Гея

Ланс избегал смотреть мне в глаза.

— Ой, ребята, только не начинайте сначала, а? Ланс, это же я, твоя Эва, посмотри на меня!

Ланс поднял на меня глаза.

— Знаешь, все это так...

— Как?

— Ну, божественно, что ли.

Гетман потрясенно молчал. Что ж пусть лучше молчит. А то ведь опять в религиозный экстаз впадет.

— Да не парьтесь, парни, это все кристаллы. Вот избавлюсь от них и снова обыкновенной девушкой стану.

— Только ты и до кристаллов не совсем обыкновенной была. Точнее совсем необыкновенной. Забыла, что ли как светилась, когда Германа лечила.

Что ж я спорить не буду. Говорят, то необыкновенная, значит необыкновенная.

Оклемавшись немного, мы двинулись в обратный путь. Мутить меня перестало, и я чувствовала себя полной сил. По дороге у меня все время было такое чувство, будто я уже здесь бывала. Конечно, я же пришла сюда только что, по этой самой дороге. Хотя это совсем иное. Больше похоже на давнишние воспоминания. Может, это так действуют кристаллы? И, это их память, или память Геи, принесшей их сюда. Всю дорогу я молчала, пытаясь разобраться, а своих чувствах.

После выхода из пещеры, дверь за нами чудесным образом закрылась. Мы, молча, шли по тоннелю. Вдруг тишину, нарушаемую лишь шорохом наших шагов, прервал новый звук. Что-то гулко шумело. Мы переглянулись.

— Что это? Что это за звук? — я озиралась по сторонам.

Ланс взял меня за руку. — О, Гея, это вода прибывает. Нас затопит.

Не сговариваясь, мы, забыв про опасность поскользнуться на скользких камнях, припустились по тоннелю. Добежав до конца ответвления, Герман поймал конец веревки.

— Эва, ты первая.

— Ты то, я не смогу сама забраться. И, кроме того, я не смогу затащить никого из вас. Герман, лезь первым. Потом втащишь меня и Ланса.

Не споря, Герман отдал конец веревки Лансу, а сам ловко, как обезьяна полез наверх. Вскоре Герман скрылся из вида.

— Милая, ты только не бойся, все будет в порядке, мы успеем.

— Ланс, я и не боюсь. Просто мокнуть не хочу.

Я пыталась приободрить Ланса, но, если честно, сама очень боялась. Вода шумела где-то внизу, но видно ее еще не было, что очень радовало. Ланс отковырял со стенки камень и швырнул его вниз. Через некоторое время мы услышали всплеск.

— Вода еще далеко, это радует, но мы не знаем, как быстро она прибывает. Надо бы Герману поторопиться.

Будто услышав наши слова, веревка два раза дернулась. Герман подавал сигнал, что он уже наверху, и что можно поднимать следующего. Обвязав меня, Ланс долго держал в своих объятьях, потом нежно поцеловал и дернул два раза за веревку.

— Эва, я люблю тебя, и всегда буду любить, что бы не случилось.

— Нет, Ланс, не смей прощаться со мной. Мы выберемся. Ты же сам обещал, что все будет хорошо.

— Люблю...

Ланс что-то говорил еще, но я уже не слышала его, стремительно поднимаемая сильными руками Германа. Стены заходили ходуном. Что это, землетрясение? Только этого нам не хватало! Рывки стали сильнее, Герман заработал с удвоенной силой. Мне казалось, что я поднимаюсь, целую вечность.

Наконец, показался солнечный свет и голубое небо. Герман, сделав последнее усилие, вытянул меня на поверхность. Быстро развязав меня, он кинул конец веревки в тоннель. Вскоре веревка натянулась. Последовал сигнал, и мы стали быстро вытягивать Ланса. Конечно, я больше мешала, чем помогала, но умница Герман, понимая, что иначе я сойду с ума, меня не отгонял.

Тряска усилилась. Мы заработали еще усерднее. По моим подсчетам, вот-вот должен показаться Ланс. Еще толчок. Из темной дыры слышался нарастающий шум. От беспокойства я сходила с ума.

Внезапно веревка ослабла, и мы с Германом кубарем полетели в воду. Островок задрожал и стал погружаться в воду.

Я кричала, звала Ланса, пыталась снова забраться в черную дыру. Герман мертвой хваткой удерживал меня, не давая погибнуть.

Остров скрылся под водой. Вместе с Лансом. Мы потрясенно смотрели на море, не в силах поверить, что Ланса больше нет. Моему горю нет описания. Нет слов, чтобы сказать, что я испытала в тот миг. Я подумала, что, если не коснусь его снова, пусть весь этот мир рухнет.

Герман вцепился в мой рюкзак мертвой хваткой, не давая совершить мне безумство. А я...

Я опустила в воду руки, думая только о том, что хочу коснуться рук Ланса. Таких нежных и сильных, любимых и родных. И, тут моих рук что-то коснулось. Что-то дотронулось до меня. Интуитивно, я сжала руки и рванула их наверх. И, вытянула Ланса.

Он был без сознания. Он не дышал. Герман обхватил одной рукой Ланса за голову, а другой, загребая воду, направился к берегу. Вытянув друга на берег, он сначала перевернул его через колено, головой вниз, и как следует, стукнул по спине. Затем перевернув снова, уложил на песок и стал делать искусственное дыхание. К тому времени, когда я с двумя рюкзаками в руках выбралась из воды, Герман, устало опустив руки, стоял на коленях напротив безжизненного тела Ланса.

— Ничего. Ничего не получается. Мы потеряли его.

На негнущихся ногах я подошла к раскинувшемуся на песке телу. Синие губы, осунувшееся лицо... Это не мой Ланс. Это какая-то чужая, мертвая оболочка. Мой Ланс был веселым и жизнерадостным. Он никогда не унывал. Он никогда не оставлял и не предавал меня. Он вселял в меня надежду, даже когда казалось, что небо было затянуто тучами отчаяния. Ты знал, ты чувствовал, что мы больше не увидимся, поэтому и попрощался со мной.

Я заплакала. Взяв его холодные руки в свои, такие горячие, что, казалось, прикоснувшись, оставлю ожоги, я закрыла глаза. Не могу сосредоточиться! В мыслях все время всплывают последние два дня. Вот Ланс в моей комнате, говорит о своей любви. Вот мы на берегу моря, любим друг друга. Его губы, его поцелуи...

Я запела. Голос, сначала такой робкий и просящий стал крепнуть, и вот уже я не прошу, я требую, я повелеваю. Моя песнь разносилась над побережьем, заглушая шум волн. На самой высокой ноте, оборвав молитву, я коснулась своими губами губ любимого, словно пытаясь поделиться дыханием, жизнью, силой, и потеряв сознание, рухнула на тело Ланса.

Очнулась я от мерного покачивания. И, где это я?

Открыв глаза, я поняла, что еду в машине. На заднем сиденье. Лежа на коленях. Так, за рулем Герман. Тогда... Все сразу всплыло в моей памяти. Ланс! Я подняла голову, и увидела моего любимого. Выглядел несколько утомленным, Но, главное он был жив.

— Ланс!

Да, голосок у меня еще тот. Будто ворона каркнула. Да и горло саднит.

-Эва, милая, ты очнулась, слава Гее!

Ланс нежно погладил меня по голове.

— Что произошло?

— Ну, когда я стал подниматься, началась болтанка. Стены тоннеля заходили ходуном. Несколько раз меня как следует, приложило. В конце концов, я свалился, потеряв сознание. Очнулся уже на берегу. С прекрасной русалкой на груди. Ты спасла меня, в какой уже раз.

— Да я что... Вот Герман, молодец. Это он вытащил тебя из моря и оказал первую помощь.

— Спасибо вам обоим. Вы настоящие друзья.

— Ну, потом сочтемся.

— Ага. С удовольствием. — Ланс нежно сжал мою руку.

— Я пас. — Герман оглянулся на нас. Со мной, чур, не сочетаться.

Мы прыснули со смеху. Как все-таки хорошо, когда мы все вместе, живы — здоровы.

Приехав домой, мы приняли душ (я, разумеется, выслушала шипение и пофыркивание от моих питомцев) и немного отдохнув, собрались в столовой. Марта приготовила праздничный ужин. Отдав должное вкусной еде и кулинарным талантам хозяйки, мы собрались в моей комнате.

Ланс позвонил в больницу, узнал как там Линда, и, удостоверившись, что все в порядке, заверил ее, чтобы она не торопилась, а довела лечение до конца. Потом мы позвонили Саре, узнали, как она себя чувствует. Сказав, что она ну, в полном порядке (а разве она может сказать нам что-нибудь другое), попросили отправить завтра утром за нами Антона.

Мы сидели на полу и наблюдали, как резвятся Минка с Лялькой. Они значительно подросли. Что же сними делать потом? Вернувшись в особняк, придется привезти с собой довольно-таки крупную ядовитую змею и большую дикую кошку. Да, раньше нужно было думать. Но, не могла, же я их бросить умирать. А, мы в ответе за тех, кого приручили.

В это время, Лялька, сделав обманный маневр, бросилась на змею, обхватила лапами, и немного прикусила хвост. Мина извернулась и обвила кошку точно канатом. Придержав немного, она ослабила хватку, выпустив из объятий подружку. Пошипев друг на друга, они бросались в игру снова. Периодически, мы развлекались, делая ставки на победу то одного, то другого члена этой нелепой команды. Причем, Ланс всегда выбирал свою любимицу Мину, а Герман "его пушистую девочку" Ляльку. Я старалась придерживаться нейтралитета, но попадая под азартное влияние парней, тоже иногда грешила ставками, то на одну, то на другую свою питомицу.

В общем, вечер мы провели весело. Когда пришло время, ложиться спать, Герман заявил, что не желает больше спать в одной комнате с Лансом. Якобы тот постоянно ворочается, храпит, и вообще ведет себя несносно. И, возмущенно вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь, и, не забыв при этом лукаво мне подмигнуть.

Оставшись наедине, мы сидели на полу, облокотившись о кровать, и просто молчали, наслаждаясь тишиной, уединением, и состоянием покоя. Потом легли в постель и еще, долго любили друг друга, прогоняя все наши страхи и сомнения.

На рассвете приехал Антон, и мы сердечно попрощавшись с его замечательной семьей сели в машину и отправились в обратный путь. Сев в самолет, мы долго не могли прийти к единому мнению, что нам делать дальше. Очень хотелось вернуться в особняк Фолтов, проведать Сару. Но она дала строгие указания Антону не идти у нас на поводу. Герман тоже был против. Сказал, что Саре мы ничем помочь не сможем, только расстроим задержкой, а выполнив последнее задание как можно быстрее, вернемся домой, обрадуя старушку. На том и порешили.

ЧЕТВЕРТЫЙ КРИСТАЛЛ.

Итак, собрав три кристалла, мы отправились за последним, четвертым. По преданию, он находился высоко в горах Тау хау.

Наш самолет приземлился большом туристическом городе под звучным названием Тау шик, что в переводе означает снежный цветок. Покинув самолет и попрощавшись с Антоном, мы отправились в заранее забронированную гостиницу. Выйдя из здания аэропорта, я ахнула. Действительно, "снежный цветок". Город буквально утопал в белых цветах. Больших и маленьких. Простеньких, похожих на ромашки и роскошных, махровых, похожих на пионы и розы.

— Это прекрасно. Ланс, а до гостиницы далеко?

— Да, а что?

— Да я бы пешком прошлась. Здесь так здорово, я бы хотела осмотреть все как следует.

— Не переживай, разместимся в гостинице, а потом погуляем. Нам все равно нужно будет по магазинам пробежаться, зимние вещи купить.

— Зимние? Лето ведь на дворе?

Герман многозначительно хмыкнул.

— Я бы посмотрел, как ты в шортах и футболке в горы полезешь. Там, знаешь ли, снег лежит круглый год. Не зря они называются Снежная шапка.

— Мм.

Мы взяли такси и, назвав гостиницу через тридцать минут были в живописнейшем месте. Гостиница чем-то напоминала особняк Фолтов, только намного больше. Вокруг располагался роскошный парк, полностью утопающий в зелени и белых цветах. Особенно мне понравился пруд с плавающими лебедями и уточками. Похоже, они совсем не боялись людей. Какая-то маленькая девочка весело визжала, перетягивая прутик с ухватившимся за него с другой стороны большим лебедем.

Мы постояли немного, полюбовавшись забавной игрой. Лялька в специально купленной для нее корзинке-переноске заворочалась, подобралась, словно готовясь к прыжку.

— Ну-ка, ну-ка! Ишь ты, охотница выискалась!

Лялька обиженно фыркнула, заворочалась в корзинке и, наконец, угомонилась.

Я блаженно вдыхала ароматный воздух.

— Интересно, а почему все цветы белого цвета? Они, что же все другие, ну, там красные, желтые выдирают и выбрасывают?

— Нет, Эва. — Ланс сорвал большой красивый цветок с запахом жасмина и вставил мне в волосы. — Просто в здешней почве какой-то особый состав. Любые цветы становятся белыми. Посадишь красную розу, а она через несколько часов станет белой. Причем, заметь, на зелень это не распространяется. Когда-то, в древности, цветы даже красками красили. А, потом, кто-то сказал, что это особенность, изюминка, и, такого больше нет ни у кого.

Сейчас же это самый знаменитый туристический город, и, самый дорогой. Посещение такого города могут позволить себе лишь самые состоятельные люди.

— И мы? А номера в гостинице, наверное, бешеных денег стоят. Кстати, она похожа на особняк Фолтов.

— Ну, разумеется, эта гостиница принадлежит нашей семье. И еще несколько в этом городе. А строили их по одному проекту с нашим домом.

Мне стало немного не по себе. Ну что я не могла влюбиться в кого-нибудь попроще? А то, блин, пуп земли!

Обняв, Ланс повел меня в гостиницу. Я не буду описывать всю эту роскошь внутри. Она пугала и завораживала.

Ланс держался очень просто. Здоровался с персоналом, заговаривал, узнавал как дела, шутил. Люди относились к Лансу с уважением, но без раболепия и подобострастия. Было такое ощущение, что все это большая, дружная семья.

Мы поднялись на лифте на последний, пятый этаж. Открыв лифт, молоденький парнишка, смущенно поглядывающий в мою сторону, поинтересовался, в какую комнату подать завтрак.

— В библиотеку. И, Лин, подменись, пожалуйста. Мне потребуется твоя помощь.

Ланс заговорщически подмигнул, и, на раскосом лице парня расцвела радостная улыбка.

— Я мигом.

Мы вошли в большую деревянную дверь, украшенную искусной резьбой, и очутились.... на втором этаже особняка Фолтов. Я потрясенно вертела головой.

— Сара очень любит свой дом. И, в тех местах, где она останавливается, старается воссоздать его атмосферу. Вот моя комната, вот твоя, а вот комната Сары. Это гостевая, а это библиотека.

У меня на глаза навернулись слезы. Как же захотелось вернуться домой, обнять Сару, подержать ее за такие добрые, ласковые руки. И, не думала, что я такая сентиментальная.

— Располагайтесь. Выбирайте комнаты. Встречается через пятнадцать минут в библиотеке.

Я ушла в "свою" комнату, Ланс в свою, а Герман занял гостевую.

Войдя в комнату, я первым делом освободила из вынужденного заточения своих девочек, не забыла вытащить подышать — попить волшебный лист, затем, наполнив ванную теплой водой, разделась и нырнула. Полежав немного, вымыла совсем уж неприлично длинные волосы (хотела подстричь, да Ланс не дал), и немного обсохнув и надев длинный шелковый халат, отправилась в библиотеку. Там был уже накрыт столик, вокруг которого расположились Ланс, Герман и тот парень, как его — Лин.

— Что тут у нас?

На столике стоял кофейник, малюсенькие бутербродики, и такие же малюсенькие пирожные. Сразу проснулся волчий аппетит, поэтому, первые пять минут, я усиленно пробовала вкусности.

— Итак, о чем пойдет разговор?

— Для начала, Эва, позволь тебе представить этого замечательного парня, Лина. Он знаток этих мест. А, горы, вообще знает, как своих пять пальцев. Я хочу попросить его выступить в качестве проводника.