944 году о радиации было известно очень немного. После первых же запусков транспортала погиб от лучевой болезни Карл Бехер, правая рука Вальтрауба. Энергетическая установка, как я думаю, была довольно примитивной — наци слишком торопились запустить свой проект. Сомневаюсь, что нацисты смогли создать эффективную защиту от радиации в зоне реактора.

— И Алина погибнет?

— Увы. Я понимаю, тебе ее жаль. И мне жаль.

— Врешь. Ты не знаешь, что такое жалость.

— Делаешь из меня злодея? Делай. Я знаю, что виноват. Но я ошибся и теперь хочу исправить свою ошибку.

— Это ведь была твоя идея использовать киборга, признайся, — я с трудом сдерживал желание броситься на Димона с кулаками. — Ты загрузил ей американцев.

— Моя. Других вариантов нет и быть не может. Даже если юсовцы с моей помощью или без найдут чертов транспортал и высадят там целую армию, они не смогут отключить реактор. А уничтожение самого транспортала не изменит историю.

— Но почему Кис? Пошли одну из своих охранниц. Они ведь тоже киберклоны.

— Это было бы идеально. Но киборги из лаборатории Рютцеля снабжались особым биоэлектронным имплантантом-идентификатором, вроде пасса на твоей руке. Мне не удалось найти способ деактивировать эти имплантанты.

— Хочешь сказать, что все твои охранницы — работа Рютцеля?

— Верно. Все они были созданы больше пятнадцати лет назад. Повторить то, что делал этот нацистский Франкенштейн, я не смог. Если с вами будет киборг из "Вайсхайма", нацистская электронная разведка тут же сядет вам на хвост.

— Ты не можешь знать этого наверняка!

— Знаю, Леша, знаю. Я читал технологическую документацию Рютцеля. Я мало что соображаю в генной инженерии, но в электронной начинке для киборгов разбираюсь неплохо. Девочки-нибелунги отличные солдаты, но задолго до того, как вы подберетесь к месту, где спрятана цайт-машина, вас засекут нацистские радары. Операция будет провалена в самом начале. У Алины такого биочипа-идентификатора нет, ее электронные имплантанты американские. И не смотри на меня так. Если бы у меня был хоть один шанс из миллиона добраться до реактора прежде, чем излучение разложит меня на молекулы, я бы пошел вместо нее, пожертвовал собой.

— С чего это такая жертвенность, Димон?

— А мне нечего терять, дружище. Я стар и все равно скоро загнусь от болезни сердца. Худо-бедно, я прожил свою жизнь. Я провел тридцать одиноких страшных лет в страшном мире, Леша. Я с лихвой расплатился за свою глупость. И смерть меня не пугает, — Димон помолчал, посмотрел на меня печально.— И потом, даже если история будет возвращена в нормальное русло, я останусь в этом мире. Я не смогу вернуться обратно в Москву 2008 года. Никогда.

Глава тринадцатая: Выбор Бога

— Ну, как тебе новый "Даунлодер"?

— Барахло. Мало того, что даун, еще и лодырь.

— Темнит, сволочь.

Эту фразу Тога повторил, наверное, раз двадцать, пока я пересказывал ему свою беседу с Димоном. Мне всегда казалось, что моего казанского друга очень трудно вывести из равновесия. Но сейчас он был потрясен. Просто шокирован.

— Ну, и что скажешь? — спросил я, закончив рассказ.

— Темнит, сволочь.

— Это я уже слышал. По сути что можешь сказать?

— А что скажешь? История, конечно, потрясная. Из-за одного умного умника вон что произошло. Конец света в чистом виде.

— Я про Алину говорю. Димон уготовил ей роль героини, которая должна пожертвовать собой. Мне такой расклад совсем не по душе.

— Почему?

— Не по душе, и все тут, — я замотал головой. — Взяли, козлы, ребенка, что-то с ней наделали, превратили в биоробота, а тут еще и собираются в реактор ее послать! Несправедливо это, Тога. Нельзя так. Должен быть другой путь.

— Похоже, Димон уже все решил. Ничего тут не переиграешь.

— Надо переиграть! — Я тряхнул Тогу за плечо. — Слушай, компьютерный гений, давай, придумай что-нибудь. Давай сделаем этого Димона. Мне жалко Алину, понимаешь?

— И мне жалко. Но Димон профи. А я так, чайник-самоучка. Если ты прав, и этот мир создан фантазией Димона, как мир эльфийских королевств был создан фантазией Данилы Савичева, мы вряд ли сможем повлиять на события. Димон уже придумал конец истории. Героиня-киборг спасает человечество, уничтожив нацистскую машину времени — спасает ценой собственной жизни. Как я понимаю, альтернативный конец не предусмотрен.

— Погоди, нам же удалось изменить ход событий в Орморке!

— Там немного другая ситуация, Леш. Данила не закончил свою сказку, не успел. Поэтому были варианты. Тебе же Консультант сам сказал: финала истории нет, и каждый участник Главного Квеста рисует собственный финал. Альтернативные развязки налицо. А здесь, как говорят татары, кисмет. Судьба, Леш. Димон определил финал, и я, честно говоря, без понятия, что реально можно сделать.

— Проклятый говнюк! — Я хлопнул ладонью о металлический косяк двери. — Должен быть способ, Тога. Я не принимаю финал Димона. Мы должны все переиграть.

— Не горячись. Лучше поспи немного. Мы теперь в безопасности. Димон наверняка даст нам отоспаться и окрепнуть, — Тога взял со столика кружку с горячим душистым кофе. — Вода у них отличная. И продукты хорошие. Можно сидеть в этой крепости хоть сто лет.

— А я вот думаю, на хрена он нас с тобой сюда притащил. Алина — понятно, для чего она тут. А мы ему на что? Да еще эта исповедь, которую он мне выдал. Зачем все это, Тога?

— Скажет как-нибудь.

— Нет, реально, или я что-то недопонимаю, или нам еще не объяснили ситуацию, — я забрался с ногами на пластиковую кровать, достал из пачки сигарету, щелкнул зажигалкой. — Кишками чую какой-то подвох. У Димона в этом склепе целая армия. Апокалиты и его херувимчики. Оружия, как я понимаю, у них тоже навалом, может, даже ядерное есть. На кой хрен ему мы с тобой понадобились? Прислали бы ему америкосы Алину, сам бы Димон со своим архистратигом и прочим небесным генералитетом нашел бы установку и накрыл ее к чертям собачьим. Какова наша роль, Мейсон?

— Лех, не грузись. Давай отдыхать, наслаждаться тишиной и безопасностью. Утро вечера мудренее.

— Буду грузиться, — я мотнул головой. — Не хочу, чтобы меня использовали втемную. Надо еще раз поговорить с Димоном. Пусть колется, сволотина. С живого с него не слезу, пока все не выложит. Не для того я сюда тащился, чтобы меня втемную использовали.

— Послушай, — Тога помолчал, — а как так может быть, что Алина киборг? Что-то не верится.

— Вот и мне не верится. Поэтому Димона надо расколоть. Завтра скажу ему, что пока не буду знать всей правды от и до, пальцем не пошевелю. Пусть и дальше сидит в этом бункере со своими киберблондинками и со своей больной совестью. Я...

Договорить мне не дали: дверь в нашу комнату открылась, и вошел Ермолай.

— Создатель вас зовет, — сказал он сухо. — Идем, быстро.

Я очень не люблю, когда со мной говорят таким тоном, но здесь правила диктовали не мы. Ермолай повел нас не в апартаменты Димона, а куда-то вниз, на нижний уровень бункера. Мы долго переходили из коридора в коридор, спускались по лестницам и, наконец, оказались у бронированной двери, на которой по-немецки было написано: "Вычислительный блок".

Большой ярко освещенный каземат был уставлен огромными блоками суперЭВМ — выглядело это чудо техники именно так, как выглядели компьютеры семидесятых годов ХХ века. Однако персоналка на подковообразном столике в центре зала была вполне современной на вид. Димон сидел за столиком и что-то настукивал на клавиатуре.

— Моя творческая студия, — сказал он, увидев нас. — Между прочим, за тридцать три года ремонтировали эту машину всего два раза. Качество, однако.

— Есть новости? — спросил я, подойдя ближе.

— Сегодня опять сердце побаливает, — произнес Димон. — Наверное, разволновался после разговора с тобой. Решил вот еще раз с вами пообщаться, а то вдруг кони двину.

— Не самая лучшая идея. Но за приглашение спасибо. Что-то хочешь рассказать?

— Хочу проконсультироваться с вами, — Димон постучал по клавиатуре, и на дисплее появилась карта. Все обозначения были на немецком языке, но, присмотревшись, я узнал район южнее Ладожского и Онежского озер. Димон еще что-то нажал, и на карте появилась россыпь красных точек.

— Это расположение секретных объектов Четвертого Рейха, построенных в нашем районе с 1945 по 2018 год, — пояснил Димон. — Военные базы, склады, аэродромы, полигоны. Карта старая, многие из этих объектов давно уничтожены или заброшены. Сейчас я уберу те, которые не представляют для нас интереса и те, которые исследовали мои люди. Вот, остается еще двадцать четыре объекта. Наш городок находится вот здесь, — Димон показал на карте на светящуюся точку недалеко от восточного побережья Ладожского озера.

— Так, а это Зонненштадт, — я показал на другую точку в самом низу карты. — Интересно, как этот город называется в моем мире.

— Я так думаю, большинство этих объектов действующие, — продолжал Димон. — Получить о них подробную информацию невозможно: мой компьютер отключен от рейхсбанков данных.

— Можно подключиться через хот-спот, — подал голос Тога.

-Можно. Но это ничего не даст, сразу вычислят и заблокируют. И потом, за тридцать лет коды доступа сменились тысячи раз. Взломать защиту в принципе возможно, но времени у нас на это нет.

— Что значит "нет времени"? — спросил Тога.

— А вот, послушайте, — Димон включил радио. В бункере зазвучала бодрая лающая немецкая речь.

— Это сообщение они выдают сегодня весь вечер. Переводи, Леша, ты знаешь немецкий не хуже меня.

— Пропаганда? — Я прислушался. — Что-то об очередной великой победе немецкого оружия.

— Ты переводи, переводи!

— Сегодня в 4 часа утра передовые части армейской группы "Вестгот" и 47-ой дивизии Панцерваффен-СС при поддержке ударной авиации 3-его воздушного флота Люфтваффе и палубной авиации дальнего действия начали форсирование реки Миссури у города Хелена, штат Монтана, — переводил я. — Пятая американская армия и части национальной гвардии разгромлены и отступают на север к Грейт-Фолс. На юго-западе США части корпуса фельдмаршала Менке движутся к Солт-Лейк-Сити, не встречая организованного сопротивления. Фюрер собирается выступить с радиообращением к нации, в котором объявит о грандиозном успехе весенней кампании на американском театре военных действий и скором победоносном окончании войны....Фюрер?

— Конечно. Адольф Гитлер Пятый.

— Что значит — Пятый?

— То и значит, — на лице Димона не появилось ни тени улыбки. — Имя первого фюрера стало тронным именем всех прочих вождей Четвертого Рейха. Как у римлян, имя "Цезарь" стало титулом, сечешь?

— И это тоже ты придумал?

— Возможно. Я не помню.

— Знаешь, Димон, убить тебя мало. Что дальше?

— Дальше? Немцы выигрывают эту войну. И все реальнее становится план "Алтимейт Ревендж". У нас в запасе полторы-две недели, никак не больше. Так что времени на хакерство не остается.

— И что делать?

— Попытаться угадать, где может находиться цайт-машина.

— Методом научного тыка? — Я посмотрел на карту. — Здесь, как ты говоришь, двадцать четыре объекта. Все они, как я понял, охраняются, и нехило. То есть прочесать все объекты мы не сумеем. Не хватит ни времени, ни сил.

— Именно так. Надо выбрать один, максимум два. Учти, что немцы смогут в любой момент подтянуть резервы.

— Мда, перспективка, — я почесал лоб, посмотрел на Тогу: мой казанский друг не отрываясь смотрел в дисплей. — Есть соображения, Мейсон?

— Возможно.

— Хватит темнить, — разозлился я, — давай, выкладывай!

— Немцы, судя по твоему рассказу, вывозили установку из Германии в России на поезде. Значит, нужное нам место должно быть расположено рядом с крупным железнодорожным узлом. Так проще, меньше возни с оборудованием, не надо его перегружать, перевозить еще куда-то. Учти, что наша Раша славится своими отличными в кавычках дорогами, а немцы народ экономный — вряд ли даже по такому случаю строили бы новое шоссе.

— Логично, — сказал я. Димон посмотрел на Тогу с интересом.

— Давайте глянем, — предложил он и увеличил масштаб карты. После того, как мы в шесть глаз внимательно ее изучили, выяснилось, что из двадцати четырех объектов рядом с железнодорожными станциями находятся пять.

— Объект W31, — сказал я, ткнув пальцем в карту, — расположен прямо рядом со станцией Волхов.

— А мне кажется, это D65, — заметил Тога. — Смотрите, здесь в легенде карты указаны параметры железнодорожной колеи. Основная колея путей на станции Бэренбург составляет 1,43 метра. Если я правильно помню историю транспорта, такова стандартная колея в странах Европы, в Германии в том числе. И дорога идет сюда из Эстонии.

— И что это значит?

— Немцы могли гнать состав напрямик из Европы, не перегружая оборудование на другой эшелон. Для такого ценного оборудования это очень важно. Выигрыш времени опять же. И вот еще, интересный момент — от станции к объекту идет отводная ветка дороги. Ее будто специально проложили. Ширина колеи такая же.

— Ну, ты даешь, — я посмотрел на Тогу почти с суеверным ужасом. — Откуда ты, блин, все знаешь?

— Не все, но кое-что знаю. И вот еще один момент: объект D65 расположен на берегу озера. Для охлаждения ядерного реактора требуется очень много воды.

— Но и W67-1 находится прямо на берегу Ладоги, — сказал я.

— Да, но там поблизости нет железнодорожных путей, — Тога вгляделся в карту. — И еще, D65 ближе остальных расположен к Зонненштадту, видите?

— Резонно, — Димон выглядел очень довольным. — Кажется, вы действительно именно те люди, которые мне нужны. Сейчас пробьем инфу по D65. Ага, есть кое-что!

— Испытательный полигон войск ПВО, — прочитал я. — Построен в 1946 году. Плюс в двух километрах от него до 1947 года находился Firpenlager... Стоп, лагерь принудительного труда. Почти пятнадцать тысяч заключенных. Русские, поляки, украинцы, литовцы. Значит, тут шли большие работы. И была готовая рабочая сила для монтажа установки и реактора. Информация, как я понимаю, старая.

— До 2019 года.

— Леха, смотри, совсем рядом еще один объект, и он тоже обозначен как база ПВО, — внезапно сказал Тога. — Не много ли баз ПВО на таком пятачке?

— Думаешь, липа?

— Возможно. Надо бы проверить. Но есть еще одна любопытная вещь. Что может угрожать установке в России? Только ракетные или авиационные атаки американцев. А вот объект ПВО должен быть хорошо защищен от воздушных атак.