| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Кабинет господина Бифера располагалась на втором уровне. Одна стена у помещения была почти сплошь стеклянная; рамы двойные, чтоб не лез в уши шум и лязг. Сверху вдоль окон пролегали жестяные короба жалюзи: иногда и начальнику требуется уединение. С этого капитанского мостика господин Бифер — по слухам, бывший морской офицер — мог наблюдать за копошением подчинённых, не вылезая из-за стола. Надо отметить, рабочих это здорово дисциплинировало.
Джоу стукнул в дверь. Господин Бифер, конечно же, видел его приближение, поэтому откликнулся незамедлительно:
— Входи, Ируд.
Джоу вошёл.
— Пообедать успел?
"Ничего себе забота! — насторожился Джоу. — К добру ли?"
— О да, конечно, — сказал он бодренько. — Спасибо, господин Бифер.
— Замечательно. За-ме-ча-тельно... — Бифер пожевал губами. — Ируд, я не стану тянуть моржа за клык. Какого чёрта ты утром показал нашим бравым часовым на тех двух идиотов?
— Н-но, господин Бифер... Неужели они не раскололись? — осторожно справился Джоу.
— Ты всегда был наглецом, Ируд. Разве такому, как ты положено задавать вопросы такому, как я? Впрочем, молчи. Помню, ты же едва ли не белая кость. Инженерский отпрыск, жертва обстоятельств и человеческой подлости, да?
— Вроде того.
— Вроде того... угу... Короче говоря, Ируд, твоё рвение в деле выявления подозрительных лиц пошло киту под брюхо. Наши мясники перестарались. В виде разминки начали бить задержанных ещё до допроса. Тот, что постарше, загнулся сразу. Врач определил: сердце. Второй целёхонек, но несёт какую-то ахинею о говорящих рыбах и электрическом скелете, который приходит к нему по ночам и поёт колыбельные песенки. Похоже, рехнулся, когда пару раз получил по темечку справочником по головоногим.
"Интересно, зачем охране такая книжка?" — подумал Джоу и сообщил:
— Они говорили о "человеке без лица", господин Бифер. Вроде как старику рассказывал о нём какой-то Динетти. Водопроводчик.
— Динетти? — заинтересовался начальник. — Водопроводчик? Не тот ли, которого вчера в машинном паром обварило?
— Именно тот, господин Бифер. Эти двое считали, будто вентиль на паропроводе сорвало не просто так. Будто водопроводчика нарочно ошпарили. Чтобы не проболтался о Безликом.
— Неужели? — весьма ненатурально удивился Бифер. — Да кто он такой, этот Безликий, если только за встречу с ним человека толкают под струю пара?
— Будто бы настоящий владелец нашей фабрики. Или заказчик продукции, — присовокупил от себя Джоу.
— Любопытно, — пробормотал господин Бифер. Он выдвинул ящик стола, достал два стакана и полупустую фляжку рома. Фляжка была не плоская, а кубическая. Тяжёлая, толстенного стекла, с очень широкой горловиной. Бифер откупорил крышку, плеснул рому в стаканы. Себе побольше, Джоу чуть-чуть на дне. — Угощайся, Ируд.
— У меня ещё смена не закончилась.
— Ерунда. Капельку можно. Считай, что в честь завтрашнего праздничка. Ну и как он выглядит, этот человек без лица? Совсем голый фасад? Вроде бильярдного шара или, — Бифер хохотнул, — лысины господина Блазковитца?
Джоу от столь смелой шутки едва не поперхнулся ромом. До него вдруг дошло, что Бифер уже порядочно пьян. Не то начал отмечать праздник заранее, не то чего-то до смерти напугался. И, кажется, второе вернее. Движения у него были чересчур суетливыми, а речь преувеличенно жизнерадостной.
Ируд отхлебнул из стакана, изобразил на лице восторг качеством пойла. И лишь потом ответил:
— Старик сказал: скорей вроде раскрытого моллюска. Или будто мясо варёное. Или как женский орган. Простите, господин Бифер.
— Брось, — отмахнулся тот. — Что я, не мужчина что ли? Думаешь, мало этих самых органов повидал? Немало, Ируд, ой немало...
Он в два огромных глотка дохлебал ром, наполнил стакан вновь и вновь быстро опустошил. После чего смахнул со стола какие-то бумаги, взгромоздился на него обширным седалищем, поёрзал, устраиваясь наиболее удобно, и уставился на Джоу. Один глаз у господина Бифера подёргивался. В глубоком молчании прошло несколько минут.
— Он и впрямь не имеет человеческой физиономии, Ируд, — проговорил наконец господин Бифер. — Только ошибся этот твой варёный водопроводчик. Не моллюск у него вместо лица, а морской ёж. Сто иголок, а между ними бледные жгутики. Извиваются, Ируд. Но иногда иглы и жгутики втягиваются. И тогда видно, что под ними выгнутая поверхность. Вроде китового бока. Как чёрное зеркало, как гудрон... и дырочки. Множество дырочек... Ты бы увидел, в штаны бы навалил, Ируд. Хоть и считаешься у работяг смельчаком. Сотню ставлю против зубочистки, что навалил бы! А вот я ничего. Только пью второй день без остановки, а в целом — ничего.
Джоу растерялся. Откровенность начальника пугала.
Господин Бифер пошарил за спиной, схватил бутылку и надолго к ней присосался. Потом бросил её в угол, погрозил Джоу пальцем и внезапно принялся ржать.
— Здорово я тебя разыграл, а, Ируд? Признайся, уже был готов обделаться?!
— Точно, господин Бифер, — с готовностью согласился Джоу. Он совершенно ясно видел, что смех Бифера фальшив. Начальник до того не в себе, что в любой момент может впасть в истерику или в буйство. — Прямо живот закрутило от страха. Ещё чуть-чуть и испорчу вам воздух. Можно я пойду?
— Можно козу на возу, Ируд, а во флоте "разрешите", ясно тебе! Эх, беда с вами, с пролетариями. Су-хо-путные... Хорошо, иди. О разговоре нашем, сам понимаешь, молчок... Болтунам тут часто паром брызжет в рожу. И не только водопроводчикам.
— Я всё понимаю, господин Бифер. Вы меня знаете. Могила.
— То-то и оно, что могила, — сказал господин Бифер и начал сползать со стола.
Когда Джоу аккуратно прикрыл за собой дверь, в кабинете загремел падающий стул, и почти без паузы шумно шмякнулось что-то ещё. Что-то тяжёлое и мягкое. Вслед за этим голос господина Бифера завернул такое, что у Джоу Ируда, обитателя рабочих кварталов, запылали уши.
* * *
До конца обеденного перерыва оставалось всего несколько минут. Ируд, запихнув в рот свежий кусок "теста" с мятной отдушкой — чтобы поменьше шибало ромом — поспешил в курилку. Парни наверняка собрались там, обсуждают планы на сегодняшний вечер и на завтрашний день. Сердятся, наверное, что Джоу опаздывает.
Так оно и оказалось. Все были в курилке. Морды у большинства раскраснелись — определённо, спорили.
— Где тебя носит, чёртов ты морж! — сейчас же заорал однорукий Ди. — Опять у начальства тёрся? Вон, в усах крошки застряли. Небось, белые булки кушал, сладким джемом заедал.
— Да хоть бы и так, — пожал плечом Джоу. — Тебе-то что за дело?
— Мне дело до всего есть. Я у вас, у сопляков, вместо боцмана! Если бы не я...
— Заткнись, Ди, — оборвал его Красавчик Энцо. — Короче так, Джоу. План мы уже составили, возражения не принимаются. После гудка расходимся по домам, к половине девятого собираемся у "Канатоходца".
— А я настаиваю, что у "Раненого кашалота" лучше, — встрял однорукий.
— Заткнись, Ди, — снова сказал Энцо. — Голосовали за пивную? Голосовали. Ты остался один? Остался. Всё, разговор окончен. Сиди, помалкивай.
— Я не один был за "Кашалота"! — заспорил Ди. — Мастер Ковач воздержался. И Джоу не голосовал.
— Я за "Канатоходца", — мстительно сказал Ируд и повернулся к Энцо. — Что дальше, Красавчик?
— Дальше — как в прошлый раз. Пьём до тех пор, пока боцман Ди не начнёт нам, соплякам, рассказывать, про то, с каким звуком кости в шестернях перемалываются. Едва начнёт, хватаем его в охапку и двигаем искать ослов из вулканизационного.
— Не ослов, а "волов"! — поправил мастер Ковач. Называть "волами" извечных противников прессового участка придумал именно он.
— Да, само собой. Находим "волов", метелим, гоним на тумаках до канала, снова метелим, макаем в водичку. Затем к девочкам. Утром встречаемся у "Кашалота", часов в десять. Дальше как выйдет.
— В десять я ещё не встану, — капризно сказал мастер Ковач. — Это вам, работягам чумазым, шары чуть свет продрать проще, чем насекомых на девке подцепить. А мы, инженерные работники мадьярского происхождения, любим понежиться в праздничек-то. Да с похмелья-то.
— Мы тоже, господин мастер... Мы тоже... Тогда в одиннадцать, — решил Энцо.
Все согласились. Если разговор шёл о действиях коллектива прессового участка за забором фабрики, авторитет Красавчика Энцо был непререкаем. Возражать ему осмеливался лишь однорукий пустобрёх Ди, которого всё равно никто не принимал во внимание, да изредка Джоу. К доводам Джоу прессовщики прислушивались, считая его мужиком умным. Как-никак приобрёл неполное среднее образование. Кроме того, в беседах Ируд держался уверенно и умел вовремя высокомерно умолкнуть, отчего казалось, что он знает больше остальных. Немаловажным было и то обстоятельство, что к Джоу благоволил сам господин Бифер. И даже доверял руководить участком во время отсутствий мастера Ковача. Ковач частенько болел. Не увольняли его лишь потому, что знали: в директорате окопался венгр. А кумовство у славян развито ой-ой-ой. Что бы там ни кричал Ковач о глубоком отличии мадьяр от разных там сербов.
Ну кто ему поверит, в самом-то деле?
Джоу взглянул на часы. По ним выходило, что обед закончился уже пять минут назад. Сирены почему-то всё не было. Мастер Ковач тоже вытащил свои ржавые ходики, охнул и погнал подчинённых по местам.
Работа после перерыва не ладилась. Настроение у народа было откровенно предпраздничным, даже мальчишки с тележками шевелились на редкость лениво. К тому же в котельной что-то бесперечь барахлило; трансмиссионный вал то и дело останавливался. Джоу подозревал, что объяснение поломкам проще морской гальки. Кочегары уже надрались. У них и в обычные-то дни водилась выпивка (этиловый спирт полагался для обслуживания машинерии), а уж накануне праздника...
Понемногу смеркалось. Газ в светильниках с целью экономии был прикручен до минимума, а окна в помещении прессового участка практически отсутствовали. Да и те, что имелись — высоко под потолком — были малы и заросли многолетней пылью и копотью.
Время двигалось всё медленней, словно было заодно с начальством. Словно черепашьим своим ходом компенсировало укороченную смену. Джоу изнемогал, чувствуя, как постепенно наполняется раздражительностью. Тем "волам", которые сегодня угодят под его кулак, точно не поздоровится.
Вдруг что-то случилось. Джоу почувствовал это всей шкурой, ещё за минуту до того, как со стороны кладовых донёсся шум. Ируд напрягся, ожидая чего-то недоброго — и в этот момент на складе загремело. Будто повалились штабеля контейнеров с продукцией. Однако такое было трудно даже представить, контейнеры стояли чрезвычайно надёжно. Столкнуть их могло разве что землетрясение.
— Что происходит? — крикнул Джоу спешащему мимо мастеру Ковачу.
Тот не ответил, лишь яростно выбранился. В этот момент погас свет. Шум в кладовых усилился. Ящики там уже не просто валились на пол, а, кажется, летали по всему помещению, разбрасываемые титанической рукой. С пушечным громом вышибло дверь. Фукнул и пошёл свистеть перебитый ею паропровод. Завелась и тут же умолкла сирена.
— Диверсия! — дико заверещал кто-то. — Это диверсия! Спасайтесь!
Джоу без долгих раздумий втиснулся под выступ станины пресса, загородился ящиком со штуцерами. В диверсию он верил мало. Зато в том, что одуревшие от страха сослуживцы способны затоптать даже самого крепкого мужчину, не сомневался.
Судя по крикам, главная давка образовалась возле выхода. К ужасу беглецов дверь оказалась запертой. Запасной выход располагался в кладовых, но к кладовым приближаться не смели. Хоть ящики и прекратили падать, но путь преграждала мощная струя пара — в котельной, видимо, не нашлось человека, сообразившего перекрыть вентиль. За паром угадывалось какое-то шевеление, тусклый металлический блеск. Джоу всматривался в это шевеление и этот блеск, и чем дальше, тем больше ему казалось, что там — живое существо. Гигантское, бесформенное, покрытое медными или бронзовыми листами, но живое.
Появление щупальца Джоу прозевал. Только что рядом с ним никого и ничего не было, и вдруг мерзко — наждачкой по оголённым нервам — зашуршало. Раздалось осторожное постукивание, точно пяток птичек с железными клювиками испытывали прочность станины пресса. А затем над ящиком, которым прикрылся Джоу, поднялось оно. На конце оно было с руку, далее — постепенно утолщалось. Оно состояло из множества тех самых оплетённых металлической сеткой шлангов, которые Ируд оснащал наконечниками. Шланги перекручивались, наподобие мышц из анатомического атласа. Щупальце усеивали стальные крючочки, размером от рыболовного до такого, что не грех и на багор надеть. Конец увенчивал металлический присосок. Щупальце было ощутимо горячим, от него пахло резиной, нагретым солидолом и почему-то рыбой.
Неспешно раскачиваясь, дюйм за дюймом, оно приближалось к Джоу. Сегменты на присоске то надвигались друг на друга, образуя подобие бутона, то вновь расходились цветочком. Белая резина между ними, необычайно похожая на жевательное "тесто", гадко выдавливалась
"Если эта штука вцепится мне в лицо..." — подумал Джоу и судорожно лягнул ногой по ящику. Ящик опрокинулся, штуцеры рассыпались. Щупальце резко сместилось, начало шарить по полу, гремя деталями. Потом вновь зашуршало, уползая прочь. Оно двигалось по цеху, наводя ужас на попрятавшихся людей, что-то ломало, что-то роняло. Сил в нём было, кажется, безмерно. В помещении давно стояла мертвенная тишина, нарушаемая лишь воем извергаемого из лопнувшей трубы пара да эхом от падающего оборудования. Затем щупальце будто чего-то напугалось: резко вскинулось к потолку, так же стремительно опустилось вниз и сгинуло в клубах пара. И дальше — в кладовой.
Джоу следил за ним неотрывно и поэтому увидал, как в проёме складской двери, уже после исчезновения щупальца, промелькнуло нечто круглое, влажно блестящее. Гипнотизирующее. Словно глаз гигантского кальмара.
Промелькнуло — и пропало, точно не было.
— Господи боже! — с ужасом выдохнул кто-то.
Наконец загорелся свет. И одновременно в цех ворвались молодцы из охраны — как будто ждали этого момента за дверью.
Джоу, ладонью массируя левую сторону груди (в районе сердца начало покалывать), выбрался из укрытия. На участке царил страшный разгром. Повсюду разливались лужи масла. Масляные потёки виднелись и на стенах. Подвесная трансмиссия была перебита в трёх местах, вывороченный коренной подшипник валялся рядом с прессом Ируда. Миниатюрный и чертовски дорогой фрезерный станочек, на котором однорукий Ди виртуозно изготавливал запчасти, был напрочь сорван с креплений. Ровно посредине цеха, на единственном свободном от обломков участке, лежало тело. Узнать погибшего не представлялось возможным. Человека будто сначала раздавили в огромных прокатных валках, а потом небрежно скомкали и бросили на пол.
Вокруг него стала понемногу собираться толпа. Рабочие переглядывались и негромко переговаривались, пытаясь выяснить, кого среди них недостаёт. Некоторые, едва взглянув на труп, убегали, прикрывая рот рукой. Кого-то рвало.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
