Самый главный тест

Почти две недели прошло, как мы начали претворять в жизнь политику выдавливания арендаторов с нашей территории. Сейчас-то все уже чуточку поуспокоилось, а поначалу такое было — тушите свет! В первый день взялись мы разметку на асфальте для автостоянки делать, переносные барьеры подтащили, собрались устанавливать. Вдруг со склада 'Фармлайна' вылетает эдакий крепенький мужичок начальственного вида, и на всех парах к нам. Он еще даже добежать не успел, а уже с места в карьер орать начал. Руками размахивает — не человек, а мельница ветряная. 'Кто, — кричит, — вам позволил это самоуправство? У меня из-за вашей стоянки фуры к складу не проедут!' Вообще-то, его речь была заметно длиннее, просто часть монолога я опустила ввиду абсолютной ненормативности. Ну, мы вежливо так мужику объяснили, что плевать хотели, как на его фуры, так и него самого. На своей территории мы делаем то, что считаем нужным, а если он чем-то недоволен, то пусть топает к нашему юристу и разбирается с ним. 'Да, — кричит мужик, — я разберусь! Я со всеми вами разберусь! А сейчас пре-кратите это самоуправство! Кто у вас тут старший?' 'Ну, я, — отвечаю тому типу, — И что?' (Кроме меня, из мастеров еще Ночка с Артуром были, но они возражать не стали). 'Прекратите! Немедленно прекратите!' — заорал мужик, да так экспансивно, что аж лицо своими слюнями обдал. А потом... (представляете?) схватил меня за грудки и стал трясти! Да я такого не позволяла с собой вытворять, даже когда была человеком, а уж теперь... Зверь во мне не то, что зарычал — взвыл дурным голосом, аж в голову ударило. И я этого типа... Нет-нет, не подумайте чего. Я его не убила, и даже не покалечила. Просто на асфальт уронила и немножко потопталась. Вскочил мужик на ноги вполне себе живой-здоровый. Да, что ему сделается? Помялся, разве что, малость, да чуток испачкался. Вскочил он, взглянул на меня ошалело, и, прихрамывая, кинулся к ближайшему входу в административный корпус — к юристу нашему, надо полагать. Выходит, дошло, что не стоит рукам волю давать, а разногласия следует разрешать цивилизованно. Только поспешила тогда я с выводами, потому что и пяти минут не прошло — вылетел тот тип обратно на улицу. Помятостей на нем прибавилось, прихрамывать заметно сильнее стал, а глазастые наши бруйяне еще и фингал у него разглядели. Мда, этого дурачка мой урок, похоже, ничему не научил, раз он и с Вадимом повел себя грубо. Постоял мужик на улице пару минут — толи с мыслями собирался, толи от побоев отходил, и похромал к дальнему входу в админкорпус. Ночка посмотрела вслед 'Фармлайновцу' и мне: 'Слушай, Кира, а ведь он к сестре твоей поперся. Точно. От дальнего входа в приемную 'Антибиотиков' удобнее пройти. Я вот думаю, если ты его слегка помяла, а Вадим к твоим тумакам добавил фингал, то что же с ним Алина-то сделает?' Как говорится, вопрос интересный. Наши все представляют, на что способен мастер-тремер, особенно тот, кто приблизился к рубежу, за которым к рангу 'мастер' добавляется эпитет 'старый'. Народ, гляжу, и про работу забыл. Все уставились на дверь, за которой скандальный мужик скрылся. Спорщики уже пари заключать стали: вынесут того типа, или он все же своим ходом назад выползет. Спор тогда никто не выиграл: через какое-то время мужик вышел на своих двоих и даже, кажется, по морде не получил от Алины. Наверно, не смотря на свою взвинченность и врожденное хамство, все же сообразил, что с генеральным директором фирмы-арендодателя следует разговаривать вежливо.

Через пару дней 'Фармлайн' подал на нас в Арбитражный суд. Собственно вся эта судебная канитель до сих пор тянется: иски, встречные иски, неявки ответчика, переносы заседаний и тому подобное. Ну, а мы тем временем продолжаем устраивать трудности господам из 'Фармлайна'. Как говорится, жизнь идет своим чередом.

Когда поставили в производственном корпусе стенку, отделив наши помещения от складских, такого ажиотажа, как с автостоянкой, уже не было. Но где-то, дня три-четыре мы неплохо зарабатывали на штрафах с любителей шляться по кустикам. Потом 'Фармлайновцам' привезли пару биотуалетов. Впрочем, на складе народу дофига, а сменные модули для туалетов, как это у нас водится, не всегда вовремя меняют. Так что штрафы мы продолжаем собирать.

Распахнув калитку, что рядом с воротами, Ветер вышел наружу. Встал в проходе, лениво покусывая травинку. 'Эй, дядя, что шумишь? Или видишь плохо? Вон там, на заборе, специально для таких как ты, крупными буквами написано: место погрузки-выгрузки. Подъезжай туда и жди'. 'Парень, ты что, свихнулся?! — сердито закричал водитель, — Да ты знаешь, сколько у меня в фуре? Двадцать пять тонн! Если я встану, где ты говоришь, меня же до ночи разгружать будут!' 'Это твои проблемы, дядя, — пожал плечами Димка, — У меня приказ дальнобоев заворачивать на новое место погрузки-выгрузки, туда, куда я тебе показал'. 'Парень, — пожилой водила угрюмо глядел на Ветра, — ты пойми. Я же вольный перевозчик. Я как потопаю, так и полопаю. Мне уже сегодня надо засветло выехать груженым. Если я здесь на выгрузке застряну, то не успею к сроку с новым грузом. За задержку пенни пойдут. А мне еще лизинг оплачивать. Рейс не окуплю — считай, соляру зазря жег'. 'Я тебе сочувствую, мужик, правда, — (Димке, в самом деле, было жалко незадачливого дальнобоя, да и мне, честно говоря, тоже), — К складу нельзя проехать, там, видишь ли, автостоянка теперь'. 'Видишь?! — снова взвинтился водила, — Я ничего не вижу за закрытыми воротами! Почему я должен верить тебе на слово?' 'Не хочешь верить, не верь, но, кроме того места, что я показал, других нет'. Ругаться с дальнобоем Ветру совершенно не хотелось, а вот шоферюга (и я это видела) сознательно шел на скандал. Его можно понять, с нашими нововведениями он, похоже, основательно 'пролетал'. Для вольного перевозчика не окупившийся рейс это очень серьезно. Ну, почему так получается? Мы-то бьем по господам из 'Фармлайна', а рикошетом задевает таких вот бедолаг. Лес рубят — щепки летят. Попробуй-ка, объясни 'пролетевшей' 'щепке', что ей случайно досталось.

Слушая перебранку Димки с водилой, мне подумалось, что самым простым сейчас было бы вмешаться в сознание дядьки-дальнобоя. Сделать так, чтобы тому расхотелось ругаться. К сожалению, самое простое решение не всегда самое верное. Загвоздка в том, что за нами следят. Секут, подсматривают, шпионят — называйте, как хотите. Кто? А вы еще не догадались? Разлюбезные 'Стражи человечества', будь они неладны! На Совместной Комиссии им не удалось оспорить наши права на институт, вот теперь и стараются отыграться. Пытаются доказать, что мы тут вовсю используем свою магию, чтобы получить преимущества перед людьми. А уж сколько воя было, когда мы начали выживать со своей территории 'Фармлайн'! Тут, правда, форсеры из администрации губернатора вмешались, заставили 'Стражей' заткнуться. Ну, а нас предупредили, что в конфликте с арендаторами использование заклятий, даже если они не нарушают Маскарада, крайне нежелательно. Дескать, не стоит недоброжелателям давать повод.

От Владимира Игоревича я слышала, что в Охотничьем снаряжении есть детекторы, регистрирующие возмущения в спектрах сил. А возмущения эти, как известно, случаются в процессе плетения заклятий. Суть уловили? Глупо думать, что амулеты-детекторы есть только у Охотников-великороссов. Потому-то я и не хотела воздействовать на водилу. Не факт, что где-то поблизости нет наблюдателя от 'Стражей'. Кстати, даже сейчас в зоне сканирования я фиксировала несколько Охотничьих щитов. Четыре совсем близко (ну, с этими-то все ясно — охранники-форсеры на складе), два щита перемещались на границе досягаемости, и еще один был относительно недалеко — где-то на пустыре за дорогой. Он, кстати, никуда не перемещался. Разумеется, я бы не взялась утверждать, что щит принадлежал наблюдателю. Это мог быть какой-то посторонний Охотник, форсер, или даже обычный человек, к которому случайно попал Охотничий амулет ментального щита. Все верно, но зачем, спрашивается, рисковать, если в заклятиях нет острой необходимости? Знала б, что будет дальше, не стала бы осторожничать.

Тем временем перебранка дальнобоя с Ветром плавно входила в новую фазу. (Правда, мы еще не знали об этом). 'Парень, не дури! — убеждал Димку водила, — Открой ворота! Я хоть увижу, что ты не брешешь. Ну, не дурак же я. Если там стоянка, не стану же я таранить ваши машины!' 'Э, дядя, — возражал Ветер, — если я тебе посмотреть ворота открою, а ты туда рванешь, как я тебя удержу? За колесо схвачусь?' 'Да ты меня и с воротами не удержишь! — набычился водитель, — У меня тягач десятитонный, да фура еще! Если я тронусь, парень, эту вашу жестянку порву, как листок картона! Понял?' 'Не пугай нас, дядя, — ухмыльнулся Ветер, — а то мы, чего доброго, с перепугу сделаем из твоей тачки кучу металлолома. Эй, Радик, покажи-ка свою пушку!' Из окна я наблюдала за водилой. Вот он посмотрел куда-то вверх, и в его отражении проявился легкий страх. Ну, и как тебе, дядя? 'Корд' калибра 12,7 мм горячие головы хорошо остужает. Уж и не знаю, стоило ли нам 'светить' пулемет? Но, если разобраться, то с юридической точки зрения, мы чисты — на Урале охранные структуры имеют право держать у себя тяжелое стрелковое оружие, а водилу припугнуть надо было, чтобы глупостей не наделал.

Неприятности пришли, откуда не ждали. Дурную услугу, сам того не желая, нам оказал Радик, а, вернее, его внешний вид. Мы-то к нему привыкли, и знаем, что юный тореадор далеко не тот, кем кажется. Банальное утверждение об обманчивости внешности, в случае с Радиком как нельзя лучше отражает суть. Но посторонние-то ни о чем таком не догадываются! Поставьте себя на место водителя. Вот он посмотрел на крышу и увидел там крупнокалиберный пулемет на станке-треноге, а рядом с ним девочку-подростка. Какая у него была реакция, представляете?

— Да вы тут что, совсем охренели?! — дядька-дальнобой был возмущен до глубины души, — Что там делает девчонка, и где взрослый пулеметчик? У вас соображалки работают, или как? Ей же еще кукол наряжать, а ее к оружию подпустили, и никто не смотрит! А если по неосторожности выстрелит? — и, сделав строгое лицо, закричал Радику, — Детка, ну-ка, от греха подальше, отойди от пулемета! Лучше, иди, с подружками поиграй!

В последнее время Радик остепенился, посерьезнел и уже не порывался бить морды, вызывать на дуэль, или еще как-то наказывать тех, кто принимал его за девочку. Может быть, свою роль сыграло то, что случилось с его кланом. Перед такой большой бедой личные проблемы начинают выглядеть какими-то мелкими и несущественными. Не мной подмечено, на войне быстрее взрослеют.

На замечание водилы наш тореадор отреагировал вполне спокойно. Он вежливо объяснил дальнобою, что тот ошибается, что он, Радик, вовсе не девочка-ребенок, а, как раз наоборот, достаточно взрослый парень. Ему неполных девятнадцать лет, просто он так выглядит. Кто, скажите, виноват в том, что случилось потом? По большому счету никто. Водила, видимо, решил, что наглый ребенок над ним издевается, ну, и высказал все, что он думает о нахальной девчонке и ее дурацких шуточках. Тирада была длинной и весьма эмоциональной. Я, честно говоря, и сама бы на нее обиделась, если б такое услышала в свой адрес. Уж очень нелестно дядька-дальнобой отозвался о девушках вообще, и нашем умении обращаться с оружием в частности. Ну, а на Радика слова водилы вообще подействовали, как красная тряпка на быка, и оскорбленный тореадор (ведь чистую же правду сказал дальнобою), закусил удила. Сквозь перекрытия потолка я увидела, как его отражение наливается цветами обиды и злости. 'Значит, не веришь мне, дядя? Думаешь, я не умею обращаться с оружием? — раздался его звонкий голос, — Сейчас я докажу, что это ошибка. Вы, ведь, знаете, что у пулеметов прицельность не очень. Так?' Я заметила, как глядевший вверх на крышу дальнобой машинально кивнул. Интересно, а почему Радик вдруг перешел на 'вы'? Для пущего эффекта, что ли? 'Так вот, — продолжал он, — уверяю вас, что я смогу, аккуратно расколоть вам сначала левую фару, потом правую, затем — лобовое стекло, и только после этого сделаю из вашего 'седельника' кучу металлолома!' Водила, как ни в чем не бывало, сидел в машине, ошарашено глядя на Радика — толи до него не дошло, что сейчас произойдет, толи не верил в угрозы 'ребенка'. 'Радик! Не-е-ет!!!' — резанул по ушам вопль Димки. Этот крик, похоже, вывел дальнобоя из ступора. Дядька пулей выскочил из кабины, впопыхах не попал ногой на ступеньку, кубарем покатился на землю, вскочил, и, прихрамывая, бросился бежать подальше от своего тягача.

Дальнейшее слилось для меня в одно длинное, очень длинное мгновение. Некогда раздумывать, все это потом, а сейчас... Бросаю вверх 'Оглушение'. (Плетется моментально, концентрации почти не требует, к тому же белый спектр — ментальное воздействие, а, значит, перекрытия не должны его ослабить). Пулей взлетаю по лесенке на крышу. Фиг! Не прошел мой удар! Но ведь не мог потолок погасить... Черт! Я про амулет ментального щита забыла. Все же какая-то польза от 'Оглушения' была — амулет, конечно, принял удар, но хоть чуть-чуть, а Радика торкнуло. Во всяком случае, не успел он начать стрелять.

Вам никогда не приходилось отдирать обозленного тореадора от пулемета? Нет? А если к этому добавить то, что вы тремер (физическая мощь никогда не была коньком нашего клана), а если к тому же вы еще и девушка, по определению более слабая, чем парень? Радик худенький, невысокий (он на полголовы ниже меня, хотя я сама, прямо скажем, не богатырского сложения), но у него стальные мышцы. Представьте, что вы пытаетесь взять в захват статую. Глупо это, верно? Она же твердая, ей все ваши захваты по барабану. Примерно так и я с ним мучилась. Можно было, конечно, в боевую гангрельскую трансформацию войти, тогда, ясное дело, силы на трех Радиков хватило бы. Только вот как бы я его от пулемета отрывала своими когтями-кинжалами, по частям что ли? К тому же мое преображение могли увидеть посторонние. Нам и без нарушений Маскарада проблем хватает. Все мои силы уходили на то, чтобы удерживать тореадора, не дать ему дотянуться до спускового крючка. 'Ну, Радик, пожалуйста, не надо, — твердила я, — Забей ты на этого водилу. Какая разница, что он о тебе думает? Он же просто человек, он даже правду ото лжи отличить не может...' Чуть погодя, на крышу поднялся Стас, а, несколькими мгновениями спустя, рядом очутился и Ветер. Общими усилиями мы уговорили нашего тореадора отказаться от его дурной затеи, и спуститься вниз. Потом Димка со Стасом побежали успокаивать водителя. Мы с Радиком остались вдвоем. Был он мрачнее тучи. Более грустным я видела его только после разгрома базы Тореадора. 'Ну, почему он мне не поверил? — вздыхал Радик, — Ведь я же ему сказал правду, — и сам себе ответил, — А все потому, что я и в самом деле похож на маленькую девчонку. Сколько же мне еще жить таким уродом?!' Попыталась его успокоить: 'Ну, что ты, болтаешь? — говорю, — Никакой ты не урод'. 'Не урод? — усмехается тореадор (грустная такая у него усмешка), — А кто я, спрашивается? Моя внешность не соответствует ни полу, ни возрасту. Меня сегодня взбесило даже не то, что в очередной раз приняли за девчонку. Обиднее, что меня посчитали мелюзгой ничего не понимающей в оружии. А я, между прочим, в клане лучше всех стреляю. И Милена, и Серега, они в Боевом танце круче меня будут, но по стрельбе я им фору дам. А этот хрен с бугра... Честное слово, обидно!' И что тут скажешь? 'Радик, — говорю, — черт с ним, с водилой этим. Мы-то знаем, какой ты на самом деле. Ночка с Кабаном помнят, как ты их спас, и из церкви тогда мы все благодаря тебе вовремя убрались. Для второго раза в жизни машину ты вел очень даже неплохо. Глупо было тому дальнобою что-то доказывать. Он бы все равно ничего не понял. И получалось, что ты хотел наказать человека только за то, что он человек, и не видит дальше собственного носа. Знаешь, когда тебе фигово сделается, ты просто помни, что эта твоя внешность не навечно. Рано или поздно, ты все равно станешь таким же, как все ваши мужчины. Носферату, если на то пошло, еще хуже. Они-то страшненькими всегда будут'. Честно говоря, гнилое какое-то утешение у меня получилось: тебе не так уж плохо, потому что другим еще хуже.