— Так! Симона, сейчас нужно быстро найти герра Жабле и притащить сюда хоть волоком и связанного! Всё ясно? Тогда почему ты ещё здесь? Ириша! А ты найди быстренько нашего начальника охраны и тоже его скачками сюда. Мы вас здесь подождём...
— А как же? Вас же там ждут...
— Подождут! Давай в темпе!
— Юна! А что вообще творится?
— Ну, что тут творится? Маленькая! Издержки известности и популярности. Психи обожают виться вокруг известных людей. У них самих-то мозгов и талантов нет, вот, они и пытаются, хоть так свой кусочек их славы откусить. А этот придурок, как я понимаю, Ким Чжу-Вон. Вот смотри, его фотография. Не много — ни мало, корейский принц, это значит один из наследников владельцев нескольких самых крупных в Корее состояний. Этому, как младшему и никому не нужному, полагается три с половиной миллиарда долларов наследства. Вот и бесится с жиру придурок. А здесь он разыгрывает историю, дескать, я — его любимая невеста Пак Юн-Ми, вот фотография. Талантливая была девочка, но они её сначала всей страной травили, пока не загнали, что она утопилась, а потом объявили героиней и драгоценностью нации ставшей первой в истории кореянкой получившей две самые престижные мировые премии Грэмми и Хьюго. Короче, посмертно вдруг признали её всеми любимой и национальной геройкой. Похоронили её прах в центре Сеула и воздвигли на этом месте памятник, к которому теперь перед сунын школьники приходят молиться. И вот этот деятель решил, что я — его погибшая невеста и сейчас этот спектакль разыгрывает. А вот, уже топочут, ведут кого-то...
Это оказался начальник нашей охраны. Вернее, не столько охраны, сколько мастер на все руки в том числе отвечающий за безопасность в центре "Лореллея", бывший комиссар полиции Дюссельдорфа, очень умный дядька, герр Шмидт Эрих, такого на кривой кобыле не объедешь. И я ему в темпе изложил кратенько то, что успел рассказать Але. Тут примчалась Симона, оказывается Фред уже давно у администратора и ждут нас. Всё-таки, Фред профессионал, моментально на месте возникшего напряжения и держит руку на пульсе. Собрались и всей толпой двинулись в кабинет управляющего. Хорошо, что у него кабинет достаточно большой, видимо в нём иногда проводят большие совещания и переговоры. За столом точно человек двадцать сесть смогут. В кабинете по одну сторону стола сидят Чжу-Вон, который лыбится как даун и пытается мне что-то говорить по-корейски. Рядом с ним уже не двое, а четверо. Пришлось осадить его, чтобы потом не получилось, что я с ним тут успел пообщаться по-корейски, который тут понимают только трое, громко на английском перебиваю его, напоминая, что воспитанные люди в присутствии многих людей никогда не позволят себе общаться на языке, который большинство не понимает. После этого уточняю у заткнувшегося чеболя, какие языки его устроят кроме корейского? Этот слабак немецкого не знает, только английский и французский, но общаться предлагает на английском, значит и французский у нас не слишком хорош. На немецком уточняю у присутствующих, устроит ли их английский. Большинство, а главное, администратор, Фред и наш начальник охраны английским владеют. Але я переведу. А для остальных прошу кого-нибудь поработать переводчиком. Прохожу, сажусь за стол напротив Чжу-Вона, ишь, как лупалки свои выпучил, буквально есть меня взглядом. С моей стороны стола в ряд устроились кроме Али: Фред, Шмидт, оказавшийся здесь же Валерий, Ирэн, Симона. Нас больше! Йес! Но инициативу, которую так удачно захватил отдавать я не собираюсь.
— Итак. Господин Ким Чжу-Вон, как я понимаю?
— Вот! Видите, она меня знает, хотя имени я не называл!
— Господин, как я предполагаю, Чжу-Вон, мне не составило труда и хватило времени навести справки в сети. А ваше имя я прочитала в вашем письме. — И предъявляю вскрытый конверт и его послание, где типографским способом отпечатаны его реквизиты. — Я бы может ещё сомневалась, но вот фотография Чжу-Вона, правда удивительно похожа на вас? Да! И я бы подумала о том, что стоит вызвать врачей психиатров. Больные некоторыми психическими отклонениями часто бывают буйными и опасными в припадках, хотя остальное время очень хорошо изображают адекватность. Господин администратор! Чего бы вам хотелось, если вы меня сюда пригласили?
— Простите, госпожа Саган. Но как вы правильно узнали, господин Ким прибыл сюда не сам по себе, а заручившись ордером и в сопровождении представителя Интерпола.
— Как интересно... Извините, что перебила.
— Ничего страшного. Хочу представить вам господина Мартина Роткопфа, он является страшим следователем немецкого отделения Интерпола. — Немец чуть приподнялся на стуле и мотнул своей совсем не рыжей головой. — Думаю, что стоит предоставить ему слово. Вы не возражаете? Мы ведь законопослушные граждане...
— Я в принципе не возражаю, только сначала хочу уточнить некоторые нюансы у господина Роткопфа. Первое, в каком статусе я сейчас пребываю, как резидент Германии или как иностранная гражданка, к которой вы выдвигаете какие-то претензии, не пригласив сюда консула России? Второе, следует ли за вашим появлением, ждать предъявление мне каких бы то ни было обвинений? В этом случае, я разговаривать с вами без консула России и своего личного адвоката отказываюсь.
— О. Прошу прощения госпожа Саган, что вы так неправильно поняли моё появление.
— А как, мне ещё понимать ваше появление, когда вы толпой ворвались в женскую гримёрку, полностью заблокировав выход из неё, и не представились? Кстати, господин администратор, у вас ведётся мониторинг грим-уборных? Мы бы могли сейчас посмотреть это вежливое появление, что моя помощница от испуга вызвала охрану, а потом я вынуждена была её успокаивать, а у неё наследственные сердечные проблемы. А вы в курсе, что после концерта я могла быть не одета? Это у вас в Интерполе такая норма работы?
— Вы совершенно не так нас поняли...
— Всё я прекрасно поняла. Сколько вам дал или пообещал этот богатенький азиатский мальчик, что вы забыли о всех процессуальных правилах и просто рамках приличия? Всё. Вы мне совершенно не интересны. Разговаривать мне с вами не о чём. Молча, предъявите мне ордер, о котором говорил господин администратор. — Надо бы вам видеть в этот момент лицо Чжу-Вона. Как он оказывается умеет выразительно краснеть. А зубки кажется сейчас до корней скрошит. Ничего, у него денег хватит, фарфоровые себе поставит. Впрочем, вся компания напротив нас сидит красно-зеленоватая и в пятнах. А что, они ждали, что их тут мёдом намажут? Так, вот и папочка появилась. Ага. Ордер. Читаем. По запросу министерства юстиции республики Корея просят установить личность госпожи, известной под сценическим именем Аюна Саган. Формулировка размытая до последнего предела.
— Какая прелесть! И в инструкциях для следователей Интерпола так и указано, что личность девушки следует начинать устанавливать с того, чтобы ворваться толпой в её уборную, желательно, чтобы она при этом была в неглиже, а там, надо полагать быстренько определиться с последующими действиями. Хотели меня скомпрометировать, для будущего шантажа?
— Да что вы себе позволяете?
— Я себе позволяю гораздо меньше того, что вы уже себе позволили. Замечу, являясь официальным лицом и находясь на государственной службе. И этого я вам просто так не спущу, уж вы мне поверьте. Теперь вернёмся к той писульке, которая повергла в священный трепет господина администратора. Читаю для всех. Господину Роткопфу, как представителю Интерпола по запросу министерства юстиции Кореи поручено установить личность, известную под сценическим именем Аюна Саган, то есть мою. Для начала хочу удивиться и понять, на каком основании вообще этот запрос был принят в работу? Ведь такие запросы обычно касаются опасных международных преступников или национальных обвиняемых в опасных для общества преступлениях, которые скрываются от правосудия своей страны в других странах. То есть, для того, чтобы такой запрос вообще был написан, нужно, чтобы меня для начала в Корее признали преступницей и возбудили уголовное дело. Я, конечно, понимаю, что владельцам "Sea Group Inc" не составит труда пинком открыть дверь к министру юстиции и попросить его написать любую чушь за деньги или по дружбе. Но с каких это пор Интерпол стал проворачивать такие негоции? И посылать для этого самого неквалифицированного сотрудника? И не нужно на меня так пучить свои глаза. Даже я, такой далёкий от юстиции человек отлично понимаю, что установление личности начинается с того, что данное лицо официально приглашается для общения и первым делом интересуются его документами. Если, вдруг, документы удостоверяющие личность вызывают сомнение в их подлинности, приглашаются другие граждане, которые могут подтвердить личность вызвавшую интерес или сомнения. Двух свидетельств взрослых законопослушных граждан для удостоверения личности любого человека по закону достаточно. Я всё правильно сказала, господин Шмидт? Как у бывшего комиссара полиции ваша юридическая подготовка не должна вызвать ни у кого сомнений.
— Да, госпожа Саган, вы совершенно правы. И я обязательно поддержу вашу претензию к немецкому отделению Интерпола по поводу недопустимых методов работы и непрофессионализма их сотрудников.
— Уважаемый господин Шмидт, а вы сейчас не могли бы связаться с офисом Интерпола, чтобы уточнить, есть ли у них такой сотрудник и выдавался ли этот ордер. А то, пока мы кроме этой бумажки, которую любой подросток на своём компьютере нарисует минут за сорок, ничего не видели.
Эриху ситуация явно не по душе и он охотно достал телефон, а Роткопф сразу полез и предъявил свой удостоверение, которое с интересом стал изучать наш бывший комиссар. Насколько я слышал, национальная полиция никогда не любила Интерпол, так, что здесь я могу быть спокоен, да и за меня Эрих будет стоять горой, и нужны очень серьёзные аргументы, чтобы он изменил своё отношение. И ещё капнем соли на ранку:
— И разве не обязан любой работник полиции или аналогичной организации первым делом представиться и предъявить свои документы. Вы все здесь стали свидетелями того, что этот сотрудник, если он сотрудник, Интерпола свои документы предъявил только после обвинения в сомнении относительно личности, а это ещё одно серьёзное нарушение. Ладно. Оставим пока это. И примем как настоящие предъявленные нам сведения, что господин Роткопф действительно следователь Интерпола. Я обращаюсь к вам, вам достаточно, что мою личность удостоверило публично почти десять законопослушных граждан Германии и два гражданина России? Они удостоверили, что я действительно гражданка России Аюна Сергеевна Найдёнова, в своей творческой деятельности использующая псевдоним Аюна Саган. Ко мне ещё есть вопросы?
— Есть, но они уже не имеют значения. Приношу вам свои извинения.
— Они не принимаются, господин, возможно, Роткопф! Господин администратор! У вас больше ничего ко мне нет?
— Нет, спасибо, что откликнулись на мою просьбу.
— А вот у меня есть! Мне крайне не понравилась работа ваших сотрудников. Ещё хорошо, что в данном случае оказался тихий сумасшедший. А если бы на его месте оказался буйный маньяк? Что бы вы делали, если бы на меня бросились с ножом или выстрелили? Блеяли бы потом, что зла мне не желали? Почему не была выполнена моя просьба о том, чтобы в мою уборную не таскали цветы? Чем вообще занимается ваша охрана? Оставляю вас, надеюсь, вы ответите на все эти и другие вопросы господину Жабле... И очень надеюсь, что в этом зале мне больше выступать не придётся...
Гордо задрал голову и покинул это сборище, хотя внутри всё клокотало. Вот ведь, какой козёл! Он в Интерпол обратился, видали? А самое противное, что если он с такими бумажками припрётся в Россию, с нашей любовью лизать любые иностранные задницы, наша милиция и прочие спецслужбы скажут "Есть!" и принесут меня Чжу-Вону в клювике. И рассчитывать на другое отношение у нас не получится. И крыши у меня надёжной в России нет. Да и не надёжной тоже нет. Блин, это, что, мне из-за этого мажора теперь в Россию лучше не ездить? Скотина какая! Так. Надо успокаиваться и я подумаю об этом позже.
Хоть Чжу-Вонище сделал всё, чтобы изгадить мне настроение, настроение от концерта всё равно победило буквально через полчаса после окончания разборок. К тому времени, как я успел переодеться и был готов ехать в гостиницу отдыхать, вежливо постучавшись к нам зашёл Эрих Шмидт. Могучий мужик, с внешностью худого не высокого пожилого бюргера с совершенно простецким лицом, но это до того, как вы заглянете ему в глаза, немного навыкате серо-водянистые, ртутные и колючие, словно прожигающие насквозь. К счастью, мы с ним на одной стороне. Он не стал отказываться от предложенного чая, да и девчонкам нужно было успокоиться, поэтому у нас нарушился установленный порядок, что мы до ужина в гостинице не лопали, и не пили ничего, кроме моей дежурной чашки чая после концерта. В этот раз Симона даже сбегала в буфет для зрителей и принесла нам очень вкусных и свежих коржиков к чаю и по паре бутеров с колбасой и ветчиной, вдруг кто захочет мясное или верх слопают и слижут масло наши малявки. Эрих рассказал, что Роткопф оказался самым настоящим, но проблемы он ему точно обеспечил в очень большом объёме, тем более, что один из заместителей начальника немецкого отделения его бывший ученик, с которым он не преминул перекинуться парой слов. Заодно узнал и о содержании ордера. После чего вперил в меня свои пронзительные глаза, спросил:
— Кроме того, что вы мне уже рассказали, вы раньше знали о Пак Юн-Ми?
— Герр Шмидт. Само собой знала. Это удивительно талантливая девочка написала несколько очень хороших музыкальных произведений, я даже парочку из них выучила и могу вам сыграть. А в чём сложность?
— Вы были совершенно правы в том, что без наличия серьёзного обвинения в отношении вас Интерпол бы никаких действий предпринимать не начал, тем более в отношении гражданки другой страны на нашей территории. Дело в том, что против вас выдвинуто обвинение, что вы — это Пак Юн-Ми инсценировавшая свою гибель и теперь вы — гражданка Кореи сменили гражданство и живёте по чужим документам. Уже одно это влечёт обвинения по трём серьёзным статьям, одна из которых — смена гражданства без согласования с государственными структурами приравнивается к измене Родины и карается смертной казнью. То есть, официальные основания у Интерпола имеются. Кроме этого, как бывший полицейский я могу предположить, если немного развить эту линию, вы гражданка России, то есть вам по этой логике нужно было из Кореи попасть в Россию, а это влечёт ещё деяния, не поощряемые уголовным кодексом вроде незаконного перехода границы, подделка документов, кражи, убийства и прочее, что часто сопровождает такое действие, а это наверняка очень серьёзная статья. Я даже не исключу возможность того, что Интерпол на этом основании вполне может запретить вам выезд из Германии. Вот только вы у нас фигура публичная и имеете очень большую социальную значимость. Достаточно вам выступить об этом перед журналистами, и может быть спровоцирована такая буча, что мало не покажется никому. Тем более, что вас искренне любят многие немцы, а такая народная любовь это тоже серьёзный капитал, поэтому в отношении вас любые действия будут очень осторожными и никто не рискнёт делать ничего, пока не будет иметь стопроцентную гарантию в том, что обвинения против вас имеют гарантированные доказательства. Роткопф — просто дурак и сам подставился. Ваш личный адвокат ведь герр Фишер, а мы завтра уже будем в Берлине, вот и поручите ему разобраться в этой коллизии. Тогда это будет сделано максимально тихо и без никому не нужных сложностей.
