Татия Суботина Жажда

Повторив еще несколько раз хриплым шепотом "жена" так, точно и сам наслаждался этим новым для него звучанием, Потрошитель расслабился и замолчал. Как только его дыхание выровнялось, стало глубже, ритмичнее, я поняла, что Данил уснул. И судя по тому, что он даже шевелиться перестал, сон был крепким.

Глава 11

А вот ко мне, как назло, сон не шел. Не помогали ни усталость, ни множество впечатлений, что должны были утомить за день, ни темень, которая окружала. Разум, то и дело, одолевали мрачные и надоедливые мысли, картинки из прошлого и множество альтернативных вариантов будущего, что меня могло ожидать.

Промучившись так с час, я решила попытаться выйти на улицу, подышать. Недаром же говорят, что свежий воздух полезен перед сном. Да и в доме, под боком Потрошителя, мне вдруг стало ужасно душно.

Аккуратно сдвинув руку Данила с себя, замерла, прислушиваясь: проснулся или нет? Разбудить его никак не хотелось. Не то чтобы во мне пробудилось ревностное желание охранять сон Потрошителя, но быть под неусыпным контролем, который обязательно появится, стоит Данилу открыть глаза, не улыбалось. Утомляло.

Прислушиваясь к его мирному дыханию, я медленно сдвинулась, перекатилась на другой бок и сползла с кровати. Халат скомкался на талии. Идти в нем на улицу совсем неразумно. А ничего другого у меня и не было. Куда Данил дел мои вещи — осталось секретом. Я совсем не скучала по одежде, но вот от отсутствия блокнота для рисования и набора карандашей на душе становилось тоскливо. Привыкла выплескивать эмоции на бумагу и без этого "секрета спокойствия" теперь чувствовала назойливое беспокойство.

Мысль порыться в шкафу и надеть что-то из вещей Данила я отмела сразу за непригодностью. Начну скрипеть дверцами, как пить дать разбужу "зверя". Сергей не отличался радушием и хорошим настроением, если не высыпался, а ведь он обычный среднестатистический мужчина. Что тогда ожидать от Потрошителя, если я ненароком потревожу его сладкий сон?

Поэтому я схватила футболку, в которой он был утром, висящую на стуле, и на цыпочках скользнула за дверь спальни. В гостиной переоделась по-тихому, оставив халат на диване.

Черная футболка Данила оказалась мне велика, рукава почти прикрывали локти, а нижний край лишь на ладонь не достигал колен. Пусть она не могла обеспечить чувством защищенности или согреть в холод, но ощущалась на мне, как нечто особенное. Да и внутреннее тепло, что появилось после обряда и не давало замерзнуть, еще не исчезло. Запах Данил остро бил в нос, окутывая меня в специфический кокон. Он осознания того, что теперь я пахну, как мой Потрошитель, в груди разлилось приятное тепло.

Мой Потрошитель?!

Я содрогнулась от мысленной оговорки. Когда так легко успела причислить его в разряд "моего"?

Выйдя из хижины, я решила, что посижу на крыльце, наслаждаясь ночью, не думая и не беспокоясь ни о чем. Но стоило вдохнуть свежий воздух, как планы поменялись. Я не только не осталась на крыльце, но и зашла вглубь леса, почти не задумываясь о своих действиях. Звуки оглохли, точно меня отделял от всего мира необычный, непроницаемый кокон.

Что-то сильное и яркое, как огненная нить, тянуло меня вперед. Противиться притяжению оказалось бессмысленным. Поэтому я покорилась, следуя инстинктам.

Вскоре лес поредел, а потом и вовсе закончился, оборвавшись пустынным, каменистым берегом.

Встряхнувшись, как от дурмана, я впервые за время ночной прогулки огляделась по сторонам. А ведь оказалась именно там, где мы причалили к острову с ребятами!

— Я уже и не надеялся, что ты придешь, — голос Макса, прозвучавший почти у меня над ухом, заставил вздрогнуть и обернуться.

От резкости движений перед глазами поплыло.

Макс улыбнулся. Только эта улыбка в свете полной луны выглядела скорее опасным оскалом и уж никак не признаком радушия.

— Так же, как и не особо рассчитывал, что ты услышишь зов. Ты ведь еще не совсем Потрошитель, правда, Марточка? Но смотри, сработало.

— Что ты здесь делаешь?

— Наслаждаюсь прекрасной ночью. А ты разве нет? — саркастически заломил бровь он. — Мой братец оказался настолько плох в постели, что ты не только еще можешь ходить, но и бродишь ночью по острову? Я могу помочь исправить эту вселенскую несправедливость первой брачной ночи, хочешь?

Его глаза в темноте блестели хищным светом. От дурости, что прислушалась к странному порыву, вышла из дому и осталась наедине с опасным типом, по телу блуждала неконтролируемая дрожь. Предчувствие беды просто-таки сковало позвоночник.

Я попятилась.

— Ты же хочешь домой, Марта?

Сколько бы не отступала, Макс шел следом: медленно, с грацией настоящего хищника, уверенного в своей превосходности.

— Я тебе помогу выбраться отсюда, — заверил он.

Подобное заявление вызвало лишь волну искреннего недоумения и болезненной радости от вспыхнувшей надежды.

— Так ты хочешь домой, Марта?

— Д-да.

— Тогда садись в лодку, — в его голосе звучало ложное спокойствие, что прикрывало самый, что ни на есть настоящий, приказ.

Проследив за жестом Макса, заметила лодку, очень похожую на ту, в которой мы приплыли с ребятами на остров. До утренних сумерек было еще далеко, а помня, что самое темное время — перед рассветом, я невольно сакцентировала внимание на том, что видела все прекрасно, в деталях, как днем. Что это было: очередной "подарочек" от сущности Потрошителя или же еще что, подумать не успела, Макс вновь обратил на себя внимание.

— Или ты хочешь остаться и опробовать таланты другого брата, для сравнения?

Одно только это заявление вызвало внутри меня такую бурю протеста, что я чуть ли не бегом припустила к лодке. Даже нигде не запнувшись, обычно ранее ловкостью никогда не могла похвастаться, забралась в лодку и уселась, подобрав колени к груди.

— Ты многое теряешь, Марточка, — многообещающим шепотом протянул он, медленно приблизившись. — Но мы еще сможем наверстать упущенное, не волнуйся. Позже.

Макс подмигнул и, с ленцой, подтолкнул лодку от берега. Он не побоялся замочить ноги и даже не поморщился, зайдя в воду до середины бедра. Хотя я прекрасно знала, что температуру озера вряд ли можно назвать даже терпимой.

— Зачем ты мне помогаешь? — затаив дыхание, спросила его.

Так ли мне был важен ответ? Не знаю. Но наблюдая за действиями Макса и хищной гримасой, что искривила его некогда привлекательное для меня лицо, изнутри рвались вопросы. Я не стала тешить себя иллюзиями, альтруизмом настоящий Макс, который стал для меня одним из открытий на острове заблудших душ, вряд ли мог похвастаться. Поэтому даже сквозь туман растерянности я прекрасно осознавала, что мой побег он подстроил уж точно не за красивые глазки.

— Помогаю?

Всего секунду лицо Макса преобразило удивление, а потом эмоция исчезла, сменившись откровенным пренебрежением. Он запрокинул голову и шумно, словно смакуя, расхохотался. Смех, показавшийся мне зловещим карканьем, не прекращался с добрую минуту, а то и две.

В груди шевельнулось нехорошее предчувствие.

Меня не отпускало ощущение, что я совершаю грубейшую ошибку, о которой позже буду жалеть. Смутившись мысленной дискуссии с самой собой, я решительно отбросила все сомнения прочь.

Впереди ждала привычная жизнь, мама, Машка. А позади — кромешный ад на острове, неприятные воспоминания, Потрошитель, что вызывал во мне неестественное вожделение, непонятные обряды и прочие странности. Разве есть о чем жалеть?

— Нет, — мысленно настоятельно убеждала себя. — Эту страницу надо скорее перевернуть и забыть, как страшный сон Данила, Макса, остров, жажду... Правда ведь?

— Это ты мне помогаешь, Марточка, — протянул он, наконец, успокоившись и отдышавшись. — После стольких лет ожидания, братец, в конце концов, отыскал свою слабость. Кто бы мог подумать, что эта слабость окажется серой трусливой мышкой, имя которой я с трудом запомнил после двух лет совместной учебы?!

Память услужливо подсказала моменты, когда Макс мило улыбался мне или просил конспект. Почти ни разу за два года он не удосужился назвать меня по имени! Раньше я даже не задумывалась о такой мелочи, а теперь...

— Удивлена? Да, ладно, Марточка, неужели ты не догадывалась, что мешковатые одежды и отсутствие макияжа напрочь убивают потенцию? — Он состроил сочувствующую мордашку. — А может ты думала, что тебя пригласили на этот уикенд, как душу компании?

Макс вновь гадко рассмеялся, а меня пробрал озноб. Сколько злобы может вместить в себя человек? Хорошо, пусть не человек, но все же... Я никак не могла привыкнуть к этой разительной перемене между всегда улыбающимся Максом и существом, пышущим презрением ко всему живому.

— Или думаешь, что Олечка сама догадалась тебя пригласить? — Продолжал он. — Думала? Да, перестань! У этой курицы мозгов бы не хватило сделать это самостоятельно. Я настоятельно попросил девочку исполнить мою маленькую прихоть и пригласить мышку с нами. Да и братец ни за что не согласился бы втянуть свою возможную Туан-де в пик жажды. Он же у нас весь из себя правильный сынок правильного папашки! — Макс с отвращением сплюнул. — Это я всего лишь досадное недоразумение, которому позволили родиться. Интересно, что скажет папашка, когда Туан-Риппом придется выбрать дермового сына, за неимением другого?!

Он остервенело дернул за шнур и мотор завелся, лодка пришла в движение.

— Что ты хочешь этим сказать?! — я старалась перекричать нарастающий шум.

Страшно было признавать, но ответ на свой вопрос уже заранее знала. И он не то чтобы мне не понравился, а вселил самый настоящий ужас!

— А ты не знала, что Данилка слабеньким будет после обряда? Ай-яй-яй, Марточка, я ведь тебе говорил. Особенно братишке будет плохо в первые часы после соединения, когда связь еще не окрепла, да и женушка посмела бросить на произвол судьбы...

Получается, что я подставила Данила под удар? Нет, конечно, ничего страшного просто не может случиться! Сильный, жесткий, свирепый Потрошитель, которого я успела узнать, не только постоит за себя, но и хорошенько надерет задницы всем, кто посмел его тронуть. Так ведь?

Тоненький голосок продолжал успокаивать, но что-то внутри, гораздо более могущественное и знающее, сметало подчистую все нелепые надежды, откровенно насмехаясь над моей глупостью.

Данил говорил, что Потрошители не чувствуют холода, а по дороге в хижину его трясло, да и тело по температуре напоминало ледышку. Заснул бы он так крепко, если бы усталость была поменьше? Меня разбирали сильные сомнения, что удалось бы выйти на улицу незамеченной, будь Данил не обессилен обрядом. Зачем только он так спешил провести его?

Даже от одной мысли, что этого несносного Потрошителя вдруг не станет, под ложечкой болезненно засосало. Да, я злилась на него, пыталась ненавидеть, отталкивала и ставила эмоциональный барьер, но никогда не желала ему смерти! Пусть именно Данил втянул меня в свои жестокие игры, заставил совершать такие поступки, которые хочется навсегда стереть из памяти, связал нас, не спрашивая меня, непонятным обрядом. Но... именно в этот миг, где время будто замерло, я, наконец, признала, что испытываю нечто к Потрошителю. Возможно, любовью подобное назвать нельзя, но привязанностью, вожделением, симпатией, тягой, наваждением, как раз. И насколько бы противоестественным не было это новое мне чувство, вечно отпираться от него невозможно.

Я резво вскочила на ноги. Лодка покачнулась.

— Не смей! — зарычал Макс, внимательно следя за каждым моим движением. — Только попробуй вернуться и помешать мне, я вырву твою глотку. Сначала поимею, а потом раздеру на куски!

Я потеряла дар речи. Действительно, ну что смогу сделать против Макса?

Пока мешкала, лодка все дальше уносилась прочь.

Мельком кинула взгляд на пласт воды, что даже в отсвете луны казался полностью черным и вздрогнула. Прыгать?

Да?

Нет?

Решительность покинула меня вместе с воздухом, который вдруг превратился в колючки и саднил горло. Словно заиндевевшая, единственное, на что была сейчас способна — широко распахнутыми глазами таращиться на отдаляющегося Макса.

— До скорой встречи, Мартусик! — крикнул вдогонку он. — Я за тобой приду. Туана лишней не будет! Надейся и жди, солнышко. Тогда и о талантах поговорим и упущенное наверстаем!

Меня передернуло. Гул мотора старался заглушить мысли, но получалось плохо. Чем быстрее береговая линия отдалялась, тем сильнее в груди теснилась боль, точно невидимая нить натягивалась, дребезжала, грозя порваться, и отчаянно предупреждала остановиться! Кусая губы в кровь, я вступила в поединок с собой. Одна часть настоятельно твердила убегать и даже не оборачиваться. Если уж сжигать мосты за собой, то быстро, не жалея, и не любуясь пепелищем. Другая же, выла белугой, заклиная вернуться в хижину. К Потрошителю. Туда, где осталось что-то неимоверно важное для меня, пусть сейчас я толком и не могла сказать, что именно...

Противоречия нарастали. От внутреннего напряжения меня так трясло, что мир перед глазами, казалось, прыгал попрыгунчиком!

Ранее молчавшая совесть проснулась и с неистовством дикого зверя вопила наперебой разными голосами о неверности поступка. В лодку я села, подгоняемая нелепым страхом, а ведь можно было развернуться и убежать обратно в лес. Может, удалось бы вернуться к хижине, разбудив Данила? А если бы не удалось, то хотя бы на душе не было бы так гадко от того, что даже попытки не предприняла. Вместо этого я развесила уши, поглощая злобные речи Макса, как идиотка. Почему в самые необходимые моменты острота реакции исчезает, а мозг начинает тупить?

— Неправильно. Неправильно! Н-е-п-р-а-в-и-л-ь-н-о! — надрывалась совесть.

Кляня миг, когда глупо согласилась на предложение Ольги, я, в конце концов, приняла решение. Возможно, глупое и поспешное, что чуть позже заставит меня пожалеть о содеянном, но... если же поступлю по-другому, то просто-напросто перестану себя уважать.

Кинувшись вперед, я нагнулась над мотором и стала дергать веревочку, с помощью которой Макс завел сей агрегат. Нитка больно впивалась в руки, оставляя красные следы, точно мелкие порезы. Не обращая больше ни на что внимания, я полностью сосредоточилась на том, чтобы поскорее заглушить мотор, даже не догадавшись, что можно просто вывернуть руль и направить лодку обратно к берегу.

Ничего сложного в том, чтобы остановить лодку, развернуть ее обратно, подплыть и причалить к острову, в принципе, не было. Даже для того, кто сидел-то в лодке второй раз за жизнь, не то, чтобы управлять посудиной.

Да, определенно сложностей не должно было быть. Если бы удача оказалась на моей стороне. Но, либо по странному стечению обстоятельств, либо по великой и неизведанной воле кого-то свыше, персональная удача отсутствовала. А может, злобно хихикала, наблюдая за моими глупыми попытками покорить технику управления лодкой.

Стремление поскорее привести решение в действие стало сущим провалом. Я продолжала неистово дергать шнур, пока вдруг мотор не пыхнул в воздух мелкими искрами и темным клубом дыма.