Оборотная сторона зверя - 2. Академия

— Домой! И, Нуар, ты права, хватит киснуть. В конце концов, мне еще надо одному гению хвост оторвать и чешуйки из головы вытряхнуть!

* * *

Нуар застыла перед вырванной с петлями массивной дверью. Слуги, делая вид, что именно здесь, в коридоре перед спальней Правителей, нужно убрать, помыть, подмести. И злой, вкрадчивый голос Ольнара из комнаты:

— Скажи, хорошо тебе было? И ты как последняя сука кричала его имя, стонала под ним?

Удар, звон. Что-то с громким треском разбилось.

— Не молчи, демон тебя раздери, я не железный, Фрея! Ты слышишь, слышишь меня?! — и почти стон. — Просто скажи, что было противно, что ты ненавидишь его, что хочешь, чтобы я все жилы его разорвал. Для тебя. Просто скажи это, Фрея, и я прощу! Убью его и прощу. Только скажи...

Хочу — не хочу я, а ноги сами несут меня к голосам. И вот я обхожу Нуар, еще каких-то встревоженных оборотней, заглядываю в спальню, вернее, то, что от нее осталось. Но не могу рассмотреть, потому как огромные размеры комнаты словно сжались, скукожились. Остался только разгневанный альфа и его жена, скорчившаяся у его ног, склонившая голову так, чтобы обнажить беззащитную шею.

— Говори! — отрывистый ментальный приказ Ольнара, которому невозможно противиться, невозможно солгать.

Фрея еще ниже опустила голову и протянула мужу кинжал:

— Я люблю тебя, — сказала она неожиданно твердо, снизу вверх глядя в его побелевшие от гнева глаза. — Но умоляю, не трогай Эйриса и малышей, это все я, я одна виновата. Он просто не знал, он хороший, только наивный...

— Заткни-и-ись!

Ольнар выбил из рук Фреи кинжал и с исказившимся, жутким лицом навис над ней:

— Я могу перегрызть твое горло, разорвать и выкинуть в грязь у канавы. Обрезать волосы, так, чтобы каждый знал и видел твою подлость, твое предательство. Чтобы каждый самец имел право пользовать тебя как последнюю шлюху!

Служанки ахнули, Нуар покачнулась и всхлипнула. У меня у самой словно зажгло внутри. Но Фрея даже не вздрогнула. Она прямо и нежно смотрела в страшное, нечеловеческое лицо супруга:

— Я люблю тебя, и все, что я делала, я делала ради детей и тебя.

— Не смей! — он отпрыгнул от Фреи, но она, не поднимаясь с колен, поползла к нему.

— Люблю тебя, люблю, Ольн. Я...

Обхватив его ноги, начала целовать. Он отшвырнул ее, раз, другой.

— ... люблю!

Нуар влетела в комнату, когда рычащий Правитель замахнулся, уже наполовину приняв боевую форму.

— Господин, пощадите! — Нуар бросилась наперерез.

Но Ольнар и без вер-пантеры остановился. Зажмурился, стиснул челюсти, аж желваки по лицу заходили, и с шумом втянул в себя воздух.

— От тебя несет змеем, — он резко и брезгливо дернул ногой, и ослабевшие руки Фреи упали с его сапог. И ровным, словно чужим, голосом произнес. — Я не трону тебя. Не трону не потому, что простил, нет, моя жена умерла, ее нет. А ты... Мне даже касаться, дышать с тобой одним воздухом мерзко, противно.

Фрея качнулась.

А Ольн развернулся, отшвырнул валяющуюся в проходе дверь и пошел. Только какой-то неуловимый звук — шелест и шорох. Невольно обернулся и вздрогнул: Фрея все так же стояла на коленях. И только кинжал ловко сверкал в ее умелых руках. А вокруг неровными прядями падали на пол светлые волосы.

Миг — и их взгляды скрестились. Секунда, другая. Повелитель не выдержал первым. Сгорбившись и прикрыв тяжелые веки, он больше ничего не сказал, прошел мимо. Мимо любопытных и потрясенных лиц, мимо слуг и придворных. Мимо всех 'случайных прохожих'. Мимо Района, старшего сына, которого, готова поклясться, он не то что не узнал — не увидел.

— Район? — Нуар встала так, чтобы хоть немного загородить Фрею, и нахмурилась, не понимая, почему сын правителей все еще в проеме стоит и даже толпу не разгонит. — А вы чего здесь столпились, других дел нет? Так я вам найду! Ранни, помоги с дверью, пока я этих бездельников...

Но Район не шелохнулся. Лицо его, как две капли воды похожее на отца, будто окаменело.

— Ранни? — заметив сына, Фрея приподнялась, потянулась к нему всем своим телом.

Район вскинулся, скривился, как от зубной боли, и медленно и демонстративно сплюнул на пол.

— Щено-о-ок! — Нуар подскочила к проему.

Пощечина! Ее звонкий позорный звук. И розовый отпечаток проступает на щеке молодого мужчины.

Вскрик! Неужели мой? Хорошо, что меня не слышат. Да и придворные заохали, загалдели.

— Как с-с-смеешь! — оборотень оскалился, подорвался, обнажая клыки.

Наверное, Район кинулся бы, если бы не подавляющее и беспрекословное:

— Хватит, — невысокая, с короткими и рваными волосами, одного слова Фреи хватило, чтобы толпа в мгновение растворилась. — А ты, сын, зайди.

Район хмыкнул, намереваясь так же демонстративно отвернуться, уйти вслед за отцом, но сила, словно стиснувшая его в кулак, схватила и потащила в комнату.

— Уйми гордыню и успокойся, — жестко сказала правительница, опуская руку и разжимая кулак.

Район, мотнувшись в сторону от исчезнувших пут, со злобой зыркнул на мать.

— И не смей на меня так смотреть, не дорос еще, чтобы правителей оскорблять, — горечь и усталость в голосе Фреи.

— Прави-и-ителей, — протянул скривившийся Район. — А я думал, хоть со слухом у тебя все в порядке. Отец четко сказал: его жена умерла. И я скорблю вместе с ним! А с шлюхами змеелюдов я дел не имею.

Нуар зарычала.

— Родная, оставь его, — Фрея смахнула со лба торчащие волосы, вздохнула. — Он слишком молод и глуп, чтобы понять.

— Да неужели, По-ве-ли-тель-ни-ца, — произнеся по слогам, неприязненно скривил губы оборотень, — и отец мой умом скудный, что так и не понял тебя?

— Он понял, Ранни, но не простил. И я не простила бы. Только время такое. Если не мы, кто тогда? Поэтому он так и злится, поэтому ненавидит. Себя, меня. Но есть такое слово как долг. Мы альфы, нам повинуются, но и мы, Ранни, не владеем, а служим. И сейчас, чтобы выжить, нам нужно стать частью этого мира. Ты наследник, ты будущее или его отсутствие для каждого вера, подумай об этом и не разочаровывай меня.

Оборотень аж подавился от негодования, вот только ответить ему мать не дала.

— Все сказал? Тогда не задерживаю, — и отвернулась.

Район рыкнул и выскочил пулей из комнаты. И как только он вышел, из Фреи будто все кости вынули. Но верная бета успела ее подхватить.

— Нуар, — Фрея тяжело оперлась на подругу, — мне нужны главы родов, старейшины, причем адекватные, лучше женщины. Не знаю, когда молоко пропадет, поэтому нужно быстрее использовать его. Боюсь, как бы Ольн не узнал.

— Поняла, — Нуар не стала спорить с подругой, просто подставила плечо, делая вид, что все в порядке. — Так, собрать адекватных самок, объяснить что почем. А те уж сами вольют в глотки своим придурковатым самцам хоть молоко, хоть демоново дерьмо, если оно поможет им выжить.

Губы Фреи дрогнули тенью улыбки:

— Пойдем, воинственная моя.

Женщины перешагнули через сломанную дверь, что валялась у входа. Пара минут — и их голоса стихли в темноте коридора. Я поспешила за ними, боясь раствориться в пустой комнате, где все еще оставались ее вина, его гнев. И их общее горе.

Глава 15

Волчица

— Наконец-то вернулись! Как она? — Лиам закрыл дверь фрееного кабинета и выжидательно посмотрел на Нуар.

Вер-пантера рухнула на красный диван.

— А ты сам как думаешь? — рыкнула и прикрыла глаза. — Третий месяц лапами грязь месим. Весна называется!

— Нуар! — Лиам скрестил на груди руки.

— Подожди, волк, дай отдышаться. Не представляешь, во Фрею словно демон вселился, с такой скоростью от лисиц домой мчались.

Да уж, эти месяцы ни Нуар, ни Лиаму и впрямь не пошли на пользу, стоило только взглянуть в их осунувшиеся, словно полинявшие, лица.

Негромкий стук: два длинных и три коротких. Оборотни подскочили, и в кабинет Фреи просунулась ярко-желтая макушка вер-канарейки.

— Чиаки, я думала, ты все еще у своих, — вер-пантера искренне улыбнулась.

Но канарейка только цыкнула, приложив тонкий палец губам.

— Фрея в спальне? — Чиаки впорхнула внутрь, оглядываясь, нет ли в коридоре кого, и спешно закрыла за собой дверь. — Кажется, оторвалась.

— От Кристы или Марисы? — ненависть в голосе Лиама не в силах был спрятать даже его шепот.

— От обеих, чтоб им!.. — и крошечная вер-канарейка ввернула такое словцо, что у меня кончики ушей запылали.

— В чем дело? — Нуар встала и нависла над желтоволосой. — Быстро, внятно и кратко, пока Фрея отдыхает с дороги.

И пантера кивнула в сторону потайной двери, замаскированной под панель из светлого дерева.

Но ответила ей не канарейка.

— Нуар, сядь и послушай, — голос Лиама заскрежетал. — Пока вас не было, здесь многое изменилось и, боюсь, не в лучшую сторону. Как только Фрея уехала, Правитель ополоумел вконец: пьянки, стычки с магами, женщины... А уж когда весенний гон начался, думали, он всех здесь кого прибьет, кого затр... В общем, прислуга в ужасе, Совет негодует. И только черные...

И с таким презрением оборотень это сказал, что я сразу вспомнила, что черные волки всегда пытались одержать верх над белыми и только свадьба Фреи с Ольном хоть как-то примирила верховные кланы.

— А причем здесь эти черные сучки? — пантера сузила желто-зеленые глазищи. — Ладно Криста, дурочка мелкая, но Мариса-то — старейшина черных, чего ей неймется?

— А то, что ее доченька ничем Фреи не хуже, наоборот, и сильная, и молодая, и верная, — Чиаки словно выплюнула последнее слово.

— И последнее, надо полагать, основополагающее, — Нуар скептически хмыкнула.

— Ничего смешного, — Лиам приоткрыл внутреннюю дверь, проверил, не вышла ли из ванной Фрея, и вновь закрыл. — Весь клан черных визжит от восторга от новой 'Правительницы'. Да не только он, половина старейшин — за. А наш расчудесный бета уже на верность Кристе, говорят, присягнул.

— Кейрис? Вот пес! — Нуар выпустила клыки. — Где? Где эта тварь?

И кинулась к двери, но Лиам был быстрее. Перехватив пантеру поперек живота, он яростно зашептал:

— Еще сцену устрой, мало Фрее унижений, как думаешь?

И Нуар сникла. Обвисла на руках оборотня и уже тише спросила:

— Что тогда делать?

И с такой беспомощностью посмотрела на оборотней, что те одновременно выпалили:

— Думать!

Нуар вновь опустилась на красный диван, а затем улыбнулась как-то совсем по-кошачьи:

— Вы правы. Но прежде всем зарвавшимся стоит напомнить, что альфа всегда выбирает сильнейшую самку. И это его проблема, если он не может ее удержать.

* * *

Почти неделя как Фрея со свитой вернулась в замок. Слуги с придворными затаились, со дня на день ожидая неминуемого скандала. Но волчица, к всеобщему удивлению, молчала. Принимала у себя тех вер, которых не смогла еще навестить, и объясняла, давала зелья, помогала подстроиться к изменению крови и магии. Мужчины скандалили, запрещали, но поток оборотниц к своей Повелительнице от этого лишь увеличивался. Да и кто мог остановить старейших жриц, которые пришли поддержать магию рода, или беременную женщину, трясущуюся за своего ребенка? Вот и старейшины сочли за благо не вмешиваться в дела самок, ограничиваясь гневными беседами с их парами или отцами.

С Ольнаром Фрея так и не виделась, хотя со времени ее приезда он ни на минуту не отлучался из замка. И сейчас за всеми столами в трапезном зале только и слышалось: 'Неужели одумался?'

За целую неделю ни одной кровавой стычки с магами, ни одной пьяной драки или дебоша в борделе. Да Правитель даже обедает дома! И почти не пьян. И из женщин по левую руку только сияющая от счастья и предвкушения Криста. Черноволосая, молодая и наглая и одетая так, что еще немного — и пышная грудь выпрыгнет на фарфоровые тарелки. Тонкие, белые, с золотистой каемочкой.

— Мама эти тарелки только по праздникам разрешает использовать, — Корран, младший принц, свел брови и сурово посмотрел на сидящего в отдалении отца. — Это ее любимые, мама их сама выбирала.

— Та самая мама, которая под змея легла? — Криста изящно промокнула губы салфеткой.

— Как смеешь?! — вскочил маленький принц, и силой его голоса приложило ближайших соседей.

— Корран! — альфа жестом приказал разъяренному сыну сесть и заткнуться.

Криста спрятала усмешку в ладони, слуги опустили головы и начали спешно разливать суп, а придворные так и замерли, уставившись каждый в свою тарелку.

— Корри, садись, — Лиам накрыл руку мальчика своей и тихо сказал. — Успокойся, будь выше этого. И, ради предков, обуздай магию, а то скоро у окружающих кровь из ушей хлынет.

— И пускай! Как они смеют так с мамой?! — мальчик насупился и вперился немигающим взглядом в темноволосую вер-волчицу.

Криста аж заерзала на своем стуле. Лиам усмехнулся, задумчиво глядя на негодующего племянника.

— Ты чувствуешь, Талли? — шепнул он подошедшей служанке, светловолосой, дородной и, в отличие от остальных слуг, не в белом, а в красном чепце.

— Да уж половина зала на себе ощутила, — ответила та, склоняясь якобы для того чтобы наполнить бокал. — Магия альфы, причем у младшего, а не старшего проявилась. Принц Район и так сам не свой. Конечно, сынишка слабеньким и болезным родился, а он матери родной лечить его запретил. А тут еще это. Как бы не вышло чего.

И они с Лиамом посмотрели на старшего принца, напряженно сидящего рядом с бетой Правителя. А на ухо Кристе что-то взволнованно шептала ее мать, то и дело бросая недобрые взгляды на Коррана.

— Мне это не нравится, — сказал Лиам и приказал. — Приведи Фрею, за детей она любому глотку порвет. Этот фарс нужно заканчивать.

— Поняла, мой господин, — и дородная служанка поспешила на выход.

* * *

Фрея вновь сидела в своем кабинете, делая вид, что не замечает переглядываний Нуар с Чиаки, когда зашедшая Талли поклонилась, чтобы спросить:

— Госпожа, на обед сегодня ваша любимая отбивная из мяса косули, пирог с грибами и сыром, фруктовый салат — все, как вы любите. Может, спуститесь?

Но в ответ очередной отказ:

— У меня нет аппетита, позже поем, да и львицы вот-вот прибудут.

Служанка помялась у входа, затеребила передник.

— Что, Талли? — тепло улыбнулась Правительница.

И Талли как прорвало. Отмахнувшись салфеткой от корчивших страшные лица Нуар с Чиаки, служанка запричитала:

— Госпожа наша Фреюшка, хозяюшка и защитница! Вы только не думайте, не только белые, но и все простые, все наши за вас. И понимаем, и предкам молимся за то, чтобы вразумили они нашего альфу. Все понимаем, родимая, и не измена то, а спасали вы нас и детей своих. И альфу нашего. Да мужикам все одно — гордость впереди них идет.

И кинулась в ноги Правительницы. Фрея оторопела, сглотнула подступивший к горлу комок, заморгала так часто-часто.

Нуар, кивнув на служанку, провела рукой по своему горлу. Чиаки согласно моргнула. А Талли все причитала:

— Да разве это видано, соплячку рядом с собою сажать, когда пара истинная жива-живехонька рядом? Да деток правителей гонять, как приблудных щенков.

— Что значит гонять как щенков? — голос Фреи был тих, но от его тона хотелось поежиться.