В поисках себя или фантом трупа лича)

— Не надо. Я вернулась. Привет.

— Привет, малыш, — он улыбнулся, и осторожно обнял, — ты слишком долго гуляла в этот раз.

— Извини, больше не буду.

— Это ты извини. Я виноват, что не заметил твои метания и страхи. Я постараюсь исправиться.

Я потерлась щекой о него и ойкнула:

— Ты колючий.

— Забыл побриться.

— И как Ная к этому относится? — поддела я его.

— Положительно, тактично молчит и вздыхает. Но о нас потом, сначала ты. Что дальше, Кьязеныш?

Я спрятала глаза:

— Санфео сказал, что я по-прежнему не могу летать?

— Он говорил, что видимых изменений нет. Но последнее слово за врачом. Давай тебя осмотрит Ятсан?

— Потом, — испуганно ответила я и увела разговор в сторону. — В любом случае, возвращаться в Шетан я не собираюсь. Меня там ничего не держит. Думаю отправиться в Уэльсию.

— Все так серьезно? Кьязеныш, ты не спешишь?

— Пап, он все равно мне не разрешит заниматься некромантией. А я ничего другого и не хочу, — сорвалось у меня в отчаяниии, — а еслион запретит, то я подчинюсь, он итак из-за меня столько всего перенес. Но буду несчастна. И он тоже. Лучше все сразу разорвать.

— Подожди, кто он? И почему запретит? Этот таинственный 'он' так уже и сказал? Кьязеныш, что с тобой? Кто он?

— Он, — буркнула я, мысленно ругая себя за порыв.

— Не хочешь говорить? Ладно, твое право. Но прежде чем накручивать себя — поговори с ним.

— Прям сейчас?

— Нет сейчас я разыщу Санфео, чтобы он тебя осмотрел. Потом ты позавтракаешь и если консилиум твоих персональных врачей разрешит тебя встать, то тогда возможно я соглашусь, чтобы ты покинула постель.

— Пааап, — я со стоном откинулась на подушки, — это диктат высшей степени.

— Это забота о единственной дочери, вернувшейся с того света. Ты куда то торопишься?

Я мотнула головой.

— Скоро вернусь. Надеюсь, будешь умничкой. Дочка, мы разрешим все проблемы, только не торопись.

Я закрыла глаза, выражая покорность. Отец вышел.

Стоило двери закрыться, как меня словно пружиной выкинуло из кровати. В шкафу обнаружилась кое— какая одежда на меня, если мужскую футболку можно таковой считать. Впрочем, на мне она смотрелась как экстремальное мини, хотя по сравнению с мантией Зарайи очень даже прилично. Опасаясь возвращения отца, я распахнула окно и залезла на подоконник. Действительно, к чему откладывать разговор, если можно сразу расставить все точки. Осталось лишь найти его. Мне повезло. Я заметила знакомую до боли фигуру почти сразу.

На автомате спланировала со второго этажа и замерла. Крыло держало меня. Немного подумав взмахнула пару раз и взлетела. Я летаю!!!! Едва сдержала радостный вопль и кувыркнулась в воздухе. Могу! Лечу!

— О, в стане крылатиков прибыло, — раздалось за спиной мурлыкающий голос.

Я испуганно рухнула вниз и на четвереньках развернулась в сторону голоса. Под окном на скамейке растянулся довольный Цнип в обнимку с тонко нарезанной ветчиной и окороком. Он ленивым движением подцеплял на коготок ломтик мяса и отправлял его в пасть. Сверху в районе ушей сапфирового кота устроилась Пуська. Иногда крылатый придерживал ломтик в воздухе, чернавка отламывала себе кусок, а потом точным плевком поджаривала остаток до нежной хрустящей корочки. Умопомрачительный запах напомнил, что я вообще то голодна. И иду на серьезный разговор. А серьезный разговор на голодный желудок не ведут. Цнип насторожился, уловил мой жадный взгляд:

— Эй, нам и самим мало!!

— Цнип, ты должен быть с Таленкой!

— У нас обеденный перерыв!

— А я семь лет не ела! И у меня серьезный разговор предстоит!

— С кем? — мурлыкнул кот.

— С любовью всей жизни, — важно подняла палец и прыгнула в их сторону. Увы, его реакция была молниеносной. Моментально убрал тарелку и поцокал языком. Чернавка захихикала. Увидев мое обиженное выражение лица, сжалился:

— Тебе и впрямь стоит поесть, а то любовь твоей жизни тебя попросту не заметит. Уж больно ты тоща. Хотя ножки ниче так.

Шпильку пропустила мимо ушей, сграбастав почти половину нарезки.

— Эээ, верни немедля, — возмутился кот, а чернавка недовольно заверещала, однако плюнуть не рискнула.

— Не говори, что меня видел, — попросила я.

— Иди уже, — фыркнул кот, — одни расходы от тебя. Не скажу.

Жуя на ходу, я нырнула в заросли сада. Спешить было глупо, потому что комичней ситуации нет, чем явиться жующей, да и с урчащим желудком тоже как то не очень красиво. Тут момент такой трагично возвышенный, а в животе забастовка. Надеясь, что сад безлюден и меня никто не заметит, я все же кралась, оглядываясь по сторонам. И не зря. На одной из аллей обнаружились Санфео и Вае. Они держались за руки и смотрели друг на друга. И это учитель называл поговорить? Странные у него представления о выяснении отношений. Я дожевала последний кусок ветчины и вдруг меня осенило. Вае менталист. Зачем что-то говорить, когда магистр снял блоки со своего сознания, полностью доверившись ей. Слова могут непроизвольно солгать, неправильно донести мысль. А подсознание не лжет. Только сейчас я заметила и расфокусированный взгляд подруги и напряженную позу некроманта и тяжелое дыхание. Да уж, полное подчинение менталисту — вещь неприятная. Я затаив дыхание, ждала результата. Наконец, Вае вздохнула и закрыла глаза. Санфео тоже перевел дух. Зря он конечно расслабился. Тонкая ручка княгини взлетала и залепила со всего размаху пощечину мужчине, да с такой силой,ичто он даже пошатнулся.

— Вае, — взмолился он.

— Ты же не думал, что я просто вот так возьму и прощу? — буркнула она.

— Но простишь же? — он уже забыл об ударе.

— Уже, — тихо шепнула Вае.

А я попятилась назад. В конце концов, нехорошо подглядывать за целующимися.

Боясь им помешать, я заложила большой крюк, стремясь обойти незамеченной и самой не видеть. А что аллея глухая, сад пустынен, они люди взрослые. Тем более я услышала журчание фонтана. Надо бы и пальцы ополоснуть, да и умыться. В общем сто причин, лишь бы оттянуть разговор. А через несколько шагов я уже не знала плакать или смеяться. Но к фонтану придется идти немного другим путем. Сад оказался не так уж и безлюден. Просто в беседке на моем пути обнаружились Редж и Зарайя. И я, кажется, сейчас просто помешаю. Тут вообще решается вопрос жизни и смерти, то есть семьи и детей, то есть. В общем Редж делает предложение по традициям людей. С пафосными словами и кольцом. Только ненадолго хватит молодого и горячего княжича, если Зарайя будет продолжать мять так подол мантии. Ну вот, я оказалась права. Опять отступаем.

Спрятавшись за деревом, перевела дух. Прикинув в уме расположение фонтана и парочек, мысленно проложила новый маршрут. И все шло хорошо и я шла хорошо, пока не прибыла к промежуточной цели. Ну не судьба мне сегодня умыться и оттянуть неприятный разговор, который решила провести сейчас из-за собственного упрямства. И на будущее надо запомнить, что сад князей дракомантов — самое оживленное место, где об уединении даже думать нельзя. Во всех смыслах. Вот только у застуканной парочки все не так радужно.

Сакалла сидел на бортике фонтана, небрежно облокотившись одной рукой на камень и насмешливо смотрел на рыжеволосую девушку, стоявшую перед ним. Ника молчала. Терштай хмыкнул и поднялся:

— Дорогуша, правильно ли я понимаю, что ты вдруг решила, что мы с тобой отличная пара и хочешь возобновить отношения? Позволь тебе напомнить. Когда ты вдруг придумала себе, что у нас нет будущего, то ты сбежала, трусливо оставив записку. Через некоторое время мне услужливо рассказали, что тебя видели в объятьях Ятсана. То есть с ним будущее было? Ведь первоначально предлогом стало, что мы не можем иметь детей. Впрочем, я и сам вас видел. Надо отдать должное моему бывшему ученику, он все же свою любовь не предал. И даже нашел ее. Но это ерунда. Его бы я мог простить. Но увидеть тебя в объятьях магистра — это перебор. Что случилось, милая? Ведь у вас с ним есть будущее. Так что произошло, Ника? — на последних словах ирония исчезла, они выплеснулись с неприкрытым отчаянием и злостью. Терштай саданул рукой на стоявшему рядом дереву:

— Ника, ответь мне!

— Я ошиблась, — бледная хранительница с мольбой смотрела на мужчину напротив.

— Когда, Ника?

— Когда сбежала от тебя. И сейчас, когда надеялась вернуть. Но я не жалею, что все рассказала. Это лучше, чем молчать.

Она развернулась, чтобы уйти, но Сакалла поймал ее, прижимаясь грудью к спине девушки:

— Почему ты сбежала, Ника?

— Я не могу быть твоей парой. Лучше уйти сразу, чем ждать, пока бросишь.

— А сейчас?

— Без тебя еще хуже.

По лицу девушки текли слезы, но она гордо смотрела вперед, ожидая горьких слов и насмешек. Я была готова вмешаться, но вдруг Сакалла тихо произнес:

— Без тебя тоже. Я сглупил, что не бросился возвращать тебя. Ника, не надейся, больше не отпущу.

Резкое движение, и я вновь отползаю, попрощавшись с мечтой умыться. Спасибо, директор, что хоть предусмотрительно прикрылись крыльями.

Незаметно для себя я оказалась на краю сада. За оградой метрах в двухстах начинался каньон Стрикс, где на краю обрыва сидел тот, к кому я и рвалась душой и так старательно оттягивала встречу и разговор.

Он услышал мои шаги и обернулся. Я замерла под пристальным взглядом.

— Привет, — тихо шепнула, хотя до него было еще шагов десять, однако он услышал:

— Ты почему встала? Рано. Ты еще не до конца окрепла. Да и с крылом непонятно пока, — он нахмурился, пряча за ворчанием тревогу.

— Мне уйти? — внутри все оборвалось, но я упрямо сделала шаг к нему.

— Как хочешь, — он отвернулся, глядя вдаль.

Я медленно подошла и села рядом, свесив ноги вниз. Все заготовленные речи, аргументы испарились. Терштай покосился на меня, однако заводить разговор не спешил.

— Ты сердишься? — спросила лишь бы нарушить тишину.

— На кого? На тебя? Нет. Я сам виноват. Осторожней, не упади.

— Понимаешь, я наверно была неправа по отношению к тебе. Спорила всегда, дерзила, делала все вопреки, не слушалась. Сложно со мной было?

Он усмехнулся:

— Да уж, скучно точно не было.

Я пригляделась к нему. Уставший и небритый. Слегка осунувшийся. Несмело коснулась рукой до щеки:

— Колючий.

— Не брился с того момента, как вернулись с пещеры.

— Я не помню.

— Как возвращались? Ты спала.

— А кто меня нес?

— Я. Ты же просила не отпускать.

— И сейчас не отпустишь?

— Не вижу смысла удерживать теперь.

Обычные слова, короткие фразы. Все как то неправильно и несерьезно. И вновь тягостное молчание. Которое прерывает он:

— Мы знакомы с тобой давно. Ты ведь не просто так пришла?

— Да. Но... — и вроде надо сказать, и не идут слова. Он понял и усмехнулся, переводя тему:

— И что дальше?

— В Шетан я не вернусь. Санфео готов посодействовать мне с работой. Хочу продолжить заниматься некромантией, тем более несколько незаконченных исследований есть.

— То есть ты все решила? Уедешь в Уэльсию?

— Это один из путей развития событий.

— А второй?

— Как скажешь ты, так и будет, — решилась я.

— Я? — кажется, мне удалось его удивить. И поспешно заговорила, потому что если не сейчас, то уже и не рискну.

— Я понимаю, что вела себя отвратительно. Я догадываюсь, что всему есть предел и я уже перешла тут точку невозврата, после которой ты не простишь. Наверно, глупая тогда была, что не видела. И сейчас, что надеюсь . Что не слышала, не понимала, по сути даже издевалась над тобой. И... И...

Слов не находилось, а он просто смотрел, без эмоций, без чувств, безразлично. Словно видит впервые, словно я чужая. Под пристальным взглядом горло пересохло, я онемела, с горечью осознавая, что действительно все. Он молчал в ожидании. И я не выдержала. Знала, что сто раз шантажировала его своими слезами, что сейчас это будет перебор, но сдержаться не смогла. Лишь попыталась спрятать их. Прыгнув вниз с обрыва.

Я не спешила раскрывать крылья, давая возможность встречному потоку воздуха сдуть предательскую воду. Не успела. Догнал, поймал, рыча от злости:

— Сумасшедшая, ты что творишь?!

— Отпусти, я уже все поняла! Не мучь, -вырывалась остервенело, смотря куда угодно лишь бы не на него. Иначе не смогу, не выдержу.

— На меня смотри! — приказал он, опускаясь на дно карьера, но не отпуская меня.

Я изо всех сил зажмурила глаза. Глупо было надеяться. Сейчас хотелось одного — сбежать и больше не видеть его.

— Кьяза, посмотри на меня, — уже спокойней попросил он.

Собравшись силами, распахнула ресницы и тут утонула в зеленых омутах напротив себя. Дюл с тревогой смотрел на мои слезы.

— Кьязеныш, не честно. Я не могу рассуждать здраво, когда ты плачешь.

— Отпусти, я все поняла.

— Что ты поняла? Ну что ты поняла? — прижимая к себе, шептал он.

— Что я опоздала. И я не нужна тебе. Сама виновата.

— Глупая. Маленькая глупая эрштайна. Когда ты пришла сейчас, вздохнуть лишний раз не мог, боясь что ты исчезнешь. Ты даже не догадываешься, девочка моя, как я боялся.

— Ты молчал. Смотрел как на пустое место, — хлюпнула носом.

— Малышка, моя маленькая сказочница. Не реви.

— Но ты сказал...

— Забудь, я живой и могу ошибаться. Ты рядом и ты жива. Это самое главное для меня.

Через минуту мы вновь сидели почти как и в начале разговора. Только подальше от обрыва. И моя голова лежала на коленях терштая, а он прикрывал нас крыльями от палящего солнца.

— Я некромант.

— Я помню, Кьязеныш. Если хочешь в Уэльсию, значит, поедем туда. Тем более наш с Галом отпуск заканчивается.

— Ну да, работа. Пара.

— Открою страшную тайну, которую знаем лишь мы с твоим отцом, — заговорщически шепнул Дюл, — мы и не были с ним парой. Полной парой были они с Авиной. Только твоя мама отказалась от карьеры, решив заняться твоим воспитанием.

— Но ведь вы, — я удивленно смотрела на него, — а как вы тогда познакомились?

— А я пришел за своей парой. Хотя вру. Я то как раз и не мог никак определиться, а с Галом мы с детства дружили. И когда Авина забеременела, карьера твоего отца пошатнулась. Я и предложил помощь другу. Как видишь наш тандем оказался не только работоспособным, но и успешным. Главы целой страны.

— То есть тогда ты так и не нашел пару?

— Почему? Нашел. Правда не сразу понял. Осознал, лишь когда увидел ее с разбитой коленкой на узком выступе этого самого каньона. Да-да, девочка, я давно понял, что тебе от меня никуда не деться, как и мне от тебя. Но Галу я так и не сказал, опасаясь вполне здравой реакции отца ребенка. И поэтому когда он пришел ко мне с дикой идеей, я за нее и ухватился. По сути, он благословил нас.

— Но Ятсан, — я нахмурилась, и испуганно глянула на Дюла, — ой, прости.

— Все в порядке. Насчет же Ятсана. Пока ты приходила в себя кое-что изменилось. И я даже в чем-то ему сочувствую.

Я приподнялась на локтях:

— Что случилось?

— Малышка, скоро все узнаешь. Сейчас уже пойдем обратно, — он нежно гладил меня по голове.