— Опять биотикой занималась? — улыбается Мигель, крутя мяч на ладони.
— Куда же я денусь, — кивает маленькая азари. — Папа говорит, что расовую возможность и способность надо развить полностью. Я с ним согласна, потому и ищу место потемнее и посвободнее. Прогуляемся? — азари подходит к Мигелю, протягивает руку.
— Да, — кивает мальчик, понимая, что подружка сказала ему сейчас не всю правду о причине своего пребывания здесь, далеко за окраиной селений. — Прогуляемся, — он берёт деву-азари за руку, и они идут по дороге. Неспешно и спокойно.
Инори Т'Раино улыбается. Ей нравится идти рядом со своим другом. Её приёмный отец — человек-землянин Фрэнк Лестер — водитель-дальнобойщик. Завтра он приедет к своей дочери и жене. Приедет на несколько дней на своём тягаче. Поставит машину во дворе под навес и на несколько суток забудет про неё. Инори будет в восторге, ведь она привыкла и твёрдо знает — если папа дома, то он будет уделять максимум внимания своей дочери и жене. Да, своим азари. Своим красавицам.
Арнил Т'Раино — системный администратор поселения, отвечает за всю электронику в пределах территории посёлка и его окраины. Работы у неё всегда много, но... свою дочку она не ограничивает. Инори всего двенадцать лет, фактически она — ровесница Мигеля, но... возраст азари — это не возраст человека.
Инори... Иногда Мигелю кажется, что она младше его лет этак на шесть, а иногда — старше лет на десять. Конечно, азари для землян уже лет тридцать как не являются абсолютной экзотикой, но мальчик слишком хорошо помнит, как отец постоянно повторял ему: 'век живи — век учись'. Только так и не иначе. Потому... Благодаря Инори он многое теперь понимал об азари, а несколько суток назад в школе селения в расписании уроков появились занятия по истории и культуре этой расы. И ведёт эти занятия тоже азари — миссис Риста Т'Сагар. Раньше она работала в местной управе, а теперь вот, занялась преподаванием.
— Инори... Всё же тебе пора спать... — сказал Мигель.
Азари обернулась, посмотрела на спутника, зевнула, совершенно по-человечески прикрывая рот маленькой пухленькой ладошкой.
— Ты прав, Миге. Пора. И хочется... — не стала спорить Инори.
— Тогда... — бери мяч и давай я тебя подхвачу на руки...
— Согласна, Миг, — азари отпускает его руку, заключает мяч в биотический кокон и легко, почти бесшумно взлетает, используя биотику, на уровень плеч мальчика. Тот разводит руки и вот уже маленькая дева-азари уютно устроилась у него на руке, прижалась, обхватила ручками за шею. Мяч колышется где-то сзади, но ни по лопаткам, ни по плечам, ни по спине не бьёт. Как Инори умеет это делать? Мигель чётко и точно знал, что кроме Инори так никто из маленьких азари не может.
Дева прижалась к нему, доверчиво склонила голову на плечо, почти задремала. Мигель пошёл медленнее. Хорошо, что он встретил Инори недалеко от селения, а то... ускакала бы вприпрыжку дева за несколько десятков километров. Она уже не раз так делала. И каждый раз возвращалась. Сама возвращалась.
— Ты... хороший, Миге, — тихо шепчет Инори, не открывая глаз. — Мама говорит, что ты... не просто знаешь теперь историю нашей расы и нашу культуру, но и... понимаешь их очень глубоко. Для людей это — редкость. Я... рада, что ты такой... понимающий.
— Ино, ты спи... Мама, наверное, волнуется.
— Волнуется, — вздохнула дева. — Все мамы волнуются, — добавила она.
— Вот... А ты каждый раз упрыгиваешь за десятки километров, Ино... И заставляешь её ещё больше волноваться... — тихо сказал Мигель. — И зачем ты каждый раз так далеко уходишь...
— Миг, ты действительно хочешь это знать? — Инори повернула голову, устроив её поудобнее на плече мальчика.
— Хочу. Но если ты не хочешь — можешь не говорить...
— Сложно это пояснить, Миге. Вот ты появился на той дороге... вроде и недалеко ушёл от селения, а я... хоть и решила пойти дальше, но... мне расхотелось. Я что-то такое чувствовала... сложное, тяжёлое. Не вовне, внутри самой себя. Как вы, люди, говорите, в своей сути. Это не боязнь, нет, точнее... — Инори запнулась, помолчала несколько секунд. — Мне... мне надо было о многом подумать... Я... я снова вспомнила отца... Очень хорошо вспомнила. Так вспомнила, словно он... словно он рядом со мной и я его удивительно полно и чётко ощутила. Не увидела, только ощутила. Несколько земных дней тому назад. А потом... потом он приходил ко мне... Или, может быть, приходил в мою память, в моё сознание. Приходил почти каждый день... И мы говорили... Только говорили. Сначала мне было сложно слышать его, вокруг было слишком много шума, а потом... потом я неожиданно вышла в очередной раз далеко за пределы селения. И мне стало легче, я чётче и полнее услышала своего отца... С тех пор... я стараюсь уйти подальше от населённых мест. Даже от хуторов. А таких мест, к сожалению, в нашем районе... не так много. — Инори помолчала ещё несколько секунд, то ли собираясь с мыслями, то ли собираясь с силами. — Он говорит со мной. Говорит как в далёком моём младенчестве... Говорит о многом... И я чувствую, как... взрослею. Очень быстро и полно взрослею. Не знаю, как это пояснить... Но... с того первого разговора с отцом... я многое поняла. А потом... когда услышала о протеанине Явике... Я заинтересовалась протеанами... И поняла, что то, что со мной временами происходит, это общение с отцом... не является болезнью. Это — не болезнь... Мы далеко не полностью знаем самих себя, свою внутреннюю суть, свою душу. Я спрашивала отца... И он мне отвечал... Отвечал честно, прямо, точно, развёрнуто... Мама... Я знаю, она чувствует, что я как-то... тесно связана с папой. Потому не удивляется уж очень сильно моим 'самоволкам'. Я действительно не знаю, когда в следующий раз услышу отца... — она помедлила. — Миг... Явик действительно придёт к тебе и твоим родителям?
— Да, — не стал скрывать от маленькой подружки Мигель. В селении спрятаться и что-либо скрыть очень трудно. Гораздо труднее и сложнее, чем в городе.
— Вот. Я бы хотела... встретиться и пообщаться с ним... Знаю, мама беспокоится о причинах моих 'самоволок'. Подозреваю, что она 'примерила' несколько сотен причин и пока ещё... не знаю, к счастью или — к сожалению, не приблизилась к пониманию истинной причины. Я сама не знаю, почему теперь так точно и чётко слышу отца и почему так полно могу с ним общаться. Уверена, что я не больна. Это... это просто то, что скрыто во многих из нас. Мама как-то обмолвилась, что я была 'папиной дочкой'. И теперь я думаю, что в этом... слишком много правды.
— Ладно. — Мигель вошёл в пределы селения, ступил на дорогу. Машин вечером здесь проезжает очень мало — хорошо, если одна за несколько часов, да и то двигатель стрекочет еле-еле слышно.
Азари-дева пригрелась на руках, дышала ровно, дремала.
— Мигель, — у открытой калитки стояла высокая и красивая азари-матрона. — Рада тебя видеть, — она перевела взгляд с мальчика на дочку. — Спасибо, что нашёл и принёс Инори, — она осторожно и бережно подхватила деву-азари на руки, погасила биотический кокон вокруг мяча. Мигель успел подхватить мяч, прижал его локтем к боку. — Проходи. Я сейчас уложу Ино в постель и налью тебе чаю.
— Спасибо, миссис Т'Раино. — Мигель закрывает калитку на защёлку, идёт по едва светящейся дорожке к одноэтажному дому, поднимается на крыльцо, проходит через веранду, входит в прихожую. Да, мама Инори давным-двно разрешила ему называть её 'тётей Арнил', но никогда не обижалась, если он предпочитал обращаться к ней официально, по фамилии с непременным добавлением привычного для землян словесного обозначения-титула замужней женщины.
Пройдя в холл, Мигель остановился, оглядываясь вокруг. Всё обычно. Задумавшись о том, что ему сказала Инори, мальчик и не заметил, как вернулась матрона.
— Садись, будем пить чай,— просто и тихо сказала она. — Инори просила передать, что благодарна тебе, Мигель. За всё,— азари налила кипяток из чайника в две чашки, села за стол. — Садись, садись. Вижу, ты хочешь что-то сказать.
— Да,— не стал отрицать очевидного Мигель. — Инори знает, что завтра я и мои друзья встречаемся с Явиком. Он специально придёт сюда, в селение.
— Инори сказала, что почувствовала Явика. Протеанин сейчас сидит у озера. Там есть кустарник. Многолетний. Кусты высотой полтора метра.
— Знаю,— подтвердил мальчик, легко представив себе это место. — Значит, он не ушёл к фрегату.
— Инори уточнила, что Явик... как она это назвала... Медитирует.
— Да, это он может. Одновременно и отдыхает и работает,— подтвердил Мигель.
— Удивлён? — матрона отхлебнула ароматный травяной чай.
— Немного,— не стал отрицать Мигель, тоже подняв чашку и поднеся её к губам... — Я помню, что протеане... очень повлияли на вашу расу.
— Очень,— вздохнула миссис Т'Раино. — Мы уж и не думали, что когда-нибудь снова увидим их вот так... живыми.
— Их? — Мигель поставил чашку на блюдце. — Он же один! Единственный выживший.
— У тебя никогда не было ощущения, что он... не единственный выживший? — спросила матрона, беря с блюдца чайную ложечку и опуская её в чашку. Размешивая чай, азари продолжала внимательно смотреть на мальчика, словно ожидая ответа. Не простого, а очень важного для себя.
— Н-нет,— выдавил из себя Мигель. — Хотя... Если Явик сумел вот так повлиять на тех, кто... пытается заработать на протеанском наследии... Вы правы, в одиночку... это сделать очень трудно. Почти невозможно. Но... всё равно, это не доказывает, что он выжил не один!
— Хорошо,— не стала спорить миссис Т'Раино. — Может быть, дело обстоит именно так, как ты и говоришь. Инори... я бы сказала, что она раньше была... обычной, а сейчас... сейчас я понимаю, что многого не замечала. Может быть, просто не хотела замечать. Она — очень необычная... И не только потому, что она — моя родная дочь. Нет, не только поэтому. Я тут в свободное от сеансов работы время просмотрела нашу генеалогию, о многом передумала... Об очень многом, — повторила матрона. — Вспомнила, как общалась с матриархом Бенезией. И... поняла, что вероятнее всего, Инори... несёт в себе что-то очень необычное. То, что только сейчас начинает проявляться в ней, выходить наружу. Скажи...
— Если вы о том, что успела сказать мне Ино... — Мигель помедлил... То... Ей эти длительные и далёкие 'самоволки', как она это называет... Нужны для... раздумий. Она страдает от 'давления', которое ощущает здесь, в селении. Её тогда начинает страшить, что вокруг — много разумных, да ещё, как я понимаю, и электромагнитный фон... Ей всего двенадцать лет, но я... я понимаю, что её двенадцать лет — это... это не мои двенадцать лет. — Мигель замолчал на несколько секунд. Азари тихо, не касаясь ложкой стенок чашки, помешивала чай, держа чашку на весу. — Не знаю, как и сказать, но... Я читал в Интернете, что... было такое у людей, у землян... Дело в том, что Ино... несёт в себе память отца. Может быть — даже слепок его личности. Она не видит его вовне, нет. Она может с ним говорить, она слышит его голос, она может задавать ему самые разные вопросы и получать на них ответы. Думаю, что ей это очень помогает жить, но одновременно... Для общения с отцом, для того, чтобы его лучше слышать, а может быть — даже лучше понимать, ей необходимо максимально удалиться от населённых мест. Не изолироваться, нет... Она хочет чувствовать вокруг себя чистое, свободное, мягкое пространство. Я не знаю, мне просто кажется, что именно так эту потребность, которую Ино испытывает в такие моменты, следует определить. Инори... нравится это общение. Она рада, что не чувствует себя полусиротой. — Мигель посмотрел на сидевшую напротив азари. — Нет, она счастлива, что у неё есть отец...
— Отчим, — тихо сказала, уточняя, матрона.
— Пусть так. Но она его тоже очень любит. И всё же... Я сам не знаю, почему мне хочется это определить, но, наверное, кровное родство — это более тесная и глубокая связь. Сейчас, когда впереди война со Жнецами...
— Ты прав, — вздохнула азари. — Многое проявляется. Очень многое, — она поставила чашку на блюдце, долила кипяток, взяла с 'розетки' кусочек какой-то азарийской сладости. — Ты ешь, ешь, не надо пить одну только воду, Мигель.
— Спасибо, — мальчик потянулся к 'этажерке' с вафлями, взял пластинку, откусил кусочек.
— И она хочет поговорить с Явиком? — спросила азари.
— Да. — Мигель понимал и интерес, и простое любопытство матери Инори, но колебался, правильно ли он сделал, что вот так просто и быстро рассказал о том, о чём ему рассказала совсем недавно Инори. Нет, конечно, она явно не говорила ему о том, что это нельзя рассказывать матери, но...
— Миге! — послышался голос Инори и дева-азари вбежала в комнату. Мигель едва успел подхватить её на руки и посадить к себе на колени. Она обняла мальчика. — Мам, я всё слышала. — Инори повернулась к матери, но не расцепила кольца своих ручонок. — Мигель правильно всё тебе рассказал! Я ему не запрещала рассказывать. И он правильно всё сделал, — она увидела вафли. — Мам... можно?
— Можно, — усмехнулась широкой и доброй улыбкой азари-матрона. — Бери, угощайся. Всё равно ведь спать не будешь.
— Не-а, — совершенно по-человечески сказала, так приятно растягивая слоги, Инори. — Не буду. Ведь Мигель рядом... Я посижу?
— Посиди, посиди. Только... — азари-матрона взглянула на гостя. — Мигелю ведь...
— Нет, мне не тяжело. — Мигель мотнул отрицательно головой. — Совсем не тяжело, — подтвердил он, устраивая Инори поудобнее у себя на коленях. — А тебе удобно? — он посмотрел на маленькую азари.
— Удобно, Миг, удобно, — весело улыбнувшись, прозвенела Инори, откусывая кусочек вафли. — Мам... Если Явик завтра придёт к Мигелю и его родителям... Можно, я тоже пойду? Ненадо-о-лго, — дева-азари просительно заглянула в материнские глаза.
— Ну что с тобой поделать, Ино?! Ты ведь убедить всех, кого захочешь — можешь, — улыбнулась матрона. — Разрешаю, — она услышала звонок инструментрона, взглянула на экранчик. — О, Мигель, это твои родители. Будешь говорить?
— Да, — мальчик подождал, пока хозяйка 'перебросит' звонок на его инструментрон. — Мам, я в порядке. Да, Инори и её мама — рядом. Пьём чай с вафлями. И говорим. Да, буду скоро. Нет, я далеко от селения не уходил, Инори встретил и вернулся. Всё будет хорошо, мам, не волнуйся, — он свернул экранчик, погасил интерфейс инструментрона. — Простите.
— Не извиняйся, — мягко и тихо ответила матрона. — Это — твои родители. Они — волнуются. Ждут. Беспокоятся. Пойдёшь?
— Да. — Мигель отодвинул блюдце с чашкой, посмотрел на поднявшую голову Инори. — Ино...
— Миг, — дева-азари обняла мальчика, прижалась к нему. — Я... я понимаю... Можно тебя проводить?
— Если мама разрешит. — Мигель взглянул на матрону. Та кивнула. — Сама спроси.
— Мам. — Инори обернулась к матери. — Разреши, пожалуйста. Я только до калитки. Обещаю — потом — сразу в постель.
— Ну, если ты обещала в присутствии Мигеля... Знаю, выполнишь, — без улыбки ответила азари. — Иди. Только...
— Понимаю, мам. — Инори расцепила кольцо своих рук, слезла с коленей Мигеля, метнулась в прихожую, вернулась через минуту замотанная в платок. — Так пойдёт?
