Бесполезный попаданец

Зимой, взрослые из нашего квартала, помогли залить ледовую площадку для хоккея и почти вся детвора нынче там. Но мне не нравится этот вид спорта, так что я часто в одиночестве гоняю мяч по снегу или занимаюсь силовой подготовкой. Это второе мое направление в спорте. Качаю мышцы, отрабатываю удары. Карате в эти годы набирает популярность. Если не изменяет память, — Брюс Ли уже умер, но в нашей глубинке мальчишки не знают кто это такой. О карате ходит слишком много слухов, сплетен и баек. Интерес к нему огромный, так что и макивара и манекен установленные в подвале пользуются большой популярностью. Стоит сказать, что настоящего карате, пусть и киношного, почти никто из моих знакомых не видел, так народ считает, что главное — это ударить ногой в голову. Минимум в грудь. То есть каратист должен уметь поднимать высоко ноги. Ван Дам сейчас был бы популярен.

Подвал — это особенная тема. Я уже упоминал, что сейчас они есть под каждым большим домом. В основном разделены на клетушки, выделенные для каждой квартиры, в которых люди хранят продукты на зиму. Но в доме, через один от нашего, всего два этажа, а подвал самый большой. Давно, больше десяти лет тому назад, в этом подвале был устроен небольшой спортзал. К настоящему времени он подзаброшен, и он стал превращаться в обычный склад ЖЭКа, но старшеклассники и наши родители смогли отстоять и восстановить его для спортивных занятий. Вот там и разместились на зиму тренажеры. Автором двух из них стал 'ваш покорный слуга'. А на следующий год в планах соорудить настоящие силовые тренажеры. Металл для них накапливается, принцип работы я 'помню'.

Что еще интересно, так наше дворовое 'казино' не претендует на этот подвал и осенью с улицы перебирается в квартиры. Что за казино? Все просто.

В это время для игр, во дворах, собираются не только дети. Летом каждый вечер за большим столом идут баталии в лото. Игра достаточно азартная, и кстати, идет на деньги. За карточку, каждый ставит одну копейку, если несколько берешь, то и копеек несколько. Клетки накрываются маленькими кусочками — осколками от разбитых пластинок. (Старых пластинок, на которых запись на 'семьдесят восьмой скорости'. Те пластинки легко бьются, а маленькие осколки служат для накрытия выпавших клеток лото.) Выражения 'топорики', 'дед — а сколько деду лет?', 'туда-сюда-обратно' слышны каждый вечер. Еще осенью наше 'подпольное казино' ушло с улицы, но не умерло. Народ собирается у кого-нибудь дома и страсти живут под крышей.

Многое через годы изменится, это неизбежность. Забудется дворовое лото, детей станет меньше, но в то же время, то будущее, которое я помню очень похоже на нынешние времена. Удивительно, но это так.

Например, сейчас все ругают качество продуктов, вспоминая как эталон ту же колбасу, 'которая была лет двадцать назад'. Если кто-то за столом лотошников подкинет такую мысль — все его дружно поддерживают. Мол сейчас все не то. Появившееся в продаже 'бутербродное' масло все считают, 'из нефти'. Да и простое сливочное вызывает недовольство. 'Вот раньше было масло!', и где-то еще в стране можно купить 'Вологодское'! Настоящее! Когда я пробовал подать мысль, что в двадцать первом веке, нынешние продукты будут вспоминать, как эталон, меня высмеяли. 'Мал еще, ничего не понимаешь...'

Известный певец в своих песнях затрагивает эту тему. 'Водка из опилок', 'хлеб из рыбьей чешуи'. С ним, Высоцким тоже интересно — пик его популярности придется на время, после его смерти. Да, сейчас его все знают, что есть такой, правда никто не знает, что он Семенович. Просто Владимир или Володя. И его популярность примерно на уровне двадцать первого века. То есть много ниже пиковой. Еще интересный момент — жить ему еще лет семь, но он очень много написал и спел. Впечатление, что все его самые — самые песни, включая 'коней', уже известны. Перепеть его не удастся, почти все что я помню по будущему, можно услышать с магнитофонных лент сегодня.

На уровне двадцать первого века и отношение к властям. Партия и правительство одновременно пользуются поддержкой, реальным уважением, народ, большинство, искренне голосует на выборах за 'блок коммунистов и беспартийных', единственный, в списках. Многие готовы выступить в поддержку. Заявись к нам во двор Солженицын или другой какой диссидент — побьют! Но одновременно это самое большинство уверено, что к своим отношение плохое. Наши продукты и товары хуже, чем в других странах, и правительство ничего не делает для облегчения жизни людей и так далее. И это в нашем Энске, где в анкетах почти все пишут, что 'за границей не был', 'родственники за границей не были'. Если бы был пункт про знакомых и друзей, то и они там не были и не будут. И все равно народ твердо знает о качественных товарах, продуктах 'там'. О том, что там к своим гражданам отношение лучше. О том, что японцы дают на свою технику двадцать пять лет гарантии. А одному товарищу, у которого сломался японский магнитофон, привезли из самой Японии новый, по гарантии, и в качестве компенсации японский телевизор подарили. Разубеждать в этом бесполезно, 'я сам лично разговаривал с человеком, у которого был знакомый...' и так далее.

Разубедить кого-нибудь в чем-либо вообще невозможно. Это будет невозможно и в двадцать первом веке, когда у каждого выход в интернет, в котором полно энциклопедий и статей. Так и сегодня. Например, все вокруг уверены, что Аляску продала Америке Екатерина вторая. И хоть кол на голове теши. Ну нашел путем долгих поисков статью в старом журнале 'Наука и жизнь' с подробностями продажи, а толку?

Кстати, интересно, что в нашем, советском журнале, на многих страницах, несколько статей посвящены доказательству, что мол Аляску и правда продали, а не отдали в аренду на сто лет. Мол дорогие наши советские граждане, не волнуйтесь понапрасну, ушло насовсем. Почему?

Много людей мечтают заработать побольше, но крутятся на работе, получая не сильно большую зарплату и не могут вырваться из этого круга. Все как в двадцать первом... то есть кто-то где-то может заработать сумасшедшие деньги, но это не для тебя.

Ладно, вернемся к 'нашему барану', то есть к себе.

За полтора года заработал почти пятнадцать тысяч рублей. Это очень много. Часть потрачена, но еще семь 'с копейками', лежит в тайнике, 'греет душу'. И как в двадцать первом веке, сейчас легче всего большие деньги заработать в виде так называемых 'нетрудовых доходов'. В моем случае — продажа чужой машины и спекуляция чужим урожаем. На перепродаже арбузов, денег подняли больше чем на своей картошке.

За полтора года, сумел встретиться с членом политбюро. Единственно, выданная ему информация, вряд ли повлияет на будущее, это скорее 'вброс говна на вентилятор', предназначенный немного всколыхнуть болото власти, в котором зреет измена. На более низком уровне завел знакомство с несколькими директорами заводов, председателем колхоза и представителями районной и городской власти.

Удостоверение корреспондента центральной газеты работает! Недалеко от нас, по пути в Леснянск есть город Мамково. Примерно такой же, как и наш по размеру. Но он в другом районе и даже области. Несмотря на близкое расположение, я его мало знаю. Бывал там сотни раз, включая будущее, но все проездом. Вот и поехал на пробу. Посетил небольшой, первый попавшийся завод. 'Корочки' сразу обеспечили встречу с руководством, замом, который долго извинялся, что сам директор сегодня в командировке и не может встретиться, 'Вам надо было предупредить' и так далее. Экскурсию по предприятию получил полную. Общение с рабочими и инженерами, комсомольцами, даже устал. Увидев, что я без фотоаппарата, 'как же так?' — 'так я ведь просто корреспондент, только пишу', меня снабдили целой пачкой фотографий, даже одной раритетной, когда завод посетил сам Гагарин. Напоследок, еле отбился от подарка — завод выпускает фарфоровую посуду и мне хотели всучить сервиз на двадцать четыре персоны! Хотя нет, не отбился. Одну чашку с блюдцем запихнули насильно. И это при том, что никакой статьи не обещал, даже пытался убедить, что из моих посещений может не выйти в печать ничего. Концовка несколько испортила чистоту эксперимента. Председатель профсоюза, с которым я встречался одним из последних, внимательно присматривался ко мне, потом полез в свои папки и достал статью из местной газеты, про колорадского жука, с подписью А. Степанов. Хитро прищурившись попросил автограф. Пришлось, признаться. Так что стал на некоторое время и сам знаменитостью, сфотографировали с коллективом. Возможно сервиз пытались подарить после этого.

С моим автомузеем все еще не однозначно, хотя прогресс намечается. Самая большая проблема — статус. Интересное и сильное отличие от будущего: никто не хочет на себя брать груз ответственности в виде большого земельного участка, сооружений и хранящегося там металлолома. За бесплатно! И колхоз, и завод, и район усиленно отпихиваются от этой, по их мнению, обузы.

Пока, все это оформлено в качестве школьного музея, школьных мастерских и так далее. Но Палыч прямо предупредил, что только на первое время. Не дадут школе содержать такое хозяйство, и сами не потянем — по бюджету и вообще. Надо искать другие варианты.

Тем не менее, на этом складе прошло несколько субботников, причем отметилась не только наша школа. Двор понемногу расчистили. Даже в ангарах слегка прибрались. Я уже прикинул какое оборудование необходимо для реставрации, и главное, где его можно достать.

* * *

* * *

**

— Степанов, к директору!

'Дорогая Катерина Матвеевна, простите великодушно, докончу в следующий раз...'

Нагловатая секретарша уже закрыла дверь. Мы с учительницей недоуменно смотрим друг на друга, мол, 'что это было?' Посреди урока.

— Ну раз, так иди. Хотя стоило бы поучить вежливости.

Вообще, Людка — секретарша директора, девчонка, вменяемая и адекватная. Школу окончила в прошлом году и не сильно отличается от старшеклассниц. Разве что одеждой. Но выполняя 'очень важные' поручения своего начальника, ей иногда сносит крышу, и она не замечает никого вокруг. Видимо слишком прониклась своей значимостью. Насколько помню через пару лет, когда с ней будем общаться поближе, таких заскоков за ней не будет. Поближе, если что, не себя имею ввиду, а весь наш класс. Почему-то прибьется она к нам, будет вместе ездить на разные экскурсии, даже в походы ходить. И тогда будет выглядеть не такой старой. Сейчас же, как ровесницу, не воспринимаю. Всплывает мысль, что когда-нибудь и тридцатипятилетние женщины, будут для меня молодыми девчонками, но осознать это пока не могу.

За такими мыслями подошел к кабинету Палыча. Да, совместный труд по музею облагораживает, уважительнее отношусь к директору. Падловичем, теперь при мне, даже друзья перестали называть. Видят, как морщусь.

У Людки некий диссонанс в поведении. И покомандовать хочется, типа 'куда идешь' и в тоже время сама пригласила. Эмоции на лице выдают сложный мыслительный процесс. В итоге расходимся молча.

Вхожу в директорский кабинет и слегка слепну от яркого света. Нет, все-таки наш директор имеет что-то общее с Берией и кроме отчества. Яркий свет в глаза посетителю или допрашиваемому и так далее. Любит Палыч дешевые эффекты. В первой половине дня, солнце светит в окна его кабинета, и приглашая учеников на разбор, директор не задергивает шторы. Сам же сидит спиной к окну и наблюдает за подопытными. Хотя не биолог, преподаёт историю. Хорошо хоть не у нас, не буду с ним дискутировать по спорным моментам.

Прищуривая глаза, пытаюсь рассмотреть, тех кто в кабинете. Их ситуация забавляет, улыбаются.

— А вот и наш юный корреспондент! Андрей, познакомься...

Директор указывает на своих гостей. Одного я узнаю, это помощник маршала Гречко, как же его отчество?

— Здравствуйте, Виктор... Сергеевич. — Вспомнил. — А почему в 'гражданке'?

И он и второй посетитель одеты в обычные костюмы, хотя выправка чувствуется у обоих.

— Чтобы шпионам усложнить работу.

Шутит? Возможно. Хотя... приезд в наш скромный городок двух военных, один из которых из самого министерства — событие. Да и просто подполковник для нашего городка крупная птица. По-моему, военком района всего лишь капитан.

— Ну не будем о шпионах, о них голова болеть должна у других. Если ты не догадался, то вопрос с посещением музея решен положительно. Более того Андрей Антонович, лично распорядился помочь вам с организацией всего похода. Координировать будет Сергей Борисович Шаповалов. Его звание капитан, прошу любить и жаловать.

Здороваясь за руку с капитаном, краем глаза замечаю, как проникнулся важностью и Палыч. Он, даже стал выше ростом.

— На этом моя миссия выполнена, оставляю вас.

— Вы только для этого приезжали?

— Конечно, это дело немаловажное, пойдем Андрей проводишь меня, а Сергей с Артемием Павловичем пока порешают организационные вопросы.

Уже на улице, услышал:

— Спросить ничего не хочешь?

— Мммм... А как дела со статьями в газетах?

Подполковник ухмыльнулся

— Это будет сюрпризом.

— Хорошим?

— Вот через пару дней и поймешь.

Вздыхаю. Если через пару дней — сюрприз, значит напечатают. Иначе — зачем, ждать именно два дня? Но, боюсь сглазить, потому и не радуюсь, ладно, попереживаем еще.

— У меня вопрос к тебе. Клеймо мастера, изготовившего саблю — 'АС', это не Андрей Степанов?

Тяжело вздыхаю.

— Был такой грех.

— Почему грех? Гордится надо.

— Вот он и есть — грех гордыни.

— Молодой, ты слишком, для такого умения...

— Этот недостаток, говорят, проходит быстро.

— Хм... — он внимательно посмотрел на меня — вундеркинд, значит... Но я вот о чем еще. Сергей, в смысле Сергей Борисович, расскажет тебе еще кое, о чем, помимо вашего похода.

— Виктор Сергеевич, а вот это все — приезд военных, в высоком чине для простого детского похода, это не слишком?

— Вот, он главный вопрос! Но! — не слишком. Министерство обороны занимается и такими, невоенными вещами, как спорт, детские военно-спортивные организации. Так что все в пределах бюджета и нашей обычной работы. А Сергей, он слушатель академии генерального штаба, для него это что-то наподобие практики. Будет отрабатывать полученные знания, пусть и на таком материале, но в реальном деле.

— Ну если так... Но все равно, большое спасибо.

— А ты ничего не хочешь передать Андрею Антоновичу?

— Конечно, огромное спасибо!

— Хм... не совсем это имелось ввиду...

— Подарок?!

— За кого, ты нас принимаешь! Ты понимаешь, о чем я!

— А .... Нет. Ничего такого, что можно передать без посредников, простите Виктор Сергеевич, нет у меня. Да и в прошлой нашей встрече, я постарался высказаться по максимуму.

— Я помню... Маршал потом долго был не в духе. Ну ладно, до свидания, надеюсь встретимся еще.

* * *

*

Капитан мне понравился сразу. Толково и делово, без лишних рассюсюкиваний, начал работу по нашему проекту похода. И почти сразу стал вносить коррективы.

— Сколько, говоришь, народу планируется на посещение в конце похода?

— Двадцать пять человек. Список я подготовил, он дома.