Джок. Выбравший тень. Книга 1.

— Стоять!? Куда это вы, едете?

Роль спесивого и недалекого дворянчика, надеюсь, удалась. Народ начал аккуратно рассасывается вокруг телеги.

— Были на ярманке, теперь вот возвращаемся, господин..., — поклон, а взгляд из-под капюшона волчий.

Видел я такие глаза... у особистов. Все, сука, видит и настороже. Хрен, к нему внешне расслабленному подберешься, а надо...

— Спешиться! — неуклюже почти не переигрывая, слезаю с лошади.

Захотел дворянчик, покуражиться... верьте мне, люди.

— Что везешь?

Насторожился гнида и подобрался. Мля а они светятся! Маги они или колдуны мне как-то разницы нет. И лезть на них — самоубийство. Не зная их возможностей... в магическом мире схлестнуться с соперником заведомо превосходящим тебя? Но надо. Чувствую, что миром уже не разойдемся.

Думай. Думай!

Двое позади телеги. Один слева и волк передо мной...

— Чего везете?

— Пустые господин... — в голосе смирение.

Но готов для броска. Нож в рукаве, это мы видали не страшно... что еще?

Думай, сука. Думай, качай его!

А то останется еще одна красивая тушка, на потребу местным воронам. Ты-то, хрен с ним, но вот твои люди? Уже твои!! Которых ты поклялся защищать до последней возможности...

Думай!

Выпятив придурковато губы и подобрался на удар к самому опасному.

— А что это непочтительное выражение лица у тебя? Дерзок ты, как я погляжу? Вот счас как дам команду троллю, он тя научит!?

После удара ножа, хрен ты сумеешь колдовать. Только вот дадут ли мне его сделать?

Внешне лениво кидаю взгляд назад, мол, все видят какой я крутой?

Все стоят как надо. Погнали!

— ИЗВИНИТЕ!

Время послушно замедлилось, но кистень из моего рукава впустую хлестнул воздух. Неотвратимый удар нанесенный, как мне казалось внезапно, пропал втуне. Соперник был быстрее. Он был просто невероятно быстр. Стрелы застучали дождем, но особой радости мне это не доставило. Только двое убитых. Мой противник окутался какой-то пеленой, от которой отскакивали стрелы.

Вот и дорогая магия, возможно, самая дорогая....

— Помогу, — шепот на гране слышимости.

— Чем?!

Присев... перекат... ушел влево. Там где я был, воздух вспорола сталь. Ох, и быстр! Нож, который он метнул в меня, едва не задел меня.

Что у тебя еще?

Боковым зрением проконтролировал остальных, опасности нет.

Епть! Как он смог спрятать боевой бич?

В руке соперника материализовался бич, которым он не замедлил хлестнуть меня.

Ну, это мы проходили... вот ты сейчас удивишься...

Когда-то давно я учился разным штукам, совсем ненужным в нормальной жизни. И одна из них и пригодилась сейчас. Приняв удар на предплечье, и позволив бичу обмотаться вокруг руки, я его перехватил и резко дернул на себя.

Больно-то как! Потом, все потом...

По инерции посунувшись за жалом, он на секунду оказался доступным и я этого не упустил. Нож, мгновенно вошедший ему справа в живот, шансов на дальнейшие радости жизни, ему не оставлял.

— Но как? — шепот умирающего.

— Да вот так! — безразлично ответил я и выдернул нож и воткнул ему в глаз.

Тут же огляделся. На меня отчего-то пялились, как на икону. 'Крестьяне' мирно лежали, утыканные стрелами как ёжики. Один я, чего-то задержался. Народ как-то странно поглядывал на меня.

— Ну чего?

— Вы живы? — Стора неуверенно потрогала меня.

— Да жив! А в чем дело-то?

— Вас хлестнули бичом тьмы!

— Ну, хлестнул меня этот придурок, бичом. Чего тут удивительного?

— Это был БИЧ ТЬМЫ!

То, как это было произнесено, с придыханием, заставило задуматься.

— Ну, бич! Чего кнутов всяких, что ли не видали?

— Милорд, нет преграды для него... а вы его голой рукой! Вы воистину Великий Маг!

— Мааать! Так это был магический бич? А я его голой рукой?

Я сидел и тупо слизывал кровь с ладони. Долбанный самовлюбленный идиот. На душе было пусто и мерзко, Кшар — самый молодой парень из моего отряда, лежал на траве и уже никуда не торопился.

Сучий потрох — барон завел его туда, где он и принял свою смерть. И радостные вопли остальных, проходили как-то мимо меня и совершенно не радовали.

— Вождь, почему такой хмурый?

— Воин погиб...

— Он пирует и смотрит нас сверху! Радуется тому, что остальные, живы. Смотри, сколько добычи, — и он высыпал в траву золотые побрякушки.

— Вам плохо? — Стора была бесподобна в своем желании быть полезной.

— Нет, девочка — все хорошо.

Завалил я эту суку... а ради чего? Положил бойца. Ради дурных амбиций? Чего стоило пройти мимо? А что в телеге-то? Рывком поднялся, преодолев дурное настроение и двинулся к грузу.

Под сеном, небрежно брошенным на телегу, оказалось тело молодой троллихи. Когда я отгреб сено, моим глазам представилась мирная картина спящего и закованного в цепи тела. Надо сказать, что телега напоминала свое название, только внешним видом. Сооружение было капитальным. Железная основа была встроена в нее и оттуда тянулись цепи, к конечностям узницы. Охапка сена сверху — и готова идеальная маскировка. На мои попытки разбудить — тело не реагировало.

В моей голове мыслей особых не было и первая что появилась, была наверное и самой верной — ее опоили.

— Он еще живой! — Гмырт приволок одного из 'крестьян', как кутенка за шкварник.

— Свяжи его. Сейчас и побеседуем.

Побеседовал....

Как он не хотел, говорить со мной! Но веревка, палка и острый нож, вернули его в адекватное состояние. Одна моя старая специальность позволила разговорить его, за пару минут. Ну, не боюсь я крови... много разного на мне...

Смерть — твоя подруга и всегда выглядывает из-за твоего плеча... и если ты, не сможешь — полюбить ее... то и она не станет любить тебя.... И остаток твоей короткой жизни, не будет напоминать триллер. Ты сдохнешь, быстро и без затей. Напоследок еще и удивляясь, мысли, как ты такой 'умный и красивый' так лопухнулся.

Из расспросов выяснилось, что Морн решил привлечь троллей к будущей войне, а поскольку те вовсе не горели желанием поучаствовать в ней, то ничтоже сумняшеся, украли дочь вождя, на опыты. Чтобы провести магические эксперименты по воздействию на троллей. А то, что мы встретились — огромная случайность, нигде и никак не предусмотренная.

Пока я отсутствовал, на дороге прибрались. И плюнув на непогребенные тела колдунов, утыканные стрелами и вежливо брошенные в канаву, мы двинусь дальше, на всякий случай, связав троллиху. Доехав до городка, мы устроились в гостинице и стали дожидаться пробуждения тролльей девушки....

Тролль с высшим образованием, который развязывал её, оказался... оказался весьма увлеченным и старательным типом и исследовал красивое тело по полной программе. В этот момент она и очнулась....

Получив оглушительную плюху, от которой тело массивное Гмырта вспорхнуло и мирно прикорнуло в углу, она развернулась и направилась ко мне. Быстро сообразила, однако.

— Ты человечишка, у них главный? — а в глазах горит нешуточный гнев.

(И дернул же меня черт приколоться, тоже мне — 'адвокат дьявола'*)!

— Ну, допустим я?

Только моя прекрасная реакция спасла мою жизнь! Просто 'она дорога мне как память'. Следующие пять минут я бегал по стенам, уворачивался от низколетящих целей и подрабатывал акробатом, на полставки. В ином случае рискуя получить повреждения организма, различной степени тяжести и некоторые явно несовместимые с жизнью. Слегка запыхавшись, она стала оглядывать лунный пейзаж таверны при гостинице, в которую превратилось заведение после её информативно-содержательного вопроса.

— Эй!!! — мой вопль приостановил это торнадо. — Я только хотел уточнить, у кого? У них?

— Ну... — пауза затянулась, видимо острота ума, являлась отличительным признаком не только у женщин в моем мире. Махнув рукой, она произнесла сакраментальную фразу: — Ну, у этих...!

Спрыгнув с балки под потолком и готовый сорваться с места, я мягко поинтересовался: Кого красавица имеет в виду?

— Тех, кто меня похитил.

— Тогда не я. Я главный у тех, кто тебя освободил!

*Адвокат дьявола.

Со времен средневековья в католической церкви существует такой обычай. Когда церковь решает канонизировать, то есть признать нового святого, устраивается диспут между двумя монахами.

Один всячески восхваляет умершего 'мученика' или 'угодника'; это — 'адвокат божий' ('адвокат' — от латинского слова 'адвокаре': призывать на помощь). Другому же, поручается доказывать, что канонизируемый немало грешил и недостоин такого высокого звания. Этот-то спорщик и называется 'адвокат дьявола'.

Потом так стали звать людей, которые любят дурно говорить о других, стараются и в хорошем непременно найти недостатки, плохие стороны. Называют так и придирчивых, въедливых оппонентов.

Толковый словарь русского языка

Бюджет — математическое подтвеpждение подозpений.

Вегетаpианство — объедание животных.

Вежливость — не только послать, но и пpоводить.

Внедоpожник — застpянет там, куда дpугой не доедет.

Воздеpжание — хоpошая вещь, если воздеpживаться умеpенно.

Глава 10. Покупательная.

Встречаются два дурака. Конечно!

Были бы умные, встречались бы с девушками.

— Грязный потомок шелудивого осла! Стараешься спасти никчемную свою жизнь? — троллиха стояла и сверкала на меня глазами.

— Вовсе нет! Я поражен, вашей красотой в самое сердце! — я вовсю наслаждался. Метнуть в меня больше нечего, да и оппонент слегка запыхался.

— Ты кто?

— Да я просто прохожий! Мы увидели как прекрасную незнакомку против ее воли, везут не иначе как надругаться и вступились. Мы рискнули, не дожидаясь вашего пробуждения — вмешаться. А тот, который лежит в углу, принял в вашем освобождении самое живейшее участие.

В этот момент из угла поднялся тролль... Видели бы вы его глаза?!

Глаза его напоминали плошки... Все! Гмырт созрел! Это только потом я узнал, что плюха от девушки, считается высшим проявлением симпатии, поэтому Гмырт стоял в углу, и млел. Народ, сидевший у дальней стены торчащий в окнах и дверях, внимал концерту и чувствовал себя, как в театре. Вовсю наслаждаясь бесплатным представлением. А возможность чем-нибудь получить по голове, только добавляла остроты 'блюду'.

— Надругаться...? — голос и выражение лица стали весьма задумчивыми. — А зачем меня связали?

— Ну, мало ли что.

— А зачем тот меня щупал? — она кивнула млеющего облома.

— Видите ли, в чем дело. Он очень старательный... и проверял крепость веревок...

— Там где он щупал, веревок нет, — и она назидательно посмотрела на Гмырта.

Тот в ответ смущенно потупился, и стал ковырять стенку за своей спиной, и она мгновенно стала подозрительно похрустывать.

Я не торопясь, подошел ближе. 'Маленького' росту троллиха, была на голову выше меня, и как бы, не в полтора раза тяжелей.

— Меня зовут Джок?

— А тебя?

— Гуля.

— Женщина — слабое беззащитное существо, от которого невозможно спастись, — печаль в моем голосе можно было намазывать на хлеб.

Прибежал трактирщик и начал причитать.

— Сколько, я тебе должен?

— Два золотых!?

— Ты решил уйти на покой? — в моем голосе просквозило явное удивление.

— Почему? — теперь удивился он.

— Ты же решил продать мне все свое заведение?!

— Эээ...., тут все побито... нет... не... продаю!

— Значит — хочешь обмануть?

— Почему?

— Слушай 'мой очень дорогой', ты хочешь сказать, что пара мисок, пара кувшинов, пяток скамеек и пару столов — стоят два золотых? — и я вроде бы растерянно огляделся вокруг.

— Тогда я обращусь к судье...

-Да ты и вправду, недоумок! У меня два десятка свидетелей, как ты напал красивую и благородную женщину, — я возмущенно показал в угол, где восседал народ.

— Я на благородную....? — он растерялся. Во все времена, простолюдин, обидевший благородного..., быстро и наверняка получал украшение, в виде изукрашенных железных браслетов, либо красивый пеньковый галстук.

— Вот она! — и я показал на Стору. В правду сказать, она, если честно, не очень-то походила на благородную. Ну да в темноватом помещении. — Так что с тебя два золотых! И я, не иду к судье.

После такого ответа лицо трактирщика стало напоминать выражением, человека сунувшего в рот абрикос на поверку оказавшийся козьей какашкой.

Угнетенный народ поддержал меня громкими криками: Что так оно и есть. А несколько выкриков, что, дескать: мало того, что пиво дерьмо, так он его и разводит! Даже придали наглому наезду — вид законности.

— Господин, но как же? — трактирщик стал похож на перезрелый фрукт с базара, который тебе так и норовят всучить носатые продавцы перемешав с хорошими.

Тебя бы, дурачок в наши незабвенные девяностые...!!

— Попросил бы ты нормально, был бы с деньгами. И тут же плаксиво добавил, обращаясь к зрителям: — Все норовят обобрать бедного сироту...

Народ внимал и наслаждался.

— Итор! — рявкнул я, — Насколько тут всего, без обид?

Пять серебряных... даже шесть, с учетом еды.

— На, — я отсчитал монеты ошалевшему от счастья, менеджеру поварешек. — Иди и принеси хорошей еды и пива, а то познакомишься с ним. И с его желудком в частности, — я 'красивым жестом' указал на тролля.

— Вождь, будем его, есть? — незаметно подошедший Гоша, потыкал владетеля кастрюльных дум, пальцем в бок. Беднягу перекосило и он резвой рысью*, ломанулся на кухню. Народ ржал, Гоша радостно скалился. Эта шутка прижилась.

Не вся мебель была разбитой, далеко не вся. Народ расселся, обломки отгребли к камину и предались обжорству.

И выпили....

Для того чтобы потратить деньги с умом, мало наличия ума и денег, необходимо еще отсутствие женщины!

Мне, в общем-то было интересно, поглядеть на ярмарку. Утро! Ярмарка! Собравшись, мы двинулись глядеть.

Воняло тут, конечно знатно. Сточные канавы мирно дремали под солнышком, усыпанные ряской. По вдоль дороги тянулась разномастные заборы. За заборами и перед ними, хрюкали не очень толстые свиньи. Куры копошились в пыли. Дорога была ни разу не мощеная, но хоть посыпанная песком. Народ принарядившись, фланировал* с чувством собственного достоинства.

Вот тут я, и увидел местных дворян. Отличались они одеждой и таким спесивым выражением морды лица, что хотелось прямо тут, без разговоров заехать им в рожу. Но я-то, как 'чек культурнай', просто прошел дальше и вдруг в спину услышал как плевок: — Развелось хамья, пройти негде....

Повернувшись, я надменно оглядел этих петухов и очень вежливо поинтересовался: — Кто сказал?

Субтильного вида дворянчик, нагло улыбнулся и явно рисуясь, произнес: — Ну, я...?

— Когда встретились твои папа и мама, маг отсутствовал? — мой смиренный тон видимо его обманул.

— Почему?

— Потому что они ошиблись, и появился ты.

Теперь он стоял и мучительно пытался сообразить, если его оскорбили, то тон вроде не тот. Само оскорбление, он никак не мог понять. Близкородственные браки..., эх. Зато воины это сообразили моментально. Сначала раздалось тихое хихиканье. Но зато когда этот недоделок переспросил: — А причем тут маг?