Другая дорога

Кстати, с турками мы заранее договорились, что всех пленных черкесов им будем сдавать в обмен на русских, украинских, белорусских и других славянских рабов. А то у меня же еще много земли имеется на юге России, которую надо кем-то заселять. И еще прибавится. Черкесы от меня ведь так легко не отделаются. Я из них все что можно и что нельзя выжму. Почему я решил так сурово поступить с несчастными черкесами? Хм! У вас, что память плохая? Я уже объяснял, как я отношусь к тем, кто грабит, убивает и угоняет в рабство моих подданных. И на примере крымских татар с ногайцами я наглядно показал, что стану делать с такими людьми. Но видимо, до черкесов плохо доходит. Не понимают они вежливых предупреждений. Поэтому теперь, пускай, не обижаются. Кто не спрятался — я не виноват! Это будет очень показательная порка и урок всем народам беспокойного Кавказа, что моих людей трогать нельзя. А иначе, будет большое бо-бо!

Моя стотысячная армия плавно развернулась и двинулась из Украины на Кубань. Флот также отошел к берегам Тамани. Вторжение русских войск в Черкесию стало большим сюрпризом для черкесов. Мои войска в связке с калмыками и казаками прошли огнем и сталью по всем землям Черкесии, которая располагалась на территории Адыгеи в двадцать первом веке. Мы гнали черкесов вплоть до отрогов Кавказских гор. Какого-то серьезного противодействия эти аборигены южных земель русской армии оказать не смогли. Большую армию им собрать не удавалось, а мелкие отряды мы легко уничтожали. Нас было тупо больше чем врагов. Мы были хорошо подготовлены, вооружены и экипированы. И еще у нас была многочисленная артиллерия, которую мы не стесняясь применяли против черкесов.

Конечно, я старался не устраивать бессмысленной резни. Моя армия больше выгоняла людей с их селений, чем убивала. Ну, и пленных для моего обменного фонда мы набрали около ста тысяч человек. Но большей части черкесам мы просто давали уйти на Кавказ. При этом я применял ту же тактику, что и против татар, и ногайцев. То есть отпускал пленных черкесов, которые рассказывали страшные сказки, что злые русские и дикие калмыки тут всех черкесов вырежут, если они останутся на своей земле. В общем, опять я совершал очередное военное преступление, сгоняя с земли целый народ. А никаких слезливых возражений я даже слушать не стану. Эти люди сами напросились. Сами выбрали свою судьбу, совершая набеги на мои земли. И теперь пожинали плоды своей собственной глупости. Ну, я же их предупреждал?! Почему не послушали то?

Черкесы мне напоминали непослушных и разбалованных детей, которые привыкли, что им всегда все сходит с рук. И их никогда не наказывают за то, что они творят. Но в этот раз не фартануло. А пришел большой и злой русский царь и очень больно их наказал, отшлепав ремнем по попе. Очень, очень, очень больно отшлепал. И в итоге, всем этим непослушным детишкам пришлось все бросить и бежать в страхе, спасаясь от наказания. Кстати, эту часть моей военной кампании против черкесов мы также обговорили с турецким султаном. И он милостиво согласился принять в Турции всех удравших от меня черкесов. Показав еще раз всему мусульманскому миру, как он заботится о несчастных единоверцах, обижаемых дикими русскими варварами. В общем, я ему карму очень хорошо так подправил. Ну, и обмен пленных черкесов на моих будущих подданных, томящихся в турецком рабстве тоже прошел довольно гладко.

В принципе, туркам было наплевать, кто там будет носить рабский ошейник черкес или русский. Впрочем, какую-то часть тех пленных черкесов султан все же показательно освободил. Еще раз показав себя защитником веры и всех мусульман. Поэтому у него ко мне и моей стране пока претензий не было. Ведь османскому правителю эти дикие черкесы, живущие где-то далеко за морем, были до одного места. Неинтересны они ему были. И что там с этими дикарями сделали другие дикари из Русского Царства? Это турецкого султана также не волновало особо. Главное, что ни один турок при этом не пострадал. И ни одна пядь турецкой земли не была захвачена врагами на этот раз. И хорошо, что в Черкесии не было турецких крепостей. Поэтому все земли черкесов как-то незаметно стали собственностью российского императора Петра Первого. И турки на этот раз на это закрыли глаза, демонстративно не заметив моей агрессии против их вассалов. Нет, возможно, если бы Турция сейчас не вела войну сразу с несколькими своими соседями. То она бы и отреагировала более жестко. Но сейчас у нее просто не было на это сил и времени. Это я очень удачно зашел, отжав большой кусок новых земель.

Вернувшись из Черкесского похода, я начал громкий судебный процесс над пойманными бунтовщиками. Следствие по ним уже прошло, пока я громил черкесов и отжимал их земли. Все прегрешения перед императором и страной у этих преступников были выявлены. И мне только оставалось вынести приговоры всем фигурантам этого громкого дела. Весь суд над мятежниками, конечно же, освещался в прессе. Я хотел, чтобы все российское общество знало, что будет с теми, кто осмелится бунтовать против власти императора российского.

Всем простым бойцам мятежного войска я присудил пожизненный срок заключения с отбыванием в трудовой армии с конфискацией имущества. Имущество их родственников я отбирать не стал. Просто пожалел. Ведь те дураки были обмануты боярами и князьями, рулившими заговором. Да, и много ли ты возьмешь с нищих дворян и стрельцов. А вот с главарями мятежников я так церемониться не стал. Все эти важные представители крупнейших аристократических родов были мною приговорены к смертной казни через сажание на кол. Да, вот такой уж я самодур и садист. Сначала хотел как Петруша им самолично головы порубать топориком. Во мне такая ненависть клокотала к этим зажравшимся уродам. Я же читал, как Петр Первый своими руками отрубал головы взбунтовавшимся стрельцам. А вот бояр, что тех стрельцов и подбивали на бунт против царя, почему-то помиловал, сослав в Сибирь, где они очень неплохо так жили и даже занимали какие-то государственные должности там. Странная логика была у этого прорубателя окон в Европу. Странная! Вот и я уже было хотел пойти по его стопам и самому взяться за топор палача.

Но потом я одумался и вспомнил, что при русском знаменитом царе Иване Грозном. Которого здесь так любят часто вспоминать все ревнители русской старины, существовал такой экзотический вид казни преступников как сажание на кол. Человека сажали голой задницей на торчащий вверх заостренный кол, который и протыкал казнимому преступнику все внутренности. И после этого посаженный на кол не умирал моментально, а мог еще какое-то время прожить в страшных мучениях. Некоторые так даже несколько дней страдали, пока не умирали. К концу семнадцатого века на Руси этот вид казни уже не применяли. Но я решил порадовать радетелей русской старины и возродил сажание на кол. Отныне за самые тяжкие преступления в Российской империи была положена именно такая вот страшная казнь. И первыми этот тип казни опробовали на себе все представители старой аристократии, возглавившие мятеж против своего императора. Именитых и важных бояр, князей и дворян сажали на кол при большом стечении народа на лобном месте на Красной Площади в Москве. И в газетах весь этот процесс подробно описывался. И то как долго и страшно эти преступники мучились. И просили их добить. Но я был непреклонен. Они должны были страдать до самого конца. Возможно, это бесчеловечно и очень жестоко? Может быть и так? А мне наплевать! Главное — я так хоть немного смог затушить ту ярость, клокотавшую во мне, и боль потери близких людей. Я казнил этих убийц и злодеев так, как считал нужным. И ни перед кем отчитываться не стану. Я император российский! И в моей стране мое слово — закон!

И скажите спасибо, что я не стал казнить родственников всех этих мятежных феодалов. Хотя у меня и мелькнула такая кровожадная мысль. Но я ее с особым садизмом задавил. Поэтому все члены мятежных аристократических родов были лишены всех титулов и званий. А затем сосланы мною на пожизненное поселение на Дальний Восток. А ведь его так и заселяли, высылая туда таких вот преступников. Все имущество провинившихся родов конфисковалось в пользу короны. Их земли, крепостные крестьяне, недвижимость, и любая другая собственность отныне принадлежали мне.

Глава 19.

О дипломатии.

После такой жуткой и варварской казни заговорщиков от меня отвернулись многие европейские монархи. Поляки, австрийцы, пруссаки, курляндцы, датчане и еще ряд немецких княжеств. Все они высказались с резким осуждением такой жестокости. Ведь у многих из казненных мною аристократов во всех этих странах имелись родственники или деловые партнеры. Которым очень не понравилось то, что я сотворил с такими уважаемыми людьми. Ай-яй-яй! Разве же так можно? Это же совершенно не по европейски себя так вести.

Но не все зарубежные монархи были столь категоричны. Не все! Первым меня поздравил юный Карл Двенадцатый. Он совсем недавно стал королем Швеции и ему исполнилось только пятнадцать лет. Совсем еще пацан. Но он мне первым прислал письмо с поздравлением меня с блестящей победой над мятежниками и черкесами. Там он восхищался моей храбростью и полководческим талантом. И приносил искренние соболезнования моим недавним утратам жены и матери. С Карлом у нас как-то незаметно завязалась переписка. Мне импонировал этот порывистый и честный юноша, для которого слово "честь" было не пустым звуком.

Правда, таким уж наивным идеалистом юный Карл Двенадцатый не был. Он был умен и хорошо образован. Гораздо лучше чем Петруша на момент моего попадания сюда. Удивительно, но в свои пятнадцать лет король Карл знал латынь, немецкий и французский язык. А после начала переписки со мной он выучил всего лишь за год и русский язык. Вот такой феноменальный полиглот был этот юный шведский монарх. Впрочем, я то прекрасно знал, каким блестящим полководцем станет потом этот пятнадцатилетний пацан. В другой то истории Карл Двенадцатый уже с восемнадцати лет очень так неплохо начал воевать. Нанося многочисленные поражения русским, саксонским, датским и польским войскам.

Правда, как и все гении тактики он был слишком самоуверенный. Это то потом его и погубило. Русские в битве под Полтавой его просто телами завалили. И победили не какими-то там блестящими и гениальными маневрами на поле боя. Просто у них было больше солдат и пушек. И позиция для обороны также имелась очень крутая. Там Карл Двенадцатый пошёл ва-банк и проиграл не только битву под Полтавой, но и всю Северную войну в итоге.

Так вот! Что я хочу сказать то? Этот юный король Швеции совсем не был дураком. Просто пока еще в нем горела наивная вера в людей. Многие молодые люди в его возрасте думают о людях вот также. Лучше чем те есть на самом деле. Это потом уже набираются опыта, несколько раз обжегшись и познав предательство друзей. Кстати, Петруша ведь тоже таким же наивным был. И верил разным коронованным тварям, которые использовали пылкого юношу в своих корыстных интересах. Заставив его сражаться с очень опасным своим врагом. Это я про короля Польши и Саксонии говорю, который стравил Петра Первого и Карла Двенадцатого. И радостно потирал свои липкие лапки, когда те боролись не на жизнь, а на смерть. В итоге, Швеция проиграла и Польша с Саксонией были спасены. А глупые русские получили от этой победы огромные горы трупов своих солдат, разруху, долги и очень затратные, проблемные земли, про которые я вам уже говорил свое мнение.

В ходе нашей переписки я понял, что молодой король Карл является довольно разносторонним человеком. Он интересовался не только войной и военным делом. А я то раньше думал, что Карл Двенадцатый был зациклен только на войне. Просто его же с ранних лет вынудили воевать на нескольких фронтах одновременно. И ему волей или неволей, но пришлось учиться побеждать своих врагов с малыми потерями. А то у Швеции то людские ресурсы были не такими уж большими. Поэтому и армия шведского короля была не очень многочисленной.

В общем, кроме войны молодой король Швеции интересовался флотом, экономикой, охотой, литературой и разными науками. И еще он верил в предопределенность судьбы. Кстати, он мне даже полезные советы давал по той же крепостной зависимости моих крестьян. И как с ней лучше бороться. И он совершенно правильно указывал тех, кто освобождению крепостных будет противиться со страшной силой. В принципе, я и так подозревал, что пока аристократы владеют большим количеством земли, то крепостничество будет отменить очень сложно. И шведы это давно поняли. А короли там придумали способ, как переломить хребет всесильной, крупной, земельной аристократии. При отце Карла Двенадцатого появился закон о редукции. То есть процесс возвращения земель дворян шведской короне. Законного возвращения, между прочим. Ведь все эти земли когда-то были пожалованы шведскими королями предкам тех шведских дворян в обмен на их службу.

Да, вся европейская цивилизация была построена на таких вот взаимоотношениях феодалов и их монархов. То есть чисто юридически все эти земли аристократам выдавали лишь на время службы. Но потом это как-то забылось. А дворяне стали считать эти земли уже своей частной собственностью и передавать их по наследству. И забыв об обязательной службе королю. Вот оно как оказывается! Я же что-то подобное подозревал, но не был уверен. Я же отнял земли и крестьян у дворян разрядных полков. Мотивируя этот процесс как-раз тем, что раз служба их закончилась, то земли теперь уже должны быть возвращены государству. Мы с Карлом эту тему очень подробно обсуждали. И он меня убедил, что к старой и крупной аристократии этот феодальный закон тоже применим. А я то раньше думал, что они землей своей владеют на каких-то других основаниях. Но, оказалось, что нет. Оказывается, все эти крупные земельные наделы, принадлежавшие феодальным родам в моей стране, могут быть отчуждены в пользу короны на вполне законных основаниях. По всем феодальным нормам вся земля в Российской империи принадлежит монарху. И я могу ее в любой момент забрать у ее владельцев. Вот такие дела наши скорбные!

Еще одним монархом, который меня поздравил с подавлением мятежа был турецкий султан Мустафа Второй. И это было...неожиданно. Да, очень неожиданно. Я то думал, что после всего, что случилось. Османский правитель меня будет ненавидеть. Но неожиданно получил от него вполне дружеское письмо. Где он меня поздравил с победой над бунтарями и восхитился той жестокостью, с которой я расправился с главарями мятежа. Даже его султана Мустафу эта публичная и очень страшная казнь впечатлила. Я же говорил когда-то, что на Востоке уважают только силу. А если ты еще и проявишь показательную жестокость к своим врагам. То станешь там великим человеком, о котором потом легенды слагать будут. На Востоке нельзя проявлять слабость и великодушие. Там таких действий не понимают. А вот право на месть очень даже уважают. А я отомстил своим врагам с особой жестокостью. И это очень понравилось туркам. И всем остальным людям Востока. И для них я сразу стал хоть и неверным (так мусульмане называли немусульман), но уважаемым человеком. Который своими правильными действиями и завоевал авторитет. Мда! Вот такой он восточный менталитет. Особый и неповторимый. И я со своей жестокой местью туда очень органично вписался. Ну, и еще турецкий султан был очень неглупым человеком. И понял, что я тогда помог ему не начать войну с Россией и сохранить лицо. И он мне намекнул в своем письме, что совсем не сердится на тот мой ультиматум по выдаче заговорщиков и угрозы войны. Мол, он то все понял. Понял, что у меня тогда не было другого выхода. А про побитых мной черкесов султан османов очень технично позабыл. Как-будто их и не было никогда. Хотя он тоже понял, что те спороли грандиозный косяк. А потом поплатились за это. Я же их принародно предупредил так, чтобы все слышали. Черкесы меня ослушались и были наказаны. Так что я просто должен был их наказать. А иначе бы потерял лицо. Очень жестоко и правильно наказать. По-восточному.