— Я начинаю... понимать.
— Компоненты этой станции и всех ее клонов по всей Галактике, должно быть, были доставлены сюда с центрального обменного пункта. Вот откуда, должно быть, прибыли ремонтники, с которыми мы только что, э-э, столкнулись. И обмен должен происходить на домашней базе ксили, в ядре Галактики. Три дня пути для ксили.
— Поэтому они должны были прилететь. Но главный радиант ксили — это вопрос предположений. Вы не знали...
Я печально усмехнулась. — Ну, я точно знала, что было бы со мной, если только я не рискну. Ваша драгоценная логика продемонстрировала это.
Из желудка вырвалось еще больше пузырьков, и голос стал слабее. — Но ваш... корабль уничтожен. Ваша победа не принесет успеха.
— Да. — Я сидела в хрустящей грязи рядом с умирающей статуей. — Наверное, мне не нравилось загадывать так далеко вперед. — Глубина фокуса, казалось, сместилась; световые годы расширились вокруг меня.
Даже статуя составила компанию. — Вы были достойным... противником.
— Вы повторяетесь, — грубо сказала я.
— Мой корабль на... ближайшем полюсе планеты, в одном дне пути отсюда. Возможно, вы сможете приспособить ее жизненную систему к своим целям.
— Ах... спасибо. Почему?
— Потому что вы, вероятно, нашли бы его в любом случае. И надеюсь, что ваш вид будет... терпим к моему в будущем.
Я оставалась со статуей, пока она не затихла.
Я с сожалением оглянулась на дыру, оставленную ксили. Там пропало сто состояний.
Но деньги могли забрать воды Леты. Я бы забрала корабль статуи и, по крайней мере, принцип мгновенного передатчика. Этого должно быть достаточно; мы, люди, изобретательные существа.
Я почувствовала, как присутствие Тима окутало меня; это было так, словно его рука скользнула в мою руку, подтверждая нашу неразрывность. Я подняла то, что осталось от энергопистолета; это было бы отличным подарком для него. Затем прошла по раскаленному шлаку к столбу.
Статуя, этот таракан от Кафки, напомнила мне меня самого. Я с тревогой подумал, нашел бы я эту отважную старательницу такой же отталкивающей, такой же бесчеловечной, как существо, которое пыталось ограбить ее.
Я знал, что коммуникатор квантовой неразрывности стал ключевой технологией, способствующей расширению человечества. Это принесло старательнице состояние и славу.
И экспансия продолжалась.
— Смотри, — сказала Ева. — Учись...
ПЕРЕКЛЮЧАТЕЛЬ
5066 год н.э.
После посадки корабля мы с Круппом неохотно направились к воздушному шлюзу. Мы нашли Баллантайна уже там, он влезал в свой аккуратный скафандр.
— Тебе ли этого не знать, Горман, — прорычал мне Крупп, засовывая свои длинные, как ствол дерева, ноги в серебристую ткань. — Этот маленький ублюдок Баллантайн всегда должен быть первым.
Я поискал свой шлем в захламленном шкафчике. — Ну, это его работа, Крупп. Он ксенотехнолог... Высадка на сушу — единственный раз, когда он может сделать здесь что-нибудь полезное.
Крупп расправил свои гигантские плечи. — Спросите меня, этот урод никогда не делает ничего полезного. Пустая трата места. — Малыш Баллантайн, конечно, все это слышал. Круппу было все равно. Думаю, вам тоже было все равно, если бы ваши бицепсы были шире груди другого парня. Но мне показалось, что я увидел, как большеглазое лицо Баллантайна слегка покраснело под шлемом.
Капитан Бейлисс, топая, прошла по коридору. Она все еще собирала нас всех как для выхода в открытый космос. Вскоре в шлюз набилась дюжина тел, вся команда. Со свистом ворвался чужой воздух, и мы тихо заворчали.
— Прекратите! — раздраженно сказала Бейлисс.
— Ах, капитан, эти научные остановки — пустая трата времени, — прогрохотал Крупп. — Мы грузовое судно, а не чертов исследовательский корабль "Эйри-фейри"...
— Я сказала, прекратите, — рявкнула капитан. — Послушайте, Крупп, вы знаете закон. Мы обязаны делать эти остановки. Каждый раз, когда его приборы обнаруживают что-то вроде этого обломка снаружи.
Ну, мы все знали, к кому относится "его". Баллантайн по-прежнему держал лицо повернутым к потертому металлу двери, но плечи его опустились еще немного.
На том корабле мы все были похожи, все полуквалифицированные грузчики. Все, кроме Баллантайна. Он был ксенотехнологом, которого, по закону, мы должны были перевозить.
Так что он точно не был одним из тех парней.
Но это была не его вина. Полагаю, мы были немного строги с ним — Крупп, возможно, жестче, чем большинство. Заметьте, не настолько, чтобы он заслужил то, что получил...
Наружная дверь скользнула вверх. Мы скатились по трапу корабля и растеклись, как капля масла по воде.
С облегчением взмахнув руками, я огляделся. Прямо над головой висело двойное солнце, два белых овала, похожих на разномастные яйца. Небо было розоватым, размытым. На горизонте серым пятном выделялась гряда древних холмов...
А в центре фиолетовой равнины передо мной виднелись обломки космического корабля ксили. Это было похоже на почерневший скелет кита.
Мы осторожно двинулись к нему; Баллантайн бежал впереди. Сжав маленькие кулачки, он уставился на ребра, которые выгибались высоко над ним. Затем он опустился на четвереньки и взволнованно отряхнул пыль.
Подошел Крупп с информационной панелью Баллантайна, большим, размером с чемодан, устройством, которое он взвалил на свое широкое плечо. Капитан Бейлисс с отвращением покачала головой. — Вы всегда любите выпендриваться, не так ли, Крупп? Вы же знаете, что это работа для двоих.
Крупп ухмыльнулся, и на его каменном лице появилось небольшое напряжение. — Да, ну, обычно это делает Баллантайн. Я просто подумал, что он заслужил передышку. — Раздались взрывы одобрительного смеха. Крупп с силой швырнул панель в самую середину обломков.
Баллантайн стремительно подошел к нему. — Ты чертов дурак! Ты мог бы что-нибудь разбить...
Крупп задумчиво рассматривал его, как биолог, собирающийся провести вскрытие.
Капитан неторопливо подошла, отослав Круппа простым взглядом. Она ткнула носком скафандра в крошащуюся обшивку разрушенного корабля. — Мне кажется, там не так уж много осталось, что можно разбить, мистер Баллантайн, — спокойно сказала она.
— Да, — сказал Баллантайн, его дыхание прерывалось. — Ксили охраняют свои технологии, как золотую пыль. Когда корабль ксили терпит крушение, механизмы самоуничтожения сжигают все, что выживает. Но они не идеальны. Основание этого корабля не повреждено, и там внизу есть что-то вроде блока управления. — Он указал. — Двухпозиционный переключатель...
Мы взяли зонды с инфопанели и вскоре ползали, как мускулистые крабы, по костям корабля. У всех нас были свои задачи; пальцами в перчатках я осторожно ткнул в свой фазовый монитор Берри, желая знать, для чего он предназначен.
Капитан испуганно вскрикнула. Я уронил прибор и резко обернулся.
Над местом крушения в воздух поднялся пылевой диск шириной с комнату. В его центре инфопанель перевернулась, как угловатый воздушный шар. Капитан Бейлисс стояла и смотрела, разинув рот.
Очевидно, Баллантайн повернул свой двухпозиционный переключатель.
Мы с нетерпением столпились вокруг. Действующий артефакт ксили! Компания хорошо платила за такие вещи. Баллантайн потянулся к своему выключателю — это была кнопка в крошечной коробочке — и повернул его обратно. Инфопанель упала на грунт с неожиданно сильным стуком; Баллантайн задумчиво наблюдал за ней.
Капитан прочистила горло, делая короткие, решительные шаги. — Ну?
— Это нейтрализатор гравитации, — взволнованно сказал ксенотехнолог. Он всмотрелся в дисплеи приборов. — Над этим участком грунта была сила тяжести примерно в один процент.
Капитан снова контролировала ситуацию. — Гравитационный нейтрализатор? Важное событие. Это стандартная технология; такая есть на корабле. Боюсь, награды тут нет.
Разочарованные, мы отвернулись; но Баллантайн потрусил за Бейлисс. — Капитан, корабельный нейтрализатор потребляет гигаватты. Его центральный генератор заполняет комнату! Эта штука должна работать на совершенно новых принципах...
Капитан повернулась к нему. — Баллантайн, отстаньте от меня, ладно? Все, что меня волнует, — это график, который я должна соблюдать. — Она посмотрела на что-то, приближающееся через плечо Баллантайна, и слабо улыбнулась, продолжая: — Если вы сможете вытащить эту штуку из-под обломков в ближайшие двенадцать часов, прекрасно. В противном случае не беспокойте меня. — Ее улыбка стала шире.
Баллантайн открыл рот, чтобы продолжить жаловаться, но так и не успел. Массивная рука обхватила его за талию и подняла извивающимся в воздух.
Капитан просто продолжала ухмыляться.
— Давай, Баллантайн! — взревел Крупп, неся его к месту крушения. — Давай посмотрим, действительно ли эта твоя штука работает. — И он щелкнул переключателем и двумя руками удержал Баллантайна над гравитационным диском. Остальные мужчины выжидательно наблюдали. — Дерзай, Крупп! — Баллантайн просто висел там, как безвольная кукла.
Одним мощным толчком Крупп подбросил маленького ученого прямо вверх.
Наш Крупп — крупный мужчина. При нормальной силе тяжести он мог бы подбросить Баллантайна на — сколько? Пару ярдов?
При ускорении менее одного процента Баллантайн взлетел на двести ярдов. Ему потребовалось около тридцати секунд, чтобы опуститься обратно; ему пришлось, как неуклюжей снежинке, упасть в круг смеющихся лиц.
Он, спотыкаясь, прошел мимо меня. Его глаза были яркими, как лед.
Через десять часов мы почти закончили. Большинство мужчин были в своих каютах, приводили себя в порядок. Я стоял на трапе корабля, вглядываясь в затмение одной яйцевидной звезды другой.
Баллантайн вышел из корабля и встал рядом со мной, молча глядя вдаль. Через некоторое время я решил быть общительным. Лета, мы все были далеко от дома. — Вы вытащили свой нейтрализатор с места крушения?
Он сердито покачал головой. — Какая растрата. И он работает по совершенно новому принципу.
— Действительно? — спросил я, уже жалея, что открыл рот.
— Вы знали, что гравитация на самом деле состоит из трех сил? — он будто читал лекцию. — Есть положительная сила, открытая Ньютоном, и две дополнительные короткодействующие силы, называемые силами Юкавы. Юкава был ученым двадцатого века.
— Одна сила Юкавы положительная, а другая отрицательная, так что они уравновешивают друг друга. В целом, две положительных и одна отрицательная оставляют вас с одной положительной, понимаете...
Его голос стал выше, резкий от горечи. Я начал задаваться вопросом, как мне уйти. — Что делает артефакт ксили, так это сводит на нет силы Юкавы. Управляющий переключатель имеет две настройки. Первая нейтрализует положительную силу Юкавы, так что остается отрицательная и одна положительная — ничего, с точностью до одного процента.
— Но другая настройка не выключает устройство, как я думал сначала. Вместо этого она — нейтрализует...
Он замолчал, уставившись на обломки. Только Крупп все еще был там; в качестве номинального наказания за его шалость капитан поручила ему сбросить данные приборов на панель.
Крупп переместился за почерневшее ребро. Баллантайн взглянул на меня с пустым выражением лица, затем рывками побежал вниз по трапу к месту крушения.
Заинтригованный, я остался наблюдать. Баллантайн подошел к центру диска нейтрализатора и повернул двухпозиционный переключатель. Затем он поднял информационную панель при однопроцентной тяжести и взвалил ее себе на плечо. Он позировал как пародия на Круппа, холодно ухмыляясь...
— пока сам Крупп снова не появился в поле зрения. Здоровяк изумленно уставился на него. Затем он подошел к Баллантайну сзади и толкнул его так, что тот растянулся на грунте. Панель перевернулась в воздухе; Крупп аккуратно поймал ее.
Баллантайн с трудом поднялся на ноги и стряхнул фиолетовую пыль со своего скафандра.
Крупп посмеялся над ним. — Предоставь мужскую работу мужчинам, — резко сказал он. — Выключи эту штуку с гравитацией, Баллантайн, и я отнесу панель обратно на корабль.
Баллантайн опустился на колени и ловко перевел переключатель во второе положение.
Крупп задохнулся; его колени подогнулись. С кряхтящим усилием он выпрямился. Я наблюдал, сбитый с толку. Баллантайн подошел к Круппу и заглянул ему в лицо. — В чем дело, здоровяк? Не можешь поднять небольшой вес?
Крупп выглядел так, словно вот-вот уронит панель, но, пока Баллантайн насмехался, ему пришлось стоять на месте, ноги дрожали.
Я понял, что что-то не так. С криками о помощи я подбежал к обломкам, оттолкнул Баллантайна в сторону и повернул выключатель. Когда тяжесть свалилась с него, Крупп вздохнул. Его опухшее от крови лицо разгладилось, и он снова упал в пыль.
Потребовалось трое людей, чтобы отнести его обратно на корабль.
Капитан долго допрашивала Баллантайна, но ушла разочарованная. Что там можно было выяснить? Крупп поднял слишком тяжелый груз, сломал несколько позвонков...
Капитан подала рапорт, и Крупп начал учиться пользоваться костылями.
Я долго обдумывал все это.
Мы взлетели, и я обнаружил, что снова стою с Баллантайном, на этот раз у иллюминатора. Мы наблюдали, как планета удаляется. Я начал: — Что вы говорили тогда?
Его костлявая голова повернулась ко мне.
— На пандусе, — подсказал я. — Помните? Вы сказали, что переключатель не был включен-выключен...
Он отвернулся, но я схватил его за остроконечное плечо. — Видите, я разобрался. Вы сказали, что было три силы тяжести, две положительные и одна отрицательная. Одна настройка переключателя отменяла положительную силу Юкавы, оставив в целом нуль.
— Но другая настройка не выключала устройство. Она отменяла другую силу Юкавы. Отрицательную. И это оставило два положительных знака...
Баллантайн резко ухмыльнулся, показав кривые зубы.
Я продолжил: — В первый раз, когда вы повернули этот переключатель, вы увидели, что инфопанель падает в два раза быстрее, чем была должна. Это была ваша подсказка... И вот как вы поймали Круппа. Инфопанель внезапно обрушилась на него с двойной силой тяжести...
— Мне пришлось оставить нейтрализатор на планете, — резко перебил он. — Так что вы никогда не узнаете наверняка, не так ли, Горман? — Его голова повернулась, и его светлые глаза встретились с моими.
Я знал, что он был прав.
Мне больше нечего было сказать. Я отвел взгляд и пошел прочь. Баллантайн остался у иллюминатора, оскалив зубы.
Единственным законом, управляющим враждующими младшими расами Галактики, было железное правило экономики.
Вторая оккупация человеческих миров была гораздо более жестокой, чем первая.
Поскольку вид, называемый кваксы, насчитывал мало особей, по своей природе они не были воинственными — индивидуальная жизнь была для них слишком дорога. На самом деле они были инстинктивными торговцами; кваксы работали друг с другом как независимые корпорации, в условиях совершенной конкуренции.
— Кваксы поработили человечество просто потому, что это было экономически обоснованным предложением, — сказала Ева. — Они оккупировали Землю, потому что это было так легко — потому что они могли. Им пришлось учиться методам угнетения у самих людей. К счастью для кваксов, в истории человечества не было недостатка в наглядных уроках...
