выступил к долине Сегу.
Тревога не покидала Чжугэ Ляна с тех пор, как он поручил Ма Шу охранять
Цзетин. Наконец от Вана Пина прибыл гонец с планом расположения лагеря Ма
Шу. Чжугэ Лян разложил план на столике, окинул его взглядом и, хлопнув рукой
по столу, закричал:
— Ма Шу — безголовый! Он вверг мое войско в пучину бедствий!..
— Чем вы так встревожены, господин чэн-сян? — спросили приближенные.
— Ма Шу оставил главную дорогу и расположился на горе! — отвечал Чжугэ
Лян. — Стоит вэйской армии окружить его, как в войске подымутся беспорядки
из-за отсутствия воды! А если враг возьмет Цзетин, как мы тогда вернемся
домой?
— Разрешите мне принять командование войсками вместо Ма Шу, — попросил
чжан-ши Ян И.
Чжугэ Лян подозвал его к столу и, показывая план лагеря, объяснил, какие
следует принять меры к спасению войска. Ян И быстро собрался в путь, но тут
примчался гонец с вестью о захвате вэйцами Цзетина и Лелючэна.
— Погибло великое дело! — топнул ногой Чжугэ Лян. — Я сам в этом
повинен!
Немедленно вызвав к себе Гуань Сина и Чжан Бао, Чжугэ Лян сказал:
— Возьмите по три тысячи отборных воинов и отправляйтесь в горы Угуншань.
Если встретитесь с вэйскими войсками, не вступайте с ними в бой, а только
бейте в барабаны и шумите, чтобы навести на них страх. Не преследуйте их и,
когда они уйдут, направляйтесь к Янпингуаню.
Затем Чжугэ Лян вызвал Чжан И и приказал ему с отрядом войск укрепиться в
Цзяньгэ для того, чтобы подготовить себе путь для отступления. Кроме того,
Чжугэ Лян дал указание Цзян Вэю и Ма Даю засесть в засаду в горах и
прикрывать отступление армии. В Тяньшуй, Наньань и Аньдин помчались гонцы
оповестить чиновников, чтобы они вместе со всем населением уходили в
Ханьчжун. Престарелую мать Цзян Вэя перевезли из Цзисяня в Ханьчжун. Сам
Чжугэ Лян с пятью тысячами воинов ушел в уезд Сичэн. Туда же перевезли и все
запасы провианта.
Но в Сичэн примчался гонец с неожиданной вестью, что Сыма И ведет к городу
сто пятьдесят тысяч войска. У Чжугэ Ляна в то время почти не было войск,
если не считать пяти тысяч воинов, из которых половина была больных, а
остальные заняты на перевозке провианта.
При таком известии все чиновники побледнели от страха. Поднявшись на
городскую стену, Чжугэ Лян увидел вдали столбы пыли: вэйские войска
приближались к Сичэну по двум дорогам.
Чжугэ Лян немедленно отдал приказ убрать все знамена и флаги, а воинам
укрыться и соблюдать полную тишину. Нарушивших приказ — предавать смерти на
месте. Затем по распоряжению Чжугэ Ляна широко распахнули ворота города, и у
каждых ворот появилось по два десятка воинов, переодетых в простых жителей.
Им было приказано подметать улицы и никуда не уходить при появлении вэйских
войск.
Сам Чжугэ Лян надел свою одежду из пуха аиста, голову повязал белым шелком,
взял цинь и в сопровождении двух мальчиков-слуг поднялся на сторожевую
башню. Там он уселся возле перил, воскурил благовония и заиграл на цине.
Дозорные из армии Сыма И добрались до города и, увидев на башне Чжугэ Ляна,
остановились. Они не посмели войти в город и возвратились к Сыма И.
Выслушав дозорных, Сыма И рассмеялся — слишком уж невероятным показался их
рассказ. Остановив войско, Сыма И сам поехал к городу и действительно на
башне увидел Чжугэ Ляна, который, воскуривая благовония, беззаботно смеялся,
поигрывая на цине. Слева от Чжугэ Ляна стоял мальчик, державший в руках
драгоценный меч, а справа — мальчик с мухогонкой из оленьего хвоста; у
ворот десятка два жителей поливали и подметали улицы. Поблизости больше не
было ни души.
Сыма И задумался и, возвратившись к войску, приказал отступать в направлении
северных гор.
— Почему вы, батюшка, решили отступать? — спросил Сыма Чжао. — Я думаю,
что Чжугэ Лян пошел на хитрость, потому что у него нет войск!
— Чжугэ Лян осторожен и не станет играть с опасностью! — возразил Сыма И.
— Раз он открыл ворота, значит в городе засада. Неужели ты этого не
понимаешь? Отступать надо немедленно!..
Когда войско Сыма И стало быстро отходить, Чжугэ Лян хлопнул в ладоши и
рассмеялся. Перепуганные чиновники спросили:
— Почему Сыма И отступил? Ведь он лучший полководец царства Вэй и у него
сто пятьдесят тысяч войска!..
— Сыма И знает, что я осторожен и не люблю идти на риск, — сказал Чжугэ
Лян. — Увидев, что городские ворота открыты и я на башне отдыхаю, он решил,
что в городе засада, и предпочел уйти. Я бы действительно не стал рисковать,
не будь у нас такого безвыходного положения. Сыма И повел свое войско к
северным горам, а там на него нападут Гуань Син и Чжан Бао...
— Ни духам, ни демонам не постигнуть вашей мудрости! — хором вскричали
восхищенные чиновники. — На вашем месте мы уже давно покинули бы город и
сбежали.
— У нас только две с половиной тысячи воинов, — сказал им Чжугэ Лян, —
если бы мы покинули город, нам не удалось бы уйти далеко. Сыма И захватил бы
нас в плен...
Потомки об этом сложили такие стихи:
Яшмовый цинь длиною в три чи храбрейшее войско рассеял.
Так Чжугэ Лян заставил врага с позором уйти от Сичэна.
Тысячи всадников в страхе большом коней повернули обратно.
Слушая сказ об этих делах, дивишься тому неизменно.
Чжугэ Лян снова хлопнул в ладоши и рассмеялся:
— Будь я на месте Сыма И, я не ушел бы!..
Затем Чжугэ Лян отдал приказ всем жителям Сичэна вместе с войском идти в
Ханьчжун: он знал, что Сыма И опять придет. Население Тяньшуя, Наньаня и
Аньдина непрерывным потоком шло следом за войском Чжугэ Ляна.
Армия Сыма И приближалась к горам Угуншань. Внезапно раздались громкие крики
и грохот барабанов; от такого шума содрогнулись и небо и земля. На дорогу
вышел отряд со знаменем, на котором было начертано: "Полководец правой руки
Чжан Бао".
Вэйские воины обратились в бегство, на ходу бросая оружие. Но на их пути
стал еще один отряд шуских войск, шедший под знаменем, на котором была
крупная надпись: "Дракон, взвившийся на дыбы, полководец левой руки Гуань
Син".
Сыма И не мог понять, сколько у противника войска, их крикам вторили горы и
долы, и казалось, что шуских воинов неисчислимое множество. Вэйские войска,
охваченные паникой, бросили свой обоз и бежали. Гуань Син и Чжан Бао, помня
приказание Чжугэ Ляна, не стали их преследовать. Захватив оружие и провиант
врага, они повернули обратно. Сыма И ушел в Цзетин.
Тем временем Цао Чжэню донесли об отступлении войск Чжугэ Ляна. Цао Чжэнь
решил начать преследование, но в пути его остановили шуские войска, вышедшие
из-за гор. Во главе их были Цзян Вэй и Ма Дай. Не успел еще Цао Чжэнь отдать
приказ об отступлении, как начальник его передового отряда Чэнь Цзао был
убит Ма Даем. Цао Чжэнь бежал с поля боя, а шуские войска ушли в Ханьчжун.
Как приказывал Чжугэ Лян, военачальники Чжао Юнь и Дэн Чжи засели в долине
Цигу. Но когда Чжугэ Лян начал отступление, Чжао Юнь сказал Дэн Чжи:
— Вэйские военачальники знают, что наше войско отступает, и будут нас
преследовать. Я зайду к ним в тыл и устрою там засаду, а вы, захватив с
собой мои знамена и знаки, начнете отходить. Я буду вас прикрывать.
В это время войско Го Хуая вышло на дорогу, ведущую в долину Цигу. Го Хуай
вызвал к себе начальника передового отряда Су Юна и сказал:
— Шуский военачальник Чжао Юнь так храбр, что против него никто не может
устоять. Будьте осторожны! Особенно, когда Чжао Юнь начнет отступать. Не
попадитесь в ловушку.
— Помогите мне, господин ду-ду, — с воодушевлением воскликнул Су Юн, — и
я схвачу Чжао Юня живьем!
С отрядом в три тысячи воинов Су Юн устремился в долину Цигу. Он уже
настигал противника, когда из-за горы показалось красное знамя с большими
белыми иероглифами: "Чжао Юнь". Су Юн сразу же повернул обратно. Но тут
появился второй отряд, впереди которого мчался на коне военачальник с копьем
наперевес.
— Узнаешь Чжао Юня?.. — закричал он.
— Что это? И здесь Чжао Юнь? — испуганно воскликнул Су Юн.
Но не успел он опомниться, как копье Чжао Юня поразило его насмерть. Воины
Су Юна разбежались.
В это время к месту битвы подошел отряд вэйского военачальника Вань Чжэна,
подчиненного Го Хуаю. Чжао Юнь остановился на середине дороги и приготовился
к бою. Однако противник предпочел отступить. Прождав до самых сумерек, Чжао
Юнь начал медленно отходить.
Тем временем отступавшее войско Вань Чжэна встретилось с отрядом Го Хуая.
Вань Чжэн рассказал ему о встрече с отрядом Чжао Юня, и Го Хуай решил
догнать его. Вэйские воины бросились вперед. Но едва лишь они добрались до
леса, как услышали крик:
— Чжао Юнь здесь!..
Около сотни вэйских воинов упали с коней от испуга, а остальные бежали через
горы. Вань Чжэн поднял копье и помчался на Чжао Юня. Тот выстрелил из лука,
и стрела попала в кисть на шлеме Вань Чжэна. От удара стрелы Вань Чжэн
потерял равновесие, вывалился из седла и упал в речку, протекавшую между
скал.
— Я тебя пощажу! — закричал Чжао Юнь, подъезжая к тому месту, где
свалился Вань Чжэн, и указывая на него своим копьем. — Поезжай к Го Хуаю и
скажи ему, чтоб он сам пришел ко мне драться!
Вань Чжэн вылез из воды, вскочил на коня и умчался, а Чжао Юнь двинулся
дальше к Ханьчжуну. Больше никто не попадался ему на пути.
Цао Чжэнь и Го Хуай овладели областями Тяньшуй, Наньань и Аньдин. Они были
очень горды победой и считали это своей заслугой.
Между тем Сыма И снова перешел в наступление и подошел к Сичэну.
За это время шуские войска уже успели добраться до Ханьчжуна. Сыма И по пути
к Сичэну расспрашивал о Чжугэ Ляне местных жителей и отшельников, живущих в
горах. Все они утверждали, что когда Сыма И подступил к Сичэну, Чжугэ Лян
располагал в городе всего лишь двумя с половиной тысячами воинов да еще
гражданскими чиновниками; никакой засады там не было. В горах Угуншань
жители сказали Сыма И:
— У Гуань Сина и Чжан Бао было три тысячи воинов. Они шумели и били в
барабаны только для того, чтобы напугать преследователей. А в бой они и не
думали вступать, потому что Чжугэ Лян им запретил.
Сыма И пожалел о своей недогадливости и, обратившись лицом к небу, со
вздохом молвил:
— О, как далеко мне до Чжугэ Ляна!..
Оставив своих чиновников в захваченных областях, Сыма И с войском вернулся в
Чанань. Когда он предстал перед вэйским правителем, тот сказал ему:
— Ныне все области Лунси вновь в наших руках — это ваша заслуга!
— Но это еще не победа, — отвечал Сыма И. — Шуские войска сейчас в
Ханьчжуне, они не уничтожены. Дайте мне большое войско, и я возьму Сычуань!
Цао Жуй обрадовался и разрешил Сыма И выступить в поход. Но тут вышел вперед
один из сановников, стоявших перед Цао Жуем, и сказал:
— Государь, разрешите мне предложить вам лучший план наступления!
Мы быстро покорим царство Шу и усмирим царство У!..
Поистине:
Едва военачальник Шу поход свой завершил суровый,
А в царстве Вэй уж рвутся в бой и план обдумывают новый.
Если вы хотите узнать, кто был этот человек, загляните в следующую главу.
ГЛАВА ДЕВЯНОСТО ШЕСТАЯ
в которой рассказывается о том, как Чжугэ Лян казнил Ма Шу,
и о том,
как Чжоу Фан, обрезав себе волосы, обманул Цао Сю
Эти слова произнес шан-шу Сунь Цзы.
— Что же вы предлагаете? — спросил его вэйский правитель Цао Жуй.
Сунь Цзы сказал:
— Когда ваш великий предок Сын неба У-хуанди воевал с ханьчжунским
правителем Чжан Лу, ему угрожала смертельная опасность. Однако он спасся и
потом часто говорил приближенным: "Земли Наньчжэна — это ад, созданный
самим небом". Через все эти земли проходит долина Сегу, вдоль которой на
пятьсот ли тянутся каменные пещеры. Воевать в таких местах невозможно. Если
поднять все войска Поднебесной в поход против царства Шу, то на нас не
замедлит напасть Восточный У. А если мы воевать не будем, царства Шу и У
перессорятся между собой. В это время мы успеем укрепить свои силы и победим
их.
— А вы что думаете об этом? — обратился Цао Жуй к Сыма И.
— Думаю, что шан-шу Сунь Цзы прав, — ответил тот.
Тогда Цао Жуй повелел разослать военачальникам приказ держать оборону, а
сам, оставив Го Хуая и Чжан Го охранять Чанань и выдав награды войску,
вернулся в Лоян.
Чжугэ Лян, возвратившись в Ханьчжун, устроил своему войску смотр. Заметив
отсутствие Чжао Юня и Дэн Чжи, Чжугэ Лян приказал Гуань Сину и Чжан Бао
отправиться на поиски старого военачальника. Но не успели они выступить в
путь, как он пришел вместе с Дэн Чжи. Они не понесли никаких потерь и
сохранили весь обоз.
Увидев, что Чжугэ Лян сам вышел их встречать, Чжао Юнь соскочил с коня и,
низко поклонившись, сказал:
— Господин чэн-сян, зачем вы утруждаете себя? Вышли встречать
военачальника, потерпевшего поражение...
— Это я сам по своему невежеству довел дело до провала, — отвечал Чжугэ
Лян, поднимая Чжао Юня. — Войско мое разбито, и только ваш отряд не понес
никаких потерь. Расскажите мне, как это случилось?
— Я с войском шел впереди, а Чжао Юнь прикрывал тыл, — торопливо начал
Дэн Чжи. — В схватке с врагом он убил военачальника Су Юна и навел на врага
страх. Вот почему нам удалось спасти все снаряжение и обоз!
— Чжао Юнь — настоящий полководец! — воскликнул Чжугэ Лян и распорядился
выдать Чжао Юню в награду пятьдесят цзиней золота и десять тысяч кусков
шелка.
— Мое войско не добилось победы, и в этом моя вина! — твердо заявил Чжао
Юнь и отказался принять дары. — Господин чэн-сян награждает за то, за что
следует наказывать! Оставьте золото и шелк в кладовых. Придет время, когда
вы наградите ими воинов...
— Покойный государь недаром восхвалял добродетели полководца Чжао Юня! —
с восхищением произнес Чжугэ Лян, проникаясь к старому воину еще большим
уважением.
В это время Чжугэ Ляну доложили о прибытии военачальников Ма Шу, Ван Пина,
Вэй Яня и Гао Сяна. Чжугэ Лян первым позвал в шатер Ван Пина и с укором
сказал ему:
— Я поручил тебе и Ма Шу охранять Цзетин, а вы не удержали его!
— Я трижды уговаривал Ма Шу выполнить ваш приказ и построить укрепление на
дороге, — оправдывался Ван Пин, — но он не послушался. Тогда я ушел от
него и расположился лагерем в десяти ли от горы, а вэйские войска окружили
Ма Шу на горе. Я пытался помочь ему, но не смог пробиться, так как у меня
