Трава зелёная

На рынок мы отправились втроём: я, Фиксатый и Таксист... То есть Прохор и Емельян. Теперь они, кроме имён, откликаются ещё и на прозвища, данные мной. Произошло это следующим образом... Находясь в благодушном настроении, я пообещал Прохору вставить золотой зуб, если тот будет хорошо себя вести. Слово 'фиксатый' вырвалось случайно, но почему-то очень рассмешило Емелю.

— Таксист, а чего ты лыбишься? — обратился я к нему. — С золотыми зубами ходят исключительно козырные пацаны. А твоя роль — быть у них на подхвате.

Естественно, мой 'благородный' слог никто не вкурил. Уловили лишь общий смысл. Зато теперь смеялся уже Прохор, и смеялся над словом 'таксист', типа что-то понял. А я ещё пообещал нарисовать на возке шашечки.

Гостиный двор встретил нас распахнутыми воротами, через которые туда и обратно сновали люди, одетые в грузные зимние одежды. Одни шли налегке, другие несли котомки и корзины, третьи тянули за собой санки, четвёртые управляли лошадьми, запряжённые в сани-розвальни. Повсюду слышались перекрикивания, конское ржание, лай собак. Сгустки пара, вырывающиеся из раскрытых ртов, образовывали белёсое марево. На утоптанном снегу валялись пучки соломы и конские 'яблоки'.

Состоял гостиный двор из бревенчатых 'павильонов', выстроенных в форме прямоугольника. В них располагались лавки солидных купцов. Прочая шушера кантовалась на улице внутри прямоугольного периметра, разложив свои товары на прилавки, прикрытые дощатыми навесами. Всё увиденное чем-то напоминало мне мультфильм по мотивам произведения Пушкина 'Сказка о попе и о работнике его Балде'. Только зимний вариант. Однако наблюдался и общий порядок. Независимо друг от друга стояли хлебные ряды, мясные, рыбные, кожевенные, суконные...

Что надо мне? В первую очередь ткани. Хочу пошить рабочую и спортивную одежду. Ещё нужны трусы. У меня всего одни. Спать в ночных штанах этого времени откровенно напрягает. По поводу пошива одежды я советовался с Марией Васильевной. Белкина сказала, что в Боровске есть профессиональные портные, которые шьют мундиры и партикулярные (штатские) платья. Но зачем тратиться, когда есть она? Женщина заверила меня, что с удовольствием займётся составлением моего гардероба по предложенным лекалам. Очень уж её заинтересовала 'европейская' мода и отдавать новшества на сторону она совершенно не хотела. Что же, тем лучше. Эх, была бы ещё швейная машинка. Но нет пока такого девайся в этом времени. Если же браться за конструирование данного агрегата, то боюсь, что уйдёт слишком много времени. Конструкцию ножного привода я понимаю чётко, но основной механизм, который непосредственно выполняет работу, для меня полная загадка. Одно знаю: ушко у иголки с другой стороны...

Ещё мне требуются мел и гипс, чтобы изготовить мелки, которыми пишут на школьной доске. Доску тоже необходимо сделать. Тратить бумагу на рисование образных пояснений выходит слишком дорого. Белкины про бережливость уже не раз намекали. Туго тут с наличкой. А бумажные деньги ещё не ввели. Вроде случится это при Екатерине II. Но когда конкретно, хрен её знает. Что же касается гипса, то кроме изготовления мелков, он пригодится мне для литейных работ. Будем с Прохором отливать разные детали из бронзы. Сюда стоит добавить воск. Кстати, у Белкиных в Корнеевке имеется своя пасека, но весь воск уходит на продажу. Себе они оставляют самую малость. Придётся покупать. Зато от одной заботы они меня избавили. Я же хотел купить шкуру для пошива зимней обуви. Оказывается, что такая шкура у них имеется в достатке. Дадут столько, сколько надо. Это радовало! Жаль, не было специалиста по пошиву обуви. Даже Прохор не хотел браться. Конечно, смастрячить поршни он мог бы, но вряд ли я надену такую 'красоту' на себя. Если только дома ходить. Но для дома я и сам могу расстараться. Мы в своё время с Данькой сшили не одни ножны для ножей, которые изготовил Михаил Петрович. Так что навык имеется.

Емельян с возком остался недалеко от входа в гостиный двор. Можно было бы и вовнутрь заехать, но мы же не купцы и товара у нас нет. А платить лишнюю копейку за парковку внутри рынка не хотелось. Пока мы шли к лавкам, я узнал от Прохора, что сами железно-заводчики Меллеры живут в Москве, а здешним заводом управляет поставленный ими человек. Блин горелый, а чего тогда батюшка мне советовал? Или сам не знал? Или думал, что меня интересует продукция завода, а не конкретно хозяева? Хрен поймёшь. Зато становится ясно, почему архимандрит Дорофей писал в Берг-коллегию. Управляющий заводом, скорее всего, послал его к своим работодателям, типа я человек маленький и самостоятельно деньгами не распоряжаюсь. А судя по рассказу Прохора, который тесно общается с купцами, у Меллеров в Москве имеются каменные палаты. Короче, люди с положением. М-да, не получится с ними пообщаться. А вести дела с управляющим я не собираюсь. Но на завод сходить надо. Хоть гляну, что из себя представляет? Возможно, закажу чего-нибудь...

— Слышь, Прохор, а в Боровске вообще много немцев проживает? — спросил я, шагая сквозь людскую толчею.

— Хватает, — кивнул он после недолгого раздумья. — Аптекарь Шварц — немец...

— О, аптекарь! — обрадовался я 'цивилизованному' слову. — А где он обитает?

— Там лавка, — беззубый гид махнул рукой куда-то в сторону. — Говорят, что он — колдун...

— Кто?! — рассмеялся я. — Прохор, ты взрослый мужчина, а веришь разным глупостям? Не бывает никаких колдунов. Все так называемые чудеса можно легко объяснить с помощью науки. Вот знаешь, к примеру, откуда берётся молния?

— Конечно. Боженька гневается.

'У-у, как всё запущено! — невольно изумился я. — Тут, наверное, и про громоотводы ничего не слышали. М-да, на такие темы лучше не заводить беседы. Не поймут, да и я объяснить не смогу. А вот осиновый кол отхвачу запросто'. От этих мыслей моё внимание отвлекла толпа, собравшаяся возле каких-то двух мужичков. Прохор тоже заинтересовано остановился.

— Чего там? — спрашиваю его.

— Куприян Горбонос продаёт своего крепостного.

— Дворянин?

— Кто?! — Прохор удивлённо повернул голову в мою сторону.

— Ну-у, Куприян твой...

— Да ты что, Леонид Иванович! Из него такой же дворянин, как из меня митрополит Московский. Слободской он. К тому же пьяница горький.

— Откуда тогда у него крепостной?! — теперь уже удивляюсь я.

— Летом купил по случаю у донских казаков, которые здесь проезжали. Где взял деньги, не ведаю. Но пару рублей за шведа отдал.

— За шведа?! — удивляюсь ещё больше. — Так крепостной, значит, иноземец?

— А то ж! — кивает Прохор. — Казаки где-то отловили, а этот дурачок купил. Только видать забыл, что теперь пОдать за крепостного надо платить. А может на хмельное зелье денег не хватает.

— Зачем же тогда покупал?

— Так его ни в один цех не принимают. Вот и решил показать себя хозяином. Говорю же, пустой человек.

Тут я вспомнил, что городские жители этого времени объединяются в специализированные цеха, то есть в торгово-ремесленные корпорации. Например, цех сапожников, булочников, плотников, кузнецов и так далее. Это помогает противостоять конкуренции и прочим социальным трудностям феодальной эпохи. У каждого цеха имеется устав, который требуется чётко соблюдать, иначе последуют суровые санкции от своих же коллег. Куприян, похоже, был злостным нарушителем всяких уставов, вот и...

Пользуясь своим ростом и физической силой, пробираюсь сквозь толпу поближе к виновнику зрелища. В своё время мне довелось видеть сутенёров, выставляющих на продажу проституток, но здесь другое. Вот и захотелось посмотреть, как происходит торговля людьми? М-да, в моё время этого 'сутенёра' назвали бы бомжом. Борода всклоченная, сальная, под глазами мешки, рот щербатый, одет в видавшие виды тулуп и малахай. А у его холопа и того нет. Тщедушное тело прикрывает куцый армяк да потёртый войлочный колпак. Что удивило, так это гладко выбритое лицо крепостного. Правда, щёки впалые, словно голодал сильно. Стоит, дрожит. Замёрз походу...

— Как тебя зовут? — спрашиваю на немецком языке. Вроде шведы на нём разговаривают.

— Густаф, — тут же встрепенулся мужичок, услышав знакомую речь. — Господин, если вы верите в Бога нашего Иисуса Христа, и вам знакомо чувство сострадания, то выкупите меня у этого сумасшедшего варвара, а я отслужу...

— О, ещё один немец объявился! — отреагировала толпа на наш диалог. Кто-то обернулся к стоявшему за моей спиной Прохору, чтобы узнать, кто я такой?

— Откуда ты и что умеешь? — не обращая внимания на толпу, я принялся расспрашивать Густафа. Мужичка было жалко, но хотелось узнать о нём побольше.

Он принялся сбивчиво рассказывать о себе. Понимал я его с трудом. Всё-таки разница в языке была большой. Приходилось применять не только немецкий, но и русский, французский, английский... С горем пополам удалось разобраться в его истории. Оказывается, Швеция и Турция поддерживают союз между собой, естественно против России. Нередко шведское правительство отправляет в Стамбул своих офицеров. Типа инструкторы. Как раз при таком инструкторе и состоял денщиком Густаф. Один раз тому захотелось поплавать по морю на кораблике. Однако подлые пираты (казаки) напали на их судно ночью. Офицер, защищаясь, погиб, а он попал в плен... Сам Густаф был простым ремесленником, но угодил под рекрутский набор. А денщиком стал потому, что умел хорошо брить лицо, чинить платье и сапоги. Да и по профессии он являлся сапожником. Услышав эту новость, я обратился к Куприяну, который пялился на нас тупыми глазами и всё порывался что-то вякнуть:

— Сколько ты хочешь за него?

— Пять рублёф! — нагло заявил любитель зелёного змия.

— Чего?! — тут же возмутился я. — Это за что же ты просишь такие деньжища?

— Так ведь — иноземец! — заявляет важно.

— Да хоть инопланетянин! За что платить-то?

— Э-э... — завис Куприян. — А кто такой — иплотянин?

— Не иплотянин, деревня, а ино-плане-тянин! — раздельно произношу слово. — Хочешь знать, кто это такой?

— Ага, — лыбится щербато.

— А ты в курсе, что информация денег стоит? Заплати мне, и я расскажу про инопланетян столько, что книжки можно будет писать.

— Э-э... — снова завис Куприян. — Я не дьяк, чтобы письменами заниматься! — типа отмазался.

— Конечно, не дьяк! Ты — душегуб! До чего довёл своего холопа... Худой, больной и ничего не умеет, — откровенно издеваюсь я.

— Чё это — не умеет? Умеет! Он в дому чисто прибирает...

— Для наведения чистоты в доме я и бабу могу найти. А немец не сегодня-завтра помрёт. И что, мне потом отвечать за это? Нее, я лучше пойду к его высокоблагородию Николаю Яковлевичу Бахметьеву и по старой дружбе шепну ему о некоем Куприяне Горбоносе, который христианскую душу голодом уморить хочет. Тогда посмотрим, как ты запоёшь? — решаю запугать любителя лёгких денег.

— Барин, не губи! — мужичок вдруг рухнул на колени и сдёрнул с себя шапку. — Два рубля я отдал за эту немецкую рожу... Мне бы своё вернуть!

— Два рубля, говоришь? — хмыкаю я, а сам удивляюсь: не ожидал подобной реакции. Неужели имя воеводы так подействовало?

— Ага! — трясёт головой. — И четыре алтына, чтобы пошлину заплатить.

'Вот же жук! — невольно восхищаюсь. — Сам трясётся от страха, но свой интерес блюдёт. А крепостного надо брать. Слуга, который обязан тебе лично, служить станет не за страх, а за совесть. К тому же местных не любит, значит, подкупить не смогут. Особенно если появится дополнительный стимул. А я такой предоставлю. Коли он действительно хороший сапожник, то от своего дела точно не откажется. Поставим здешнюю моду раком! Да и вообще, через него с заграницей можно списаться. Всяко знакомые в Швеции остались...'

ГЛАВА 17.

БУМАЖНАЯ ВОЛОКИТА.

Давно замечено, что бездумно высказанные вслух желания имеют свойство сбываться. А почему? А потому, что мысль материальна. Тем более хозяин, который шутейно выпустил её на волю, быстро забыл о своей подопечной. А раз она ментально к нему уже не привязана, то начинает действовать согласно запущенной программе. Вот сказал я утром в шутку, что пойду к вдовой соседке — Дарье Михайловне, и, пожалуйста, пошёл... А куда деваться? У меня появился слуга, но в доме Белкиных для него нет места. Селить Густафа с собой в одну комнату я категорически не хочу, а определять в сарай, как посоветовал Иван Данилович, опасаюсь. Швед и так в последнее время жил не в лучших условиях, из-за чего отощал и приобрёл болезненный вид, а тут и вовсе может застудиться. Антибиотиков в этом времени — нет, противовирусных препаратов — нет, даже элементарного аспирина — нет! И чем его лечить, в случае чего? Отварами трав? Вариант, конечно. Но где этим заниматься? Снова в сарае? Потому, что в доме он на хрен не нужен. Там, где заболевает один, очень быстро начинают болеть остальные. Знаю по своему времени. К тому же в доме тесно, да ещё полно детей. Они первыми попадут в зону риска.

Двор Дарьи Михайловны Рябушкиной занимал примерно соток восемь-десять. То есть был раза в три поменьше, чем у Белкиных. Зато сам мещанский дом по размерам не уступал дворянскому. Да и вообще, складывалось ощущение, что строились они по стандартному проекту одной и той же фирмой. Кстати, я не заметил в Боровске каменных домов, если не считать церквей. Но и церкви далеко не все были из камня. Даже воеводская канцелярия располагалась в деревянном здании, чем-то напоминавшим мутировавший блокгауз. То ли административное здание, то ли фортификационное сооружение...

После посещения рынка пришлось наведываться к воеводе, чтобы оформить моего слугу официально, а то был, не пойми кто. Куприян Горбонос подобной 'глупостью' не соизволил озаботиться, у него даже отсутствовала купчая на Густафа. Именно поэтому он испугался моей угрозы. Влепили бы штраф за сокрытие информации, или ещё чего хуже... Тут за сбором налогов следят строго и виновных не прощают, особенно простолюдинов. Мне за оформление бумаг тоже пришлось заплатить копеечку. А ещё его высокоблагородие Николай Яковлевич Бахметьев посоветовал прикупить собственный дом, типа, зачем ютиться у Белкиных? Мысль, конечно, хорошая. Я сам об этом думал. Но... Во-первых: дешёвые дома продавались только на том берегу Протвы, то есть в районе Пафнутьевского монастыря. Цены на недвижимость в центре Боровска меня совершенно не устраивали. Во-вторых: свой дом, значит, своё хозяйство. Сейчас я находился на всём готовеньком, а там? Себя обеспечь, слугу обеспечь... Конечно, в новом доме можно было бы поселить только Густафа, а самому продолжать жить, где жил. Но слуга мне нужен под рукой, а не у чёрта на куличках. Самый ближний дом, который подходил по цене, находился в трёх верстах от дома Белкиных. Учитывая здешний ландшафт и качество дорог, это как минимум час ходьбы. Я, конечно, за активную жизнь, но всему есть предел! А если надо что-то срочное? Быстро фиг свяжешься, телефонов нет. Общественный транспорт тоже отсутствует. Постоянно выпрашивать Емельяна с возком ни к чему хорошему не приведёт. Достаточно представить моё время... Подходит сотрудник офиса к шефу и говорит: 'Иван Иванович, дай ключи от своей тачки, мне нужно по делам прошвырнуться...' Ага, даст. Догонит, и ещё добавит. Между прочим, Мария Васильевна не одобрила мой подарок Прохору. Напрямую ничего говорить не стала, но ревнивые нотки прозвучали. Всё правильно, она — хозяйка. И лишь в её власти одаривать или наказывать. Вот так вот!