1. Игрок

Лин, улучив момент, тут же юркнул мне на колени, и я благодарно обняла его обеими руками, отчего он счастливо замер и тихонько заурчал. Только после этого Мейр рискнул обернуться и, поняв, что моя девичья честь не пострадала, осторожно уселся рядом.

— Как тебя зовут? — нерешительно задал он давно мучающий его вопрос.

Я ойкнула и поспешно представилась:

— Гайдэ.

— И далеко ты идешь, Гайдэ?

— Угу. Путешествую, так сказать.

— Давно?

— Нет. Дня четыре, как вышла из дома Ведьмы.

Мейр вопросительно приподнял бровь, выражая удивление моей оговоркой, и вот тут я закономерно заколебалась. Сколько ему можно рассказать? И стоит ли вообще это делать? Каковы будут последствия? Не обрету ли я вместо друга еще одного недоброжелателя? Хотя на Лина он смотрит без неприязни и способности его воспринимает как должное. Особо не удивляется. Исчадием Айда его не зовет. Проклинать не пытается. И вообще, ведет себя на редкость корректно. Ну, за исключением самого первого момента.

Гм.

Я изучающе оглядела своего нового знакомого: Мейр смотрел очень спокойно, со сдержанным любопытством и готовностью немедленно прекратить осторожные вопросы, если я скажу, что не желаю об этом разговаривать. В то же время, от него исходило редкое ощущение надежности, которым мало кто мог похвастать из моих прежних приятелей. Он был... настоящим, что ли? Способным стать преданным другом, верным сторонником и очень полезным помощником. Если, конечно, я наберусь наглости попросить его о помощи.

— Расскажи, — неожиданно посоветовал кот. — Хварды славятся верностью слову. И они, в отличие от людей, не склонны болтать попусту. Если он пообещает молчать, можешь рассказать ему все... ну, или почти все, за исключением момента твоего первого появления на Заброшенном Тракте. Пока, я думаю, для этого не настало время.

Я удивленно посмотрела на мохнатого ворчуна: с чего бы вдруг такое доверие? Только что змеей шипел, а теперь предлагает раскрыть карты.

— А он должен тебе, — лениво зевнул Лин. — И сильно должен. Почти как ты — тому эару... чтоб он и в Тени не нашел упокоения! А предавать хварды не приучены. Ло-хварды — тем более. Привычки врать на потеху Айду они тоже не имеют. К тому же, жизнь ты ему все-таки спасла. И он теперь, пока не сделает для тебя то же самое, не отвяжется. Можешь мне поверить.

Я перевела взгляд на оборотня, но тот только кивнул.

— Долг жизни священен.

— А если я освобожу тебя от него?

Мейр слабо улыбнулся.

— Боюсь, это не в твоих силах. Закон моего народа строг к преступившим. К тому же, я буду рад отдать тебе этот долг.

— Кхм. Ну... ладно, забудем, — я решила не углубляться в странности чужих обычаев. В чужой монастырь, как известно... — Но почему ты считаешь, что я не могла утонуть? И почему думаешь, что долг еще не отдан?

— Ты — Ишта. И, будучи Иштой, не можешь утонуть в водах, которые приняли тебя своей Хозяйкой. Намочить могут, пощекотать волнами — тоже. Но утонуть ты не утонешь, даже если ударишься головой, как сегодня, или потеряешь сознание. Река просто вынесла бы тебя немного дальше, и ты очнулась бы уже на берегу.

Я недоверчиво покосилась.

— Мне что, теперь и утопиться будет нельзя?

— Нет.

— Даже если я сама вдруг пожелаю?

Оборотень усмехнулся.

— Если пожелаешь, то мешать тебе не станут. Но не думаю, что до этого когда-нибудь дойдет: ты не похожа на девушку, способную утопиться ради какой-то глупости.

— Ну... гм... да. Это я просто так спросила. Хорошо, тогда у меня другой вопрос: зачем ты за нами шел?

— Я уже сказал: долг отдать.

— А след как нашел?

— Как обычно, — пожал плечами хвард. — Я же наполовину зверь. А когда перекидываюсь, то любой след отыщу с закрытыми глазами.

— Да? — в моем голосе проснулось прежнее подозрение. — Что ж ты тогда так долго искал? Помнится, мы с тобой с утра виделись, а догнал ты нас только к вечеру. Или решил сперва понаблюдать?

— Нет. Я просто не сразу восстановился: серебро больно ранит. Вытащить его самостоятельно хварды не в силах — слишком жжется. Но когда его вытащила ты, я смог встать на ноги.

— На них обычно быстро заживает, — неожиданно встрял в разговор шейри. — Но серебро лишает хвардов этой способности очень надолго.

Мейр согласно кивнул.

— Если бы ты не прошла мимо, я бы умер к ночи.

— Ну, не умер же, — неловко отвернулась я. — И это хорошо. Зверь из тебя получился... красивый.

Оборотень снова удивился, но Лин не дал ему времени задать еще один вопрос.

— Между прочим, ло-хварды — это совершенно особая ветвь, — важно заявил он, махнув у меня перед носом пушистым хвостом. — Если простой хвард умеет обращаться в одного единственного зверя, то ло-хвардам, как говорят, доступны несколько обличий.

— Правда? — изумилась я.

— Обычно два-три, — подтвердил Мейр. — Редко — больше. Но из-за этого хварды нас терпеть не могут и какое-то время назад даже порывались затеять войну.

— Считается, что хварды — чистокровные оборотни, появившиеся на Во-Алларе еще на исходе времен, — снова встрял Лин. — Тогда как ло-хвардов, как говорят, создали из обычных хвардов Темные маги. Как и каким образом, никто не знает, потому что это случилось еще в те времена, когда вокруг свободно гуляли Ишты, но говорят, что создавали их для собственной защиты. Дескать, такого оборотня и убить не в пример сложнее, и излечивает раны он почти мгновенно, и бегает быстрее, и в обличье зверя сохраняет многие человеческие черты.

Мейр мгновенно помрачнел, на его скулах вздулись желваки, а пальцы сами собой сжались в кулаки, из чего я заключила, что тема ему неприятна. Однако поинтересоваться все же рискнула:

— Кто такие Темные маги? Некроманты, что ли?

— Не только, — фыркнул шейри. — Темными называют тех, кто разделил свою душу с демоном.

— Как Ведьмы?

— Нет, — терпеливо пояснил шейри. — Ведьмы нас только призывают и пользуются силой, которую мы можем им дать. Чем слабее Ведьма, тем мельче демона она призывает. Как правило, они занимаются лечением, помогают с урожаем, борются с болезнями, хворями, просто неудачей. Еще травами промышляют. Знают день и час рождения младенца. Могут при родах помочь. Могут, опять же, и беду навести. Но истинная магия им все равно неподвластна — для этого нужно родиться магом. А таких, как правило, немного. И тех, кого находят, тут же отправляют в Рейдану, на учебу в единственную в Валлионе Магистерию. А сперва — на проверку к жрецам Аллара, порой даже к самому ал-тару, если маг грозит стать особенно сильным. И если уж жрецы не найдут в нем склонности к Тьме, то позволят жить и трудиться на благо королевства.

— А если им что-то не понравится? — настороженно спросила я, но кот выразительно провел лапкой по шее, и я больше не задавала глупых вопросов.

Мейр поглядел на мою гримасу и тоже решил добавить:

— Темные маги очень опасны, Гайдэ. Когда-то давно ими становились даже Ишты, а поскольку власть Хозяев очень велика, то и разрушали они, в бытность Темными магами, очень много. Наши легенды говорят, что именно из-за этого боги разгневались на Ишт и уничтожили их. И еще говорят, что из-за этого у нас очень долго не рождалось новых Хозяев.

— А как же Невирон? — мрачно спросила я.

— Увы, — вздохнул оборотень. — Невирон — это язва на теле нашего мира. Уже двести лет, как болит и нарывает, но излечить ее не могут даже жрецы Аллара.

— Там же правит некромант, верно?

— Темный маг, — тихо поправил меня Мейр. — Единственный за последние века, кто смог получить от земли Знак Ишты. И единственный, кому удалось сделать это силой. Вопреки воле Аллара и на радость его вечного противника Айда. Теперь Невирон — это мертвая земля. Теперь там властвует Айд и порожденные его волей Твари. Они уже двести лет стремятся захватить остальной Во-Аллар со всеми прилегающими землями, но пока им мешает Валлион. И еще — Скарон-Ол, сторожащий северные границы Степи. Да Пустыня, через которую Тварям за один день не перебраться.

— Почему только один день? — полюбопытствовала я.

— Потому что при свете дня Твари слабеют. И потому, что их время — ночь. А за одну ночь ни одна из них не способна пересечь Пустыню. К тому же, за Пустыней уже начинаются леса эаров, а они для Тварей — еще более страшные враги, чем солнечный свет. Поэтому Валлион пока держится. Поэтому с юга его прикрывает Фарлион и Серые Горы, а весь запад закрыт Вольницей и нашими исконными территориями. Поэтому с севера он надежно отгорожен Дальними горами и Дальним же морем. И поэтому за его спиной пока еще спокойно живут остальные страны. Валлион — это единственный заслон смертных от Невирона. Именно поэтому Валлион — сильнейшее государство на этой стороне Во-Аллара.

— Ясно, — задумчиво отозвалась я, спешно дорисовывая в уме карту сопредельных государств. Получается, что Валлион добровольно взял на себя функцию защитника слабых соседей. И получается, что именно поэтому мудрый дедушка нынешнего короля (надо будет узнать все-таки его имя) создал и укрепил Королевскую Вольницу. С ней он и границы свои более или менее обезопасил, и воинов сохранил умелыми и востребованными. А государство с дееспособной армией, в которой солдаты знакомы со смертью не понаслышке, это, доложу я вам, серьезный аргумент. Неудивительно, что Валлион имеет самые большие территории, самое большое количество проживающего в нем населения и самый значительней политический вес. Говорю же, настоящая империя. Надо будет подсказать при случае Его Величеству, в чем разница.

— Ладно, с этим мне ясно, — так же задумчиво кивнула я. — Но у меня еще вопрос: Мейр, а что ты тут делаешь? Раз уж вы живете отдельно и среди людей, как говорит, Лин, почти не появляетесь... то что тебе понадобилось в Валлионе?

Оборотень помрачнел еще сильнее.

— Мой отец умирает. От какой-то болезни, которую мы не знаем и которую не смогли остановить ни наши лекари, ни даже приглашенный из Валлиона маг. Но отец еще молод для встречи с Хозяином Тени. Если он умрет, наш народ останется без Вождя. И я ушел, чтобы найти для него лекарство.

— Вождь? — насторожилась я, буквально воткнув в понурившегося хварда подозрительный взгляд. — Ты сказал, что твой отец — вождь?

— У нас нет королей и владык, как это принято у смертных. Но есть один Вождь и есть младшие вожди племен, которые должны подчиняться Главному. Так мы живем, если ты не знала. И пока не собираемся ничего менять.

— А... твой отец — он младший вождь или...?

— Он — Главный, — спокойно признался оборотень. — И это значит, что после его смерти мне придется занять его место.

Шейри приоткрыл один глаз и с насмешкой взглянул на молодого наследника.

— А почему тебе? У тебя что, братьев нет?

— Есть. Трое. Но месяц назад отец решил назвать преемника...

Я поперхнулась, а кот многозначительно присвистнул.

— Вот это да! Получается, он пошел против Законов Племени?

Мейр только поморщился.

— Я не хотел этого. И не желал становиться Вождем. Отец хорошо руководит племенами, ему подходит эта должность, тогда как я... мне никогда не нравилось, как ко мне относятся собратья.

— И поэтому ты ушел, — заключила я, постепенно начиная понимать, в чем дело. — И решил добыть лекарство, чтобы самому не садиться на трон... или что там вместо него у вас предусмотрено? Интересно, это ты в принципе такой бессеребренник или есть еще какая-то причина, по которой ты не хочешь становиться первым?

Оборотень поморщился.

— Значит, есть. Давай, выкладывай, что у тебя случилось. Мне уже становится интересно.

— У нас есть обычай, — неохотно признался Мейр, старательно отводя глаза. — Очень древний обычай, по которому ни одна женщина моего народа не должна оставаться без мужчины. Так принято. Так заведено. Так будет, если женщина по какой-то причине потеряет мужа — его брат или сын, или любой другой мужчина рода должен взять ее себе.

Вот теперь присвистнула и я.

— Фига себе порядочки! Выходит, ты на собственной матери должен будешь жениться?!

— На мачехе.

— Обалдеть! Прости, Мейр, но я в возмущении.

Он сердито покосился.

— Я тоже. Но отец даже слышать не захотел об ином. И, назвав меня наследником, тем самым, решил, кому брать Мальшену в семью. А она такая... такая...

— Стерва, — с мерзкой улыбочкой подсказал Лин.

— Вот именно. Поэтому у меня не осталось иного выбора, как уйти и попытаться отыскать лекарство. Но поскольку самые известные лекари от отца уже отказались, то... я подумал, что лишь в одном месте сумею отыскать то, что мне нужно. Ведь, говорят, у НИХ есть лекарство от всех болезней. Вернее, ОНИ сами по себе могут им стать.

Я отшатнулась.

— Мейр, ты что... решил пойти к ЭАРАМ?!

У оборотня предательски дернулась щека.

— А что еще я могу сделать?

— Ты... господи, да ты что, думаешь, они так тебе и дадут своей крови?! Вот прямо сразу закивают, войдут в твое положение и разрежут себе вены на руках, чтобы ты мог нацедить в склянку и отнести умирающему отцу?!

— С болезнью не справились даже маги, — прошептал оборотень, уронив потускневший взгляд в землю. — А в нашем мире есть только одно средство, которое может ему помочь. Но в Рейдане мне продать его отказались. А те, кто согласился, назвали такую сумму, что мне за всю жизнь столько не собрать. Поэтому пришлось... прости, я не хотел нагружать тебя своими печалями.

Я прикусила губу.

— Скажи: сколько тебе нужно?

— Что? — непонимающе поднял голову Мейр.

— Сколько крови, говорю, нужно?!

— Да я не знаю. Сколько дадут и на том спасибо. Я ведь даже не уверен, что они вообще позволят подойти к своим границам.

Я снова напряженно задумалась.

— Ну... знаешь... может, есть и другой выход.

— Гайдэ, — неожиданно с подозрением протянул проснувшийся кот. — Гайдэ, не надо.

— Помолчи.

— Но...

Я тяжело вздохнула и все-таки полезла в мешок.

— Вот, — протянула ошеломленному оборотню заветный пузырек. — Как думаешь, этого хватит?

Мейр едва не задохнулся.

— Ох! Это же... но ведь... откуда?!

— Какая разница? Так хватит этого или нет?

— Не знаю... понятия не имею... Гайдэ!

— Что? — насупилась я, когда он слетел со своего места и вдруг припал на одно колено, уставившись на меня снизу вверх бешено горящими глазами.

— Ты... ты готова отдать ЭТО мне?!

— Ну, отдала же. Только не знаю, хватит ли. Просто больше у меня нет.

Лин откуда-то снизу тихо застонал.

— Не бурчи, — вздохнула я, обняв его покрепче. — Не видишь, что ли — человек в беде? Помочь ему надо, а у меня есть, чем. Не проходить же мимо?

Кот тихо захрипел.

— Да не возмущайся, Лин.

— Может... он тебе... наврал все, — наконец, просипел несчастный кот.

— Ты сам сказал, что хварды ценят слово, — напомнила я.

— А может, он неправильный... хвард!

— Он сказал мне правду.

— Но это же не повод отдавать ему кровь эара!

Я снова вздохнула.

— А какая мне разница, скажи? Если я не сумею сделать то, что должна, она мне точно не понадобится. А если сумею... то когда-нибудь добуду себе еще. Но ему-то надо уже сейчас. И очень сильно надо. Что ж теперь, пропадать добру?