Тем не менее в шкафу давно наготове висит специально пошитый парадный мундир, который украшает солидный "иконостас" всех высших отечественных и множество иностранных наград. Будучи один, в подходящем настроении, особенно когда выигрывал великие виртуальные сражения, Николай Николаевич, любовался на себя в зеркало при полном параде. Несколько раз проверял эффект на приближённых, наблюдая за тем, как зашедшие в кабинет к шефу близкие друзья или помощники столбенеют, ведь первое, что им бросалось в глаза — "небрежно" наброшенный на спинку кресла китель с маршальскими погонами генералиссимуса, буквально слепящий глаза высшими знаками отличия.
Неплохо было бы когда-нибудь блеснуть во всём сиянии славы на публике. Когда-нибудь так и будет, например, на параде Победы. Просто наступит день, когда его скромность станет неуместной, — народ захочет увидеть своего лидера таким вот, и ему придётся уступить.
*
Из интервью английского эксперта в военной истории Джеймса Мортона. Достопочтенный джентльмен с иронией заявил:
"Знаменитому Горацио Нельсону очень нравились его побрякушки. В начале карьеры он имел только "Нагрудную Звезду", и долго чувствовал себя обделённым наградами без особых перспектив наверстать более удачливых капитанов. Но затем Фортуна повернулась к скромному офицеру лицом и на него буквально пролился золотой дождь из различных звёзд и крестов. В какой-то момент Нельсон стал считать себя кем-то вроде Александра Македонского на море, хотя своими несомненными успехами во многом был обязан не им придуманным тактическим приёмам и большой доли везения, которые слишком вскружили ему голову...
К Трафальгару сумевший капитально выдвинуться флотоводец получил ещё несколько очень престижных наград, которые носил на своём повседневном сюртуке. Когда британский флагманский линкор "Виктори" опасно сблизился с кораблём противника адмирала предупредили, что блестящие на солнце золотом и бриллиантами звёзды могут сделать его отличной мишенью для вражеских снайперов, облепивших мачты неприятельского судна. Если бы он так не любил своё золото, может быть его и не застрелили бы при Трафальгаре, как утку на охоте, кто знает?".
Глава 356
"Гвельфы, гобеллины и "диванные полковники""
В кабинете было очень тихо, только слышно, как за стеклом массивных напольных часов мерно ходит маятник, а у мужчины за компьютером в наушниках рёв пикирующих бомбардировщиков, канонада, гул танковых армад...
Немного усталый взгляд мужчины оторвался от монитора и обратился в окно. Он и не заметил, как стемнело. В свете прожекторов красиво подсвечены голубые ели, зубцы крепостной стены вокруг его запретного кремлёвского города. Николаю Николаевичу рассказывали, что такая их форма неслучайна, а перекочевала сюда из средневековой Италии эпохи Возрождения. Из времён знаменитой борьбы гвельфов и гибеллинов. Первые выступали за усиление политического влияния папы римского и ограничение власти государя, то есть императора Священной римской империи.
Гибеллины же с оружием в руках отстаивали прямо противоположные взгляды и в знак поддержки императора размещали на своих замках зубцы в форме "ласточкин хвост", перекочевавших с приглашёнными итальянскими архитекторами и на Московский Кремль. Вот и отстроивший ему недавно в Геленджике очередную дворцовую резиденцию "Новый русский Версаль" Жан Франческо Чаннутти тоже ведь родом из Италии, — всё в истории повторяется! Прошлое буквально на каждом шагу напоминает о себе, наводит на определённые размышления, исторические параллели... Попробовали бы "огвельфы" указать Ивану Грозному что ему надобно смерить гордыню перед церквоблюстителем... При последнем из Рюриковичей здесь много было пролито вина и крови, — пока одни обитатели царской резиденции пировали в белокаменных палатах, другие умирали под пытками или просто от голода в мрачных подземельях.
Прошло больше пятисот лет, а "Хозяину земли русской" по-прежнему нельзя утрачивать бдительность даже в Кремле. Особенно надо опасаться вероломства ближайших стольников — "патриотов с золотыми паспортами Монако и Кипра". В последние годы Крымов не доверял никому: у приятелей юности давно основные активы переправлены на Запад, — там их главная жизнь, здесь же — в презираемой многими соратниками "Рашке", — остались лишь нефтяные вышки, качающие им деньги на вольготную жизнь на новой родине. Всем этим Сычёвым, Багировым, Рубенчикам и Золотопомоевым гибель западной цивилизации — всё равно что ножом по сердцу. Так что в любой момент жди удара в спину.
"Грозному было проще, — позавидовал Николая Николаевич. — Он запросто мог разом запихнуть в застенки половину оппозиции — реальной и мнимой — тех, что не успели сбежать к ляхам. А другую половину забавы ради дотравить на весёлом пиру или затравить медведями...".
Глава 357 "Дюжина корон"
"Я не собираюсь вечно находиться у власти, в будущем, после истечения срока моих полномочий в качестве президента Российской Федерации, мне хотелось бы заняться чем-нибудь другим. Поверьте, меня не привлекает перспектива стать монархом. Знаете, я довольно часто встречаюсь с различными монархами, и скажу вам, у них тяжёлая жизнь".
(Молодой Владимир Путин вскоре после первого избрания его на пост президента России).
*
Через несколько минут взгляд отдохнувшего игрока снова обратился на монитор компьютера и настроении сразу улучшилось. Николаю Николаевичу захотелось искупаться в лучах заслуженной славы! К часто он видел себя в роли великого полководца-победителя. Строителем могущественной империи, этаким Чингисханом или Тамерланом. Или воображал себя кем-то вроде английского короля Генриха Ⅴ, который разбив французов при Азенкуре, оккупировав Нормандию и подмяв под себя независимую Бургундию, подписал с обезумившим от горя французским королём Карлом ⅤI унизительный для того договор в Труа, став чуть ли не единственным в истории монархом, короновавшимся сразу двумя коронами.
Его же трофеями стала дюжина сопредельных территорий, завоевав которые скромный питерский паренёк имеет полное право водрузить на полысевшую голову сразу дюжину корон!
В виде исключения Крымов решил сегодня похвалиться достигнутым перед "народом". Для этого он частично отключил закрытый режим и вышел со своим успехом в онлайн, на специальный игровой форум, под ником "Цезарь 777". И теперь получал массу восторженных комментариев:
"Замочи их всех, Цезарь 777!"
"Вперёд — на Вашингтон!"
"Бей америкосов и хохлов!"
"Даёшь Киев! И Варшаву!"
"Берлин снова наш!"
Судя по отзывам, страна буквально бредила большой войной! У двоих экспертов даже вышел ожесточённый спор на эту тему. Один имел никнейм "Ваня из пехоты", второй "Чёрный гусар". Видать тоже матёрые игроки. Первый писал второму, что, если ему тоже позволят поучаствовать в следующий раз в такой первоклассной игре, то он первым вымоет свои запылившиеся сапоги в Индийском океане.
"Чёрный гусар" уверял, что он ещё раньше загонит свой танк "Армату" в холодные воды Ла-Манша. Политик поставил обоим агрессорам лайки, хотя и понимал с кем имеет дело: "Диванные пивные стратеги с уровнем развития узколобых футбольных фанатов. Спроси такого: "Ну хорошо, представим, что взял ты Киев, Варшаву, Берлин, даже Нью-Йорк, снёс танком ворота президентского дворца, установил флаг на "кумполе" Капитолия, расписался снова на Рейхстаге, помочился на все их символы, ну, а дальше то что? Что станешь делать со своими завоеваниями? Как жизнь строить на новых территориях?". Всё на что хватит у них фантазии, это устроить большую зачистку, — замочить как можно больше пиндосов, развесить трупы на фонарях, отвести душу грабежом и насилием. Разумеется, никакого "Плана Маршала" у них в планах нет.
"— Дальше? — окрысятся они на такие разговоры. — Что ты мне, падла, мозги е... своими планами Маршала! Нахрена мне это знать! Главное мы их в радиоактивный пепел превратили, понял?!".
Крымов одновременно и заигрывал всячески с этой тёмной массой, и побаивался её примитивных инстинктов, и втайне презирал многочисленное агрессивное быдло, которое служило опорой его власти. Злобный, завистливый, ничтожный маргинал, — вот психологический портрет типичного "патриота", упивающийся своей "русскостью" и ненавидящий всех вокруг из тайного чувства собственной неполноценности и зависти.
Глава 358 "Униженные и беспощадные"
"ПЕТУХ" или "законтаченный", или "опущенный" — так в советских тюрьмах и колониях называли заключённых, оказавшихся на лагерном дне. В эту группу "неприкасаемых" попадали осужденные, над которыми совершили насильственный акт мужеложства. Причины "опускания" были самые разные. Некоторые попадали в низшую касту "неприкасаемых" элементарно по незнанию воровских законов, другие становились жертвами сокамерников в силу духовной слабости. Были среди "опущенных" и стукачи, а также "фуфлыжники" или должники, не сумевшие своевременно отдать карточный долг, не следящие за гигиенической чистоплотностью "чуханы".
Жизнь "неприкасаемых" напоминала ад. Над ними постоянно производились развратные действия. Их могли жестоко изувечить просто от скуки. Любой мог безнаказанно унизить, избить ногами "петуха" (так как другим заключенным нельзя было дотрагиваться до них руками.) Среди зэков "опущенные" не имели никаких прав. Под страхом смерти им было запрещено даже касаться вещей, предметов, продуктов питания "нормальных" зеков. "Петухам", подобно представителям индийской низшей каст неприкасаемых, доставались лишь самые грязные, неквалифицированные работы.
"Опущенный" был обязан носить в нагрудном кармане одежды ложку с просверленным черенком. Этим же "гербом" были помечены столовые бачки, миски, кружки "неприкасаемых". Даже очко в сортире для них выделялось отдельное. Любой осужденный, по ошибке справивший нужду в "петушиную помойку", сразу сам становится "неприкасаемым" (неопытных первоходков часто ловили на этом коварные завсегдатаи мест лишения свободы).
Годы нечеловеческих унижений приводили к тому, что "неприкасаемые" часто сходили с ума или попросту накладывали на себя руки. После многих лет поиска решения проблемы Министерство внутренних дел бывшего СССР решилось на радикальный эксперимент... По рекомендации Научно-исследовательского института МВД с целью спасения "неприкасаемых" было принято решение об организации Уральской спецколонии. Сюда со всех зон страны начали свозить "петухов". Расчёт был на то, что настрадавшиеся люди, вырванные из адских условий, станут образцовой колонией, где царят миролюбие и порядок.
То, что произошло дальше, не поддается никакому описанию. Практически сразу начались кровавые разборки с поножовщиной, увечьями, пытками, убийствами и... изнасилованиями. Колония превратилась в джунгли, где день и ночь шла безжалостная грызня. "Петухи" начали формировать в спецзоне новый клан "авторитетов" и "неприкасаемых".
В борьбе за лидерство "опущенные" образовали землячества, группы по национальным признакам или по статьям Уголовного кодекса и т. д. И стали подминать под себя более слабых. Образовавшиеся кланы вели друг с другом войну чуть ли не на уничтожение. Если в обычных зонах уголовники всё-таки придерживались каких-то "понятий", то здесь разборки шли без всяких правил. Самое чёрное и лютое, что скрыто в человеке, вырвалось наружу и потрясло даже видавших виды сотрудников администрации спецколонии. "Петухи" топили "петухов" же в дерьме выгребных ям. Заставляли есть и пить собственные кал и мочу. Отрезались уши, выкалывались глаза, железным ломом перебивались конечности. Как на Диком Западе, широко практиковалось скальпирование. С той лишь разницей, что скальп снимался с черепа живого человека. Жертву могли заставить "танцевать канкан", то есть прыгать на культях отрубленных по колено ног. Есть собственные внутренности. Могли "просто" кастрировать, чтобы не мог "опустить" зека из другого клана.
За короткое время "петушиная" Уральская спецколония стала самой лютой зоной на территории страны. Эксперимент провалился по всем направлениям: с одной стороны, рабы показали на что они способны. С другой, — касту "петухов" в других колониях уже больше не пытались ликвидировать, ибо взамен вывезенных "неприкасаемых" тут же появились новые. Но что интересно, ни один из представителей низших тюремных каст не стремился перевестись в уральский спецлагерь своим собратьям по несчастью...
*
Численность жившего в Новой Зеландии народа маори, благодаря тёплому климату и земледелию, к началу ⅩIⅩ века достигала 100 000 человек. Разделённые на несколько племён маори веками воевали друг с другом. Но долгое время взаимные стычки заканчивались с минимальным числом жертв. — до 1807 года маори убивали друг друга лишь боевыми вёслами тайаха, вырезанными из "железного дерева". Однако всё изменилось, когда европейцы завезли туземцам огнестрельное оружие. Новая Зеландия на десятилетия погрузилась в хаос так называемых "мушкетных войн". Северные племена первыми завладев ружьями начали истребление южных. Они совершали карательные рейды, уничтожая и беря в рабство тысячи врагов. Считается, что примерно 30% населения Новой Зеландии было истреблено в короткий срок. В результате несколько племён фактически оказались на грани исчезновения, лишившись почти всех своих земель. Бедолагам грозило неминуемое рабство, ибо более сильные соседи прижали их к морю.
И в этот драматический для себя момент местные "опущенники" неожиданно узнали от европейцев, что в 700 километрах к юго-востоку от Новой Зеландии лежат остова Чатем, где обитает удивительно миролюбивый народ мориори.
Главной особенностью культуры мориори была их неприязнь к насилию. Жители Чатема привыкли решать все спорные вопросы миром, договариваться между собой. Убийца в общине мориори становился абсолютным социальным изгоем. Никто не предлагал ему кров, еду, более того, на такого человека не хотели даже смотреть. На этой благословенной земле никогда не было профессиональных армий, военных, и тех, кто поддерживает с оружием в руках власть вождей и порядок среди их подданных. Зачем общине, где царят взаимное уважение и любовь, содержать десятки людей паразитической профессии, — молодых, здоровых, крепких мужчин, которые могут заниматься мирным трудом и приносить народу реальную пользу?..
А в это время проигравшие битвы за родные территории своим более агрессивным соседям новозеландские маори решили завоевать далёкий Чатем, населённый поразительными "пацифистами". Для этого они сговорились с англичанами, которые взялись доставить "опущенников" в новое место на корабле "Лорд Родни".
19 ноября 1835 года 500 майорийских воинов высадились на Чатеме. Увидев пришельцев, вооружённых дубинами, топорами и ружьями, мориори пришли в ужас, тем более что одним из первых действий гостей стало убийство 12-летней девочки, тело которой захватчики для устрашения повесили на мачте корабля.
Начались карательные рейды по селениям миролюбивых аборигенов. Захватчики действовали как типичные "опущенники", — не придерживаясь никаких законов, отвергая элементарные "понятия" морали. Входя в деревню, маори объявляли её жителей своими рабами. Отныне местным мужчинам запрещалось вступать в половую связь со своими жёнами и вообще с соплеменницами. Женщины порабощённого народа могли рожать только от оккупантов. Уже рождённые дети автоматически становились рабами.
