Поэтому то Велка и не боится солнечного света. Высшим на него наплевать. И серебро ей ни почем, хотя среди высших не принято пользоваться серебром, но это только правила этикета.
А дальше, Сет, сплошной туман. Обративший должен провести над своим приемышем обряд инициации, якобы только тогда наследник обретает полную силу высшего вампира. Как правило, они называют себя Лордами или Леди. Но вот в чем этот обряд заключается, мне не удалось узнать. Я даже не знаю, так ли уж он необходим, может быть, приемыш со временем и сам обретет полную силу.
И главное, не понятно, почему обратив Велку, вампир не провел инициацию. Она ведь, как я понимаю, важна не только для обретения сил. Это еще и ... ммм, как бы тебе это сказать, ритуал признания наследника. Без этого молодой высший не защищен от своих агрессивных собратьев. И уж тем более от людей. Я имею в виду все эти штуки, осиновые палки, чеснок...
Ты не знаешь в чем причина?
— Нет, — Сетро покачал головой, — боюсь, что никто теперь не узнает. Скажи, можно сделать так, чтобы она не теряла контроль над собой по ночам?
— Высшие вампиры, — сказал Профессор, — по общему мнению, всех исследователей, существа холодные, трезвые и никогда не теряющие над собой контроль. Возможно, это у нее болезнь роста, и пройдет сама собой. Со временем.
— Сколько голов она еще за это время оторвет? — сказал Сетро.
Профессор пожал плечами, встал, взял с полочки трубку и раскурил от свечи.
— Хорошо, что на табак "варварская монета" не действует. Насчет голов не знаю. Отсутствует статистика. Но отчаиваться рано. Возможно, есть кое-какие амулеты и эликсиры. Я постараюсь выяснить. Займет какое-то время, и придется съездить в Тавгена, в библиотеку дворянского собрания. Там есть редкие рукописи.
— Сделай мне одолжение, — сказал Сетро, — пусть они с братом поживут пока у тебя. Мне надо срочно уходить. Через Лож, в петлю потока. Там есть один техномирок. Скале сейчас там.
— Конечно, — сказал Профессор, — мальчики за ней приглядят. Тут им, боюсь, будет голодно, но можно договориться, чтобы их кормили в трактире. Только бы и там пиво не скисло. Надо мне поскорее придумать, как нейтрализовать артефакт.
— Спасибо, Профессор, — сказал Сетро, — я тебе отплачу, когда будет нужда.
— Ага, ловлю на слове. Смотри, не отказывайся, когда я принесу тебе котят. Обещай, что возьмешь не меньше троих.
— Опять котята? — удивился Сетро.
— Угу.
— Поздравляю.
— Ее поздравь, леди Винтер. Объясни мне, почему у белой кошки год за годом родятся черные котята? Ни у одного, ни единого былого пятнышка.
— Ты доктор, тебе видней.
— Я не доктор, а только магистр. Ты давай, рассказывай, что стряслось со Скале?
— Я сам не знаю. Мы бежали с одного места... это в петле потока. Долго рассказывать, похоже, это место не отмечено на карте, там есть городок Гулен.
— Ты нашел новый мир? — сказал Профессор. — Перспективный?
— Не знаю. У меня не было времени его исследовать. Там мы наткнулись на детей. Я удивился, узнав, что Велка не боится света, и подумал о тебе. Мне показалось, что ее еще можно спасти, я ведь не слыхал раньше о высших и обо всех этих ритуалах. Думал просто вылечить девчонку. Они бы там не пережили зиму, в своем лесу.
— Мальчишка — да, — согласился Профессор, — а вампиры избегают голодной смерти, впадая в спячку. Но она не стала бы голодать. Как только бы брат умер, она стала бы наведываться в деревню.
— Вот я и взял их на Эспеф. Думал показать тебе, или еще кому, из здешних умников. А ночью, в этом самом Гулене, она зарезала в трактире постояльца. Голову ему оторвала.
— Ооо,— восхитился Профессор.
— Я бы и сам ему голову оторвал. Гадкий был человек.
— И это дело не осталось незамеченным,— сказал Профессор.
— Да. Ты слышал, что нибудь о высокой иерархии.
— Нет, а что это?
— Сам теряюсь,— сказал Сетро.— Что-то вроде ордена монашествующих охотников за вампирами. Насколько я понял, это серьезная организация.
— Даже для тебя?
— Им несколько раз удалось меня удивить. Словом, уходить нам пришлось очень срочно.
— Криптом?
— Да, по петле потока. Я взял детей, а Скале пошла одна. Я был уверен, что она попала на Эспеф. Сам то я с довеском в виде двух подростков, легко преодолел центробежный вектор. Прошел как по торговому тракту. Только в конце сорвался. Не удержал направление, и меня вышвырнуло в стороне от полюса Эспефа, в дом этого Ноэля. Помнишь, я тебе говорил?
— Ну, ну.
— Оттуда мы пошли сразу к тебе. Потом я побывал дома. Скале там не было. Я подождал немного, но она не пришла. Я наведался к полюсу. Спросил у попечителя. Вчера там стоял Воганг, ты его знаешь. Он сказал, что Скале на полюсе не появлялась. Она не могла пройти в стороне от полюса. Попасть в полюс легче всего.
— Она не была ранена?— спросил Профессор.
— Нет, я не заметил на ней ран. А мы бились рядом. Я думаю, ее отбросило назад центробежным вектором.
— Ну и что?— сказал Профессор.— Придет через пару дней. Снова через Гулен, пешочком. Я ей объяснял механизм. Теорию она знает, дело только за практикой.
— Ты не понял. Там в Гулене, мы здорово растревожили осиное гнездо. Думаю, общественность взбудоражена, и нас рьяно ищут.
Профессор пожал плечами.
— Что, она не справится?— спросил он.— Эти иерархи так опасны?
— Один из них поймал ладонью огненную стрелу. Мою. Я считал раньше, себя мастером огневых стрел. А потом, он едва не усыпил меня какой то разновидностью психомагии.
— Профессор покачал головой.
— Так сходи туда и проверь.
— Схожу.
— Сходи.
Сетро поднялся со скамьи.
— Так ты присмотришь за...
— Не волнуйся папаша,— перебил его Профессор,— лети. Если где встретишь Крогана, передай от меня приветик. И скажи, что я пью за его здоровье.
Сетро пожал Профессору руку и вышел. Профессор не стал его провожать, и, спускаясь в одиночестве по лестнице, Сетро думал о том, что хорошо бы сейчас не встретить ни Велку, ни Бишку. Не хотелось с ними прощаться. Не хотелось им что-то объяснять. Даже видеть их не хотелось.
Голые серокожие кузнецы, все так же били по металлу тяжелыми молотами. Сетро миновал звоном наполненную кузню, вышел во двор и, конечно же, столкнулся нос к носу с Бишкой. Закон подлости перещеголял себя в это утро. Между желанием и исполнением его полной противоположности прошло рекордно короткое время. Впрочем, нет. Этот поворот событий был не самым нежеланным. Куда хуже для Сетро было бы сейчас встретить Велку.
Бишка остановился, степенно вытер чем-то перепачканные руки о рубашку на животе и после этого коротко поклонился. За спиной его топтался Первый Блин с охапкой лебеды в руках.
— У хозяина от, у Мастера Можа, от колдовства весь хлеб перепортился, — сказал Бишка. — А мы от, лябеды нарвали, вдоль забора растет. Длиннюща, зеленюща. Ежели ее, заразу, выварить хорошо — похлебка толковая получается.
— У мастера Можэ, — сказал Сетро, отвечая на Бишкин поклон кивком головы, — денег столько, что он может купить себе целый трактир. Но ты все равно свари лебеды. Ему интересно будет узнать, подействует ли колдовство на лебединую похлебку.
— Сварю, — пообещал Бишка. — А спасибо тебе, господин Сетро, что нас сюда привел. Тута-то Велке не поозоровать будет. Вчерась, значит, ночью, как обступят ее эти серые, хнолемы, ровно каменные. Она давай своим швистом усыплять. Меня усыпила, мастера Можу и то усыпила, а хнолемы и ухом не ведут. С ними не забалует. А мастер Можа обещался, что вылечит ее. Могет быть и правда вылечит, да господин Сетро?
— Этот вылечит, — сказал Сетро, оглянувшись через плечо на дом.
— Ухожу я, Бишка. На некоторое время, может, два дня, может, три. Вы пока тут поживите. Профессор за вами присмотрит. А там мы со Скале появимся.
— Здорова ли госпожа Скале? — вежливо поинтересовался Бишка.
— Это я и собираюсь выяснить, — сказал Сетро.
Он хлопнул Бишку по плечу и вышел за ворота.
За воротами ветер мел пыль и листья. Двое прохожих, мужчина и женщина, шли по пустому переулку, прикрываясь ладонями от присыпанного пылью ветра. Сетро вызвал, было в воображении темно-серую громаду крипта. Увидел словно воочию многочисленные монолитные грани нагромождения тяжких каменных кубов, висящее в багровой темноте, мириады вычурных знаков на этих гранях, и собирался уже повернуть его так, чтобы нужный знак оказался напротив нужной грани. Если сделать так, то он вступит на путь, ведущий к месту Лож.
Неизвестно почему, но те, кто посвящал жизнь путешествиям по мирам пути, никогда не звали мир миром. Предпочитали говорить о месте. "Был в таком-то месте" и всем ясно, о чем речь.
Сетро помедлил и не стал поворачивать крипт. Решил сначала наведаться к полюсу. Вдруг Скале прошла через него этим утром, и они разминулись, когда он спешил к Профессору.
С десяток лет назад, ходили слухи, что в мире, где расположен Эспеф, есть еще один полюс. Дескать, находится он в горах, кажется даже на другом континенте, и добраться до него почти невозможно. Разве что по воздуху. И были такие, кто слышал о тех, кто знал смельчаков, которым эта экспедиция удалась. Поговаривали, что со второго полюса лежит почти прямой путь к последнему перекрестку — миру, с которого открывается дорога к концу пути, а может быть не к концу, а к его началу. Никто ведь не знает, где у пути начало, а где конец.
Слух этот был необыкновенно популярен несколько сезонов, а после, когда было уже продано положенное количество карт с маршрутами ко второму полюсу, и необходимое количество проходимцев нажились на простаках, этот слух стал затихать, пока не пропал совсем. Несколько лет, Сетро не слышал рассказов о втором эспефском полюсе, и привык уже считать, что полюс всего один, и находится он на окраине города Эспефа, на пустыре между улицей медников, и дворцом предсказателя погоды. И это место, едва ли не самое интересное, во всем Эспефе.
Во-первых, там всегда полно людей. И мужчин и женщин, и детей — особенно мальчишек. Одни отправляются в поход, другие ждут чьего то возвращения, а третьи просто смотрят, в нетерпеливом ожидании, когда сами смогут, покрытые ранами, с обнаженным оружием в руках, и мужеством в глазах, появиться как из воздуха, в мощеном красным кирпичом кругу, трех шагов в диаметре.
В прежние времена, город рос вокруг полюса, но после уличных боев с пехотой Тавгена, часть города, впрочем, далеко не лучшая, дотла сгорела, да так на старом месте и не возродилась. Эспеф ширился на юг запад и север, только восточная сторона оставалась черным пепелищем. Не надолго, через пять лет здесь уже непроходимыми зарослями кустарника зеленел пустырь, любимое место для звенящих пчел, а по вечерам для влюбленных пар. Эти заросли, так хорошо скрывали от бестактных чужих глаз, что даже если сильно захотеть, все равно ничего лучше не придумать. Конечно, влюбленные ходят туда не напрямик, через полюс, где нескромных глаз и языков — пруд пруди, а в обход, по путевой улице, мимо брошенных амбаров. Сетро не надо было давать такой крюк, и он пошел от дома Профессора, через площадь с фонтаном, по пыльной Каменной улице.
Час ранний. Хотя трудолюбивые горожане уже брались за дела, спешили, наскоро чмокнув в щеку жен и детишек, в лавки и мастерские, но это касалось только лишь горожан. Никого из ходоков в этакую то рань на улице не встретишь. Разве что спящего на земле рядом с кабаком, откуда выставили вчера тычками, за веселое буйство во хмелю.
Двоих ходоков Сетро все же встретил, и пусть они попались ему и в самом деле на крыльце кабака "Дохлый Мур", но как ни странно в полном сознании. И даже на первый взгляд трезвые. Протирая штанами грязные ступеньки, они уныло, без всякого интереса шлепали по не метенным еще ступенькам старыми картами. Играли, для того чтоб скоротать время. Видно дожидались открытия кабака. Долгонько же придется им ждать. "Дохлый Мур" один из тех кабаков, куда редко захаживают горожане, зато прочно облюбовали для себя ходоки. Раньше полудня такие заведения не открываются. Зато и закрываются они лишь под утро.
Сетро, двое игроков проводили мутными и вполне безразличными взглядами. Насколько он понял, один из них хотел поставить на кон сапог, а второй не соглашался, заявляя, что один сапог это только полставки. Спорили они беззлобно, и ясно было, что когда им надоест, они без труда придут к согласию. Гораздо больше беспокойства причинял им ветер, норовивший сдуть с крыльца карты. Приходилось придерживать взятки руками.
У полюса, Сетро удивило необычное, даже для такого раннего часа малолюдье. Богато одетая горожанка, хмуро не отводила глаз от круглой площадки, сидя в плетеном кресле. Ей было за тридцать, она куталась от ветра в пуховую серую шаль, позади за спинкой кресла стоял слуга, держащий в руке медный кофейник. Дама время от времени прихлебывала из маленькой чашечки, и то и дело клевала носом. Больше не было никого, если не считать попечителя.
Как-то так само повелось, что у площадки, стал постоянно дежурить попечитель. На тот случай, если вдруг прибывшему на Эспеф срочно потребуется помощь. Не раз ведь бывало, что люди появлялись на полюсе и раненые, и больные и просто без сил, чтобы тут же упасть на красные кирпичи, и уже не двигаться. И видать случались все же минуты, когда у площадки не оказывалось ни одной живой души, чтобы поддержать, унять кровь, перевязать раны, а то и просто оттащить в сторону в тенек.
Попечительствовали по очереди. По началу это происходило стихийно, когда на посту стояло трое, а когда вообще никого, но скоро нашелся кто-то настолько любящий порядок, что не поленился и организовал дневные и ночные смены. Теперь каждый, кому выпадал жребий стоять на посту, на полюсе, извещался о сей обязанности заранее, а кому особенно не терпелось, мог справиться о своей очереди в городском совете.
А ветер все усиливался. Он рвал с плеч женщины шаль, и дергал за полы кафтана ее слугу, и, пользуясь тем, что бедняга не может даже рукой прикрыть лицо, мешает кофейник, сыпал ему в глаза горстями пыль. Воганг уже сменился, но еще не ушел домой спать, или в трактир пить. Его задержал разговор с двумя горожанами и сменным попечителем — незнакомым Сетро черноволосым ходоком средних лет. Они стояли под дощатым навесом, специально сколоченным для того, чтобы попечителю не капало на голову в дождливую погоду, и тихо беседовали. Слов за порывами ветра было не слыхать, даже когда Сетро подошел к навесу почти в плотную. Его тоже не сразу заметили, только когда он ступил на гулкий настил из досок, на него обернулся один из горожан и сказал что-то остальным. Разговор тут же стих, четверка молча дожидалась приближения Сетро, и каждый неловко пытался сделать вид, будто эта пауза в разговоре возникла совершенно естественно, сама собой, и появление пятого нежданного собеседника к ней никакого отношения не имеет.
Воганг зевнул, деликатно прикрывая рот ладонью, один из горожан заметил, что конец его пояса висит не так как должно, и сосредоточенно принялся его поправлять, другой внимательно разглядывал щели в навесе над головой, а незнакомый ходок взялся беспечно глазеть по сторонам, небрежно положив руку на рукоять меча.
