Невозможно всё всегда делать самому, одному. Надо опираться на других разумных органиков. Если и существует способ вернуть протеан в сообщество нынешних рас пространства исследованной части галактики, то, вероятнее всего, этот способ начнёт реализовываться здесь и сейчас. Война — войной, а охрана культуры, охрана наследия, охрана информации о прошлом — должны осуществляться всегда. И они будут осуществляться.
Ванесса встала, решительно потянув за собой протеанина. Она обхватила его за палец — за запястье у неё не получилось — манжета скафандра была слишком... объёмной. А вот за палец — пусть и в перчатке — ей воина древней расы удалось схватить. Не только схватить — потянуть. Пусть слабо, но — совершенно чётко и определённо. Похоже, она уже знала, куда следует повести Явика. И остальные дети тоже догадывались о том, куда следует идти.
Явик поднялся с лавки, вышел из павильона. На остановке по-прежнему никого не было.
Тропинка... Люди любили 'срезать' путь, редко пользовались плиточными 'дорожками', обожали ходить по земле. Да, в обуви, но — по земле, по грунту. Наверное, им это было важно и потому — необходимо.
Джессика шла слева от Явика. Она не держала его за руку, но... шла почти шаг в шаг с ним. Да, один шаг взрослого протеанина — несколько шагов для человеческого ребёнка. И что? Всё равно она держится рядом, не отстаёт и не опережает. Мигель и Луис идут позади. Своим подружкам они доверяют... Знают, что те поступят правильно. Идут мальчишки молча. Видимо, они уже обо всём договорились раньше. Чего им обсуждать по дороге-то? Выбор невелик. И у них, и у Явика — невелик. Либо они сами будут действовать, без помощи и поддержки Явика, либо — в союзе и в кооперации — какой-никакой, с ним. Либо... нет, отказаться от активных действий они не смогут.
Да, может быть, они слишком малы по возрасту, но... Сколько раз взрослые недооценивали своих детей. По-разному недооценивали. В самых разных ситуациях. И эта недооценка приводила к тяжёлым последствиям. Взрослые сами не могут или — не умеют — охватить весь окружающий их мир и не стремятся сохранить равновесие во взаимоотношениях со своими собственными детьми. И дети в такие вот моменты вынуждены сами принимать вполне взрослые решения, становясь, может быть, незаметно для себя самих, гораздо более взрослыми, чем самые настоящие взрослые.
Придётся с детьми говорить сейчас, очень скоро. Если уж они его нашли, вычислили, обнаружили, как угодно, придётся говорить с детьми сейчас. А со взрослыми... Со взрослыми придётся говорить позже. Тоже о многом говорить, но — позже. Сейчас надо успокоить детей, дать им цель, направление и осознание своей роли, своей важности в этом изменившемся мире, всё определённее скатывающемся к пучине войны. Галактической войны. Придётся придти в то селение, где живут родители и другие родственники этой четвёрки и говорить со взрослыми. Влиять на них. Объяснять, пояснять, убеждать.
Явик не заметил, как остановился на берегу озера. Или пруда. Немаленького водоёма. Если дети действительно выпустили сюда рыб из той сферы... Они поступили хорошо. Гуманно и честно. Да, они именно так и поступили — Явик сверился со своими ощущениями. Они отпустили рыб в их родную стихию. Вовремя отпустили.
Протеанин несколько минут стоял, глядя на зеркало воды. Дети стояли рядом, но смотрели они, как ощущал Явик, не только на воду. Пейзаж... Обычный мирный пейзаж. Сейчас он — обычен, привычен и даже рутинен... Пройдёт совсем немного времени... И этот пейзаж станет другим. Окрасится в цвета войны.
Минута истекала за минутой. Явик не спешил прерывать молчание, не спешил двигаться куда-нибудь ещё. Он уже знал, где расположится для разговора с детьми. Знал, чувствовал и даже видел 'внутренним взором'. Это было не то место, где состоялся тот, первый разговор. Другое. Но — столь же удобное.
И снова Явик подумал о том, что он делает что-то не то. Не должен он вот так просто вовлекать детей, несовершеннолетних детей поселенцев Идена в реальное противостояние. Не в то, к счастью, что ещё не началось, а в то, что уже развернулось в полную силу. В противостояние с контрабандистами, в противостояние с 'чёрными копателями', с коллекционерами, с перекупщиками. Это — взрослые люди, объединённые корыстными, иногда — шкурными интересами. И бросать против них детей? Маленьких детей?
— Явик... Вы не о том думаете, — послышался тихий голос Джессики.
Помедлив, протеанин посмотрел на девочку, стоящую рядом с ним:
— А о чём я думаю? Что тебе не нравится в моих мыслях?
Прямой вопрос — прямой ответ. Джессика не побоялась ответить:
— Вы думаете о том, что мы... маленькие дети и нам хочется только гулять, играть и дурачиться. А мы... мы искали встречи с вами не для того, чтобы вы нам рассказывали весёлые и смешные истории, не для того, чтобы развлекали нас. Мы хотим... помочь вам, Явик. И — помочь своим родителям. Помочь всем взрослым, кто... остался ещё с... пониманием чести и совести. Истинным пониманием. Правильным пониманием, — сказав это, Джессика посмотрела на 'зеркало' озера и замолчала.
Если эта девочка так свободно и спокойно читает его мысли... Может быть, протеане были правы, защитив землян, людей от излишнего убийственного внимания Жнецов? И тогда ведь земляне были далеко не трусливы, далеко не беспомощны, далеко не безоружны... Но против Жнецов...
— Мой папа как-то сказал. — Мигель взглянул на Явика, встав рядом с Джессикой. — 'Зло многолико'. Я тогда... не всё понял... А когда мы обсуждали, как и чем помочь вам... Я многое понял. В этой войне мы встретимся со злом, для которого необходима наша не только физическая, но и духовная смерть. Этому злу... необходима наша трусость, наша мягкотелость. Ему необходим наш страх. Среди нас... нет бесстрашных, но... Мы знаем, что смелый человек — не тот, кто начисто лишён страха, а тот, кто может этим страхом управлять. Заставить страх умолкнуть. Да, корреспондентам, журналистам, писателям... важно и, может быть, выгодно писать о бесстрашных людях. Но они... я думаю, вкладывают в это совсем другой, часто — ложный смысл.
— Если мы будем бояться, Явик, — сказал Луис, — мы станем слабыми. И тогда... взрослые будут тоже ослаблены. А если будут слабы дети и взрослые... То Жнецы быстрее и полнее одержат... победу. Несмотря на то, что остальные будут сопротивляться изо всех сил.
Явик слушал Луиса и пытался сохранить хотя бы внешнее спокойствие. Похоже, все четверо действительно за эти несколько суток... смогли не только прочесть, изучить, но и понять и осознать слишком многое. Именно так, как необходимо только им. И — не только понять и осознать, но и убедить в своём понимании и осознании родителей и многих родственников. Получается — не только взрослых, но и детей. Нет, одинакового осознания, одинакового понимания, скорее всего не было — ничто не указывало сейчас на такую возможность. Понимание было близким, осознание было близким. И теперь...
Явик отшагнул от кромки воды, повернулся, направился к тому месту, которое выбрал для разговора. На ходу он включил свой наручный инструментрон, раскрыл экран, снял прибор с руки, положил на траву. Дети расселись вокруг пластины экрана, глядя на то, как исчезает с него чернота, как проступают контуры карты Идена. Упрощённой, лишённой многих подробностей карты.
Протеанин присел на корточки, лучик-указка скользнул по карте, масштаб изменился.
— Это — карта протеанских реликвий, расположенных на Идене, — пояснил Явик. — Сведения — самые точные и полные. На ближайшую десятиминутку, — уточнил он. — Легенда, — сбоку появилась таблица со значками и пояснительным текстом. — Вы видите, что многие артефакты уже найдены и перемещены, а многие — пока ещё не найдены. Есть и те, что уже найдены, но ещё не довезены или не донесены до места временного складирования.
Он говорил чётко, короткими фразами, стараясь, чтобы было понятно для детей. Говорил о том, что предстоит сделать, чтобы пресечь вывоз протеанских артефактов за пределы района. О том, как следует действовать, встретившись с расхитителями протеанского наследия. Теми самыми взрослыми, для которых нажива и денежная прибыль часто заменили совесть и честь. Говорил и о том, как следует организовывать слежение за местами концентрации артефактов, как действовать, если будут новые попытки поисков и вывоза артефактов.
— Карта эта — теперь у каждого из вас в инструментроне. Только вы сможете увидеть её актуальной. Взрослым, а также другим 'непосвящённым' она представится в упрощённом и неактуальном виде, — сказал Явик, убирая лучик указки и видя, как дети включают свои наручные инструментроны и выводят на их малые экраны карты. — Она будет обновляться постоянно и поможет вам сориентировать полицию и ополченцев, а также — воинов из контингента ВКС, — он не стал уточнять более подробно вслух, увидев лёгкий и чёткий кивок Луиса.
Явик, хоть и не приглядывался явно к тому, как дети реагируют на его высказывания, старался чётко отслеживать их реакцию на сказанное и на услышанное. Конечно, он убедился в том, что все четверо действительно потратили — и с большой пользой — несколько десятков часов на чтение самых разных текстов из планетного Интернета и со всевозможных планетных 'зеркал'. Все четверо понимали важность и нужность конспирации — любопытство детское срабатывало здесь на сто процентов, а куда денешься от стремления детей побыстрее вырасти и встать взрослыми?!
Пришлось, конечно, сделать всё, чтобы файлы карты были надёжно защищены и от копирования, и от считывания, и от взлома. Чисто технические вопросы и проблемы. Такие приходилось протеанам решать десятки и сотни раз раньше, когда протеане рулили густонаселённой и обширной империей. Теперь приходилось многое адаптировать к изменившимся за полсотни тысяч лет условиям.
Рассказывая детям о том, что, как и когда следует делать, Явик всё острее понимал, что без поддержки Таэлы и других выживших протеан вряд ли он в одиночку смог бы всё это хотя бы сформулировать. Не говоря уже о том, чтобы всё это приспособить к новым условиям и возможностям разумных менее развитой расы. Может быть, люди действительно 'примитивы', но... если уж тогда пришлось тормозить развитие человечества, чтобы на эту стремительно совершенствующуюся расу не обратили внимания Жнецы, то теперь... Уже ясно и не только протеанам, что человечество включено в список рас, подлежащих тотальному уничтожению.
Детям не было необходимости, слушая протеанина, брать друг друга за руки и сам Явик не торопился с тем, чтобы 'ручкаться' с кем-то из четверых слушателей. Не нужно было это ему — секретная, закрытая информация попадала в память и суть любого из четвёрки, откладывалась глубоко в подсознании и сознании. Это не было чистым программированием. Скорее люди могли бы это определить как снабжение оперативными и перспективными резервами. Или — как опережающее события обучение.
Мало кто из разумных органиков смог бы что-то расслышать, понять или увидеть со стороны. Сидят четверо ребят вокруг взрослого протеанина и уложенного на траву экрана инструментрона. Протеанин что-то интересное рассказывает, дети его слушают. Вполне обычная картина. К протеанину почти все иденцы за прошедшие сутки, так или иначе, привыкли. Уже знают, что он — единственный выживший. Дети и взрослые уже не страхаются и не пугаются жукоподобного разумного органика. Хотя... его вид даже в скафандре — и то необычен.
Пусть. Всё же прошло пятьдесят тысяч лет.
Явик продолжал говорить и передавать информацию мыслеобразами своим слушателям. Они могли и не смотреть на него постоянно. Джессика и Ванесса часто оглядывались на зеркало озёрной воды, мальчики посматривали на кусты и деревья.
Пусть. Незачем им постоянно смотреть на лежащий на траве экран. Да, все четверо изредка, но взглядывают на протеанина. Это им привычно и... важно. Уже прошло больше часа, а внимание детей не ослабело — мыслеобразы позволяют отодвинуть усталость в сторону, отсрочить её усиление.
Пока что никаких вопросов никто из детей задать не хочет — Явик это чувствует. Может быть потом, позже, когда наступит время общения протеанина с взрослыми жителями района по той же проблеме противодействия расхитителям протеанского наследства... Надо дать детям время и возможность обдумать услышанное, увиденное, почувствованное. Всем разумным органикам придётся понапрягаться очень скоро, но пока... пока можно обойтись неявной информационной загрузкой и оперативными запасами ресурсов, в том числе — информационных.
Свернув экран — в нём уже не было нужды, Явик встал. Встали с травы и все четверо. Нельзя часами сидеть неподвижно. Это не полезно для детей.
Взглянув на мальчишек, Явик увидел, как они оживились, когда встали. Им было необходимо подвигаться. Для детей это естественно так же как дышать.
Продолжая передавать информацию мыслеобразами всем четверым, Явик ступил на тропинку и пошёл неспешными шагами вокруг озера. До вечера осталось совсем мало времени, зажигались первые огни — всегда кто-то из разумных плохо переносил сумерки. Кому-то не хватало света, кто-то просто сознательно или подсознательно боялся темноты.
Дети не шли рядом с Явиком тесной группой — кто-то уходил с тропинки в сторону, скрываясь за кустами, кто-то собирал ягоды. Грибов здесь было мало, а вот ягод — достаточно много.
Протеанин продолжал многое говорить вслух — то, что можно было сказать именно так, достаточно открыто. Мальчики и девочки слышали его голос, начисто лишённый стрёкота, слышали каждую фразу, сказанную Явиком, и могли успеть обдумать услышанное хотя бы в первом приближении. Явик ничего не навязывал, не усложнял, говорил простыми, короткими фразами.
Тропинка вдоль берега. Вполне обычная тропинка. Поездив и полетав по Идену, Явик убедился, что очень многие разумные почти всегда прокладывают такие 'дорожки'. По самым разным причинам и поводам. Неспешное движение позволяло протеанину и самому отдыхать, наслаждаться привычным звуковым фоном.
Вечер наступал постепенно. Возможно, даже теоретики не могли бы точно обосновать, когда иденский день уходил окончательно и наступало время вечера, уже готовившегося передать свои права ночи.
Делая паузы в высказываниях, минутными перерывами обозначая абзацы, Явик продолжал говорить и одновременно — передавать информацию мыслеобразами. Да, далеко не всё из переданного информационного богатства проявится и сработает сразу. Очень многое останется в спящем состоянии до того момента, когда потребуется задействовать именно эти, резервные, запасные ресурсы. Не только знания, но и умения и навыки.
Протеане владели такими технологиями по праву наследников иннусанонцев, а те... по праву наследников своих Старших рас. Уже сейчас люди находят немало доказательств тому, что информация — это оружие. А знания, умения, навыки — тем более. И раньше и люди — и не только люди это знали и понимали, но... так уж устроен этот мир, что перед кризисами, а ведь война — это тоже кризис — многое понимается и осознаётся острее, чем раньше, в более спокойные времена.
