— В автобусе будет низкий пол, — щебетала Уля, когда кабинка ползла наверх. — Остановку сделают в один уровень со входом, и будем прямо шагать в двери, как в метро... Ой, здесь выходим.
— В десять часов, — бросил ему Петросов, проходя мимо кульмана. — Совещание в десять, в классе техучебы. Успели что-то подготовить?
— Рисунки есть, записку не закончил.
— Без записки, тезисно набросайте.
— К вам Анжелика не заходила? — в дверь отдела просунула голову Марина, споткнувшись каблуком-шпилькой о порог.
— Нет, не видели...
— С утра ее вызывают, а она не пришла. Вообще на работу не вышла.
— Может, заболела?
— Она бы позвонила с автомата. Она всегда звонит.
— Кто-нибудь видел ее?
— Я вчера видел, — ответил Виктор. — Встретила на улице, попросила зайти к ней штекер подпаять, я помог. По виду вроде как нормально. Но это вечером было, мало ли что могло случиться.
— Магла на улица нога подвэрнут, скорый помощ отвез. Тфу, тфу, нэ слгазыт.
Кабинет техучебы, похоже, служил и конференцзалом. Вместо компьютера и лазерного проектора в центре, на тумбе из стальных трубок возвышался здоровый ящик эпилиаскопа, с двумя объективами: узким и длинным, словно ствол пушки — для диапозитивов, и толстым, с большой круглой линзой над ящиком с жалюзи и дырками для охлаждения лампы — для рисунков. "Аппарат Гарина в натуре...".
По праву хозяина территории, совещание вел Сдолбунов, который не стал тратить время на вступление, а сразу представил московских гостей. Александр Вениаминович Ваганин, человек моложе сорока, с высоким лбом, аккуратной стандартной канадкой и внимательными, сверлящими глазами, над которыми, словно козырьки дота над амбразурой, нависали черточки бровей, оказался замзавотделом ширпотреба их госкомитета (примерно так это звучало, если не утомлять читателя полным титулом или еще менее понятными аббревиатурами). Второй гость оказался постарше, и был представлен публике, как Кадаченко Василий Евграфович, инструктор ЦК, курировавший сложную бытовую технику. Был он похож на вузовского замдекана: доброжелательное выражение лица, редкий пробор с проседью и светлая тройка с синим галстуком. Ему же по старшинству Сдолбунов и первое слово; но Кадаченко вежливо отказался.
— Полагаю, здесь народ молодой, а молодежь у нас грамотная и сознательная, ее за Советскую власть агитировать и призывать ударным трудом крепить могущество страны не надо. Она нам сама ударный труд показывает. Партия, как вы знаете, у нас теперь концептуальная власть, так что моя задача — послушать, понять ситуацию, разобраться, что мы там, у себя в Москве, еще недоработали и упустили. А по сути вопроса, думаю, все исчерпывающе сообщит Александр Вениаминович.
Ваганин поднялся с места в президиуме, щелкнул тумблером эпидиаскопа. На экране появился магнитофончик, похожий на "Десну".
— Вкратце еще раз напомню предмет разговора, если до кого-то не было доведено. Пять лет назад "Филипс" создал компактную кассету, и, чтобы перекрыть кислород японцам из "Сони", отказался от платы за лицензию. Этот коммерческий ход привел к тому, что филипсовская кассета стала вытеснять с рынка кассеты фирм "Ар-Си-Эй", "Грюндиг" и прочие, фактически претендуя на то, чтобы стать мировым стандартом звукозаписи. То, что кассетам принадлежит будущее в бытовой звукотехнике, можно не сомневаться — это что-то вроде записываемой пластинки. Три года назад многим казалось, что все просто — зачем изобретать велосипед, надо делать то же самое. Но не тут-то было...
Он сменил фотку на листок с графиками. "Презентация", подумал Виктор.
-...Героические усилия НПО "Искра" позволили нам выяснить три неприятные вещи. Во-первых, для производства компактной кассеты с пленкой шириной три и восемь на уровне Запада нужны новые капвложения, и это снижает отдачу от тех вложений, которые сделали в Шостке и Казани, чтобы наладить производство пленки "Сирена" шесть и три миллиметра для люкс-стереозаписи. "Филипс" рассчитывает выиграть за счет мирового рынка. Такого же выигрыша на мировом, догоняя лидера, мы не получим, а внутренний ограничен Союзом — массовый китайский покупатель может позволить себе максимум дешевые транзисторы, а "ганьбу" консервативны и смотрят на хорошие катушечные. Во-вторых, кассетный магнитофон — сложная бытовая техника, которая требует квалифицированных рабочих кадров и хорошо оснащенного производства, поэтому мы пока не можем даже частично перенести его в Китай для удешевления. В-третьих, качество звука даже у самого "Филипса" хуже катушки, из-за чего оперативно созданную "Припять", по сути, аналог филипсовского магнитофона шестьдесят пятого года, наш покупатель просто не принял. Кассетные магнитофоны ведущих зарубежных фирм и сейчас уступают катушке по таким показателям, как уровень шумов и диапазон воспроизводимых частот...
Для иллюстрации Ваганин ткнул указкой в графики на экране. Смотрелось убедительно.
— Цель нашего разговора. Высказать идеи, как мы можем резко изменить положение с показателями кассетных магнитофонов на компактной кассете, либо предложить альтернативу в виде улучшения катушечных магнитофонов до того момента, когда сама компактная кассета не начнет вытесняться более прогрессивными видами звукозаписи, например, гибким магнитным диском или поперечно-строчной оптической записью...
"С поперечно-строчной он, положим, загнул...."
— По принципу "совещания пиратов", прошу высказываться, начиная с самого молодого и неопытного участника, а потом проведем мозговой штурм.
Коллектив захмыкал и оживился. Ваганин вопросительно поглядел на начальника бюро.
— Понимаете, Александр Вениаминович, — ответил Сдолбунов, стараясь сохранить серьезный вид, — самый молодой у нас самый старый. Техническое противоречие по Альтшуллеру.
— А, ну если по Альтшуллеру, так может, и дадим слово первым?
Виктор неторопливо поднялся с места, положил рядом с эпидиаскопом картонный файл с рисунками и подошел к доске.
— Товарищи, как следует из выступления товарища Ваганина... Ну, в общем, мы имеем типичную для бизнеса ситуацию, когда производить новый товар не на чем, сделать качественнее, чем у конкурентов, мы не можем, сделать дешевле, мы не можем, но нам надо забрать этот сегмент рынка. Значит, нам нужна новая идея. Нам нужна идея, которая изменит реальность на рынке. Которая изменит взгляды потребителей на товар так, что в глазах покупателя товар конкурента обесценится, и теперь конкурентам придется догонять нас.
— И что за идея? — раздался голос с "камчатки". На невидимого оппонента зашикали.
— Вопрос правильный, товарищи! — отпарировал Виктор. — Поясняю. Смотрим сильное и слабое место "Филипса". Сильное место — это кассета. А слабое место — то, что "Филипс" сейчас пытается делать кассетники в том же формфакторе, что и переносные катушечники и транзисторы шестидесятых. Они льют новое вино в старые меха! И на этом можно сыграть!
— И в каком же формфакторе предлагаете делать вы? — на лице Ваганина отразился интерес пополам со скепсисом.
— Семидесятых!
По кабинету пронеслось приглушенное "У-уу..." Ничего, подумал Виктор, главное сейчас — веско обосновать.
— Делаем для кассеты новую линейку аппаратов, которые будут на пике спроса в семьдесят восьмом. Вот тут у меня эскизы.
Он вытащил из файла первый рисунок и сунул его под лампу эпидиаскопа.
— Первое изделие назовем "дека". Это чисто стационарный аппарат, который входит в комплекс с подобными по длине, ширине и оформлению корпусами — приемник, усилитель, дека, проигрыватель. Покупатели изделия — меломаны, любители хорошей музыки, качественного звука. Пока их немного, но, по мере роста благосостояния советских граждан, людям надоест слушать музыку на уровне патефона, начнут искать хорошую, надежную и удобную аппаратуру. А кассета позволяет легко менять записи, и еще — мы делаем в деке функции отката, просмотра и автопоиска, при которых пленка быстро протягивается, слегка касаясь головок, и схема считает число пауз. Так легко найти нужную запись...
— Погодите, погодите... — Ваганин поднял руку, пытаясь остановить Виктора. — Но ведь проблема кассетных магнитофонов — это как раз плохое качество звука и надежность!
— Вот теперь главное, — и Виктор сунул под лампу следующий лист, — мы делаем кассету на освоенной нашей промышленностью пленке шириной шесть и три десятых и со скоростью девять с половиной!
— Это как у Ар-Си-Эй, что ли?
— Поменьше. У Ар-Си-Эй была вдвое больше, это неудобно. А это будет сто пятьдесят на сто. Вот здесь, — Виктор показал указкой на экране, — вырезы, где входят подвижные стойки ЛПМ. Когда кассета вставлена, они отходят вниз и вытягивают ленту на головки. И это избавляет нас от визгов и скрипов, когда засоряется прижим кассеты. И ЛПМ сам неубиваемый, как у катушечного.
— Интересно. То-есть, вы предлагаете создать с нуля новую кассету?
— Причем для ускорения можно попытаться наладить партнерство в этом деле с фирмой "Сони"... ну, если политические вопросы там какие не помешают. Сейчас "Филипс" фактически перешел "Сони" дорогу, они будут пытаться искать альтернативу. А у них есть опыт пробиваться на западные рынки.
— С японцами, говорите... А вы знаете, дельцы от "Сони" действительно вышли на МРЭП с предложениями сотрудничества, совместных производств и прочее. Вот идей говорить с ними пока маловато. А кассета... Вы потом изложите подробно, это интересная мысль.
— Обязательно, — кивнул Виктор. — Продолжим. Для того, чтобы создать спрос на деки, необходимо перестать смотреть на магнитофон как на средство самодеятельной звукозаписи. Конечно, функция такая остается, но в основном на деках будут слушать качественные студийные записи, которые будут покупать в магазинах. Я тут походил — даже в этом районе неплохой выбор.
— Но это же надо новые студии создавать... — начал Сдолбунов, но тут Виктору на помощь неожиданно пришел Ваганин.
— Выйдем через облисполкомы на артели промкооперации, — сказал он, — для качественной перезаписи с катушечных копий тут особо сложной техники не надо. Будут писать по заказам.
Значит, "Elcaset" тут появится на восемь лет раньше, подумал Виктор. Тогда, в середине семидесятых, этот формат опоздал, а сейчас... Через пару пятилеток подтянем процессоры и лазеры и займемся компакт-дисками, а элкасеты доживут в фонотеках до девяностых. И "Сонька" уже партнер на равных. Китайский-то рынок за нами, хе-хе.
— А остальная продукция ряда? — в голосе Ваганина уже появились нотки нетерпения.
— Да, значит, следующий продукт... — и Виктор снова сменил эскиз под лампой, — назовем его "бумбокс". Название эффектное, для экспорта подходящее. Это фактически замена радиолы. Центральный блок с магнитофоном и приемником в пластмассовом корпусе, к нему пристегиваются колонки... две акустические системы, каждая с двумя динамиками, основной и "пищалка" для высоких частот. Сверху ручка, можно использовать, как стационарный аппарат, можно вынести в сад, во двор, как патефон, принести на место отдыха на природе потанцевать. В будущем для массового потребителя, в том числе и на экспорт.
— На Запад не пойдет, — поморщился Сдолбунов, — дешево смотрится.
— Вот навороченный корпус, с металлизацией... Это ж простор для дизайнеров! И потом, для продвижения на Западе создаем и пропагандируем субкультуру уличных танцев брейк и хип-хоп.
— Чего-чего?
— Спортивно-акробатический танец, когда танцоры по очереди импровизируют из разных элементов под музыку, соревнуясь друг с другом в сложности и красоте композиции. В Союзе может использоваться для пропаганды физвоспитания.
— Позвольте мне один вопрос, не относящийся прямо к заклепкам...
Спокойно сидевший до этого Кадаченко привстал и подошел к экрану.
— Товарищи, современный маркетинг в капстранах — это не только система управления предприятием, которая создает условия для приспособления производством к общественному спросу, это еще и способ заставить людей покупать товары, которые им не всегда нужны. Вы, Виктор Сергеевич, предлагаете пойти еще дальше. Вы предлагаете с помощью маркетинга менять образ жизни людей, чтобы при измененном образе жизни у них возникла потребность именно в вашем товаре, а не товаре конкурентов. Вы предлагаете от управления производством перейти к управлению потребителем. Я правильно понял?
"У, а это уже политика. Попробуем вывернуться."
— Ну, я не предлагал так широко. В данном случае такой прием поможет нам выиграть гонку со странами капитализма, и одновременно поможет физическому развитию молодежи.
— А вы зря не предлагали широко, — улыбнулся Кадаченко. — У нас до сих пор производство товаров массового спроса развивалось само по себе, а работа по воспитанию нового человека — сама по себе. А ведь вещи, их реклама, влияют на сознание человека. Вещи могут сформировать обывателя, эгоиста, а могут и добросовестного труженика, скромного, чувствующего свой долг перед обществом. Более того, экспортируя наши товары массового спроса на мировой рынок с помощью таких методов, которые предложил товарищ Еремин, мы можем экспортировать наш советский образ жизни, нашу мораль. Тот же самый, как его, брейк и хип-хоп — наши композиторы могут написать для этого музыку, наши поэты — слова, переводчики переведут на другие языки — и мы можем проповедовать гуманизм, дружбу народов, коллективизм через наши, советские бумбоксы. Над этим стоит подумать. Извините, я вас отвлек... Продолжайте.
"Потрясающе. "
— Так, на чем я... Так, третий вид товара, как совершенно правильно было отмечено в выступлении...
Кадаченко махнул Виктору рукой, дескать, без чинов.
— Короче, — Виктор сменил лист, — экспортное название для этого вида товара — "Уолкмен", или, по-русски, человек на прогулке. Это проигрыватель кассет на наушники, размер примерно с футляр для очков, питается от двух никель-кадмиевых аккумуляторов "Уран". Динамика нет, наушники -ракушки в ухе, только воспроизведение и перемотка в одну сторону. Вместо стирающей вторая воспроизводящая головка, доходит до конца пленки, включается реверс, проигрывает вторую дорожку, и так до бесконечности. Человек носит "Уолкмен" в футляре на поясе. Он может идти по улице, ехать в автобусе, работать и слушать свою любимую музыку. Поскольку там только маломощный усилитель, схема резко упрощается. Все это носится в маленькой кобуре на поясе.
— Так кассета больше него будет.
— Поэтому для "Уолкмена" создается специальная кассета примерно пятьдесят на тридцать миллиметров, с магнитной лентой для компакт-кассет толщиной вначале восемнадцать микрон. При скорости два и четыре десятых сантиметра в секунду продолжительность звучания такой кассеты будет, как у долгоиграющих пластинок, впоследствии можно будет уменьшить толщину вдвое.
— А вас не смущает то, что интерес населения к миниатюрным приемникам быстро упал? Торговля не хочет брать айфоны, они залеживаются.
— Так в приемнике вы слышите то, что транслирует станция. А здесь человек сам выбирает для себя то, что хочет слышать, не мешая окружающим. Молодежь будет брать.
