Дракон-3. Дракон цвета любви

— Я — принц Селим, — медленно произнес его высочество. — Если то, что вы говорите, правда...

— Более чем. Ваше высочество, можем мы поговорить наедине?

— Я полностью доверяю Разану. Он мой брат.

— Тогда слушайте. Здесь и сейчас, если пожелаете. Ах да! Мои верительные грамоты!

На бумаги Селим даже не посмотрел. А зачем?

Печати он видел, печати он узнал, а еще очень хорошей грамотой были драконы. Несколько сотен, которые крутятся над головой.

Такие... убедительные.

И рассказ был более, чем убедительным.

Селим слушал внимательно, потом подвел итог.

— Баязет обезумел.

— Нет совсем так. он просто не понимает, ЧТО тревожит, с какими силами играет. В океанах химер сейчас прорва. Это ОКЕАН! Громадная величина, просто сейчас они бесцельно дрейфуют в толще воды. А он начал выманивать их на сушу. И придумал, как усиливать эти сигналы, которые им подает. Он думает, что может остановиться или как-то ЭТО контролировать, но это неправда. Он не справится, когда они сюда полезут. А они полезут, даже не сомневайтесь.

Селим и не думал. Сомневаться.

Очень все убедительно было изложено, доходчиво так. И было правдой, он это понимал.

Понимал это и Разан. Переглянулся с братом.

— Вы позволите нам посоветоваться?

Хавьер пожал плечами.

— Полагаю, наша помощь не будет лишней при любом раскладе. Укажите нам, где опуститься, и есть ли тут поблизости источники пресной воды. Драконам она нужна. А остальное — совещайтесь. Ваше право.

— У вас есть карта?

— Да, конечно.

Селим быстро показал подходящую долину.

— Тут и выход к морю есть, и родники, и даже фруктовые деревья. Вы сможете тут расположиться?

— да.

— Мы посоветуемся, и я сегодня же скажу вам о принятом решении.

Эс Хавьер взмахнул рукой.

— Мы будем ждать вас в долине. Вашего решения, принц.

И легко забрался на Сварта.

Черный дракон посмотрел на ажаков своими загадочными глазами, а потом взлетел. Легко, с места, правда, поднял тучу пыли, заставив их отплевываться.

— Тьфу, зараза летучая!

Селим думал примерно так же. Но...

— Разан....

— Да?

— Повтори мне еще раз, что сказала Слепая Старуха?

Интерлюдия 2.

Юсуф Коч искренне считал себя счастливым человеком. А вы думаете — нет?

Зря.

Вот как хотите, а зря вы так думаете! Сами рассудите, коли понимаете! Его высочество Баязет сюда целый корабль посылал, и что? Уцелел только один Юсуф!

Сначала-то ему казалось, что все плохо. Тюрьма, неволя, Равен, тяжелая и муторная работа день за днем. А потом... человек же существо такое, ему свойственно искать плюсы в своем положении. Юсуф их нашел достаточно быстро.

Да, Равен.

Но в Санторине о нем никто не знает. А и пришлет сюда кого его высочество, разве будут посланцы искать бедолагу Юсуфа — здесь!? На дорожных работах?

Или на очистке выгребных ям?

Нет, не будут, им это и в голову не придет, Юсуфу же не приходило! Считай, для своих он умер. Зато его родные будут живы и здоровы. Когда не вернется корабль, пройдет еще время, его высочество будет искать... ну и спишет и Хасана в невосполнимые потери, и Юсуфа туда же. И пусть.

А Юсуф пока побудет в Равене. В Сан-Эрмо, ему тут еще два года работать, ну, чуть поменьше. Но если не считать собственно работы, пожаловаться было не на что.

Кормят — от пуза, может, мяса в миску и не наваливают, но раз в день оно есть. Или мясо, или рыба, чаще рыба, но сытно. Ясно же, на такой работе не покорми человека — он и ноги протянет.

Одевают тоже хорошо. Заметили, что он от холода ежится, и выдали теплые штаны и рубаху.

Да, казенные. Да, ношеные. Но теплые и удобные, а это главное. В баню водят раз в пять дней, чтобы никто не завшивел.

Беспорядок в бараке?

Тоже такого нет. Двое стражников всегда внутри находятся. Люди разные бывают, и драку могут спровоцировать, и что угодно, а из покалеченного какой работник? Правильно, никакой.

Так что Юсуф жил себе спокойно, к людям приглядывался, люди к нему присмотрелись, а там и друзья появились. Тут же и семейные оказались, и всяко... побуянил спьяну?

Поработай теперь! А твои деньги семье отдадут, чтобы ты их опять не пропил.

Ходил, орал и власть критиковал? Вот и пожалуйста. Покажи, что ты не пустобрех какой, а с тебя и польза быть может. В Санторине-то таких по-простому, на кол сажали, а тут — ничего. Работают.

Очень, очень мягкие в Равене законы. Просто слишком мягкие.

С такими, кто власть критикует, Юсуф не общался, а вот со стражниками, с пьяницами — спокойно. Ему тут жить устраиваться...

А несколько дней назад к нему заявился драконарий.

Да, тот самый. Юсуф от ужаса чуть под кровать не залез! Что, ЧТО с ним хотят сделать?

Как оказалось — ничего страшного. Ему даже предлагают очень выгодное дело. Заработать и удрать.

И если он сделает, что ему скажут, может грузить свою семью на корабль и ехать с ней в Равен, в тот же Сан-Эрмо, если пожелает. Так Юсуф в Равене и будет здесь еще долго. А семья его в Санторине, и тоже, что там с ними будет — кто ж их знает?

Но если он примет предложение драконариев, он сможет съездить в Санторин, забрать оттуда семью и вернуться в Равен. Еще и крупную сумму денег получит от его высочества. А что? Ему драконарии платить будут, что ли? За похищение?

Не-не-не, вам его высочество приказал похитить эссу Кордова?

Вот вам корабль, вот вам эсса, Хасан Шахин провалил задание и погиб, а вы, рискуя жизнью, ее привезли даже на чужом корабле... как рискуя? А вы придумайте!

Расскажите, как угрожали эссе жизнью ее отца, как она вас убить пыталась, как вы ругались всю дорогу, как она едва не отравилась... да уж наплетете с три короба, кто вам мешает?

Юсуф был полностью с этим согласен. Языком махать — не кирпичи таскать, вот он и помашет с удовольствием. А если его высочество ему еще за такое хорошее дело заплатит... пусть! Ему деньги нужны будут!

И Равен...

Да, там, конечно, дикари живут, не знающие истинной веры и культуры, но зато — живут. А в Санторине скоро будет весело и жарко, судя по тому, что удалось услышать Юсуфу из разговоров драконариев.

И — нет!

Не хотел он никого предавать. И мысль, что вот он сейчас все-все принцу расскажет, а тот его вознаградит... не возникла у него эта мысль.

Идиотом Юсуф не был, а сражаться с драконами...

Пусть его высочество сам защищается, раз уж он сам решил в это влезть. Как понял Юсуф, принц Баязет пытался отравить драконов, а теперь собирался спустить на них химер. За что и заслужил искреннюю ненависть всего драконьего племени. А племя большое.

А драконы долго живут, и они злопамятные.

Рано или поздно, так или иначе, они доберутся до принца. И уничтожат его, его потомков, а то и его страну. И зачем это Юсуфу?

Разве что принц с гарантией уничтожит всех драконов. Но Юсуф их тоже видел.

Таких просто и быстро не уничтожишь. Да и драконы неглупы. Плюнут они на тех химер разок, навалятся на Санторин — и конец его высочеству. Того, что останется, в совочек соскрести хватит.

Сочетание страха, жадности и главное, обещание безопасности для Юсуфа и его близких сотворило натуральное чудо. Юсуф ощутил такой приступ преданности драконариям, что аж светился. И с Каэтаной готов был обращаться бережно, как с богиней. И сказать, что требуется, и помочь, где надо...

Еще помогало и то, что сама эсса — драконарий.

Когда Юсуф это понял, у него остатки преданности Баязету испарились.

Женщина и дракон?

Знаете что... дураком Юсуф никогда не был. И отлично знал, на что способны именно бабы, которые защищают свой дом, свою кровь... может, мужчины еще и пощадили бы. А бабы — никогда!

На части порвут, уничтожат, труп ногами попинают, дом сожгут и землю солью посыплют... в Санторине женщин не слишком уважали, но есть ведь отдельные представительницы... и вот это, именно это, страшное и темное, сквозило в серых глазах женщины. Она дралась ЗА СВОЕ.

И вставать у таких на пути? Да еще когда их много?

Были в Санторине предания о девах-воительницах, и с Эстормахом санторинцы воевали регулярно. И понимали, когда лучше отступить.

Так и оказался Юсуф на борту корабля, в одной каюте с эссой Кордова — мало ли, вдруг проверят, и смотрел он на эссу с большим уважением и опаской.

Ему на всю жизнь хватило.

Впрочем, эсса была вполне мила, вежлива и дружелюбна. И постепенно Юсуф смирился и расслабился.

Выбора все равно не было.

Впереди была игра с самой большой ставкой в его жизни.

Интерлюдия 3

Раэша Летиция Луна чувствовала себя отлично. Или отвратительно?

Как называется такое состояние, когда телу хорошо, а душе — плохо? Или у него нет определения?

Про депрессию ей никто не рассказывал, а это была именно она. Та самая.

Пришла, накрыла и уходить никуда не собиралась. И плевать, что внешне у раэши все было благополучно.

Жива, здорова, есть крыша над головой, есть сумма денег, на которую можно безбедно прожить лет тридцать-сорок, даже мужчина есть, который ее сейчас содержит. Нашла себе дурачка.

Совершенно случайно...

Судьба такая, что ли?

Всю жизнь раэше нравились мужчины крупные и решительные, а клевали на нее типчики вроде Рауля Кордова. Сутулые, прилизанные и не особо умные.

Вот, и Абель Ожеда не оказался исключением.

Скромный писарь в порту не мог и мечтать о такой красавице. Но улыбался чисто автоматически — робко и с намеком. Конечно, раэша такого не пропустила.

Капитан — что уж там! — хоть и довез ее до места, но свою позицию обозначил четко.

Если каждой шлюхе приют давать... иди-ка ты, дорогуша. Вот туда и иди, там таможня и выход из порта. До Сан-Эрмо тебя довезли, скажи спасибо и проваливай!

Летиция хоть зубами и скрипела, спорить не стала. Ладно уж!

Обойдется...

И сразу же, на таможне, подцепила этого болванчика.

С другой стороны...

Чем плохо?

За такого дурачка даже замуж можно выйти. Должность у него, конечно, ничтожная, и выше он никогда не поднимется. Слаб, глуп, управляем.

Но!

Раэша Летиция Ожедо, почтенная вдова, уже звучит интереснее, чем раэша Луна, которая ни разу замужем так и не побывала. Почему вдова?

Вот еще, проблема!

Овдовеет!

Но это чуточку позднее. Сначала ей надо разобраться с Каэтаной Кордова.

Летиция потихоньку собирала информацию о своем враге. Каэтана практически не бывала в Сан-Эрмо, единственный способ с ней встретиться — ехать в Академию. Но это не просто так, это повод нужен!

А какой?

Туда вообще не сильно кого допускают.

Работа?

Да Летиция отродясь не работала, и не собирается, и вообще — КЕМ можно там работать? Прачкой, что ли? Или полы скрести?

Вот еще не хватало!

Что, что она такого может сделать?

Выход нашелся неожиданно быстро.

Да, она не может попасть в Академию. Но на ярмарку она попасть может, тут и Абель слова против не скажет. А уж встретить свою несостоявшуюся падчерицу на ярмарке и поговорить с ней...

О, это Летиция сможет! Никуда ты не денешься, гадина!

И поплатишься и за разрушенную жизнь, и за репутацию, и за... да за все! Просто — за все!

Летиция с улыбкой повертела перед глазами узкий стилет.

Конечно, она не воин. Но нанести один удар она сможет, рука не дрогнет.

Нет, не дрогнет...

Скоро, уже очень скоро...

Глава 7

Юсуф оставил меня в каюте, поклонился и ушел. Во дворец.

Я точно знала, моряки его сопровождали. Еще двое отправились покупать для меня местную одежду. С борта корабля я видела, как одеты санторинские женщины.

Точнее, видела, во что они сверху завернуты. А вот как ЭТО надевается?

И как в этом ходят?

Вот представьте себе здоровущий мешок с прорезью для глаз. Представили?

Водрузите его на себя и нацепите на него обруч сверху.

Зачем?

А чтобы не переворачивался слишком сильно.

По обручу, кстати, и статус вычисляют. У бедных они из дерева, из всякой дешевки, а у богатых женщин золотые, с драгоценными камнями...

А потом начинайте завязывать завязочки. Ровным счетом семнадцать штук. Пуговицы тут явно успехом не пользуются. Считаем.

На каждую руку — по две.

На каждую ногу — по две.

По каждому боку еще по четыре штуки. И одна, самая широкая, вокруг пояса.

Это сделано, чтобы мешок, который тут называется 'каршан' не парусил и не перекручивался. А заодно, чтобы его не подняло ветром выше ушей. А то так задерет, что все наружу.

После завязывания всех завязочек (матросы изрядно обновили свой лексикон, мне кажется, там половина команды под дверью подслушивала) с помощью капитана, я посмотрелась в зеркало и торжественно напялила на лоб деревянный обруч.

Что тут скажешь?

Мешок-с.

Под этими тряпками можно и кого угодно, и что угодно спрятать. Никто и не поймет, женщина там, мужчина... можно даже медведя и обезьяну. Лишь бы оно было двуногое и прямоходящее.

Долго мне, впрочем, высказываться не дали. Вернулся Юсуф.

— Эсса Кордова, нас ждут.

Я посмотрела в зеркало еще мрачнее.

Под каршаном у меня был надет мой любимый комплект. Шелковые брюки и такая же рубашка. Лично заказывала, чтобы дома ходить. И сюда тоже взяла, мало ли какие ситуации, в платье не всегда покрасуешься, а тут и удобно, и носи — не хочу.

Переодеваться?

Развязывать всю эту сбрую?

А зачем?

Все равно отберут все, что смогут, обыщут и ничего на себе протащить не дадут. Это же ясно! Причесываться? Тоже бесполезно, а краситься я и не собиралась.

Я молча сунула ноги в сапожки.

— Идем?

— Эммм... эсса, прямо так?

— А как надо? Я что-то не так делаю?

— Нет-нет, эсса. Вы пристойно одеты, и в паланкине будете вести себя спокойно, правда же?

— Буду. Выбора у меня все равно нет.

— Тогда можем ехать.

Капитан потер лоб.

— Эсса, а теперь мы что должны делать?

Я посмотрела на него чуть ли не с состраданием. Вот не повезло человеку, приехал торговать, а оказался втянутым в политические игры. Такое и врагу не пожелаешь.

— Капитан, я надеюсь, вас не затруднит принять на борт раэна Коча и его семью?

— Конечно, не затруднит, эсса.

— Тогда разбирайтесь со своими делами, дождитесь раэна Коча с семьей, и спокойно уплывайте в Равен. Меня не ждите.

— Эсса, вы уверены?

— Более чем, — кивнула я.

Если я не справлюсь, то и никто не справится. А если я справлюсь, тут такое начнется, что море вскипит и из берегов выйдет. А уж корабль для драконария...

Обойдусь!

— Юсуф, принц сейчас на месте?

— Да, эсса. Я говорил с начальником его охраны, нас примут сейчас же.

Я злобно оскалилась. Все равно под каршаном не видно, можно хоть какие рожи корчить.

— Отлично. Что там у нас? Карета?

— Паланкин, эсса. Кареты у нас не слишком в ходу, или верхом, или в паланкине, или пешком. Только окна не открывайте и не выглядывайте. Это неприлично.

— Тьфу.

— Там есть маленькое окошко впереди, через него свет попадает, и видно будет.