Айзек принял файл. — Мы просмотрим его на предмет чего-нибудь необычного, хотя я не ожидаю никаких сюрпризов. Что-нибудь еще?
— Просто собираюсь закончить с этими телами. После этого мы с Киказару начнем изучать информационную структуру станции, пытаясь понять, как была доставлена бомба и кто мог ее оставить.
— Есть еще один аспект, на который нам нужно обратить внимание, — сказал Айзек, — это то, как бомба вообще попала на станцию. На мой взгляд, ее либо тайно пронесли на борт, либо напечатали поблизости. Если это последнее, то есть шанс, что вы обнаружите следы взлома принтера либо на станции, либо на борту одного из близлежащих кораблей.
— Тогда я добавлю это в свой список дел.
— Кроме того, я бы хотел, чтобы вы начали с гражданских судов.
— Конечно, можно, но почему? Разве я не должен начать с принтеров на станции?
— Можете, но я полагаю, что преступнику было бы легче проникнуть на один из производственных кораблей. Также необходимо учитывать "Поток реальности". У нас уже есть один случай, когда неизвестная сторона атаковала гражданский корабль, и, хотя мы ничего не можем сказать наверняка, возможно, уничтожение этого корабля каким-то образом связано с тем, что происходит на станции.
— Хорошо, я понял. Отдам предпочтение гражданским кораблям.
— Спасибо. — Айзек кивнул специалисту. — Тогда, если больше ничего не нужно, мы вас оставляем.
— Да. Я свяжусь с вами, если что-нибудь выясню.
Айзек и Сьюзен вышли из медицинского отсека и направились к центральной гравитационной трубе станции, робокоп висел у них за спиной.
— Куда мы направляемся дальше? — спросила Сьюзен.
— Чтобы потянуть за единственную зацепку, которая у нас есть на данный момент, — нахмурившись, ответил Айзек. — Нам пора поговорить с консулом Пэном.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Станция Провиденс
Поперечное, неконгруэнтно
— Спасибо, что согласились поговорить с нами, консул, — сказал Айзек, занимая свое место за столом. Он открыл и разложил свои виртуальные заметки.
— Это не составит труда. Я желаю разрешения ситуации так же сильно, как и все остальные. — Аватар Пэна слегка наклонился в своем виртуальном кресле, и его сияющие глаза сузились. — Хотя я удивлен, что вы захотели поговорить со мной. Не могли бы вы рассказать мне, в чем дело?
Айзек ожидал вопроса такого рода и обдумывал, как лучше всего подойти к ситуации во время короткой поездки из медицинского корпуса. Он был простым детективом с всего полугодовым опытом самостоятельных действий после окончания Академии. В отличие от него, Пэн был бывшим комиссаром с многолетним стажем выдающейся работы. Это несоответствие сильно беспокоило его.
У Пэна достаточно политических мускулов, чтобы раздавить меня, как букашку, — подумал он. — Эта беседа должна быть деликатной, но в то же время правдивой. Никаких уловок. Никакого давления. Только трезвая реальность ситуации. Гораздо легче отстаивать факты и стремление к истине, чем мнения и обвинения.
Айзек глубоко вздохнул и встретился взглядом с Пэном.
— Наша беседа с Чабой Шигеки выявила потенциальный путь расследования, и я подумал, что лучше всего прояснить ситуацию с вами, как можно скорее и лично.
— О, боже мой! Что за шум они поднимают обо мне на этот раз?
— "На этот раз", сэр?
— Администрация была недовольна моим назначением на ХРОНО. — Пэн закатил глаза. — С другой стороны, мы сами были не в восторге, когда Мантеро назначили на ее место, так что, полагаю, такой поворот дел — это честная игра.
— Был ли такой уровень разногласий неожиданным?
— Не совсем. Полагаю, вы могли бы сказать, что все наоборот. Моя абстрактная натура и искусственное происхождение — это уже два серьезных аргумента против меня, и мое пренебрежительное отношение к взаимодействию Администрации с абстрактами не является тайной.
— Тогда почему назначили вас?
— Потому что президенту Бьякко нужен был кто-то, кто будет следить за сотрудничеством Гордиева подразделения и ДТР. Не просто для показухи. Не просто человек, который согреет подушку сиденья, чтобы люди дома чувствовали себя комфортно. Но кто-то, кто привнесет подлинный скептицизм, настоящий анализ ситуации.
— Мы уже увернулись от двух экзистенциальных снарядов. Едва-едва. И Гордиев узел, и кризис Династии были так близки, — он поднял большой и указательный пальцы, — к уничтожению всей нашей реальности. И хотя работа, выполняемая Гордиевым подразделением и, в меньшей степени, ДТР, важна и продуктивна, она также чрезвычайно опасна. Люди в этих организациях обладают достаточным количеством технологий и ноу-хау, чтобы разрушить целые вселенные. Кто-то должен позаботиться о том, чтобы они не вмешивались в это с наскока. Президент решила, что я подхожу под это требование, и обратилась ко мне лично, выразив желание, чтобы я взял на себя эту роль. По правде говоря, сначала я ей отказал.
— Зачем было отказываться от ее предложения?
— Я не хотел уходить из СисПола. Он был частью моей жизни более пятидесяти лет. — Он закинул ногу на ногу. — Известно ли вам о моем послужном списке или о том, как я пришел в полицию?
— Знаю, что вы были вице-комиссаром Гефеста, прежде чем вас повысили до комиссара. Но, кроме этого, нет, сэр.
— Вообще-то, я родом с Урана. — Он слегка улыбнулся Айзеку. — Постарайтесь не держать на меня зла.
— Такая мысль никогда бы не пришла мне в голову, сэр.
— Хех. Конечно, это не так. Хотите верьте, хотите нет, но я на самом деле состоял в банде. Небольшой, но шумной организации абстрактов под названием "Д-Риверы". Я участвовал в нескольких потасовках тут и там. Ничего серьезного. Ничего такого, из-за чего я мог попасть в тюрьму, но местная полиция знала, что я был нарушителем спокойствия.
— Все это закончилось, когда Д-Риверы были "поглощены" конкурирующей бандой. Под поглощением я подразумеваю уничтожение и порабощение. Наши коннектомы были взломаны, скопированы и проданы тому, кто больше заплатит. К концу из меня сделали двенадцать человек, и все они вкалывали на абстрактных потогонных фабриках. Такой была моя жизнь около семи лет. Никакой свободы. Выбора нет. Никаких стремлений или даже надежды. Просто бесконечный неблагодарный труд, тянущийся до бесконечности.
К счастью, все двенадцать моих копий были освобождены благодаря подразделению Фемида. Они разоблачили сеть работорговцев, и мне был предоставлен выбор, как справиться с насилием над моим сознанием. Я решил объединить свои различные "я" в единое целое. Семь лет превратились в семьдесят, и после этого я пошел на терапию.
— Потребовалось еще три года и не менее пятнадцати операций на коннектоме, чтобы разобраться со всеми травмами в моей голове. После этого я провел много времени в скитаниях, переезжая с места на место, с одной работы на другую без какого-либо реального направления или цели в моей жизни. Фактически, просто существовал, а что еще мне оставалось делать?
— Именно тогда я случайно встретился с детективом полиции, который вытащил меня из этой адской дыры. Вы когда-нибудь слышали о Мэтью Грейвсе?
— Да, сэр. Некоторые из его дел изучаются в Академии в обязательном порядке.
— Этот человек оправдывает свою репутацию. Мы провели весь вечер за разговорами. Ну, он говорил. Я провел большую часть своего времени, разглагольствуя обо всем том дерьме, которое преподнесла мне жизнь. И, к его чести, он выслушал каждое слово с терпением святого. Мы расстались, и я целую неделю ни о чем таком не думал. Пока Грейвс не направил меня учиться в Академию СисПола. По сей день я не знаю, почему он так поступил. Я даже спросил его об этом несколько лет спустя. Все, что он когда-либо говорил мне, это то, что у него просто хорошие чувства ко мне.
— Поступить было непросто. Мое уголовное прошлое, каким бы незначительным оно ни было, все еще представляло собой проблему. Но что-то заставило меня двигаться вперед. Я даже согласился на вскрытие копии, чтобы ускорить процесс.
Рот Сьюзен приоткрылся, как будто она собиралась задать вопрос.
— Вскрытие копии — это разновидность теста на детекторе лжи, — объяснил Айзек. — Чрезвычайно инвазивный метод.
— По сути, — сказал Пэн, — интервьюер задает вам кучу вопросов, прежде чем снять копию с вашего коннектома. Затем специалист Фемиды проводит анализ коннектома, чтобы определить, говорили ли вы правду. К этой процедуре нельзя принудить человека ни при каких обстоятельствах, кроме самых крайних.
— А-а. Понимаю, сэр, — Сьюзен кивнула консулу. — Спасибо, что разъяснили это.
— Не стоит благодарности. — Пэн положил руку на спинку кресла. — Достаточно сказать, детектив, что у меня есть свои причины не одобрять Администрацию и ее отношение к ИИ.
— Вы упомянули, что сначала отклонили просьбу президента. Что заставило вас передумать?
— Ах, да. Была причина, по которой я заговорил о Грейвсе. Он позвонил мне после того, как я отклонил предложение. У нас состоялся еще один из наших долгих разговоров. Не буду утомлять вас подробностями, но именно он убедил меня присоединиться. После этого звонка я уволился из подразделения Арета, — он развел руками, — и вот я здесь.
— Как бы вы описали свои рабочие отношения с Чабой Шигеки?
— Примерно так, как вы могли ожидать. Я ничего не имею против него лично. Он производит на меня впечатление компетентного менеджера и человека, который искренне заинтересован в укреплении связей между нами. Мне просто не нравится организация, в которой он работает.
— А ваши отношения со специальным агентом Джеймсом Ноксоном?
— Мы едва знакомы с этим человеком.
— А как насчет...
— Послушайте, детектив. Может, перейдем к делу?
— Сэр?
— Вы ходите вокруг да около с тех пор, как переступили порог этой двери. Что-то привело вас сюда, и это не мои разглагольствования о многочисленных недостатках Администрации. Так как насчет того, чтобы перестать тратить наше время и перейти к вопросу, который вы на самом деле хотите мне задать?
— Очень хорошо, сэр. Если вы настаиваете. — Айзек сложил руки вместе и наклонился вперед. — Вы участвовали в разработке плана подразделения Арета по атаке на информационную структуру Администрации?
— Ч-что?! Где вы это услышали? Даже если бы такой план существовал, я серьезно сомневаюсь, что у вас достаточный допуск, а у нее, — он указал на Сьюзен, — точно нет!
— Сэр, ненавижу сообщать плохие новости, но нам об этом рассказал Шигеки.
— Но... я имею в виду... — Пэн покачал головой, очевидно, шокированный новостями. — Какого черта?
— Сэр, это вы разработали такой план?
— Какое дело Администрации до этого? — ответил Пэн, немного придя в себя. — Послушайте, мы внезапно столкнулись с агрессивным, ксенофобным, воинственно настроенным соседом, и, конечно, мы прикидывали, что произойдет, если начнется война со стрельбой. Не похоже, чтобы мы что-то предпринимали в соответствии с этим!
— Интерес Администрации к этому вопросу, — ответил Айзек, — вызван очевидным сходством между планом Ареты и недавним всплеском терроризма.
— Нелепо! И вы им верите?
— Сэр, я не должен верить или не верить в это. Нам просто было представлено заявление, которое должно быть доказано либо как истинное, либо как ложное. Что подводит меня к тому, что, я уверен, будет очень спорным запросом. Могу ли я получить доступ к плану действий Ареты в чрезвычайных ситуациях для нападения на Администрацию?
— С какой целью?
— Чтобы узнать, есть ли какая-либо взаимосвязь между этим планом и доказательствами, собранными в ходе террористических атак.
— Мы не нападаем на гражданских лиц!
— Понимаю это, сэр. Несмотря на это, считаю важным, чтобы мы в СисПоле серьезно отнеслись к опасениям Администрации. И для этого необходимо внимательно изучить все доказательства. Все доказательства, сэр.
Пэн забарабанил пальцами по подлокотнику. В комнате воцарилась тишина на долгие, тягостные секунды.
— Я посмотрю, что можно сделать, — сказал он наконец.
— Спасибо, сэр.
— Однако, — Пэн наклонился к нему, его глаза горели яростью, — я думаю, вы берете ложный след.
— Каким образом?
— Сколько бы проблем я ни доставлял, и каким бы вздорным ни был иногда, в конце концов, я хочу, чтобы проект "Провиденс" увенчался успехом. Этого нельзя сказать обо всех присутствующих здесь. На станции есть по крайней мере один человек, который хотел бы, чтобы мы потерпели неудачу.
— И кто бы это мог быть?
— Моя коллега из Администрации. — Пэн с ухмылкой откинулся назад. — Клара Мантеро.
* * *
— У тебя не сложилось впечатления, что нам действительно не следует этого слышать? — спросила Сьюзен в безопасном чате, в ее голосе слышалось беспокойство.
— Что слышать? — переспросил Айзек, направляясь к выходу из центра операций ХРОНО.
— Все эти разговоры о секретных планах правительства и политике на высоком уровне. Тебе не приходило в голову, что это может быть немного выше нашего понимания?
— Ничего не поделаешь. У нас есть работа, которую нужно делать.
— На самом деле, это не ответ на мой вопрос, Айзек.
— Знаю. — Он остановился перед гравитационной шахтой и несколько натянуто улыбнулся ей. — Посмотри на это с другой стороны. Самое худшее, что может сделать такой человек, как Пэн, — это вышвырнуть тебя из программы обмена.
— А насчет тебя?
— Ну... — Айзек принял задумчивый вид. — Он может разрушить мою карьеру.
— Не очень-то это радует, не так ли?
— Наверное, не очень. Что ты думаешь о Мантеро?
— Я никогда лично с ней не общалась, но знаю, что у нее неплохая репутация. Но большинство сотрудников ДТР не являются ее большими поклонниками.
— Почему так?
— Она убежденная сторонница Ограничений. Если бы мы все придерживались такой точки зрения, не было бы департамента темпоральных расследований.
— Разве ее не назначил главный исполнитель Кристофер Ферст?
— Это верно.
— И разве он не выступал в предвыборной кампании как реформатор?
— Выступал.
— Тогда почему он выбрал кого-то вроде Мантеро на пост в ХРОНО?
— Не уверена, но думаю, что все сводится к политике, — сказала Сьюзен. — Люди действительно не знали, что делать с СисПравом, когда вы, ребята, впервые встретились нам, и некоторые считают, что главный исполнитель использовал СисПрав как предлог для слишком жесткого и быстрого продвижения своих реформ. Примерно в то время он привел в свой кабинет нескольких сторонников Ограничений.
— Чтобы укрепить свой уязвимый фланг?
— Что-то в этом роде. — Сьюзен пожала плечами. — Опять же, я просто не уверена. Тебе лучше спросить у нее самой.
— Возможно, нам придется это сделать.
— Ты веришь в то, что сказал о ней Пэн? Что она, возможно, пытается подорвать проект "Провиденс"?
— Дело не только в том, что сказал Пэн, — ответил Айзек. — Шигеки высказался аналогичным образом, хотя и не столь категорично. Эти два человека считают, что Мантеро не хочет, чтобы станция — и сотрудничество, которое она представляет, — увенчались успехом.
