Золотой единорог

Потратив на розыски несколько минут, Луадан вытащил на свет потрепанный том в яркой обложке, на которой пучил глаза какой-то урод с тесаком. Эльф поморщился. С трудом, но ему удалось понять, что урод — это такой рыцарь в интерпретации неизвестного гения, а тесак — меч. Причем наверняка легендарный. Содержание шедевра лоточной литературы оказалось, впрочем, не самым плохим. Луадан увлекся. В библиотеке стояло кресло, вот в него он и уселся, погружая в повествование про некоего варвара, обожающего сшибать с трона разных жестоких тиранов и самому занимать их место. Периодически его самого жизнь швыряла на самое дно, заставляя быть то рабом, то пиратом, то жертвой черных колдунов, но отовсюду варвар выбирался целехоньким, если не считать пары царапин. Ему так же везло на голых баб, которых он походя освобождал, а потом затаскивал в постель, считая, видимо, что имеет право на награду...

Голова Луадана свесилась, язык вывалился. Описание битвы, где варвар во главе войска кочевников решил развеять по ветру очередного недруга, сморило его. Здоровый молодой организм взял свое. Книжка выпала, причем с грохотом, как будто на крышу дома валятся гигантские булыжники.

Эльф вылетел из кресла, готовый бежать. Может, приснилось?

Подождав, он почти уверился в этом, но грохот возобновился. Кто-то пинал в дверь, а еще пробовал ее на крепость кулаками.

Не зная, что делать, Луадан на цыпочках прокрался к двери, выглянул в коридор и увидел, как мчится на маленьких коротеньких ножках к выходу экономка. Она походила на шарик, полный ярости и негодования. На то, кажется, были причины. Луадан и сам бы разъярился, вздумай кто-то так невежливо ломиться в дом.

Любопытство не дало эльфу устоять на месте, поэтому он двинулся следом за старушенцией. Спрятавшись за арочным проходом в гостиную, Луадан высунул голову. Отсюда был хорошо виден холл.

— Не пущу! — сварливо отвечал кому-то гномка. — Дожидайтесь хозяина!

На крыльце бушевали весьма громкие личности, требовавшие, чтобы им открыли.

— У нас встреча завтра возле лавки Шухтера! — надрывался знакомый бас. — Но мы не можем ждать! Дело неотложное!

— Ничего не знаю, — ответила экономка. — Ждите...

— Если вы не откроете, уважаемая, мы высадим вашу дверь к такой-то матери вместе с косяком!

— Безобразие! Нахальство!

— Вот именно! — донеслось из-за двери. — Мы деловые партнеры Шухтера, а нас держат на улице!

Луадан нисколько не сомневался, что так оно и есть, но все-таки струхнул. А вдруг под видом друзей гоблина сюда ворвутся злодеи? То есть, вероятно, они и так сплошняком злодеи, но эти могут быть с истинно злодейскими намерениями.

Эльф не знал, как поступить. Надо ли, к примеру, ему прятаться. Или выйти открыто, представиться и пригласить в дом, как требует этикет. К сожалению, Шухтер не оставил инструкций.

Экономка заглянула в окно, откуда хорошо было видно, кто стоит на крыльце, и решила открыть.

Волна шума и голосов ворвалась в тихий дом, навсегда разрушив в нем атмосферу вынужденного спокойствия. Луадан почувствовал, как его сердце провалилось в район пяток. Не потому, что его напугал сам факт визита, просто он увидел, кого принесла нелегкая.

В дом вошли трое цвергов. Они несли четвертого. Все четверо были Луадану знакомы. Троица спасла его от ярости владельца таверны "Еда и закуска", а последним персонажем комедии был в хлам пьяный и совершенно не способный идти Биримбор Краснобородый.

— Если вам надо, ждите Шухтер здесь, — сказал гномка, на миг пересилив рев цвергов. — Я слагаю с себя всякую ответственность. — Развернувшись по-солдатски, она гордо запрокинула голову и прошагала на кухню.

Луадан на свою беду замешкался, все размышляя, какие шаги предпринять, и его заметили. Цверг в шапке с фазаньим пером махнул ему:

— Эй, здорово! Какими судьбами! С ума сойти парни, Луадан здесь!

Парни взревели от радости — словно стадо хлебнувших пива бизонов. Они бросили Биримбора на пол, чего тот даже не заметил, и бросились к эльфу. В течение весьма долгого времени его мяли, дергали за руки, похлопывали по плечу и засыпали вопросами, на которые юноша не успевал отвечать. Оставалось глупо улыбаться.

— Так ты с Шухтером знаком? — задал вопрос старший цверг, Тингвал.

— Вроде.

— Парни, это про него Биримбор говорил! — вспомнил Биордаин. — Эльф поедет с нами, в составе команды.

— Ага, — подправил усы Кибольд. — Только вот осталось выяснить, куда именно мы намылились.

Луадан удивленно посмотрел на него.

— Мы? Насколько я помню, Шухтер заключал контракт только с Биримбором!

Бывший король Патанджара лежал на полу и храпел, как десять сапожников.

— А ну, вноси вещи внутрь! — распорядился Тингвал, зыркнув на своих громких соплеменников. — И дверь закрыть! Живо!

Кибольд и Биордаин бросились исполнять приказ. На глаза эльфа они заволокли в дом гоблина плотно спеленатые сыромятными ремнями тюки со скарбом и свалили их в углу холла.

На кухне, словно бы в знак протеста, что-то упало.

— Ты какой-то нервный, — заметил Тингвал, отводя эльфа в сторону.

— Ага. Будешь тут.

— А что, куда Шухтер девался? Скоро придет?

— Наверное, скоро.

"В самом деле, быстрее бы..."

— Очень странные совпадения, тебе не кажется? — запустив пальцы в бороду, пробормотал цверг с фазаньим пером.

— Еще как! Вы-то откуда здесь? Откуда вы знаете Краснобородого? Почему?

— А почему бы нам его не знать? — удивился Тингвал. — Он же наш король. Когда-то и мы ушли из Патанджара после его падения, когда-то и мы сражались под знаменами нашего короля. Но вот как сложилась жизнь: Биримбор исчез, поговаривали, что он скитается, не вступая в контакты с нашими. И вот мы случайно видим его в Дансине, пирующим в харчевне, представляешь, Луадан? Что прикажешь делать? Когда-то перед битвой в Мертвом Ущелье мы дали Биримбору и его предкам клятву служить ему во все времена, пока хватит сил и пока бьются наши сердца. Только сам король может освободить нас от обещания. — Цверг серьезно посмотрел на эльфа. — Поэтому мы здесь и отправляемся вместе с Краснобородым в вашу экспедицию. Как думаешь, лишние топоры тебе и Шухтеру пригодятся?

— Думаю, да, но не я все решаю, — ответил Луадан. — Гоблин занимается организацией похода. Спросите у него.

— Спросим, — кивнул цверг, — а пока... Ну-ка, парни, несите его в гостиную, надо его на что-нибудь положить!

Биримбор Краснобородый был, что называется, ни петь, ни танцевать. Камзол он потерял, штаны разорвал, один сапог где-то посеял. В бороде засохло что-то пакостное, волосы напоминали пук выкрашенной в алый цвет соломы. И несло от бедолаги так, что прошлое амбре казалось изысканным ароматом.

— Так где вы его нашли? — спросил эльф.

— В одной харчевне, где наш великий король надирался, как в последний раз в жизни. Хозяина мы знали немного, и он попросил нас, как только мы вошли, разобраться со своим соплеменником. Смотрим — ба! — так это ж Краснобородый. Ну и встреча, скажу я тебе, Луадан. Далека от сцены из героической легенды, где верные подданные воссоединяются со своим монархом, который идет отвоевывать трон... Ну ладно. Поначалу Биримбор нас не узнал, полез драться. Мы навалились, вытащили его из харчевни, связали, а потом отнесли на постоялый двор, где жили. Там он немного очнулся. То да се, мы с парнями решили остаться с ним. Кто из нас мог оставить короля в подобном состоянии? Дела у него в Дансине, видимо, не задались.

— Биримбор работал грузчиком в портовых складах, — сказал Луадан.

Цверг крутил ус.

— Позор. Но Биримбор сам себе выбрал такую жизнь. Когда остатки нашего войска и семьи уходили из Патанджара, он сказал, что теперь каждый сам за себя. Тогда он уже где-то раздобыл бутыль самогона и приговорил его. Краснобородого пытались вразумить, однако он просто слинял. С той поры патанджарцы сами по себе, ходят-бродят по миру, а король... — Тингвал посмотрел в сторону безмятежно храпящего на диване августейшего цверга.

— Он вас предал? — спросил Луадан и тут же захлопнул рот. Стоило помнить, какая слава ходит о цвергах.

— Выходит, так, — ответил, помолчав, бородатый. — Но, так или иначе, он наш король. Вероятно, мы могли бы помочь ему вылезти из этой ямы. Он не верит в себя, а если воин делает это, дело серьезное.

— Еще бы — потерять королевство, — сочувственно кивнул эльф.

— Ты прав.

— Биримбор пообещал Шухтеру, что бросит. Только вот напьется в последний раз...

— Точно. Последний, — показал зубы Тингвал. — Мы об этом позаботимся.

Цверги устраивались в доме с такой непринужденностью, словно им разрешил сам Шухтер. Луадан представил себе, что будет, когда старик вернется.

— Кстати, а куда едем-то? — спросил Тингвал. — Далеко? Близко? Много ли морд надо будет набить? И кто враг? Великаны? Огры? Орки?

— Не знаю. Я не могу рассказать. Даже Биримбора Шухтер не посвятил в подробности, только подписал с ним контракт.

— Понятно — огладил бороду Тингвал. — Что ж, нам нужно чего-нибудь перекусить, место, чтобы бросить кости отдохнуть. А! Мы, пожалуй, прямо тут, в гостиной. Нам не привыкать. Все не под открытым небом, да?

Луадан побледнел. Он все еще не мог составить четкого мнения об этом наглом цверговом нашествии, и больше всего опасался, что гоблин назначит виновным в этом бардаке его.

— Идем на кухню, там эта строгая дама, — сказал Тингвал, — я ее боюсь.

— Ты? — изумился эльф. — Вы?

— Знаешь, похуже злого дракона может быть в мире только одно — разъяренная фемина гномьего племени. Идем. Испытаем свою храбрость.

Цверг с фазаньим пером подтолкнул Луадан в нужном направлении.

— Давай, парень! Вижу, ты не мастак решать сложные межличностные проблемы.

— Что? Какие проблемы?

Но его неудержимо несло в сторону кухни и зловещего грохота кастрюль. Пахло вкусно, и от этого становилось еще страшнее. Эльф представил себе, как его и Тингвала обливают горячим соусом. Экономка страшнее дракона? А что, вполне может быть...

26

Вышли из Дома Семьи беспрепятственно. Начинало смеркаться. Дансин постепенно затихал, а здесь, в районе с подозрительно выглядящими зданиями, вовсе царило кладбищенское спокойствие.

Гоблин объяснил, что соседями эльфов являются тоже в своем роде существа могущественные, но не любящие лишнего внимания к себе и своим делам. Поэтому дома в этом квартале невзрачные и хорошо защищенные. Все богатство скрывается за толстыми стенами.

— А вы знаете хозяев? — спросил любопытный дракончик.

— Кое-кого знаю, — ответил Шухтер, шагая вдоль стены, что огораживала участок с небольшим кряжистым особнячком.

Гоблин спешил, но не суетился. Повсюду здесь шастала охрана да и сигнальная магия не дремала. Любое подозрительно проявление извне могло быть расценено местными как попытка покушения на суверенное право домовладельца. Шухтер, хоть и занимал немалое положение в теневом обществе города, предпочитал не мутить воду без нужды. Даже сильным приходится быть настороже. Если нарушится равновесие, жди беды.

Семенящий рядом дракончик оглянулся на Дом Семьи. Видел он его снаружи впервые. Здание было весьма невзрачным, выстроено по банальным лекалам из серого камня, безо всяких претензий. По виду просто дом зажитого лавочника, лишенного всяческого вкуса.

Додо задрожал, вспомнив, что недавно находится внутри. Он выбрался из страшного логова эльфийской мафии да еще с наваром. Пруха. Очень подозрительная. Наученный горьким опытом, дракончик ожидал в самое ближайшее время очередного падения на жизненное дно. После везения — в его случае — всегда следует расплата.

— Почему вы тут не живете? — спросил Додо у гоблина.

— Не хочу.

— Понятно. А как вы усыпили эльфов?

— Ты намерен задавать мне вопросы постоянно? — фыркнул Шухтер.

— Да. Иначе не интересно.

— О... У меня есть сильный амулет, который я купил давно у бродячего волшебника. До сих пор применять его не подворачивалось случая. Однако он сработал.

— Еще как! — вздохнул Додо. — Я думал, меня убьют.

— Если бы в твоей головенке водились бы хоть какие-нибудь мозги, ты бы так себя не вел.

Дракончик принимал критику.

— С другой стороны, — заметил Шухтер, — я тобой восхищаюсь. Если твой рассказ правда, то... Ты развел Фаэля, этого проклятого параноика с манией преследования, который даже собственному отражению в зеркале не доверяет, думая, что оно — шпион! Развел как последнего недоумка. Вот это класс. Знаешь, даже я никогда ничего подобного не делал и не помню, чтобы кто другой сподобился, хотя мошенников в Дансине предостаточно.

Додо шел, скромно потупив взор. Таких дифирамбов ему еще не пели. Обычно было по-другому, например: "Пошел вон, недоносок!", "Прибью, тварь!" или "Тупее тебя боги еще никого не создавали!" Гоблин впервые нарушил традицию.

— И смотрите, как ловко обрубил концы. Отплыть через три дня, в противоположном направлении... Ха! Пулярские Копи! Если эльф со своими придурками туда сунется, ему точно несдобровать. Гномы их на куски порубят, потому что не терпят никакого вмешательства в свои дела. Так и вижу... — Шухтер не удержался от смеха. — Заявляется финмор и спрашивает, где здесь "земляной воск"? Жаль, я этого не увижу. Потеха!

— А если он не поедет?

— Поедет! Конечно, после сегодняшнего башка Фаэля будет трещать, он проклянет судьбу, но такого не забудет и не откажется от идеи. Я его знаю. Он алчный злой параноик. Если чем-то загорится, пиши пропало.

— Но ведь потом Фаэль вернется в Дансин, — сказал заморыш. — И, наверное, захочет отомстить. Мне и вам.

— Это вряд ли, — покосился на него Шухтер. — Для этого ему надо в целости и сохранности достичь Пулярских Копей. Ты хоть знаешь, где это?

— Нет. Только слышал.

— Три недели пути вниз по течению. Остановка в Тохооне, затем еще примерно неделю посуху на север. А там повсюду места диковатые, населенные разбойниками, гномами, орками, которые все время между собой на ножах. Не прочь, разумеется и посмотреть, какова на цвет кровь у эльфов.

— Ого! — прокачал головой Додо.

— Иными словами, я Фаэлю не завидую. Если даже он доберется до Копей, ему придется иметь дело с Дикой Дружиной. Так называют отряд, который издавна охраняет эту территорию. С ним определенно шутки плохи — даже самые отчаянные головорезы из орков не рискуют связываться с этими гномами.

Дракончик присвистнул. Вот, оказывается, какую он заварил кашу.

— Выходит, финмору конец?

— Думаю, спасти его может только чудо! — Шухтер и Додо топали молча, затем старик добавил: — Многие искали способ избавить город от эльфийской мафии. Похоже, ты нашел его.

Дракончика одолели сомнения.

— Надеюсь, он не передумает. Очнется, сложит два и два...

— Фаэль туповат, хотя всеми силами старается доказать обратное. К тому же он увидел шанс избавиться от своего бремени. Кстати, что ты намерен сделать с деньгами?

— Не знаю. У меня никогда не было так много.

Дракончик виновато улыбнулся.

— Боюсь, ты станешь легендой, — осклабился Шухтер в ответ.