Ветер и крылья - 5

И вообще.

Это у нее с детства. Орет, пока куклу не получит, поиграет пару дней — и бросит. Вот и тут... кукла, правда, крупновата вышла, но если удастся это дело уладить по-тихому...

Найдется и за кого молодую вдову выдать. Правильно, с выгодой...

Найдется.

Он пока и поищет.

— Только вот тебе это не поможет! Тебя я содержать все равно не буду. Живите, как получится, а ко мне не приходите. Дочь я приму, а тебя — нет.

— Мы любим друг друга, дан Андреоли. И будем счастливы.

Ответом Рикардо был насмешливый взгляд.

Будете?

Ну-ну... попробуйте!

И честно говоря, Джорджо свою дочку знал куда как лучше, чем Рикардо. А если бы ее так знала королева... она бы сказала, что Мия будет не убивать, а наносить удар милосердия. Нельзя же так мучить человека, даже если он и подлец! Лучше уж четвертование! Точно — быстрее.

Адриенна

— Ваше величество, я умоляю выслушать меня...

Как Адриенна не упала после этих слов!

Этого голоса!

ЛОРЕНЦО!!!

Повзрослевший и раздавшийся в плечах, получивший несколько шрамов, в том числе и на лице, с длинными льняными волосами, стянутыми в хвостик.

Такой весь... невероятно красивый. Даже в простом сером дублете. Вон как придворные дамы оживились. И фрейлины.

А она...

Адриенне впервые захотелось провалиться сквозь землю.

Бледная, страшная, худая, словно скелет, зато с пузом... еще и одежда самая простая, куда ей тут наряжаться? Когда то тошнит, то в обморок падаешь, то еще чего... нижнее платье голубое, верхнее черное... украшений вообще нет, сегодня даже на серьги сил не было.

Ой, кошмар какой!

И он ТАК смотрит...

А Лоренцо так и смотрел. И смотрел бы, и не отходил, и просто держал за руку, разговаривал, слушал... был бы рядом — и больше ничего не надо.

Не видел он ничего в упор. Ни простого платья, ни волос, заплетенных в тугую косу, ни еще какой-то ерунды... о чем вы вообще?

Это — его любимая!

Она прекрасна в принципе!

А вот то, что она худенькая и бледная — непорядок. И то, что вся осунулась... убить ее муженька мало, гада такого! О чем он вообще думает?!

И беременность...

Да любой нормальный мужчина в это время должен быть рядом с женой! Помогать, поддерживать, не расстраивать... даже отец так говорил Лоренцо. Хоть дан Пьетро и не был образцом примерного супруга, но...

Но даже он!

А этот... к-король где!?

Нет.

И пропади он пропадом.

Лоренцо сделал шаг вперед — и опустился на колени перед своей королевой. Поднес к губам край ее платья.

— Ваше величество...

Синие глаза встретились с карими. И — все.

Все стало неважно. Все стало пустым и серым вокруг. Потому что самые важные слова были сказаны... они не прозвучали вслух, но глаза сияли, и губы тоже улыбались. А слезинка...

А кто ее там заметит?

Ерунда какая! Ее величество беременна, она не то, что плакать, она даже в обморок упасть может!

— Люблю тебя...

— Люблю тебя...

И не надо больше ничего. Есть только небо — одно на двоих. И капельки слез, бегущие по бледным щекам Адриенны Сибеллин...

А в толпе придворных черным бешенством исходил дан Санторо.

Здесь и сейчас он понял, почему ему отказали. Или думал, что понял. В конце концов, честь, верность и прочее — это лишь слова. Когда постоянно слышишь, как через них переступают, начинаешь и сам относиться ко всему достаточно критически.

Поэтому подсознательно он искал другую причину для отказа Адриенны. Ну не просто ж это так? Вот такой замечательный он — и такой обидный отказ!

А сейчас...

И больно, и обидно, и...

СУКА!!!

Так бы и взвыл во все горло, да вот беда — нельзя. Прием-с. Малый, королевский, и что присутствует только одна королева — не столь важно. Оставалось лишь давиться черной желчью.

Гадина, какая ж гадина!!!

НЕНАВИЖУ!!!

Потому что вижу, что может быть иначе!

Как это может быть иначе!

Кардинал себя знал, и никогда не простил бы такого. Чтобы он вернулся, а его женщина — замужем за другим, еще и беременна, и вообще...

А тут... да у Лоренцо Феретти и мысли нет обвинить в чем-то королеву. Наоборот, он на нее смотрит, как на икону. И она на него... есть в мире другие мужчины?

Наверное, да.

Только вот не для нее. Даже останься она единственной женщиной в мире, даже кинься к ее ногам... да кто угодно... ей будет все безразлично. На троне она выполняет свой долг.

А любовь...

Вот она.

Настоящая и беспримесная. Когда две души сливаются в одну, и присутствующим становится даже немного стыдно. Казалось бы — что тут происходит? Пришел дворянин, подал прошение, поцеловал подол платья королевы... ладно, это вольность, но кое-кого и к ручке допускали. А тут сразу видно, что ничего интимного не происходит.

И все равно...

Словно они увидели что-то невыразимо личное. И прекрасное.

Настоящее.

То, что дается далеко не всем, и не просто так. И как еще это самое 'то' получить, и отстоять, и чем заплатить придется, и стоит ли оно того?

А вот — стОит!

Перед ними сейчас пример того, что они потеряли. Что-то такое, важное и настоящее. И жить становится намного легче. Потому что у тебя не сбылось? А и неважно! Оно есть!

То самое, искреннее и чистое, о котором, оказывается, не врут авторы романов. И завидовать такому просто не получается. Разве что понадеяться... ну будет же чудо? Наверняка будет, рано или поздно. Дайте только время...

Мужчина и женщина смотрели друг на друга.

И словно золотистое сияние расходилось от дворца. Тепло, солнышко... да, вот так!

Сибеллины — свет и счастье своей земли. Особенно, когда счастливы сами. И несут его людям не по долгу службы, а вот так!

Сияя.

И людям становилось легче. Расправлялись плечи, появлялись улыбки на лицах, Филиппо Четвертый заулыбался от внезапно нахлынувшего приятного ощущения, больные выздоравливали, не сразу, конечно, но болезнь начинала отступать, поджимая свой облезлый хвост, и зеленели даже растения.

А посреди розария стоял и чесал в затылке дан Матео Кальци.

И не знал, как даже самому себе объяснить, что на кусте с черными розами распустились несколько новых цветов.

Белых, с крохотным черным пятнышком в самой сердцевинке.

Откуда, а?

* * *

Пауза продлилась недолго, всего-то минут пять. Но сколько ж всего в ней уместилось!

Беззвучно взвыв, вылетел из зала кардинал Санторо.

Утерла слезинку эданна Чиприани.

А Адриенна улыбалась, ласково и искренне. Впервые за все время своего пребывания во дворце. Так счАстливо, что и все остальные в зале заулыбались.

Почему-то ни у кого не возникло пошлых мыслей. Сразу было видно... вот ничего между этими двоими не было. А любовь — есть.

— Дан Феретти, я рада, что вы живы. Ваше поместье ожидает вас.

— Ваше величество, я умоляю вас позволить мне бывать при дворе.

— Гвардия? — вслух подумала Адриенна.

— Что угодно, — мысленно ответил ей Лоренцо. — Лишь бы видеть тебя и быть неподалеку. Тебе и так тяжело пришлось, а меня рядом не было. А теперь я вернулся, и никому не позволю тебя обидеть...

Королева качнула головой, отвечая своим мыслям.

Гвардия не подойдет. Кто у нас гвардии полковник? Правильно, его величество. Тогда....

— Нет, гвардия, пожалуй, не совсем то...

— Ваше величество, — улыбнулся Лоренцо, — Я прибыл из Арайи. И учился там в школе боя. Возможно, я смогу показать вашим гвардейцам нечто новое...

— Учитель фехтования?

— Нет. Не фехтования, а боя, — качнул головой Лоренцо. — Если ваше величество позволит...

— Ваше величество! — капитан королевских гвардейцев, дан Просперо Кастальдо, был в зале. И спускать такое покушение на основы не собирался. — Позвольте! Невесть кто будет нас учить?

Лоренцо посмотрел на королеву.

— С вашего позволения, ваше величество?

— Позволяю, дан Феретти.

— Дан... простите?

— Кастальдо.

— Дан Кастальдо, вы ведь капитан гвардии, верно?

— Да, молодой человек.

— Если пятеро ваших гвардейцев не смогут победить меня, вы согласитесь, что я могу их чему-то научить?

— Пять поединков за день?

Лоренцо едва не пожал плечами. Не гоняли тебя часами по Арене...

— Я имел в виду — пятеро за один раз. С любым оружием.

— А вы?

— Меч и щит. Мне хватит.

— Вы слишком самонадеянны, дан Феретти.

— Я готов хоть сейчас ответить за свои слова. На плацу... где у вас тренируются?

Дан Кастальдо вопросительно посмотрел на королеву. Спор переходил в какую-то новую плоскость. Но Адриенна только улыбнулась.

Уверенность Лоренцо она чувствовала, как свою. И знала — пятеро гвардейцев ему вреда не причинят. Вот, если бы штук двадцать... а, все равно не причинят!

— Сколько вам нужно времени на подготовку? Дан Кастальдо?

— Полчаса. И я соберу пятерых воинов, — решил мужчина.

Нет, можно бы и быстрее, но хотелось не абы кого. А тех, кто сможет проучить выскочку, не убивая. Ну и не уродуя...

— А я бы пока размялся? — пожал плечами Лоренцо, — и рубаху бы старую... неохота одежду портить, ваше величество.

Адриенна поглядела на фрейлину, стоящую рядом.

— Леонора, у меня есть для тебя поручение. Сходи в мои покои...

Леонора выслушала — и удрала. А Адриенна поднялась с трона.

— Где будет происходить поединок?

— На заднем дворе, ваше величество, отозвался дан Кастальдо, который уже давал указания, кого и откуда позвать, — но вы...

— Я хочу присутствовать. Такое не каждый день увидишь...

— Ваше величество, может быть кровь...

— Я обещаю никого не убить, — открестился Лоренцо. — Давайте или до первой крови, или до невозможности продолжать бой...

— До первой крови, — прошипел дан Кастальдо.

Лоренцо только плечами пожал.

— Как прикажете.

* * *

Да, в жизни часто так получается, что на бой надо выходить — вот в любой момент! Пираты напали, разбойники налетели, шли хулиганы и осознали острую потребность в твоем кошельке... да всяко бывает. Но если есть возможность нормально размяться — надо так и сделать! Лоренцо и сомневаться не стал. Это не Арена, но попотеть придется. И к площадке лучше привыкнуть заранее.

Ощутить ее под ногами, подвигаться, прочувствовать...

Перекатиться, размять шею, плечи, ноги... подвигаться...

Какое самое слабое место бойца?

Именно, что ноги. Надо двигаться, в бою постоянно надо двигаться. Поэтому ноги должны быть хорошо развиты. И Лоренцо разминался, не обращая внимания ни на кого.

Пока не появилась Адриенна.

— Ваше величество...

— Это вам, дан Феретти. Полагаю, этот клинок достоин вашей руки...

Лоренцо протянул две руки ладонями вперед. И Адриенна вложила в них тот самый клинок.

Перо.

Лоренцо медленно вытянул клинок из ножен — и едва не ахнул. Это гладиаторы тоже могли. Узнать по-настоящему хорошее оружие... этот клинок был достоин короля.

— Это Перо. Перо Ворона, — тихо сказала Адриенна. — Когда-то он был отдан защитнику древней королевы.

Морганы Сибеллин.

И сейчас его отдает уже Адриенна Сибеллин. Все возвращается на круги своя.

— Я буду его достоин.

Лоренцо коснулся губами клинка.

Да... вот тут была его проблема. Одна из.

Он, конечно, мог сражаться любым оружием. Но найти то самое... чтобы казалось продолжением твоей руки... он ведь еще растет! Тяжелые клинки ему не слишком удобны, а легкие... везде есть свои тонкости. Хороший меч найти так же сложно, как и хорошую жену. Может, и сложнее.

Но этот меч был хорош.

Так и заплясал в его руке, так и запорхал, словно обрел свою волю и разум. И долгожданного хозяина.

Да так и было.

Артефакты разумны. А кто этого не признает... пусть сам последствия и расхлебывает.

Перо признало нового Ворона. И готово было ему служить — до смерти.

— Вы готовы, дан?

Просперо выходил на площадку. Вслед за ним шли пятеро гвардейцев, в алом, с белыми перевязями, окидывая Лоренцо весьма насмешливыми взглядами.

А что?

Они тут все такие красивые, в мундирах, в плащах, они — элита. И против них мальчишка, которому и двадцати не исполнилось, стройный, даже изящный, гибкий... в простых серых штанах и рубахе явно с чужого плеча.

Как его воспринимать всерьез?

Щит для Лоренцо был у дана Кастальдо. Меч тоже, но... другой клинок Лоренцо уже не хотел. Только этот.

Который так удобно лег в руку, словно под нее и ковался. И блеснул синими огнями черный камень в рукояти. Там, в самой его глубине плескалось небо и били, резали воздух вороньи крылья.

Шаг вперед... поклон.

— Бой!

Лоренцо не стал ждать, пока на него нападут. Он сорвался с места — и помчался вперед. Кажется, такого гвардейцы не ожидали... удар, парировать, еще удар — и развернуться, потому что он проскочил мимо.

— Минус двое! — рявкнул дан Просперо.

До первой крови, говорите?

Вот и получайте! У одного из гвардейцев царапина оказалась на щеке, у второго — на плече. Аккурат на перевязи. Медленно, словно нехотя, перевязь распалась — и стекла на землю. Перерезанная.

А как?

Мундир-то алый, на нем пока еще кровь заметят...

Мастерство Лоренцо оценили по достоинству. Двое гвардейцев оскалились, но с площадки вышли обратно. И только потом, когда прошла первая злость, оценили мастерство противника.

Клинок же!

Царапнуть человека по лицу, да еще так, что при бритье сильнее, бывает, режутся, это действительно надо чувствовать меч, как продолжение своей руки. Чуть что не так — это лицо! Можно и глаз выколоть, и нос отрубить, и распахать так, что ни один лекарь потом не поможет...

Лоренцо тем временем не ждал атаки.

Трое оставшихся гвардейцев рассредоточились — и пошли на него, постепенно окружая с трех сторон... м-да. Кажется, они в выигрыше, им надо нанести одну царапину, а ему — три.

И что?

Это только кажется.

Лоренцо стоял и ждал, пока все трое не приблизились достаточно. Никогда не бывает так, чтобы все шли синхронно. Кто-то будет на шаг впереди, кто-то сзади... отлично! Есть!

Лоренцо в прыжке преодолел расстояние до ближайшего гвардейца, но ударил не мечом, а щитом. Сильно, жестко... в плечо, сбивая и разворачивая — и толкая его на соседа.

Есть!

Один гвардеец чудом не нанизал второго на клинок. А Лоренцо еще ему царапину вслед добавил.... Ну, куда вышло. Целился в спину, получилось чуточку пониже... но получилось же! И штаны не спадают, все прилично. Сойдет!

— Вышли! Оба! — рявкнул на своих гвардейцев дан Кастальдо. Он-то понял, что произошло.

Хотел бы Лоренцо... это он развернул и толкнул. А мог бы и клинком полоснуть... считай, один мертв. А пока второй сбился... и его добил бы. Ничего сложного.

Остался последний гвардеец.

Лоренцо подумал пару минут, а потом...

Потанцуем?

Вы видели, как я умею убивать. Теперь смотрите, как я умею танцевать...

Лоренцо просто загонял несчастного гвардейца по площадке. Бедняга пытался его достать... да как только не пытался! Но куда там!

Клинок противника был везде. А невезучий гвардеец или воевал с воздухом, или натыкался на подставленный щит, или...