-Держись от них подальше. Этот нарыв уже достаточно назрел, и вот-вот прорвётся. На данном этапе он вызывает боль даже от простого приближения к нему, поэтому...

-Поняла, поняла.

Окинув стену взглядом, девушка увидела пару вскрывшихся гнойников, из которых медленно вытекал тошнотворный гной. Сливаясь в одну сплошную реку, и перемешиваясь в ней с кровью, он тёк дальше единым мутным потоком.

-Весь гной постепенно утекает в зону небытия, и исчезает там бесследно. Это нормальный процесс оздоровления души. У среднестатистического душевно-здорового человека не всё так запущенно, как у меня. И количество гноящихся ран крайне незначительно. Но мне, как ты понимаешь, повезло меньше. Поэтому здесь такая помойка. Когда я выберусь с "Эвридики", и избавлюсь от влияния Хо, то здесь будет всё по-другому, -сообщил Евгений.

-Очень на это надеюсь.

-Вообще, бывают люди, у которых регенерация душевных тканей проистекает крайне быстро и практически незаметно. Стенки анималитических каналов у них чрезвычайно толстые. Это уменьшает чувственность, зато защищает их от подобных повреждений. Мы привыкли называть таких людей хладнокровными. Но, на самом деле, хладнокровие — вовсе не признак душевной неуязвимости. Частенько, люди не показывают другим, что получили моральный урон. Они делают вид, что всё хорошо, носят всё в себе, и переживают полученную травму наедине с собой. Такой подход чреват серьёзными последствиями. Пытаясь самостоятельно бороться с душевной болью, эти люди всё сильнее и сильнее вязнут в своей болезни. Они убеждены, что справляться с собственной проблемой нужно самостоятельно, не привлекая посторонних. На начальных этапах заболевания, этим убеждением действительно можно обойтись. Но когда начинается воспаление, одному с ним уже не справиться. Можно лишь усугубить процесс, но никак не избавиться от него. Главный аргумент предпочитающих носить всё в себе — это боязнь получить дополнительную боль при обсуждении данной темы с кем-то посторонним. Но ведь лечение всегда болезненно. Те, кто пытаются справиться с болью души самостоятельно, сначала всё больше замыкаются в себе, потом начинают искать помощь в посторонних, мнимых источниках спасения, будь то алкоголь, наркотики, маги, экстрасенсы, всяческие секты, и так далее. И получают мнимое, временное облегчение. На деле же, деградируют, ожесточаются, ограждаются от общества, и опускаются всё ниже и ниже, продолжая гнить всё сильнее и сильнее. Такую душу гной затапливает до потолка, и, в конце концов, она начинает заживо разлагаться.

-Ужасно... А существует ли лекарство от этого?

-Конечно. Простое и незамысловатое. Это общение. Обычное человеческое общение. Нас создали коллективными существами не случайно. Чем душа чувствительнее — тем она ранимее, это верно. Но даже самый духовно-слабый человек способен быстро исцелиться от душевной травмы, лишь пообщавшись с понимающими его собратьями. Общение настраивает на правильный регенерационный лад. Здоровые люди, трезво мыслящие, не терзаемые в данный момент аналогичной болячкой, способны адекватно настроить больного на нужную мыслительную волну, внушить ему веру, наделить необходимым целебным оптимизмом, и помочь выкарабкаться из болота болезненных переживаний. Есть даже те, кто занимаются подобным врачеванием профессионально: психиатры, психологи, психоаналитики, и, ко всему прочему, священнослужители, да-да. Хотя, исцелять чужую душу способны, безусловно, далеко не все. Тот, кто работает неискренне, по шаблонам и инструкциям — не способен помочь больному. Для этого нужно ощущать своё призвание, а не работать ради зарплат и вознаграждений.

Вообще, могу сказать точно, что, при желании, заниматься лечением чужой души способен практически каждый человек. В этом нет ничего хитрого. Достаточно выслушать больного, попытаться понять его, успокоить, и внушить ему свою уверенность в благополучном исходе дела. Этого достаточно, чтобы положить начало его исцелению. Разумеется, если наши действия носят искренний характер. Ведь при этом мы, незаметно для себя, передаём ему часть своей энергии, необходимой для восстановления. Именно поэтому мы так часто чувствуем некоторую подавленность, после общения с удручённым человеком. Но эти энергозатраты быстро компенсируются, и, как правило, "лекарь" испытывает удовлетворение оттого, что помог своему ближнему. Ведь сегодня помог ты, а завтра помогут тебе. На этом и должно строиться людское общение в идеале.

-Наша энергия — это наше лекарство. Правильно?

-Да. При получении душевной травмы, мы терпим чудовищный расход энергии. Поэтому приток чужой энергетики воздействует на нас благотворно. Энергия обеззараживает душевные раны, и ускоряет процесс их заживления. Она убыстряет назревание больных нарывов, вскрывает их, и промывает полости от остатков гноя, как чистая вода.

-Знать бы ещё, как не получать такие раны.

-От них никто не застрахован. Грубые высказывания, разочарования, тяжёлые утраты, и мрачные предчувствия — напоминают аморфные стеклянные глыбы, из которых в разные стороны торчат острые шипы и лезвия, коими они нещадно ранят беззащитные стенки нашей души, проходя через анималитические каналы. Разумеется, у нас есть защитная функция, позволяющая максимально игнорировать подобные информационные элементы, благодаря чему они фрагментируются на подлёте, и уже не представляют большой угрозы. Но если случается что-то действительно неприятное. То, что мы не в состоянии отринуть и пустить побоку. Тогда приходится терпеть. Терпеть, и бороться с последствиями.

-Признаюсь честно, я не ожидала увидеть подобное.

Евгений хмыкнул.

-Не думала, что душа может кровоточить и гноиться?

-Думала. Но не знала, что всё окажется столь натуралистично.

-Не спеши разочаровываться. Это ещё не вся душа. Лишь внешний контур.

-Боже, а это что такое? -Ольга в страхе шарахнулась от пульсирующей стены, из складок которой вдруг вылезло суставчатое подобие пальца с длинным серпообразным когтем.

Бесцельно царапнув пустоту, этот дьявольский палец, с чавкающим звуком, втянулся обратно в стену.

-Не бойся. Это так называемые "персты совести". Они вредят мне, но не тебе, поэтому можешь их не опасаться.

-Это что-то вроде паразитов?

-Ну, если можно назвать совесть "паразитом", то да, -Женя рассмеялся. -Вообще-то, эти природные раздражители были заложены в нас изначально. Они присущи только людям. И обитают в каждом из нас. Но в разных количествах. Чем их больше — тем самокритичнее человек. Они заставляют нас казниться, и корить себя за всяческие проступки. То, что ты видела — лишь верхушка айсберга. Большая же часть перста скрыта внутри, под стенкой анимитера. Там проходит мощная разветвлённая корневая система, подключённая к нервам, и соединяющаяся напрямую с отделом анализаторов. То есть, персты ловят всю необходимую информацию ещё на подходе, после чего впитывают её. Поглощение информации вызывает у них повышенную активность, которая проявляется в нещадном царапанье стенки. Иногда повреждения наносимые "перстами совести" настолько сильны, что начинают воспаляться, и превращаются в гнойник. Сам перст при этом погибает, а его разлагающееся тело становится ядром чудовищного абсцесса. Я пока ещё не смог до конца понять, почему наша совесть устроена именно так, и заочно окрестил устройство совести "принципом Демосфена". В честь древнегреческого оратора, который отучил себя непроизвольно дёргать плечом, подвесив над ним меч. Наверное, примерно так же действуют "персты совести". Как мечи Демосфена. Колют нас, когда мы совершаем что-то постыдное. Изводят жестоким царапаньем, пока мы не исправим свою ошибку. По моим наблюдениям, едва ли не половину душевных травм мы причиняем себе сами. А царапины совести болят гораздо дольше самых тяжёлых ран, полученных извне. Наверное, это своеобразный интегрированный способ автономного самовоспитания, и практического самоконтроля, который вживил в нас Создатель. Тот самый "короткий поводок", не позволяющий нам окончательно распоясаться. Единожды пострадав от мук совести, разумный человек впредь сто раз подумает, прежде чем совершить повторное нарушение. Но, повторюсь, далеко не у всех совесть столь надёжна. Видимо, потому, что в кукольных организмах процент "перстов совести" крайне низок, а экспансия кукол в человеческое общество неизменно приводит к гибридной реконструкции человеческих душ, заимствуя более "выгодную" кукольную структуру, с минимализированной системой естественных раздражителей. Вот почему нам частенько встречаются люди, которых совесть не мучает.

-Как всё странно.

-На самом деле нет никаких странностей. Всё закономерно. Кстати, ты вот-вот окажешься в потрясающем и очень опасном месте. Будь начеку. Ты входишь в анималитическую центрифугу. Здесь происходят самые интересные процессы. По сути, это последняя, самая сложная ступень информационной фильтрации, призванная защищать сердцевину от негативных факторов. Именно поэтому центрифуга очень опасна. Видишь ли, она работает обособленно, независимо от меня. Причиной является допущение человеческим разумом всевозможных просчётов. А в деле информационной фильтрации, как и в сапёрном деле, ошибки недопустимы. Поэтому центрифуга работает по собственным, известным только ей принципам. Ну, примерно, как наша сердечная мышца.

По мере продвижения, туннель, в котором летела Ольга, начинал неравномерно и ухабисто раздуваться, напоминая тем самым толстую кишку. Несмотря на то, что ручей нечистот на полу практически иссяк, повреждений на внутренних стенках наблюдалось ничуть не меньше, чем в предыдущем сегменте. Поверхность была покрыта страшными кроваво-красными язвами, с контурами белесых краёв, и повсеместно изрезана глубокими трещинами, от которых спускались засохшие кровоподтёки. Чем дальше она продвигалась — тем меньше этих отвратительных отметин встречалось на пути. Наконец, они и вовсе исчезли со стен.

Горизонтальный проход сузился, и вновь стал ровным. Далее он впадал в перпендикулярную цилиндрическую трубу, необычайно широкого диаметра. Эта титаническая ёмкость устремлялась куда-то наверх, подобно ракетной шахте. Её гладкие, точно отполированные стены, возле самого дна, были испещрены отверстиями анималитических каналов, виднеющимися по всей окружности. Из этих дыр, время от времени, вылетали бесформенные призрачные фантомы, переливающиеся перламутром. Сначала они замирали, словно в нерешительности, зависая около самого дна. Затем, вдруг, неожиданно приходили в движение, и начинали летать по кругу, точно цирковые лошади. После чего, невидимый вихрь подхватывал их, заставляя подниматься всё выше и выше, продолжая вращать в причудливом нестройном хороводе.

-Они все впадают сюда, -вздохнул Евгений. -Здесь они сходятся. Собираются воедино.

-Они?

Женя не ответил. Может быть, посчитав ответ очевидным, а может, в виду своей озабоченности чем-то иным, более важным, и требующим незамедлительного контроля.

-Здесь очень интересно. Но ты сказал, что это место опасно. В чём заключается опасность? -осторожно спросила Оля.

-Опасность скрыта не в самой центрифуге. Она поджидает прямо под ней. Видишь ли, центрифуга — это всего лишь промежуточное звено в блоке памяти, разделяющее верхний и нижний накопители. Под центрифугой расположен "колодец души" — очень, очень страшное место.

Ольга ощутила, как сила неведомого потока начала упорно выталкивать её наверх, гоня по спирали вдоль стен, как при подъёме по винтовой лестнице. Наперегонки с замысловато видоизменяющимися фантомами, она поднималась всё выше и выше, ощущая какие-то странные дуновения, долетающие до неё снизу, похожие на дыхание. Иногда, во время её приближения к стенам, в них вдруг открывались глаза, которые, любопытно помаргивая, следили за её полётом, а затем вновь смыкались, исчезая в гладкой поверхности стены.

Чем выше она поднималась, тем заметнее преображалась шахта. Теперь её красные стенки с ветвистыми узорами проступающих вен, казалось, шевелились и дышали, то расширяясь, то сужаясь. Появилось нечто похожее на позвоночный столб, с выпирающим хребтом позвонков, и соединяющимися кольцевыми рёбрами, которые обрамляли трубу по всей окружности, напоминая этажи. Между рёбер выступали мясистые бугры странных наростов.

-Жутковато. Такое впечатление, что меня съели, -вслух подумала Вершинина.

-Скоро это закончится. Ты вот-вот покинешь органическую область, -обнадёжил её Евгений. -Успеть бы только...

Внизу что-то зашипело. Со дна центрифуги потянулся подозрительный дымок, не рассеивающийся, а напротив — консолидирующийся, плотно сжимающийся, и вытягивающийся в виде щупалец.

-О, н-нет! -воскликнул Женя. -Нет! Ну почему именно сейчас?! Нет!

-Что?! Что?! -запаниковала Ольга.

Днище центрифуги пришло в движение, заколебалось волнами, и медленно разошлось прямо по центру в виде двенадцатиугольной диафрагмы, обнажив страшную черноту бездонного колодца. Послышался нарастающий свист, перемежающийся с шипением, и девушку потащило обратно — на дно живой трубы.

-Хватайся за зубы! -только и успел прокричать Евгений.

Соображать, что он имел в виду, было некогда. Прямо перед собой Ольга увидела разверзшийся в стене огромный рот, который кашлянул, отхаркнув какую-то красноватую слизь. Машинально выбросив руку вперёд, девушка ухватилась за зубы нижней челюсти, и повисла на них, как терзаемая ветром тряпица. Сияющие фантомы проносились мимо, затягиваемые круглым зевом колодца, и исчезали в нём безвозвратно. Ольга с трудом смогла подтянуть вторую руку, чтобы уцепиться за скользкие зубы чудовищного рта понадёжнее. "Если он сожмёт челюсти, то отхватит мне обе руки!" -в ужасе думала она. Однако, сгинуть в мрачном колодце было куда страшнее.

На её счастье, колодец работал недолго. Вскоре диафрагма начала сжиматься. По мере сужения колодезного отверстия, сила втягивания постепенно ослабевала, пока окончательно не прекратилась. Тело вновь стало невесомым, а вернувшийся спиралевидный поток игриво подхватил её за ноги, и начал увлекать за собой. Рот, на котором она висела, сдул её с губы, и закрылся, пропав в стене. Бросив осторожный взгляд вниз, Ольга увидела, как контуры диафрагмы дымятся, словно их облили кислотой.

-Слава богу. Повезло, -наконец смог прийти в себя Евгений.

-Что это было? Почему колодец открылся?

-Наверное, твоё появление всколыхнуло какие-то тёмные воспоминания, в результате чего они попытались вырваться из нижнего накопителя. Но центрифуга вовремя это предотвратила. Крышка колодца представляет из себя очень прочную мембрану, которая работает только на втягивание. Колодец действует как пылесос. Его задача — не допустить близко к ядру души всяческие негативные мысли и воспоминания. Всё то, что нам неприятно. Все элементы, которые приносят нам вред, но по тем или иным причинам не могут быть нейтрализованы. Как правило, такие элементы обладают чрезвычайно продолжительными периодами распада. Нередко они нейтрализуются в момент нашей смерти. Это то, что мы называем злым роком. То, что хотим забыть, но не можем. То, чего мы панически боимся, и мечтаем вычеркнуть из памяти. Кошмары, о которых нам страшно даже думать. Мучительные воспоминания. Всё самое неприятное и отвратительное, с чем нам приходилось сталкиваться. Оно оседает там — в хранилище нижнего накопителя. Это дно нашей души, на тёмную глубину которого не осмеливается опускаться даже наше собственное сознание. Обиталище вечной тоски и тревоги. Наши хронические комплексы, неудачи, унижения, фобии, разочарования, последствия стрессов. Пережитый стыд, боль, давление, неприятные эпизоды жизни. Всё это накапливается там, оседая на дне колодца души. Покоится там тихо-тихо, до поры, до времени. Но тишина обманчива. Порой, эта гремучая масса отрицательной энергии начинает закипать. Она бурлит и клокочет всё сильнее, подобно чудовищному паровому котлу. И если вовремя не взять себя в руки, и не успокоиться, то реакция может стать необратимой. Фонтаны этой грязи настолько упорные, что пересиливают даже обратную тягу центрифуги, выплёскиваются наружу, и загрязняют всё вокруг. Часть отрицательного материала заражает память в верхнем хранилище. Может даже добраться до центра души, и поразить сердцевину. Загрязнение памяти носит временный характер, и не опасно. А вот повреждение ядра — более тяжёлый недуг. К счастью, это случается редко. В основном, от подобного страдают анимитеры. Выбросы донного осадка захлёстывают их обильнее всего, и раздражают чувствительные рецепторы, что напрочь отбивает у человека способность думать о чём-нибудь другом. Он сходит с ума от нахлынувшей тоски, быстро перерастающей либо в истерику, либо в депрессию. Также, подобная интоксикация анимитерных путей вызывает бурный рост "перстов совести". Угрызения начинают расти в геометрической прогрессии... В общем, на локализацию этой проблемы впоследствии уходит немало энергии, и медицинских препаратов.