— Хорошо, — сказал он. Но затем он откинулся на спинку кресла, и его улыбка исчезла.
— А что еще? — спросил он совсем другим, гораздо более холодным и суровым голосом.
— Если вы уверены, что действительно хотите этим заняться, думаю, я нашла того, кто лучше всего подходит для идеального оперативника, — ответила она. — Вы уверены?
— А что может заставить тебя думать, что я не уверен? — в его голосе появились неприятные нотки, а глаза сузились.
— Одна из моих обязанностей — давать вам советы, — сказала она. — Не просто выяснить, как сделать то, что вам нужно, но и указать на возможные последствия того, что, по вашему мнению, необходимо сделать. И, честно говоря, одним из таких последствий является то, что если что-то случится — если вообще что-нибудь случится — с Харрингтон в этот момент, внимание будет приковано к вам из-за вашей истории с ней. Вероятно, я могу — даже почти наверняка — оградить вас от юридических последствий такого внимания, но политические последствия могут быть совершенно иными.
— В краткосрочной перспективе, возможно, — признал он. — В долгосрочной перспективе "общественное мнение" забудет обо всем этом, как только какое-нибудь новое, чрезвычайно увлекательное событие привлечет крошечное внимание обывателя благодаря его однозначному IQ. Даже если бы это было неправдой, я не какой-то там депутат из захолустного Уордборо, который должен беспокоиться о выборах, так что к черту общественное мнение. И для всего, о чем мне стоит беспокоиться на политическом фронте, у меня все еще есть досье отца, не так ли? Не говоря уже о тебе?
— Вероятно, это правда, — признала она.
В конце концов, они оба знали, насколько мощным оружием на самом деле были досье покойного графа. Так же, как они оба знали, что тот факт, что она была в них указана, гарантировал, что Павел будет обладать ею столько, сколько захочет.
Во многих отношениях.
— Я просто хочу убедиться, что вы понимаете возможные последствия, прежде чем мы двинемся дальше, — продолжила она. — Да, я могу убедительно все отрицать. Нет, я не могу обещать, что кто-то действительно в это поверит.
— Почему ты думаешь, что я хочу, чтобы кто-то не верил, что я имею к этому отношение? спросил он и улыбнулся, увидев в ее глазах искреннее удивление. — О, — он махнул рукой, — я бы предпочел, чтобы слухи об этом не распространялись, но мы оба знаем, что этого не произойдет. Как ты сказала, если с этой сучкой что-нибудь случится, многие люди автоматически обвинят в этом меня. Но правда, Джорджия? Правда в том, что мое сердце вовсе не разобьется, если такие люди, как этот ублюдок Уайтхейвен выяснят, кто на самом деле стоит за всем этим. На самом деле, мое сердце не разобьется, если все ублюдки, которые выстроились за его спиной, чтобы растоптать мою карьеру, будут точно знать, что произошло. И тот факт, что они никогда не смогут этого доказать — никогда не смогут сделать с этим ни единой чертовой вещи, — только улучшит ситуацию!
— Хорошо, — сказала она через мгновение. — Понятно. Если сделать это таким образом, это будет немного сложнее, но это также означает, что оперативник, которого я имею в виду, вероятно, подходит даже больше, чем я думала.
— Хорошо! Тогда я оставляю это на твое усмотрение.
— Боюсь, все не так просто, — сказала она, и его глаза снова сузились.
— Почему?
— Потому что он будет настаивать на личной встрече.
— Что?
— Он будет настаивать на личной встрече, чтобы обсудить именно то, что вы хотите сделать. Таков его стиль работы.
— Я так не думаю! — Норт-Холлоу оборвал себя на полуслове.
— Не встречаться с ним — это не вариант.
— Тогда ты встретишься с ним!
— О, я так и сделаю, Павел, — ответила она. — Мне придется это сделать, если я собираюсь устроить это для вас, так что не думайте, что моя собственная шкура не будет в игре, если все пойдет наперекосяк. Но я никак не смогу убедить его, что я главный вдохновитель, и он будет настаивать на личной встрече с моим начальником. И, честно говоря, я уверена, что он уже знает, кто это. Нет, не потому, что я сказала ему — пока, — спокойно продолжила она, в то время как Норт-Холлоу гневно напрягся. — Я еще даже не связывалась с ним напрямую. Но мне и не придется ему говорить. Одна из причин, по которой он подходит для этой работы, — это то, насколько он хорошо осведомлен и умен. Такие люди, как Монтро и Нью-Флашинг, не единственные, кто знает, что я сделала для вашего отца и, соответственно, что я все еще делаю для вас. С таким же успехом вы могли бы прямо сейчас признать, что другие люди, которые занимаются тем же, что и я, знают своих коллег-игроков, включая меня, и на кого большинство из нас работает. И даже если бы он еще не знал, на кого я работаю, как только я сказала бы ему, чего вы хотите и как вы хотите, чтобы это было сделано, он бы понял, что я могу представлять интересы только одного человека. При всем моем уважении, это обратная сторона вашего намерения дать понять ее сторонникам, кто организатор того, что с ней произойдет.
Он несколько секунд пристально смотрел на нее, затем глубоко вздохнул.
— В таком случае, похоже, что он не идеальный оперативник, — едко заметил он. — Все это твое "правдоподобное отрицание" вылетит в трубу, если он узнает, кто его нанял!
— Нет, это не так. По крайней мере, не обязательно.
— Как только кто-нибудь из властей прижмет его, он сдастся, — парировал Норт-Холлоу. — Конечно, друзья этой сучки узнают, что это я привел все в движение! И неужели ты хоть на мгновение всерьез думаешь, что королевский прокурор не предложит ему самую выгодную сделку, если бы это позволило Кромарти, Уайтхейвену и их ублюдочным приятелям расправиться со мной?
— Во-первых, — сказала она все тем же спокойным тоном, — одна из причин, по которой он является идеальным выбором, заключается в том, что его предпочтительная методика не дает прокурору возможности опереться на нее, — она ехидно улыбнулась. — Единственным незаконным аспектом всей операции будет тот факт, что он принял оплату за нее. В отсутствие доказательств этого никто никогда не сможет прикоснуться к нему, что, в свою очередь, означает, что они никогда не смогут прикоснуться и к вам. По общему признанию, если бы корона когда-нибудь смогла доказать, что ему за это платили, его можно было бы привлечь к ответственности, но он уже давно выполняет подобные задания, и никто никогда не мог доказать ничего подобного. И, опять же, при всем моем уважении, я уже давно плачу таким людям, как он, за вашего отца, не оставляя отпечатков пальцев в неудобных местах.
— Во-вторых, тот факт, что он настаивает на том, чтобы знать, кто его нанял, на самом деле является для вас довольно действенной формой дополнительной защиты.
— Каким образом сообщение ему о том, кто его нанял, "защищает" меня? — скептически спросил он.
— Потому что, — ответила она, — он так поступает со всеми своими клиентами, и каждый из них это знает. А это значит, что, если появится хотя бы намек на то, что он собирается выдать короне кого-либо из свидетелей, десятки людей — по крайней мере, один или два из них занимают довольно высокое положение в Формировании — выстроятся в очередь, чтобы убедиться, что он мертв, прежде чем он сможет добавить их в список. Так что, даже если бы он захотел рассказать властям, кто его нанял и почему — что, по общему признанию, он мог бы сделать, если предположить, что им когда-нибудь удастся найти доказательства того, что кто-то это сделал, — он подписал бы себе смертный приговор, потому что многим из его бывших клиентов было бы что терять, если бы он когда-нибудь начал петь как птица. В конце концов, корона потребовала бы от него все, что смогла бы выжать, а список его клиентов не может этого допустить.
Норт-Холлоу открыл было рот, чтобы прервать ее. Но тут он снова закрыл его, откинувшись на спинку стула, и выражение его лица стало более задумчивым, и Сакристос мысленно улыбнулась, глядя на его спокойно-внимательное лицо. Она думала, ему это понравится. Но...
— Хорошо, — сказал он. — Я могу понять твою логику. Хотя не уверен, что разделяю ее. И, — его взгляд заострился, — уверен, что кто-то с твоим опытом мог бы найти мне кого-то другого для выполнения этой работы. Может быть, кого-то менее "идеального", но понимающего важность анонимности.
— Да, могу, если вы настаиваете. Чего я не могу сделать, так это найти кого-то другого, кто бы отвечал все пунктам в вашем списке дел так, как это делает этот парень.
— Что это значит? — подозрительно спросил он.
— Это значит, — сказала она, вставая со своего стула, подходя и усаживаясь к нему на колени, — что во всем Звездном королевстве нет человека лучше этого парня, особенно, — она обняла его за шею, — если вы хотите напинать прямо по зубам Кромарти и Эликсандеру, Уайтхейвену и всем остальным. Если мы позволим ему делать свою работу так, как он делал это всегда, ответный удар обрушится на этого ханжеского ублюдка Кромарти. И самое лучшее из всего этого, — она придвинулась ближе, наклонившись, чтобы нежно прикусить мочку его уха, — это то, что Кромарти или кто-либо другой ничего не смогут с этим поделать.
— И с чего бы это? — Норт-Холлоу обнял ее одной рукой, в то время как другая его рука медленно скользнула вверх по ее бедру и забралась под юбку. — Не то чтобы я не ценил твои попытки склонить меня к согласию, — добавил он с ухмылкой, — но ты должна признать, что это немного сложно принять без определенных оговорок.
— О, я знаю это.
Она откинулась назад, чтобы улыбнуться, глядя ему в глаза, когда его рука поползла еще выше, и тот факт, что он знал, насколько эта улыбка... натянута, нравился ему еще больше. Она знала это и ненавидела, но заставила себя улыбнуться еще шире, затем снова наклонилась вперед и поцеловала его медленно, не отрываясь. Этот поцелуй длился долго, прежде чем она, наконец, отстранилась.
— Я знаю это, — прошептала она ему на ухо. — Но это только потому, что я еще не назвала вам его фамилию.
Ресторан У Бертельсена
Город Лэндинг
Планета Мантикора
5 марта 1906 г. э. р.
Ресторан У Бертельсена был известен по многим причинам. Одной из них было то, что это был второй по старшинству постоянно действующий ресторан в Лэндинг-Сити. Во-вторых, непревзойденное качество его кухни и ассортимент меню, в котором даже не упоминался винный погреб и список ликеров. Но еще одной и, возможно, самой большой достопримечательностью этого дорогого ресторана было его уединение.
Торвальд Бертельсен, основатель ресторана, иммигрировал в Звездное королевство Мантикора в 1640 году э. р., всего через полстолетия после первого прохождения мантикорского туннельного перехода. В то время ему было меньше тридцати стандартных лет, и его самым первым опытом была кулинарная забегаловка, известная как "Заведение Торвальда", обслуживавшая постоянно растущую рабочую силу Звездного королевства на верфях.
Именно в этой закусочной он познакомился с Сиун О'Кэролан, дочерью рабочего верфей, которая в недвусмысленных выражениях сообщила ему, что приготовленная для нее кукурузная похлебка некачественная. В лучшем случае. Торвальд спросил ее, не думает ли она, что сможет приготовить что-нибудь получше, и, когда она заверила его, что сможет, сразу же нанял ее. Это был вдохновенный шаг, и не только потому, что она привезла с собой рецепт похлебки, приготовленный ее матерью. Ее присутствие на кухне подняло "Заведение Торвальда" на совершенно новый уровень, и оно стало одной из самых популярных закусочных на скромной орбитальной платформе с грубыми краями, которой со временем предстояло стать станцией "Гефест".
Этот магазин-кулинария оставался первой любовью Торвальда, после Сиун Бертельсен, матери его детей и центра его жизни — до дня его смерти. Но (во многом по настоянию Сиун) в 1649 году он открыл второе, более фешенебельное заведение в центре Лэндинга, рядом с недавно построенным городским оперным театром. Это было идеальное место для привлечения высшего света, и Торвальд пообещал, что этим высшим кругам будет предоставлен приватный ужин, в котором их не будут отвлекать, создавать помехи или надоедать неудобной рекламой.
Были люди, которые думали, что мгновенный успех его нового ресторана объясняется его расположением и гарантией конфиденциальности. Торвальд знал, что это не так. Он знал, что истинная причина процветания У Бертельсена заключается в том, кто железной рукой управляет его кухней, и приложил все усилия, чтобы превратить его в жемчужину ресторанного бизнеса Лэндинга в качестве подарка любимой женщине.
Но он так и не закрыл Заведение Торвальда. Каждый понедельник своей жизни он проводил там, рядом с Сиун, закатав рукава и смеясь на кухне и за стойкой, и именно там их пятеро детей постигали суть и радость профессии ресторатора.
Он потерял Сиун в дорожно-транспортном происшествии в 1674 году.
Она оказалась в том воздушном такси только потому, что отправилась на встречу с одним из поставщиков продуктов. Предполагалось, что это была работа Торвальда, но он был слишком занят на совещании персонала в ресторане, поэтому она полетела вместо него.
В том году Торвальду исполнилось шестьдесят три. Старшему сыну Торвальда и Сиун, Каталу, было тридцать, и каждый раз, когда Торвальд заходил в кафе У Бертельсена, он вспоминал ту встречу, на которую не смог прийти из-за занятости. Вспоминал, как умерла Сиун. Поэтому он передал У Бертельсена Каталу и удалился в Заведение Торвальда, чтобы предаться воспоминаниям о молодой женщине, с которой познакомился в его шумной, оживленной столовой и которую так сильно полюбил.
Два стандартных столетия спустя ресторан У Бертельсена все еще существовал, по-прежнему находился под управлением семьи Бертельсен и по-прежнему возглавлял список всех пятизвездочных ресторанов Лэндинга. Но, как и сам Лэндинг, в другом отношении времена изменились. Оперный театр был снесен девяносто стандартных лет назад, и низкое четырехэтажное здание У Бертельсена приютилось у подножия гигантской керамобетонной башни, уходившей в небеса там, где когда-то стоял оперный театр. Ландшафтный сад ресторана площадью в три гектара, расположенный всего в километре от здания парламента, стоил непристойных денег, хотя семья и не заикалась о его продаже, а его клиентура была еще более заоблачной, чем когда-либо.
Тем не менее, У Бертельсена была и другая сторона, потому что политика Торвальда по защите конфиденциальности посетителей оставалась в силе, и его потомки внедрили лучшие технологии, которые регулярно обновлялись для ее обеспечения. И поскольку так оно и было, многие постоянные посетители У Бертельсена ели там по причинам, которые не имели ничего общего с качеством кухни или глубиной погребов. Поговаривали, что три четверти политических сделок Лэндинга и половина сделок по слиянию бизнеса были заключены в одной из частных столовых У Бертельсена. И ходили слухи — конечно, никто не мог этого доказать, — что в этих же столовых проходило почти столько же свиданий между состоятельными клиентами с... эзотерическими вкусами и куртизанками, которые их обслуживали.
