Destino. Кровь решит за нас

— Проблемы дома. Кость разберись с машиной. Я ушел.

— Дмитричу позвони, — крикнул тот ему вдогонку.

Саша вылетел в коридор. Позвонить Дмитричу? Звонить этому кретину, слушать демагогию. Парень выругался, все мысли были о ней. Ей же там плохо сейчас, он поспешно развернулся на сто восемьдесят и залетел к HRам, молясь, чтобы Олеська была не на собеседовании. Повезло.

Подбежал к столу, навис над опешившей девушкой.

— Лесенька, солнышко, ты же меня любишь, правда? — практически промурлыкал он, сходу взяв свой самый ласковый и обходительный тон. Девушка покраснела. Она любила, причем давно. Саша неожиданно почувствовал себя как до жизни с Наталкой — уродом. Отвык уже и как следствие, пребывая в шоке, не рассчитал. Уменьшительно ласкательное сокращение имени, обращение "солнышко", ласка и обходительность — нужно было использовать что-то одно. Олеся не относилась к числу тех девушек, которые привычны к такому в чисто дружеском контексте. Сашка отчетливо осознал, что впоследствии придется скрываться, однако отступать сейчас уже было поздно. — Красавица, мне позарез уйти надо, договорись с большим дядей, окажешь услугу?

Она кивнула.

— С меня шоколадка, — и, не обращая внимания на остальных женщин, он скрылся за дверью.

Его девочка, съежившись, лежала на полу в зале и тихо всхлипывала. В полном молчании аккуратно поднял ее, сел на диван, прижал к себе. Есть ли ребенок или нет его, парень не ощущал и не чувствовал никак... Пока. Все, что имело значение, — ее слезы и ее страх. Свои ненужные эмоции он загнал поглубже еще по дороге.

— Саш, — тихо позвала она.

— Да, девочка моя?

— Тебе не обязательно... Ну, в смысле, я и сама могу.

Что?!

Парень разозлился, захотелось встряхнуть ее, а еще лучше поорать.

— Чего ты сама можешь? — сквозь зубы процедил он.

— Не сердись.

— А что за хрень?! Дура?

Девушка разревелась. Саша скрипнул зубами.

Кретин.

— Прости, Наташ. Только давай ты больше не будешь выдвигать подобных предложений, хорошо?

Она кивнула, парень тоже зачем-то кивнул.

Посидел немного, слабо улыбнулся. Абсурдная ситуация. Она решила его отпустить, кто бы мог предположить? Да, черта с два он уйдет! Она думает, что он позволит ей одной воспитывать ребенка? Позволит, чтобы в ее жизни однажды появился кто-то другой? Малыш — это хорошо. Саньку вдруг осенило, нет, это не просто хорошо, это потрясающе. Это означает, что она никуда от него не денется и...

— Наташ, ты меня любишь?

Она промямлила невнятное, длинное, ласковое и утвердительное.

— Хорошо, значит идем в ЗАГС.

— Блин.

— Обнадеживающая реакция.

— Папа меня убьет, — пискнула ему в грудь девушка.

— Думаю, радость моя, тут вероятней вариант папы, убивающего меня, поэтому счастливую новость сообщаем для начала женской части населения, то есть маме, бабушке и, как следствие, Аннушке. Согласна?

— Я не знаю, я чего-то как-то не очень думать могу.

— Вот и хорошо. Я буду думать, не возражаешь?

Она отрицательно покачала головой.

Поцеловал ее волосы, вдохнул любимый запах и прижался щекой. Родные, работа, учеба — все это завтра, а сегодня она и только она, мать его ребенка. Странно и непривычно пока. Хрупкая нежная... Теперь у него их будет двое. Выходит, они — семья, настоящая маленькая семья, он неожиданно рассмеялся. Заплаканные черные глаза недоуменно взглянули на него.

— Все хорошо будет, прекращай реветь.

— Я не реву, — обиделась девушка. — Мне страшно.

— Нашла, чего бояться.

Наташа вздохнула и съежилась у него на коленях. Вот всегда так. Когда он ругался, она чувствовала себя ужасно, как нашкодивший ребенок, которого не телесно наказывают, а снисходительно отчитывают, а потом еще и по голове гладят. Обняла теплое родное тело, спрятала нос на груди.

— Я тебя люблю.

— И я тебя. Радость моя, — сердито поинтересовался Саша. — Ты ела?

Она прижалась сильнее. Ну, вот, опять ругаться будет.

— Нет...

* * *

14 ноября

Среда

— Что-о-о?! Сопляк! Да, я ему...

— Это мой сын, между прочим, — уперла кулаки в бока Нина.

— Сын? Сын?! А она — моя дочь! — свирепо начал Сергей. — А я...

— А ты теперь — дедушка.

Вспышку агрессии тут же как рукой сняло. Кажется, пока Нина не назвала его вслух дедушкой, он до конца не понимал смысл произошедшего. Женщина решила окончательно добить разгневанного и разъяренного. Пока клиент готов, так сказать.

— И, между прочим, Наталку в ЗАГС ведут раньше меня.

Нина отвернулась, давясь смехом. Почему так весело? Да, бог знает. Она сама Саньку в восемнадцать родила и помнит, каково оно, но у нее из поддержки была лишь мама, а тут теперь всех много, только Сережку угомонить надо, а то больно воинственный, балбес... Оказывается, когда злится, он восхитителен. Надо будет довести чуток попозже в целях личного пользования.

На плечи легли его теплые ладони, аккуратно притянул к себе и поцеловал шею за ухом.

— А ты хочешь? — тихо спросил мужчина.

— А похоже, что не хочу?

— Ты никогда не говорила.

— А ты спрашивал?

Ответом ей была тишина, нарушаемая тихим дыханием.

— Сегодня поздно, значит, завтра с утра подаем заявление и чем быстрее, тем лучше!

— Почему "чем быстрее, тем лучше"?

— Пока ты не передумала.

Нина рассмеялась.

— Ты, значит, теперь добрый.

— Нет. Жажда членовредительства еще не прошла. И ведь знал, гаденыш, что я так отреагирую, потому к тебе сначала и пошел!

— Санька всегда был не по годам умный. Согласись?

— Соглашусь и покалечу!

Нина развернулась в его объятиях.

— Когда ты злишься, ты безумно сексуальный. Я тебя хочу, — она потерлась о него всем телом и многообещающе улыбнулась.

— Действительно, умный. Самое мое слабое место нашел.

— Снимай штаны, дедушка, — усмехнулась Нина.

Глава 15

Шесть месяцев спустя

18 мая

Суббота

Саша оторвался от книги и взглянул на время. Еще целых полчаса. Постарался безуспешно вернуться к чтению. Черт! Вот сколько же всего понаписали, неужели все вот это надо знать о детях? Парень вздохнул, закрыл издание и, не глядя, швырнул назад. Вышел из машины и отправился в корпус, ждать ее у кабинета, а на запрет глубоко наплевать. Капризная девчонка. Как можно столько плакать и так не по делу? Сашка улыбнулся своим мыслям. Хотя, конечно, если подумать, никто и никогда еще у него не ревел от оргазма. Хохотать, она хохотала, но вот, чтоб хлюпать, — это в первый раз. Напугала его до чертиков, думал, с малышом что или больно ей, ан нет, гормоны разыгрались не в ту сторону. Парень потер глаза, тряхнул головой, сгоняя усталость и сон.

Нашел нужную дверь, запрыгнул на подоконник напротив и взглянул на часы. Еще немного, и можно увозить законную жену домой. Почему-то мысль о законной жене до сих пор вызывала улыбку.

— Саш! Привет!

Он обернулся и столкнулся со счастливыми глазами Иры, подавил желание поморщиться.

— Привет.

— Ты что тут делаешь? — с какой-то надеждой пролепетала девушка. Саша нахмурился. Давно ее не видел, года с два назад Ирка просто перестала попадаться на глаза. Что с ней стало, и куда делась, парню было абсолютно неинтересно, да, и сам он, честно говоря, заносил свою персону в храм науки исключительно на экзамены и некоторые семинары.

— Жду, — неопределенно кивнул на дверь напротив.

— А-а, — протянула она. — Понятно.

Саша усмехнулся. А по лицу видно, что нихрена непонятно, и мало того, очень хочется знать. Против его ожидания девушка не ушла, а продолжила неуверенно топтаться возле его колен.

— Ну, а ты что тут делаешь? — со вздохом решил побыть вежливым.

— Я вот к дипломнику, — она потрясла увесистой папкой. — На заочном учусь, так что позже вас сдаю. Как госники прошли?

— Хорошо, — откровенно говоря, еще и красноречием блистать не хотелось.

— Понятно, — Ирина покрутила папку в руках, разглядывая его ноги. Плечи ее неожиданно поникли. — Ты так и не изменил привычке надрывать джинсы по шву снизу, — тихо констатировала она.

Парень растерялся.

— Ир, ты чего? — вопрос вырвался сам собой, прежде чем он успел оценить его разумность. Она устало улыбнулась.

— А кого ты ждешь?

— Жену.

Она кивнула.

— Ладно, счастливо тебе.

— И тебе, — ответ его прозвучал уже в спину девушки. Сашка выругался с досады на самого себя и на бывшую любовницу. Скроется же за углом сейчас и реветь начнет, он был в этом абсолютно уверен. На душе стало противно, совесть сожрет теперь, а все из-за одной единственной черноглазой девчонки. Наташа определенно плохо на него влияет. Мельком взглянул на часы, время еще было, спрыгнул, понесся следом за недавней собеседницей, и, как выяснилось, напрасно торопился. Далеко уйти Иринка действительно не смогла, обнаружилась как раз за углом. Девушка надрывно всхлипывала и старательно стирала слезы с лица.

С его появлением она впала в ступор.

— Ир, слушай, я ведь тебе ничего не обещал.

— Знаю, — прошептала она, обняв сильнее папку.

— Три года прошло уже...

— Три с половиной.

— Не суть. Ир, я по-уродски к тебе всегда относился и не только к тебе. Разозлись на меня, не знаю... Начни ненавидеть. Да, что угодно.

— Но к ней-то ты так не относишься.

— Это уже наше с ней дело. Не обижайся, но она — не ты.

Он увидел, что удар вышел болезненным, даже чересчур. Может, напрасно догнал? Но ведь разрушить иллюзии стоило — чем она все это время жила? Ожиданием, что он вдруг о ней вспомнит? Глупо.

Девушка вскинула голову.

— Правильно, я лучше! — она развернулась и отправилась дальше по коридору.

Саша покачал головой. Наивная. Вот это уже самообман. С Наталкой не сравнится никто. Позади послышались многочисленные голоса, он тут же бегом сорвался обратно.

Его девочка выходила последней, вперевалочку, как низенький медвежонок. С улыбкой тихо подкрался сзади и обнял, получил ощутимый удар локтем в живот, ойкнул.

— Сашенька! — взвизгнула она и, как смогла, обняла его. — Прости, прости, прости! Я думала...

Она осеклась и испуганно в него вжалась.

— Что ты думала? — тихо прошептал парень, съедаемый недобрыми подозрениями.

— Она думала, что это Кирилл. Наташ, ты такая невнимательная, Кир впереди идет. Привет, Саш, — парень мельком взглянул на Анжелу, кивнул. Кирилл значит? Плохо пообщались в прошлый раз? Отлепил от себя Наташу, забрал ее сумку, обнял за талию и, не торопясь, повел к выходу. Она шла рядом совсем притихшая. Как только студенты вкупе с Анжелой оказались вне зоны слышимости, рискнул задать насущный вопрос.

— И давно Кирилл тебя обнимает?

Девушка поежилась. Имя произнес убийственным тоном, словно выплюнул что-то.

— Он не обнимает, — промямлила Наташа, — он шутит. Всего раз было.

— Ясно.

Что скрывалось за этим "ясно" оставалось только гадать. Порой она совсем не понимала его действий или мыслей. Принялась внимательно разглядывать профиль мужа.

Мужа...

От этого слова мурашки бежали по коже, и она чувствовала себя немного странно до сих пор. Слово вызывало желание забраться к нему в постель и не вылезать оттуда совсем. А с приставкой "мой" она и вовсе начинала фантазировать на вольную тему и как следствие писать ему в рабочее время послания неприличного содержания.

Кирилл...

Парнишка обнял ее лишь раз, остальные четыре попытки она пресекла на корню. Вообще, странно такое внимание с его стороны, учитывая ее положение и внешний вид...

— О чем задумалась?

— О тебе, — без промедления ответила девушка. Тут она точно знала, что лучше говорить.

— И что ты обо мне думаешь?

— Думаю, что мне нравится слово "муж".

Саша довольно улыбнулся. Наташа рассмеялась такой его реакции. Как ребенок, ей богу. Вспомнилось, как он искренне радовался, когда, сидя за столиком в ЗАГСе, она в графе "новая фамилия" указала его. Хоть и пытался это скрыть, а все же буквально светился восторгом. Неужели думал, что она оставит свою старую? Неужели ее мысли для него настолько скрыты? Потому как лично ей кажется, что они вот, все на поверхности. Он — вся ее жизнь, как-то так постепенно сложилось, что он стал сутью самого ее существования. Есть Сашка — она дышит, а не будет... Об этом девушка старалась не думать, не хотела. О таких вещах страшно думать. Только иногда в своих кошмарах она теряла его, и ту боль, что приходила, было невозможно передать словами. В такие моменты она просыпалась от собственных слез, находила его рядом, влеплялась мертвой хваткой и, лишь выгнав паршивые картины из головы до конца, решалась вновь заглянуть в царство Морфея.

— А сейчас?

Она улыбнулась.

— О тебе.

Саша открыл рот, намереваясь узнать что же именно, но, взглянув в насмешливые черные глаза, понял, что перебарщивает. Вздохнул и подавил неуместное любопытство. Он и сам толком не знал, зачем ему ее мысли, просто они были нужны, хотел знать. Поначалу он не находил в себе такой потребности, но чем дольше они жили, тем больше он узнавал о ней нового, пока, в конце концов, не сложилось ощущение, что и не знал он ее все эти годы и не называл "сестрой". А с этим открытием пришла ревность, как бы это глупо не звучало, но именно ревность. Он ей рассказывал о себе практически все, а она так мало, лишь десятую часть. И сейчас то же самое. Почему она молчала про этого гада? Почему не сказала, что ее кто-то пытался обнять? Может быть нравилось? Сашка тряхнул головой. Совсем идиот? Нашел, что думать.

Открыл перед ней двери корпуса, помог спуститься по лестнице, бегом добежал и распахнул переднюю пассажирскую дверь. Наташа неуклюже расположилась на сиденье и смущенно улыбнулась. Он тут же позабыл обо всех своих страхах, в груди начала разрастаться нежность. Он знал наизусть ее этот взгляд. "Я знаю, я толстая и страшная, и не успокаивай меня". Заставил себя не смеяться, закрыл дверь, обошел машину и тихо опустился за руль.

— Кушать хочешь?

— Хочу! — с готовностью откликнулась она. Саша убрал ее сумку, достал с заднего сиденья коробку пиццы и поставил девушке на колени.

— А! Это вот почему так вкусно пахнет!

Парень улыбнулся, завел двигатель и вывернул на дорогу.

— Ешь.

Дважды уговаривать не пришлось, последнее время ее аппетиты радовали количеством, странностью и разнообразием. Он ввел в привычку учитывать все. Среди прочего устроил на полхолодильника стратегический запас яблок и апельсинов, потому как, если остальное он успевал сгонять купить, то это она ела в неимоверных количествах и хотела всегда. Поражало одно: как в его сына столько всего помещается при его мелких габаритах?

Ему под нос сунули кусочек.

— Будешь? — черные глаза обожающе смотрели на него. С удовольствием подчинился и вспомнил о намедни возложенной на него миссии.

— Девочка моя.

Она промямлила нечто непонятное с набитым ртом, но судя по интонации точно вопросительное.

— Наташенька, мы к родителям сейчас заедем.

— Зачем?

— Папа хочет тебя с твоей бабушкой познакомить.