Когда боль утихла, я потянулся к светильнику, чтобы включить свет. Но никак не мог найти кнопку выключателя, из-за сильного расстройства координации. Меня мутило, голова кружилась, руки и ноги онемели. Я шарил одеревеневшими негнущимися пальцами по стене, абсолютно не понимая, что же со мной происходит, и с чем был связан этот страшный приступ. В этот момент раздался глухой удар, от которого корпус корабля заметно содрогнулся. Первой моей мыслью было подозрение, что мы столкнулись с другим кораблём. Дело нехитрое, в таком-то тумане. Так и не найдя выключателя, я попытался встать с койки, и тут же упал на корточки, так как совсем не мог держаться на ногах. Под койкой находился ящик со спасательным жилетом, который я тут же принялся извлекать. Как раз в этот момент прозвучал второй взрыв. Теперь уже стало понятно, что это был именно взрыв. Он прогремел совсем рядом с моей каютой, и встряхнул корпус так, что меня оглушило, отбросило в сторону, и ударило об стол. Треск переборок указывал на то, что второй взрыв был гораздо мощнее первого, и нанёс кораблю чудовищные повреждения. Более взрывы не повторялись. Сразу воцарилась какая-то странная тишина, возможно, по причине того, что я оглох. Потом запахло дымом. Я нащупал в темноте ящик, открыл его, вытащил жилет, после чего поднялся на ноги, и, шатаясь, кинулся к двери. Здесь меня ждал крайне неприятный сюрприз. Дверь не открывалась. Напрасно я дёргал её, налегая всем телом, прилагая максимальные усилия. Заклинило её намертво. Тогда я начал звать на помощь, и барабанить в дверь. Эти действия принесли лишь один положительный результат — я избавился от заложенности ушей, и наконец-то смог различать посторонние звуки. Сначала я услышал журчание воды, доносившееся откуда-то снизу, и понял, что корабль действительно получил пробоину. Тогда мной овладела паника, и я начал колотить в дверь всем, что только под руку попадалось. Время от времени, я делал передышки, настороженно прислушиваясь к звукам извне, но не слышал ничего обнадёживающего. Наверху отчётливо слышалось беспорядочное топанье многочисленных ног, и нечленораздельные вопли.
Я чётко различал озабоченные голоса пассажиров, столпившихся в коридоре зелёной палубы: "Что там случилось? Авария какая-то? Что взорвалось?" Потом вдруг закашлял репродуктор, и кто-то сорвавшимся голосом произнёс "Внимание! Говорит радиоузел теплохода "Эвридика". Уважаемые пассажиры! Убедительная просьба сохранять..." Тут связь оборвалась, из репродуктора послышались какие-то хрипы, и чьи-то отдалённые крики. Потом радио издало утробное рычание, и замолкло. Я был в полнейшей растерянности. Было непонятно, что же творится на корабле. Ясным оставалось одно. Надо спасаться! Но как, если я замурован в каюте? Не знаю, сколько времени я пребывал в этом исступлении, не теряя надежды, что меня услышат снаружи, и придут спасти, но времени явно прошло немало. Меня начали одолевать сомнения в характере повреждений корабля. Ведь за это время он уже должен был утонуть, ну или, хотя бы, дать ощутимый крен. А если учесть, что моя каюта находилась на самом нижнем ярусе, то вода уже должна была добраться до неё. Но ничего такого не было. Корабль продолжал оставаться наплаву. А журчание в трюме прекратилось. Его сменил странный треск и глухие удары. Значит кто-то его ремонтировал. Выходит, что пробоина была несущественной, и судну удалось сохранить плавучесть.
-Стюард! Объясните же, наконец, что случилось? -отчётливо произнёс мужской голос за моей дверью.
-Успокойтесь, господа, прошу вас, сохраняйте спокойствие. Вас ведь знакомили с правилами техники безопасности? Зна-комили. Надеваем жилетики, и дружненько, дружненько... Поднимаемся наверх, -ответил дрожащий голос стюарда.
-Скажите же, в конце концов, что произошло? -нервно выкрикнула какая-то пассажирка. -Мы тонем, или что?
-Спокойно, женщина, не сейте панику. Никто не тонет. Но правила безопасности — есть правила безопасности. Если будем их соблюдать, то никто не пострадает, я вам обещаю.
Волнение пассажиров на палубе усиливалось. Рокотали ролики открываемых дверей, слышалась возня и шуршание. Люди спешно собирали самое необходимое, и облачались в жилеты.
-Эй! Я здесь! Я не могу открыть дверь! -продолжил биться я.
-Там кто-то в каюте заперт, -меня услышала какая-то женщина. -Стюард, надо помочь человеку.
-Разберёмся, уважаемая, разберёмся. Олег! Олег!!! Хорош там дурью маяться! Иди, проверь двадцать четвёртую. Там, кажется, застрял кто-то.
-Иду.
-Ну, слава богу, наконец-то! -я тут же обрёл небывалый прилив сил, продолжив кричать с удвоенным рвением. -Да! Я здесь! Помогите мне дверь открыть!
-Спокойно, спокойно, не кричите. Я Вас слышу, -ответил мне сердитый голос.
Потом кто-то безуспешно попытался открыть дверь, пыхтя, и бормоча ругательства.
-Что? Не получается?
-Вот, зараза. Тут перегородку выгнуло. Хреново дело. Ломать надо... В общем, поступим так. Вы только не паникуйте, ладно? Я сейчас схожу за инструментом, и Вас открою, договорились? Только без паники.
-Ладно, ладно. Вы, главное, меня тут не бросайте!
-Не переживайте. Я скоро.
Опустившись на пол, я прислонился спиной к двери, и слушал звуки, доносящиеся из коридора.
-Так, все собрались? -прозвучал голос стюарда. -Никого в каютах не осталось? Отлично. Всё. Теперь давайте за мной бодренько, бодренько. Не волнуйтесь. У нас не "Титаник", у нас шлюпок хватит на всех.
-Надеемся! -воскликнул какой-то мужик, и нервно засмеялся.
-Шлюпки? -прошептал я, и сердце моё защемило. -Значит всё-таки тонем.
-Мы не тонем! -словно услышал мой голос стюард. -Произошла непредвиденная авария, которая вынуждает нас обеспечить эвакуацию пассажиров. На всякий случай. После осмотра последствий аварии, если опасности для вашей жизни не обнаружится, вы все вернётесь на борт. Успокойтесь.
-Эй, подождите, подождите, -послышался новый голос. -Наверх пока нельзя.
-Почему?!
-Что значит, "нельзя"?!
-Мы не хотим создавать толчею.
-Ага! Сейчас все сядут в шлюпки, а мы тут проторчим, пока не утонем!
-Никто не утонет! Держите себя в руках.
-У меня там двое детей, на дискотеку пошли! Что там с ними?!
-На дискотеке никто не пострадал. Вообще никто не пострадал. Это обычное, дежурное требование предосторожности.
-А что тогда бухнуло так сильно? Это был взрыв? Какой-то теракт?
-Выясним! Всё выясним! Саныч! Ну-ка, можно тебя на пару слов? Успокойтесь, господа-товарищи, с вашими родственниками всё в порядке, и с вами тоже ничего не случится. Не создавайте паники, ради бога.
Шаги двух пар ног приблизились к моей каюте.
Воспоминания неожиданно оборвались. Евгению потребовалось взять небольшую паузу, чтобы упорядочить мысли.
-В ту минуту, когда двое членов экипажа подошли к моей двери, я грешным делом подумал, что сейчас они займутся моим вызволением, но они обо мне даже и не думали, -продолжил он. -Их заботы были связаны с чем-то совершенно другим. Я хотел напомнить о себе, но, подслушав их беседу, моментально примолк...
-Куда ты их собрался вести, идиот? -злым шёпотом произнёс один из говоривших.
-Как куда? Наверх. Всё по инструкции.
-Ты хоть соображаешь, что творишь? Разве не знаешь, что там сейчас происходит? Нельзя туда людей пускать, если не хотим дополнительных жертв.
-Так, всё, сколько можно здесь стоять? -не выдержал кто-то из пассажиров.
-Эй! Эй! Куда вы пошли? Нельзя?! Стойте!
Послышалась возня, шарканье подошв, стук, а затем чьи-то душераздирающие вопли.
-Запритесь в каютах! Немедленно! -срывающимся голосом прокричал стюард.
Что-то грохнулось на пол за дверью моей каюты. Я обернулся, и припал глазом к узёнькой дверной щёлке, но рассмотреть мне ничего не удавалось.
Тем временем, в коридоре разыгралась настоящая битва. Судя по раздающимся время от времени возгласам, было понятно, что пассажиры ведут неравный бой с какими-то ужасными существами.
-Мамочки, да что же это такое?!
-Берегитесь!
-Чьи это щупальца?!
-Они утащили моего мужа! Помогите же кто-нибудь!
-Что это за чудовища? Откуда они появились?!
-Рубите! Рубите его!
Сначала мне показалось, что все на корабле вдруг разом сошли с ума. Разум отказывался верить в то, что на судно могли проникнуть какие-то потусторонние твари. Да и сейчас это звучит как нонсенс. И лишь когда я услышал чьё-то хищное рычание, непохожее ни на один звериный голос, тогда мною окончательно овладел пронизывающий, первобытный ужас. Я забился в угол, подальше от двери, и напряжённо вслушивался в то, что творилось на корабле. Это было для меня страшным испытанием. Кошмарное ощущение, что я нахожусь в какой-то герметичной капсуле, пойманный ею, и, одновременно с этим, защищённый от творящегося вокруг апокалипсиса. Несколько раз кто-то подходил к моей двери, звучно принюхивался, и царапал её снаружи. Меня чувствовали, но не могли достать. Но и нужды в этом не было, так как свободной добычи на корабле имелось предостаточно. Буквально через стенку от меня, в соседней каюте, тем временем, кого-то терзали. Я слышал мольбы о помощи, и предсмертные стоны. Но ничего не мог предпринять. Неведомые монстры расправились с пассажирами зелёной палубы довольно быстро. Минут через двадцать после их проникновения на нижний ярус, затихли последние человеческие крики. Потом слышалось лишь злобное хрюканье и вой адских существ, пожиравших свои жертвы, и дерущихся друг с другом за добычу. Столь быстрая победа была обусловлена изолированностью нижней палубы. Людям некуда было бежать. Все выходы наверх оказались заблокированы вторгающимися монстрами. И, тем не менее, как выяснилось позже, в тот вечер дьявольские отродья не смогли перебить на моей палубе абсолютно всех. Благодаря усилиям одного из выживших матросов, нескольким туристам удалось спрятаться в трюме. Таким образом, они прожили дольше остальных. В течение пяти последующих дней я слышал их голоса, доносящиеся снизу.
-Значит попытки сопротивляться не всегда были безуспешными? -спросила Ольга.
-Самые удачные из них, лишь откладывали страшный финал. Никто не продержался дольше меня. Рано или поздно, всех сопротивляющихся постигала одна и та же участь.
-Что было дальше? Продолжай.
-Переполненный ужасом, я сидел на своей койке, сгорбившись и дрожа, как осиновый лист, слушая шум непонятной канители, творящейся наверху. Потом я услышал, как заскрипели шлюпбалки, и мне стало понятно, что эвакуация всё-таки продолжается. Тут я вспомнил об иллюминаторах. Странно, но почему-то до этого момента мне не приходило в голову открыть их. Иллюминаторы достаточно широки, чтобы можно было выбраться через них наружу, но куда выбираться, если за бортом только море, а я понятия не имел, в какой стороне находится ближайший берег, и сколько нужно до него плыть. Однако, услышав скрежет талей, я вновь воспылал надеждой на спасение. Если спускают шлюпки, значит можно присоединиться к уцелевшим. Я моментально открыл иллюминатор, и, высунувшись из него, окинул взглядом борт "Эвридики". Туман сильно ограничивал видимость, но было видно, как сверху медленно спускаются спасательные шлюпки. Корабль стоял на месте как вкопанный. Волнение на море было минимальным, и поэтому единственную опасность для спускаемых шлюпок представляли сами пассажиры, которые, судя по всему, сильно паниковали. На верхней палубе творилось что-то жуткое: все кричали, топали, дёргали леерные ограждения. Кто-то прыгнул за борт, или же его вытолкнули. Я пытался разглядеть, куда упал этот человек, но на поверхности никто не показался. Потом где-то наверху разбилось окно, и его осколки градом посыпались в воду. Шлюпки заполнялись не полностью, так как люди сильно торопились, и спускали их раньше времени, не дожидаясь остальных пассажиров. Некоторые из тех, кто не успели занять место в шлюпках, спрыгивали в них с палубы, грозя оборвать тали. Очевидно, народу на прогулочной палубе столпилось слишком много. Уцелевшие продолжали прибывать, в то время как площадь палубы была ограничена, и не могла одновременно вместить такую толпу. Там образовалась давка. Люди буквально висели на леерах, которые, в конце концов, не выдержали, и оборвались. Точно горох, пассажиры посыпались вниз — в море. Некоторые пытались зацепиться за порванное заграждение, некоторые — за спускаемую шлюпку. В итоге, кормовые тали одной из шлюпок оторвались, и она, так и не спустившись до воды, встала на попа, буквально вытряхнув из себя людей, успевших занять в ней места. Неподалёку от моего иллюминатора, тем временем, спускалась другая шлюпка. Увидев её, я начал махать рукой, и закричал, — "пожалуйста, возьмите меня!" Какой-то парень, сидевший на носу, мельком взглянул на меня, и отмахнулся. Я попытался дотянуться до шлюпки, но она была слишком далеко. Тогда мне в голову пришла мысль, выпрыгнуть из иллюминатора в море, и вплавь добраться до шлюпки. Хорошо, что я вовремя остановился. Не успев до конца протиснуться через иллюминатор (жилет был очень широким, и зацеплялся за края), я увидел, как сверху, подобно чёрным лианам, бесшумно спускаются необычные отростки-щупальца, которые, нащупывая людей в шлюпках, тут же обвивали их, и утягивали наверх. Одно из этих щупалец заскользило по борту, возле моего иллюминатора, и я чудом увернулся от него, юркнув обратно в каюту. Спасительная шлюпка поспешно отходила от борта корабля, и страшные стебли уже не могли до неё дотянуться. С тоской и оцепенением я смотрел, как эти счастливцы отплывают от "Эвридики", ставшей в одночасье воплощением истинного кошмара. Но счастье их длилось недолго. Сначала, под водой что-то засветилось. Потом, на поверхности показался фонарик на длинном стебельке, похожий на перископ подводной лодки. Одинокая лампочка какое-то время освещала отплывающую шлюпку. Наконец, та остановилась, и я с содроганием увидел, что вокруг неё образовался водоворот, оказавшийся чудовищным жерлом огромной разверзшейся пасти. Эта пасть засасывала воду подобно гигантской сливной трубе в ванне, из которой выдернули пробку. Когда вся вода из-под лодки ушла, широченные челюсти с треском захлопнулись, буквально смяв шлюпку вместе с пассажирами. Когда подводный монстр ушёл обратно в глубину, на поверхности осталось плавать лишь несколько щепок, да чей-то окровавленный жилет. Спастись было негде. Не только корабль, но и всё море вокруг него кишело всевозможными смертоносными существами. Вторую шлюпку постигла такая же незавидная участь. Увидевшие это пассажиры третьей, удачно спущенной шлюпки, теперь уже пытались вернуться обратно на "Эвридику", хватаясь за оторванные леера, и карабкаясь наверх. Началось истинное сумасшествие. Те, кто оставались на палубе, пытались покинуть корабль, в то время как те, кому это удалось, напротив — желали вернуться обратно на него. В итоге, шлюпка так и стояла возле борта, пока в море не появилась новая тварь, напоминавшая смесь акулы и касатки, только без спинного плавника. Жуткая рыба не сразу атаковала шлюпку. Сначала она плавала взад-вперёд, возле самой поверхности, поднимая буруны своим тупым, кувалдообразным набалдашником на морде, похожим на гигантскую опухоль. Затем, вдруг, сделала широкий разворот, и пошла на таран. Округлая кувалда, венчавшая уродливую голову акулы-монстра, без труда пробила борт шлюпки, расколов её надвое. Но даже после этого, сохранив инерцию, она так сильно ударилась в борт корабля, что корпус "Эвридики" содрогнулся. Чудовище пережило это столкновение вполне благополучно. Оно спокойно сделало круг, и вновь направилось к тонущим обломкам шлюпки, среди которых барахтались пассажиры. Я видел, как эта рыба, длиной в четверть корабля, завалилась набок, выставив напоказ свой круглый грудной плавник, и разинула пасть, устремившись к своей добыче. Она заглатывала людей целиком, с запрограммированной методичностью. А тем временем, из чёрных глубин моря поднимались новые инфернальные чудеса, в виде раскидистых спрутов, по форме напоминавших торчащие из воды исполинские кисти рук, с необычайно тонкими, длиннющими, извивающимися пальцами, на кончиках которых то и дело разевались клювастые рты. Они без труда хватали людей, карабкающихся по леерам. Некоторые "пальцы" плевались бесцветной жидкостью, которая при попадании на открытую поверхность, начинала шипеть и дымиться. С людей, обрызганных этим веществом, лохмотьями слазила кожа. Дико крича, они срывались с борта, и падали в море, но их прямо налету подхватывали жадные клювы пальцев-щупалец. Один из таких отростков завис перед моим иллюминатором. Клюв угрожающе раскрылся, и я не стал испытывать судьбу, задраив иллюминатор так быстро, как только смог. Тут же в стекло брызнула та самая шипящая гадость, от которой стёкла лишились прозрачности, и оба иллюминатора с той поры перестали открываться. Больше я не видел того, что творилось снаружи, и всё, что мне оставалось — это слушать.
