— Это для тебя, — пояснил Скегги. — Обычно оно закрыто наглухо. Снаружи — стена как стена.
В тёмном проёме зажёгся свет — полноценный, не две "мерцалки", настоящие белые лампы, Гедимин даже сощурился с отвычки, но помещение разглядел — и так и остановился, растерянно мигая. Всё, что было в его старой "лабораторной нише", лежало в ящике посреди стола, на столешнице из рилкаровой пластины. Гедимин взглянул на вытяжку, тиски, пару штативов, расставленные вдоль стены тигли и отодвинутый в угол сосуд Дьюара, и недоверчиво усмехнулся.
— Чьё это?
— Будет твоё, — без тени насмешки сказал Скегги. — Весь туннель. Официально — запасной для стрельб. На деле... нам пока и в соседнем не тесно. Если что, тебя предупредим. А пока — работай. Говоришь, стронций... Ренгер, мысли есть?
— Старые хвостохранилища, — пробормотал Гедимин, задумчиво щурясь. — Я там брал раньше. В лесу за рудниками... если ориентиры сохранились, я найду.
Ренгер и Скегги переглянулись.
— Те — скорее всего, не найдёшь. Но мы... посмотрим, — Ренгер едва заметно усмехнулся. — Пиркенит — дам хоть сегодня. Если не претендуешь на мой бак...
Гедимин отмахнулся.
— Пиркенит тоже ни к чему. Возьму кое-что из твоих материалов. При тебе, чтоб ты видел. И... завтра я на учениях нужен?
...При выключенном свете линий на листке было не разглядеть, но Гедимину обрывок бумаги был уже ни к чему — чертёж горел перед глазами сеткой огненных линий. "Снова работа. Своя лаборатория..." — он перекатился с боку на бок, едва не врезавшись в стену узкого спального отсека. "И никакого Маккензи. Вот бы всегда так..."
28 января 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
В штабе не было никого — так сначала показалось Гедимину, ввалившемуся в комнату с разряженным плазморезом в руках. На столе горкой лежали "новые" аккумуляторы — на учениях их не считали, расходовали весь запас склада за считанные часы, и пропажи нескольких штук никто не заметил бы. Гедимин вскрыл корпус сфалта, выдрал "пустые" зарядники и потянулся за "полными". Кто-то громко кашлянул и нарочито шумно поднялся из-за стола. "Ренгер," — Гедимин досадливо сощурился — не из-за присутствия сармата-биолога, а из-за своей невнимательности. "Так отряд в экзоскелетах не заметишь!"
— Ну и что? — негромко спросил Ренгер, подойдя к нему.
— Работает, — отрывисто ответил Гедимин; пластины корпуса щёлкнули под его пальцами, смыкаясь. — Сейчас — контрольный прогон.
— Zaa taikka, — Ренгер приподнял ладонь в предостерегающем жесте. Гедимин беззвучно усмехнулся. Он давно не чувствовал приятного тепла в крови — может, с самого запуска последних альнкитов.
В раздвоенном туннеле было темно и тихо — Скегги перенёс все стрельбы "на улицу", в тир за полосой препятствий. Дверь закрылась, отрезав Гедимина от раскатистого грохота взрывающейся плазмы, — ликвидаторы на полигоне будто специально старались шуметь погромче. Сармат мельком подумал, что в городе, за стеной, эти учения тоже прекрасно слышны, а временами и видны, но тут же об этом забыл — что бы ни было на уме у Скегги и других командиров, у Гедимина пока хватало своих проблем.
Двери за собой он закрыл — и внешнюю, и ту, что разделяла туннели, и опустил все подъёмные разграничители поперёк изогнутого хода. "Надеюсь, обойдётся без пряток," — подумал он с ухмылкой, представив, как маскирует последствия взрыва плазмы и прячет раскалённый плазморез за спину. "Стирание памяти — неприятная штука."
Пройдя мимо закрытой лаборатории, Гедимин остановился у огневого рубежа и притронулся к рубильнику, включая штатную защиту "полигона". Защитные поля выстроились вдоль стен, мгновенно уплотнившись до непрозрачности; довольно кивнув, сармат перевёл их на непрерывную генерацию и начал сворачивать внутреннюю, сложную структуру — нематериальный "тигель" для расплавления шихты. Эту конструкцию он оставил подключённой к наручному генератору — тот, при всей миниатюрности, был в разы мощнее встроенных "полигонных".
Шихта для контрольного прогона умещалась в пакет размером с кулак, — металлическая стружка и цветной "песок" измельчённого фрила вперемешку с синеватой и бурой пылью — реактивами Ренгера. Гедимин осторожно высыпал её в "тигель" и отошёл к огневому рубежу, глядя на цветную "лепёшку", повисшую в мутном воздухе. "Давление пара, нагрев снизу... Времени хватит. Закончить реакцию до расширения..." — он опустил на глаза тёмный щиток и медленно поднял сфалт, целясь в просвет чуть ниже "тигля". "Attahanqa!"
Шихта расплавилась мгновенно. Когда защитное поле за областью реакции начало таять под плазменной струёй, в "тигле" уже вздувались багровые пузыри, и что-то искрило. Гедимин отсчитывал секунды. Расплав уже пожелтел, когда он отключил плазмомёт — и разрядил разом два аккумулятора, за долю секунды выдавив всю плазму сквозь сопло. На мгновение между стенами повис белый шар, и Гедимин, не вглядываясь, упал ничком, прикрывая своим телом сфалт. Пальцы, вцепившиеся в пол, ещё долго чувствовали убывающий жар, когда в туннеле стало темно.
"Ну, стены целы..." — Гедимин медленно приподнялся на локте, потом сел, дожидаясь, пока глаза привыкнут к нормальному освещению после неистового сияния плазмы. В полостях нематериальной "конструкции" что-то поблескивало — капли расплава, разбросанные взрывом, но пойманные защитным полем. "Что-то есть," — сармат покосился на анализатор, обнаруживший в ловушке искомый состав, и тяжело поднялся на ноги. "Через час проверю. А удобная штука — этот сфалт. Сейчас бы возились со взрывчаткой, с деформацией реактора..."
...Это были светло-синие капли, ещё горячие, но уже полностью затвердевшие, — Гедимин долго наблюдал за ними, прежде чем решился взять в руки. Самая крупная была с четверть ногтя. Сармат проверил сканером каждую, от краёв до центра. "Сивертсенит," — успокоенно выдохнул он, в последний раз посмотрев на экран. "Получилось. Теперь дело за стронцием..."
...Ренгер долго вертел в пальцах нешлифованную синюю каплю, попробовал ногтем, даже собрался сунуть под микроскоп, но опомнился и вернул "камень" Гедимину.
— Никогда не видел эти штуки отдельно от "ириды". Они уже годятся для работы?
— Надо ещё отшлифовать, — ответил Гедимин. — Полежат пока внизу. Медленная работа. Что слышно про... излучатели?
— Ищем, — коротко ответил Ренгер.
02 февраля 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
"Минус тридцать два," — Гедимин сверился с термодатчиками и покосился на яркую точку над крышами. Юпитер был виден отчётливо, — ветер с озера ещё не нагнал дымки, обещая потепление, но былого мороза уже не было. "Практически норма. Запрет на выезд должны бы снять..."
"Выездные работы за городом запрещены" — напомнила сармату яркая табличка поперёк двери. Её повесили ещё двадцать первого, и с тех пор она болталась у входа в штаб, напоминая ликвидаторам о сорванных планах. "На кой метеороид Скегги её тут оставил? Только зря расстраивает..." — Гедимин, поморщившись, вошёл в штаб.
— Так и пиши — "нечего там лазать"! — с порога услышал он недовольный голос Скегги. — Кого они там набрали? Диких мартышек?! Это вчерашнему клону должно быть понятно! Поведение в активной зоне, мать моя пробирка...
Гедимин мигнул.
— Ну, как видишь, один полез, — угрюмо отозвался Ренгер, устроившийся за телекомпом. — Значит, непонятно. Надо расписывать.
Скегги сердито фыркнул.
— Может, проще этого дебила отправить в уборщики? Куда без мозга на атомную станцию?!
— Что случилось? — спросил Гедимин. — Авария?
Ренгер повернулся к нему.
— А, ты вовремя. Поможешь советом. Правила поведения в активной зоне альнкита. Скегги, вон, предлагает — "туда не лезть"...
— Кто полез? — перебил его Гедимин. — Откуда узнали?
Ренгер поморщился.
— От совета. Один филк с "Лоривега" поджарил себе мозги. А от нас теперь хотят инструкций. В активной зоне без подобающей защиты... Что там вообще делать, если ты филк — и не ликвидатор?!
Гедимин беззвучно выругался.
— Он живой? — спросил он, вспоминая, когда в последний раз выходил на связь Айзек. "Его эксперименты. Видимо, неудача... Что там не так? Личная уязвимость к "сигме"? У филков, наверное, иммунитет слабее..."
— Не выяснял, — поморщился Ренгер. — А интересно было бы спросить, что он там забыл... Ну, Скегги, ещё мысли будут?
"А может, не из-за иммунитета," — Гедимин задумчиво сощурился. "Сначала Гварза, теперь этот филк... Атака хранителя? Если Айзек был там, почему он не пострадал? И почему хранитель напал, если Айзек... Sa hasulesh! Опять тычемся наугад там, где нужны планомерные исследования. Надеюсь, тот филк выживет. Айзек, должно быть, расстроен."
12 февраля 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Первое, что заметил Гедимин, подойдя к штабу ликвидаторов, — на двери не было уже привычной таблички про запрет выездных работ. Он покосился на термодатчики и еле слышно хмыкнул. "Минус двадцать пять. Я уж думал, нас тут продержат до лета..."
До официального времени сбора оставалось минут десять, но весь отряд уже был на месте — проверял оружие и снаряжение, делил аккумуляторы и кассеты с пробирками. Вепуат, присев за стол Гедимина, задумчиво наблюдал за дронами, кружащими под потолком.
— Всё тихо, — сообщил Ренгер, отложив карманный смарт, и пожал плечами с плохо скрываемым недоумением. — На дороге. На побережье. На рудниках. Ниоткуда никаких новостей.
— Будто сквозь землю провалились, — пробормотал Скегги, в задумчивости измеряя шагами комнату. — Несколько тысяч личинок... Может, от холода передохли?
"Иджес тоже говорил, что на битумокачках всё тихо," — вспомнил Гедимин. После запрета на "зачистку" в дюнах механик несколько дней приходил обсудить червей и их возможное нашествие; в последние дни он уже не появлялся — только присылал короткие сообщения: "Нету. И сегодня нету. На орбиту Седны их и все их яйца!"
— В любом случае, — Скегги развернулся к сарматам, готовящимся к вылету. — Tza tatzqa! Воздух и почву держать под контролем. Глайдер встанет у шоссе, один сигнал — прилетим и вытащим.
Вепуат оглянулся на Гедимина и показал на дроны.
— В этот раз — по два на отряд. И ты следи за излучением. Мало ли что...
..."Минус двадцать семь," — Гедимин, проверив свои термодатчики, покосился на смарт в руках Вепуата. Два дрона-разведчика были отправлены в небо, едва сарматы высадились в дюнах, и теперь искали признаки жизни в промороженной пустыне. Здесь, за городом, на усиливающемся ветру, было немного холоднее — как и всегда; никаких аномалий и никаких пульсирующих излучений. Дозиметр молчал.
Вепуат, несколько минут понаблюдав за дронами, довольно хмыкнул и показал под ноги — "Пробы!" Гедимин молча кивнул и сел на промёрзший песок. Холод, видимо, пришёл на дюны внезапно — вода, не успевшая испариться из тёплого грунта, кристаллизировалась прямо там и превратила сыпучий песок в твёрдую корку. Она не проламывалась даже под весом Гедимина, — двадцать сантиметров песчаного льда. В неровностях, оставленных ветром и проползающими пирофорами, белела снежная крупа, и темнели растительные остатки, нанесённые с опушки леса. Гедимин собрал немного в пробирку и начал ломать "наст". Затвердевший песок поддавался с трудом.
...Одно и то же было повсюду — и на "холодной" окраине, и в "горячем" когда-то центре аномалии: двадцать сантиметров промёрзшего песка, твёрдого, как гранит, снежная крупа в низинах, следы червей, впечатанные в склоны дюн до ближайшего потепления. Дозиметр молчал. Иногда Гедимин поглядывал по сторонам и даже в небо, словно мог заметить там то, на что не отреагировали два дрона и Вепуат. Ничего живого не было.
— Здесь, — Вепуат, сверившись с картой, указал на пологий склон. Там белел полузасыпанный, припорошенный снегом кратер. Ветер трепал что-то тёмное — какую-то шелуху, одним краем вмёрзшую в лёд. Вепуат оторвал её и показал Гедимину.
— Шкурка, — он криво усмехнулся. — Скорлупа. Помнишь, Ренгер делал вскрытие?
Гедимин огляделся по сторонам. Кожистые "скорлупки" валялись вокруг кратера, перемешанные с песком и кристаллами льда. Сами они, на удивление, не промёрзли — ещё до похолодания что-то высосало из них почти всю жидкость.
Таких обрывков сарматы нашли ещё много — Вепуат, сверяясь со старой картой, шёл от кладки к кладке, и везде было одно и то же — взрытый песок и высушенная скорлупа. Гедимин думал найти хоть одну дохлую личинку или яйцо, из которого никто не вылупился, но даже раскопки в промёрзшем кратере не дали ничего, кроме потерянного времени. Вепуат его не торопил, но и не помогал — топтался рядом, следя за дронами и изредка с вялым любопытством заглядывая в яму. Последние кладки Гедимин уже не раскапывал — только тыкал в них "щупами" сигма-сканера и пожимал плечами, не найдя ничего интересного.
— Керн, — напомнил ему Вепуат, протягивая пустые пробирки. — Ты не спеши. Я послал дронов вперёд, проверить...
— Внизу тихо? — спросил Гедимин — так, на всякий случай: его сканер был не хуже тех, что стояли на дронах, и характерной движущейся ряби он не видел. Вепуат кивнул.
— От берега и досюда — тишина. Я даже под материк заглянул... Похоже, они все ушли. Проверю южную окраину...
На дюнах было тихо — сквозь негромкий свист ветра Гедимин даже различал шум западного шоссе и сбивчивый стук с двух сторон — разведчики из других отрядов тоже ломали песчаный лёд. Вепуат озадаченно разглядывал экран. Минут через восемь он, резко махнув рукой, защёлкал клавишами. Передатчик запищал.
— Везде чисто, — сказал Вепуат, повернувшись к Гедимину. — От кромки до кромки. В дюнах ни одного живого червяка.
Гедимин вздрогнул от внезапной неприятной мысли.
— Все ползут к битумокачкам?!
Вепуат досадливо сощурился.
— Держишь меня за дурака? Там тихо. И так же тихо между ними и нами. С глайдера выслали два дрона, они просветили всё на десять метров под материк. Битумный пласт сейчас проверяют, вернёмся — может, уже будут результаты.
Он посигналил вернувшимся дронам и, сунув пульт под нагрудный щиток, с пробирками в руке полез вниз по склону.
— И ты работай, — донеслось из ложбины между песчаными гребнями. — Так мы в норму не уложимся...
...Ренгер, рассеянно кивавший в такт словам Гедимина, вздрогнул, и его взгляд стал пристальным.
— Ни одной мёртвой особи?
— Рылся, ничего не нашёл, — отозвался Гедимин. — И сканер не видел. Я думал, тебе было бы интересно...
— Вот это — в самом деле интересно, — Ренгер задумчиво сощурился. — Ни яиц, ни мёртвых личинок ни в одной кладке. Или стопроцентная выживаемость, или... кто-то подчистил местность.
Гедимин мигнул.
— Выжили, наверное, — неуверенно предположил он. — Кому надо там чистить?! Скорлупа валяется...
Ренгер покачал головой.
— Звучит бредово, но сто процентов выживаемости — бред куда хуже. Так не бывает, ремонтник. Даже клонарии выдают брак. А в дикой природе... — не договорив, он махнул рукой. — Что-то странное с этими существами...
