Здесь и предложил Петру, отвезти его в Англию на Орле, а потом, идти на нем к Азову. Тогда эта идея показалась замечательной, и мы даже указ, все вместе, писали — десанту грузиться на фрегаты, а фрегатам выступать к Азову. Тем более первые несколько сотен нанятых моряков к этому времени уже прибудут в Воронеж. Что еще написали, и в каких тонах — все смутно. Помню, что фраза, 'завязать узлом их полумесяц и ...' была точно, сам ее и предлагал. Правда звучала она еще выразительнее. И указ отправили немедленно. Еще и в след орали, чтобы лошадей не жалел.
Как утром прибыли и выгружали гостей — уже не помню. Но говорят, их именно выгружали.
Включившись в жизнь после обеда, велел перегружаться из нашего домика на Орла — больше мне в Амстердаме делать нечего, а на Орле спокойнее.
Так, на борту, и отметил свой личный Новый Год. Традицию растянул на всю команду. Оливье опять был так себе. А вот водка удалась.
В первых числах января на рейде отшвартовалась английская эскадра из трех линейных кораблей и нескольких фрегатов — под предводительством адмирала Митчела поднявшего адмиральский флаг на линейном корабле ' Йорк '
Петр, обрадовался новой игрушке и с интересом обшаривал новые корабли, англичане не препятствовали тщательному изучению их судов. На следующий день, Петр делился новыми впечатлениями. Сделал интересный вывод — английские корабли лучше голландских. Потом подумал и добавил, что наш Орел, именно так и сказал 'наш', лучше английских.
А в переходе до Англии, убедил его в этом окончательно.
Часть посольства со всеми послами оставили в Амстердаме — они тут пытались договор заключить, на что высказал Петру свое мнение, занятие это бесполезное и обосновал почему. Петр, с моим мнением частично согласился, но посольство все равно оставил — а вдруг получиться. Вообще — трудолюбие Петра заслуживает отдельного разговора. Он работал сутками — мне бы его двужильность, мог бы уже ракеты на орбиту запускать. Кроме того, он очень внимательно следил за всеми политическими играми, а главное — делал любопытные выводы. Пол Европы смеялась над прогулкой русского медведя, а он очень четко отслеживал тенденции в политических движениях и делал дальние прогнозы. Ему бы еще образование соответствующее — был бы аналитик от бога. Но тут ему ничем помочь не мог.
Одним словом, седьмого января 1698 года — отчалили небольшим посольством в Англию. Основная группа послов пошла на 'Йорке' а Петр на Орле. По дороге мы откровенно глумились над английскими кораблями, нарезая круги около линейных кораблей и гоняя фрегаты. Петр млел от удовольствия. А когда рассказал ему, что прямо сейчас можем потопить всю эскадру и при этом есть хороший шанс выбраться из боя живыми — Петр задумался. Надеюсь, он не предложит попробовать — бог с ними, с нашими членами посольства, там и знать то никого не знаю, а вот что мы англичанам в порту скажем? Не поверят ведь, что эскадру съели мыши.
На всякий случай, напомнил Петру, что наши возможности никому разглашать не стоит. Особенно англичанам. Слишком уж вероятно быстрое копирование технологий. И Орлу прикажу встать на самом дальнем рейде, и гостей не принимать пока — будет у нас еще время показать себя во всей красе.
Петр согласился, тем не менее, всю дорогу поглядывал на суетящуюся эскадру с некоторым превосходством, мол, вот сейчас щелкну пальцами, и вас порвут на британский флаг.
Четыре сотни километров до Гарвича мы бы на Орле прошли чуть более, чем за сутки, при таком ветре — однако с этой эскадрой тащились три дня. Отшвартовавшись на рейде Гарвича, еще сотню километров ехали до Лондона, правда, ехали очень ходко, с постоянной сменой лошадей.
Англичане поселили посольство в шикарном доме на берегу реки. Уж и не знаю, какого лорда отсюда, по быстрому, выставили. Но Петру это все было не интересно, он продолжал играть в урядника Петра Михайлова и устремился в город — где и поселился напротив верфи. На этой верфи он начал трудиться под руководством мастера Деана, постигая английский стиль кораблестроения. Лично мне верфь наскучила уже через четыре дня изучения способов сборки судов и их особенностей. Слабые места выписал к себе в блокнотик, к таким же записям о голландских судах. Блокнотик у меня теперь был с пометкой, каждый раз напоминающей моей паранойе, что расслабляться нельзя.
Что порадовало, Петр уже не торчал на верфи безвылазно, ему то же уже многое становилось очевидным. Мы даже продолжили уроки, правда, урывками, потому что стали много времени уделять другим делам, вместе даже посетили театр и университет, постоянно обсуждая, как это все будем внедрять в России.
На прием к императору, Петр ходил без меня, все же политикой должен заниматься человек, хорошо в ней разбирающейся. Себя таковым не считал.
Кроме того, развернули очередную большую компанию по набору рекрутов и мастеров. Многих нам рекомендовал лорда Кармартен — одним из таких рекрутов был инженер Джон Пери, нанятый Петром для строительства Волго-Донского канала. Вот с этим человеком пообщался очень подробно. Рассказал ему, на что он подписывается — так как у меня было подозрение, что проект сильно недооценивают. Что придется копать канал в сотню километров длинной с десятком шлюзов со стороны Волги и четырьмя шлюзами со стороны Дона, так как Дон выше Волги на сорок метров, а возвышенность между обеими реками выше Дона еще на сорок метров. В связи с этим ему надо будет закачивать воду на вершину этой шлюзовой лестницы, то есть поднимать ее из Дона. При этом никаких водяных мельниц по близости не поставить. Только если ветряные по всему пути от Дона до Волги. При этом, на Дону то же надо ставить плотину и шлюз. Работы не просто много, а адски много. А сделать ее надо за очень короткий промежуток времени, иначе Петр охладеет к этой затее. Не стал уточнять, что будет большая война, и, очевидно, денег на канал Петр не даст.
Так планомерно перешли от разговоров к проектам. Теоретически, даже понимал английский язык, но все же толмач без работы не остался. Выжимал из памяти все, что помнил из лоции Волго-Дона. Как назло лезли, в основном, правила прохождения шлюзов и береговые знаки. А ведь только разок по этому маршруту и ходил — странная все же штука, память человеческая. Инженер был просто счастлив нашими посиделками, остудил его энтузиазм, предложив посчитать — сколько надо вынуть грунта при строительстве, и какие для этого нужны людские ресурсы. При этом напомнил — жарко там, и если не заниматься всерьез зашитой персонала и соблюдением санитарии у него очень быстро некому станет работать. С этим вопросом предложил обращаться к Тае. Что он и сделал.
Насосное оборудование обещал сделать на заводе под Воронежем, так же как и механизацию ветряных башен. Но ветер — штука капризная, значит, на вершине ему надо организовать большое водохранилище.
Неожиданным результатом наших обсуждений стал активно циркулирующий слух, что Петр привез с собой несколько гениальных специалистов, в том числе Таю и Брюса, и к нам начали записываться на прием. Пресек это начинание в корне — буду как собака на сене — сидеть на новых технологиях. Однако, распустил параллельный слух, что набираем инженеров и специалистов для работы в России с десятилетним контрактом. Про обучение новым технологиям не упоминал, и в контракте такого пункта не было. Тем не менее, народ довольно активно начал наниматься. Добавил слух, что и учителя и ученые и артисты с художниками — все нужны. Правда, со всеми приходилось беседовать, и это отнимало массу времени. Но не жаловался, перспективы начинают казаться радужными. Многие, правда, отказывались учить язык и уходили, многим отказывал сам, нам в России своих середнячков и ниже хватает. Крупные рыбы попадались крайне редко, а вот на хорошую уху набрал уже прилично. Теперь вновь остро встает вопрос денег. Петр не даст на массовые гражданские школы, надо будет опять искать клад.
Попробую поискать клад в османских крепостях и кораблях, для начала.
Петр, кстати, использовал этот парад людей для личных целей, сблизился с местной актрисой, которая не прошла собеседования. Квартала красных фонарей тут не было, так что понять его было можно. Но, думаю, скоро он в ней разочаруется.
Пиком своей рекрутской работы могу считать первую встречу с Ньютоном. По возрасту, Исаак был близок Лейбницу, а вот по складу характера — совершенно ему противоположен. Типичный англичанин, как их себе представляю. Разговор с Ньютоном получился ни о чем, его явно попросили встретиться, и он делал такую любезность. Время рандеву уходило, как и шансы заполучить Исаака в команду. Тут его все уважали, работа у него была важная и интересная, труды его были признаны миром — человек имел все, что хотел. И вдруг приходит искуситель, которому нечего предложить.
Напрягся. Пытался вспомнить все, что говорилось об ошибках Ньютона. Может хоть это его встряхнет.
Выдал первую припомнившуюся ошибку о давлении и обтекании. Исаак остался спокоен, в результатах своих выводов он не сомневался, но, как и любой ученый над новыми идеями задумался.
Стукнул его второй ошибкой. В его теории гравитации идет привязка к центрам масс тела, а надо привязываться к центрам масс системы тел. Вот тут заспорили, все же первым вопросом его разогрел, при этом, не упомянув про термодинамику — натолкну его на эту идею, только когда будет у нас работать.
Спорили и о частностях его теории. Например, предлагал ему использовать, в его виртуальных опытах, вращения тел по орбитам не идеальную нерастяжимую нить, а пружину, и посмотреть, куда уплывут его выводы.
Наконец добился, искренней заинтересованности старика и ... откланялся. Пусть дозревает, а мы пока подумаем, как можно ему помочь избавиться от работы в Англии.
Для этих целей использовал Таю, которая, действуя по отработанным схемам, занималась светскими дамами. Дамы хоть и не одобряли новых тенденций в одежде, но туфли и макияж их заинтересовали — зачем им туфли в юбках до пола, это у них надо спрашивать. Вода камень точит. А за десять дней стало понятно, какие силы точат зубы на место главных в королевском монетном дворе, который и возглавлял Ньютон.
Начал планомерный и анонимный слив в ученую среду ошибок Ньютона все, какие вспомнил, даже про оптику вспомнил. Особо тщательно скрывал свою причастность к этому действию, мало ли, у Исаака еще и способности детектива есть — при таком мощном аналитическом уме это было бы не удивительно. Некоторые ошибки выдумал, но и они должны казаться обоснованными. Тая начала продавливать, в светских беседах, мысль, что заслуги Исаака велики и неоспоримы, но и он не без греха, а дело обеспечения финансового благополучия целой страны, должно быть, все же, в руках специалиста, а не ученого. И то же ссылалась, что это мысли не ее, а услышала их на светском рауте у лорда такого-то.
Ай, какие мы бяки.
Месяц Исаак думал над нашим разговором. Честно говоря, уже решил, что поезд ушел. И собирался отчаливать. Но все же получил приглашение, посетить пожилого ученого.
На второй встрече, увидел живого и любопытного человека, а не чопорную куклу. Кроме того, в монетном дворе Исаак встречался с Петром, аж два раза. И Петр сумел заронить зерна заинтересованности в ученого — не паханной российской финансовой целиной и грядущими большими реформами, которые надо разработать, обосновать и провести.
На этой встрече пытался показать свой кругозор и намекал на белые пятна в физике, которые могу осветить, но буду это делать для своих специалистов.
Беседа прошла очень неплохо, и то, что Ньютон еще не дозрел до сотрудничества, ничего не значило. Из моих намеков — он теории будет долго выстраивать, тот же Лейбниц успеет раньше. Намекнул ему и на это. Вот тут он взорвался. Похоже, Готфрид был его больной мозолью. Слышал, конечно, что они друг друга не очень любили, но такой откровенный антагонизм был неожидан. Сыграл на этом как смог. Да, у Лейбница будет академия — а Исааку, предлагают целую страну для экспериментов, плюс отдельную лабораторию для исследований плюс несколько новых концепций, которые есть в идеях, а разрабатывать их некому.
Оставил старика, раздираемого противоречивыми чувствами.
Тем временем, светские события набирали ход. Надеюсь, давление на Ньютона еще и с этой стороны сдвинет, наконец, этот камень, вросший в земли Альбиона.
Петр уже посмотрел все самое интересное в ближайшей округе, и несколько заскучал.
Видимо со скуки поучаствовал в английских боях, не лично, конечно, а выставив на ринг своих гренадеров. Результат, для англичан был печален. Именитые бойцы оказались биты безвестными солдатами варварской страны.
Может, так совпало, а может, англичане решили поправить реноме, но для Петра было предложено организовать небольшие морские маневры в Портсмуте. Вот тут Петр подставил меня по полной программе. Он предложил организовать маневры в виде охоты за одиночным кораблем. Угадайте за каким! Англичане угадали правильно и сказали, что за победителем большой регаты гоняться не видят смысла. Вот на этом этапе меня и подключили, дав основную аксиому, что маневры будут, и Орел в них участвует. А вот как организовать сохранение секретности и при этом выиграть — придумывать мне.
Для начала, ограничили с англичанами акваторию, за которую не будем выходить. Далее, сославшись на наличие царских персон на борту и отсутствие холостых зарядов — предложил не стрелять, а поднимать флаг стрельбы, по которому засчитывать полный бортовой залп Орла, и считать, что этим залпом попал. Англичане тут же предложили сделать нам холостые заряды, если мы им дадим чертежи снарядов Орла — то они быстренько изготовят необходимое количество. Возразил, что не вижу смысла так затягивать маневры — Петр не поймет такой задержки. Сошлись на поднятии флага.
Кроме того, на Орла ставим маленькую пушечку, больше похожую на игрушку, что бы обозначать залп звуком и облачком дыма, а то в пылу маневров флаг могут и не заметить. Своими оговорками, дал понять англичанам, что ничего особенного мои пушки не представляют. Это было особенно актуально, в связи с тем, что экскурсию на Орла Петр старательно откладывал.
Все равно, это все секреты полишинеля — Орел год ходил на виду у всех. А вот особенностей устройства набора на экскурсии не увидеть, та же диагональная обшивка, скрыта внутри, а усиленная сплошным наборов чопиков, между шпангоутами, нижняя часть днища — вообще не видна. Так что пусть строят, посмотрим, как у них суда переламываться будут.
А обсуждение маневров, тем временем, продолжалось. Торговались, о дистанции стрельбы, с которой будет засчитано попадание. Первоначальное предложение — сделать всем равные дистанции, отмел, сказав, что в этом случае, никаких маневров не получиться — Орел будет просто уходить от судов и вся затея станет не интересной. Выторговал, для фрегатов — триста метров, для линейных кораблей — пятьсот, а для Орла семьсот. Обосновывал все тем же, если Орлу не дадим на ученьях хоть какого то козыря, против линейных кораблей, то ему нет смысла, с ними связываться вообще, и будет не интересная игра в догонялки. Да и чего мы спорим то? Дистанции все равно выдуманные, просто для выравнивания шансов — в реальном бою, конечно, все будет по-другому. Но у нас тут, вроде как, балет намечается, так давайте обставим его красивыми условиями.
