Вятское вече. Боярин

Есть и рынок для смердов, где набирают работников для тяжёлой работы. Там же есть участок для каторжан. Вернее для специфичного товара. Ну, типа такого, каким недавно был я сам. Тут продают беглых и строптивых рабов. Цены невысокие, эти люди в основном пойдут в каменоломни и на галеры. То есть туда, где долго не протянешь.

Не приятно смотреть на людей, которые уже не ожидают ничего хорошего от жизни. Управляющий тянет меня в другую сторону, где продаются молодые парни, знающие с какой стороны держать меч.

— Отстань, — кинул я неуёмному итальянцу и продолжаю медленно идти вдоль кучек невольников.

Что-то не вижу я здесь непокорных и несломленных. В основном народ прячет глаза, некоторые наоборот дерзко смотрят. Такие мне тоже не нужны.

А один мужичок сидел в сторонке от всех. Привязан отдельно. Я тормознул, одет в грязную рубаху, на лице глубокая царапина. Когда мы встретились глазами тот подмигнул мне. Нет, не вызывающе, а будто хотел что-то сказать, но передумал.

Я прошёл вперёд, но решил возвернуться.

Поздоровался с сидящем на земле мужиком, — здрав буде боярин, — ответил тот. И видя, что я не ухожу, неохотно поднялся.

Стоя мужчина выглядит попредставительнее. Довольно высокий, сухощавый, но рванная свободная рубаха не может скрыть широкого разворота плеч и мощной шее.

Странное лицо, треугольной формы. Подбородок узкий с пародией на бородку. Будто благоверная изорвала за прелюбодейство.

Резко очерченные скулы, глаза с раскосинкой, возраст где-то лет тридцать пять. Если не брать в расчёт крепкую фигуру, то я бы не обернулся на него. А вот глаза у мужика интересные. Многоопытные глаза, глаза человека, прошедшего многое и умеющего общаться с людьми. Непростые глазки однако.

Не нашёл ничего лучшего, как поинтересоваться отдыхом на этом пятачке земли.

— Да не жалуюсь, сижу себе в теньке. Скоро еду принесут, что ещё нужно для счастья?

— Ну да, ну да. А за что отдельно привязали? Кусаешься?

— Типа того.

Разговорились, Фёдор Хромой, причём это не кличка, а родовая фамилия. Был дружинником у одного из русских князей. Сюда попал случайно, чёрт попутал. Короче раскрывать свою жизнь Фёдор не пожелал.

А за что его продают, скрывать не стал, — да строптивый больно, кому это понравится. А ещё склонный к побегу. Так что хозяин поставил условие, чтобы меня продали на галеры, абы ещё куда похуже.

— Ну ясно, а в ватажку ко мне не пойдёшь? Я ищу надёжных людей, сопроводить купца по рекам в наши края.

Мужчина хитро усмехнулся, — а кто тебе сказал, что я надёжный. Надёжных здесь не продают.

— Не знаю, показалось. Так что скажешь?

Назад шли под охраной. Выкупленный мною мужик и мы в сопровождении двух бравых вояк с алебардами. Управляющий что-то понял для себя и перестал навязывать своё мнение. Тем более, я сказал, что покупаю его для себя. Долг за купленного мужика хозяину верну до копейки.

Фёдор повис на мне, как на его хозяине. Пришлось его отмывать и дать что-то из одежды. Благо мои вещи ему в пору, даже великоваты.

Я не стал его запирать на замок. Если сбежит, ну так даже лучше — пусть сейчас, чем предаст в самую неподходящую минуту.

По-моему тот это оценил, потому что после завтрака поинтересовался моими планами.

— А какая лодка у вас?

— Струг, хозяин приобрёл специально для этого похода.

Я уже побывал на этом судне, которое стояло на реке. Метров 25, не меньше и шириной метров пять с полтиной. Съёмная мачта и пять пар вёсел. Прерывистая палуба с единственной каютой. При желании это судно можно освободить от груза и перетащить своими силами по волоку. Нос и корма обоюдно острые, одинаковой формы, что позволяло двигаться в обоих направлениях. Кормчий нахваливал это произведение славянского кораблестроения. Небольшая осадка позволяет проходить обмелевшие реки. Плоскодонка с набоями, увеличивавшими высоту судна позволяла брать почти 50 тонн груза.

Планировалось, что с нами идёт хозяин с помощником и шесть человек его дружины. А ещё шестерых должен набрать я.

— Тогда ищи повольников, ушкуйников. Эти ребята более всего подходят для твоего дела. Они всю жизнь по рекам. Новгородцы их нанимают собирать дань с окрестных племён. Разбойники конечно, но если подпишут ряд, то отработают, можешь не сомневаться.

Да я понимаю, что ушкуйники — это речные пираты, но где-то Фёдор прав, кто лучше них знаком с этим ремеслом и сможет предугадать нападение.

Подумав, я попросил помочь Бенедетто. Его управляющий пошерстит рынки в поисках ушкуйников. Чем чёрт не шутит, вдруг найдёт.

И ведь нашёл, целый десяток. Пятеро с одной ватажки, их казанцы накрыли на горячем и продали в рабство, вот они и попали сюда. И ещё несколько человек признались, что знакомы с этим ремеслом.

Я рассматриваю потенциальных членов своей команды. Выкупает их мой работодатель на определённых условиях. Они подряжаются работать на сопровождении его судов. То есть на постоянной основе.

Первый поход будут отрабатывать за еду, потом им положат денежное содержание. Ну, что возьмут на меч тоже их конечно, если это мелочовка.

Ватажку берём, это без сомнений. Мужики лихие, но неунывающие и чувствуется, что сработанные. Остальных тоже опросили, Фёдор сошёлся со мной в мнении, что можно взять ещё двоих. Остальные мутные какие-то. Итого семь ватажников и мы с Федей. Хозяин с помощником и шесть его гвардейцев. Да еще кормчий, он же лоцман, хорошо знающий дорогу.

Больно же, чёрт побери. Фёдор практически избил меня затупленным мечом. Мотал как цуцика и доказал мою никчёмность как мечника.

Это я решил провести с ним спарринг. Тот отказываться не стал. У нас была пара мечей, со специальной заточкой для учебного боя.

Когда соперник скинул рубаху я присвистнул. Не ожидал увидеть такую фигуру. Гармонично развитое тело говорило о том, что воин двурукий и не чужд физическим занятиям. Немногочисленные шрамы говорили о том, что этот индивидуум заработал их не лёжа в кровати. А отсутствие серьёзных травм сигнализировало о мастерстве воина, который не подпускает к своему телу разящий металл.

Плечи и руки обвиты жгутами мышц, которые как змеи перекатываются, пока мужчина разминается. Его, вроде неторопливые движения, напоминают грацию пантеры. Одно движение мягко переходит в другое. Взгляд уже не привычно ироничный, а будто человек ушёл в себя.

И я сразу понял, что меня немножко будут бить. Но надо отдать должное, что конечно Фёдор отходил меня капитально, всё тело в синяках, но в итоге не опустил морально, хотя мог бы.

— Ляксей, заниматься тебе надо, слабоват ты братец на мечах то.

А потом мы пили вино и уже я делился своей историей.

— Ну, тут ты не совсем прав, — это Фёдор отреагировал на мой рассказ о побеге.

— Тебе просто повезло. И вообще кто тебе сказал, что жизнь гребца-кандальника такова? Нет, в том, что они прикованы к лавкам — это верно. Но про отсутствие отхожих мест, голод и избиения за любую провинность — не совсем. Есть горшки, которые утром выносят служки, иначе бы невозможно было дышать на гребной палубе. А остальное — ну вот сам посуди, ежели ты будешь держать своего боевого коня в голоде и бить его плёткой по делу и просто так, много он у тебя навоюет?

— Так и с гребцами, без них галера беспомощна. Поэтому кормят получше чем матросов, иначе откуда силы возьмутся. А бьёт хлыстом надсмотрщик по необходимости, без дисциплины тут никак. Знаешь, какая синхронизация движений должна быть, чтобы все вёсла работали вместе?

Ну, я и так уже понял, что Федю не миновала участь, побывать в шкуре каторжника на галере. Иначе откуда он знает все эти тонкости.

В путь отправились сразу же, как были закончены сборы. Ватажка получила оружие — кроме мечей и сабель, они выбрали сулицы, а двое попросили луки. От бронек отказались, но щиты и шлемы забрали.

Не знаю, какой груз тащит купец, но лодка не сильно просела под его тяжестью. Думаю, что тащит восточные ткани и специи, заметил амфоры с вином и оливковым маслом. Единственную каюту естественно занял хозяин с помощником и мы помолясь отплыли. Нам нужно поторапливаться, впереди осень с её неспокойным норовом и длинный, сложный путь.

Но мне кажется, что чёрная полоса осталась позади. Мне в очередной раз дико повезло, что на моём пути оказался генуэзец и я, каким-то боком ему нужен. Дай-то бог, что мне доведётся сведется с близкими мне людьми, которых нашёл в чужом для меня времени.

Продолжение следует.