Мастера иллюзий

— Чего это он?

— Извиняется, что облил всемогущего джинна водой, — хмыкнул Клод. — Думал, в меня шайтан вселился... мм, это тот же черт, но исламский.

— Я в курсе. Честно говоря, мне тоже показалось, что ты немного не в себе. Шипел что-то, Балдура вспоминал, ругался.

— Мне было видение. Еще страшнее предыдущего. Теперь я знаю, что задумал этот фанатик.

Артем молча ждал продолжения. Клод залпом выпил принесенный Али стакан воды и заговорил, разминая побелевшие пальцы:

— Вокруг Каабы всегда полно верующих, тем более сейчас хадж, незаметно Черный камень не высушишь. А еще, люди — прекрасный источник жизненной энергии, поэтому раньше и были так распространены жертвоприношения. Почему бы не разрушить одну из точек пентаграммы, да еще и сверх того силы не пополнить? Жадничает Балдур, зарывается. Как бы не подавился! Когда одновременно гибнет столько людей, последствия для отражения могут быть непредсказуемыми. Хотя, какое грандмастеру уже дело до этой Земли?

— Насколько я знаю, паломничество в Мекку совершают тысячи мусульман, как Балдур собирается уничтожить стольких сразу? Создаст какую-нибудь страшную иллюзию и все сдохнут от ужаса?

— Грандмастер не любит лишний раз тратить энергию и предпочитает проворачивать грязные дела руками слуг. А тут тем более убийство людей единой с ним веры, Аллах не простит, — хмыкнул Клод и потер глаза. — Если исходить из того, что я видел, Балдур будет использовать римский огонь.

— Это еще что такое?

— Изобретение Священной империи отражения Кесаря, — сказал Вобер и, оценив недоумевающий вид Артема, кивнул: — Если вкратце, магиэнергетические дожди идут там куда чаще, чем здесь, потому и население гораздо разнообразнее: массивные тролли, бессмертные ильнары, утонченные лирии, да всех и не перечислишь. Глубоко под землей скрываются колонии простейших элементалов — та же нефть плюс магические примеси. Тамошние алхимики научились ловить этих существ в мешки из драконьей кожи, больше их ничто не удержит. Так вот, если выпустить элементалов на поверхности, они начинают активно размножаться. Когда внутренние резервы заканчиваются, масса ищет пищу для дальнейшего роста, причем живо реагирует на теплокровных созданий — силы в них больше. Однако, существа с различной природой уживаются плохо: как только элементалы проникают через поры в организм того же человека, кровь служит катализатором реакции, которая сопровождается большим выбросом энергии. Огонь пожирает всё.

— Как мотыльки на пламя, — выдохнул Артем.

— Да, умом элементалы не блещут. Но оружие получилось эффективным — легионеры забрасывают катапультой мешок с надорванной горловиной в стан врага, а через мгновение там возникает локальный ад.

— Что же нам с этим делать?

— Перехватить големов, а прежде попробовать обезвредить Балдура.

— Ты же говорил, что не тебе с ним тягаться?

— Но ведь ты мне поможешь?

— Конечно!

Вернулся мальчишка-официант с полным мешком. Али пригласил гостей в отдельную комнату. Артем надел длинную рубаху-галабею, расшитую жилетку и мягкие мокасины. Клод помог ему закрепить на голове платок. Два человека, вышедших из кафе, уже ничем не напоминали жертв кораблекрушения и тут же растворились в толпе.

Артем ожидал, что они пройдут по мосту и окажутся в благоустроенной западной части Каира, но Вобер напротив повел хитросплетениями улочек, всё дальше удаляясь от реки. Многие стены были обклеены портретами бородатого мужчины — Артем решил, что грядут очередные выборы. По пути часто попадались мечети и закусочные, ближе к окраине города дома ветшали, тут и там шныряли бродячие собаки. Пустыня наступала, барханы выползали на городские улицы, стараясь отвоевать захваченное человеком. Артем свернул за Вобером. Справа тянулись сплошной стеной невысокие домики, слева плескалось оранжевое море. Вдалеке виднелась окруженная полуразрушенными колоннами статуя человека с волчьей головой — облупленная скульптура безуспешно боролась с песком забвения, уже съевшего ей ноги. Путь преградила стена из глиняных кирпичей, по виду — ровесница фараонов. В тупике валялся мусор, пахло мочой, не удивительно, что сюда брезговал заглядывать даже свет. Клод огляделся и сдвинул один из камней. В стене открылся лаз. Вобер подтолкнул Любимова, шагнул вперед, и тут же каменная дверь вернулась на место, оставив их в полной темноте.

— Где это мы? — шепотом спросил Артем.

— Подожди немного, сейчас нас признают и пойдем дальше.

Артем напряг зрение, пользоваться возможностями дуала становилось всё легче. Из мрака проступила бугристая кладка стен, уходящие вниз ступеньки и бойница в наклонном потолке. Артем вздрогнул — в узком окошке блеснули стекла очков. Впереди зажегся огонек.

— Вот и всё. Идем.

Любимов поспешил за Вобером. Они спустились по извилистому коридору и прошли в просторную комнату, заставленную ящиками. Провожатый отложил фонарь и повернулся. Артем с удивлением признал точно такие же дымчатые очки, что были на големах в подземном паркинге Парижа.

— Ассалам алейкум, амар*!

— Мерхаба*, Мирам! Познакомься, это Артем Любимов, мой друг из России и самый настоящий дуал.

— Здравствуйте, Артьём. Я рад знакомству. Как ваши дела?

— Добрый день, Мирам. Уже хорошо. Вы очень чисто говорите по-русски, бывали у нас?

— Приходилось...

— Мы еще успеем обсудить это, — оборвал Клод. — Ты узнал, куда ходит Балдур?

— Да, амар. К женщине.

— Ага! Вот уж наш ревнитель веры! Я же тебе говорил?!

— Вы были правы, мой господин. Я рад, что служу вам.

— Мы сможем подобраться к нему?

— Думаю, да.

— Замечательно! Артем, ты умеешь пользоваться оружием?

— Ну, в армии я еще не служил...

— Понятно, тогда остаешься здесь.

— С какой стати?! А ты куда?

Клод подошел к одному из ящиков и откинул крышку. Внутри лежал блестящий от смазки автомат. Вобер передернул затвор и подмигнул Мираму.

— А мы пойдем убивать Балдура.

* * *

Alors révélé.фр. — Тут-то всё и открылось.

Ассалам алейкум, амар араб. — Здравствуйте, повелитель.

Мерхаба араб. — Привет.

Глава 15

Санкт-Петербург. Невский проспект. Департамент полиции.

В бухгалтерии Смолину выдали три тысячи долларов — ровно столько, чтобы хватило на дорогу и пропитание. С жильем комиссар Джидды обещал помочь. Майор беседовал с коллегой минут двадцать, всё это время Ломов переминался рядом, вслушиваясь в непривычные звуки чужого языка. Смолин сразу подумал, что убедить комиссара будет трудно, и не ошибся: узнав, что кто-то хочет разрушить Каабу, тот долго смеялся, но, выслушав подробный рассказ о плане террористов, посерьезнел и с большим вниманием отнесся к словам русского майора.

— Что арабы? — спросил Ломов, как только Павел повесил трубку.

— Не поверили, сказали, что я сумасшедший.

— Идиоты!

— Хм, я бы на их месте тоже не поверил. Но лучше уж я буду сумасшедшим, чем этот Балдур взорвет Каабу.

— Я думаю, мы должны немедленно лететь в Москву!

— Сначала мы посетим одного муфтия.

— Это еще зачем?! У нас мало времени, собирайте, что нужно и — в самолет!

Смолин медленно достал пачку "Черного капитана", тщательно размял сигарету и прикурил, не спуская взгляд с закипающего Ломова. Колечко дыма проплыло по воздуху и нанизалось на толстый нос Шрека. Тот чуть не подпрыгнул.

— Что вы себе позволяете?! Вообще работать собираетесь?! Пока вы тут фокусничаете, террористы закладывают бомбу! Немедленно собирайтесь, или я иду к вашему генералу!

— Послушай, Максим, — очень спокойно начал Смолин. — Мне глубоко плевать, кто там у тебя папа. Мне чихать, какое у тебя положение в ФОС. И мне насрать, что ты там думаешь! Я нашел Вобера, я узнал правду про взрывы и я буду решать, что нам делать! Если тебя что-то не устраивает, иди хоть к президенту, но не мешай мне работать так, как я считаю нужным. Понятно тебе это, координатор хренов?!

Майор раздавил окурок в пепельнице и уставился на Ломова. Тот порывался что-то сказать, надулся индюком, но, взглянув в серые глаза Смолина, внезапно обмяк и спросил почти ровным голосом:

— Зачем нам этот муфтий?

— А ты бывал когда-нибудь в Мекке? Там на границе висит любопытная табличка: "Въезд немусульманину строго запрещён! Карается смертной казнью!".

— Не может быть!

— Еще как может. Ты знаешь хоть одну суру? Вообще, открывал когда-нибудь Коран? Ах да, наверно, тебе делали обрезание?

При последних словах Ломов вздрогнул и непроизвольно принял позу футболиста, стоящего в "стенке". Павел хмыкнул:

— Сдается мне, ты вовсе не мусульманин. Впрочем, как и я. Поэтому давай не будем пороть горячку, а заглянем к моему знакомому и узнаем, как нам Каабу посетить и при этом в живых остаться. Вопросы есть?

— Вопросов нет. Но всё равно, лучше нам поторопиться, Павел Аркадьевич.

— Дык, кто ж спорит, Максим Леонидович?

Смолин набрал номер Зотова и коротко проговорил распоряжение. Уже на выходе они столкнулись с адъютантом Красильникова. Лейтенант пренебрег всеми правилами конспирации: нес просто в руках бутылку французского коньяка и сеточку апельсинов. "У Борисыча намечается совещание с Мурзиным, — подумал Павел и улыбнулся: — А вот адъютанту влетит за нарушение режима секретности". Мысли перескочили на отдел, но Смолин понимал, что волноваться нечего — все необходимые распоряжения он отдал, а сигмовцы уже не маленькие, чтобы постоянно контролировать их действия. Если не дай бог что случится, справятся и без него.

"Центурион" выбрался на проспект. Чувствуя свою ущербность, автомобили уступали дорогу брутальному переростку, лишь на Литейном вперед сунулся черный "Хаммер", но и он ретировался, стоило только Зотову рыкнуть сиреной. Роман всё косился на Ломова, а тот вольготно устроился в просторном кресле и наслаждался видами Питера. Смолин улыбнулся — мальчик получил трепку, но уже пришел в себя и спешит показать всему миру свою важность и независимость. Если бы еще эти качества дополнялись профессионализмом и трезвым мышлением, но разве можно требовать от молодого координатора чуда? Конечно нет, поэтому пусть скучает в машине под наблюдением Зотова. Джип величественно вплыл на придомовую стоянку.

* * *

Перед тем, как открыть дверь, Камиль Ниязов явно читал Коран. Смолин сразу вспомнил, как они, тогда еще студенты-востоковеды, встречались с муфтием несколько раз в месяц для обстоятельных бесед по истории и законам ислама, и всегда перед сухопарым мужчиной лежал на специальной подставке именно этот потрепанный томик священного писания. Помнится, Павел частенько спорил с учителем и задавал каверзные вопросы, на которые тот неизменно вежливо и терпеливо отвечал. Тогда Ниязов еще возглавлял Совет муфтиев России, сейчас же проводил какие-то собственные изыскания и даже выпускал научные труды. Так неужели духовное лицо, соответствующее по образованию магистру права и богословия, не сможет помочь в щекотливом, но нужном деле?

— Исен ме сез, Камиль.

— Ох, неужели я вижу Павла Смолина? Здравствуйте, мой друг, проходите. Рад вас видеть! Как движется карьера милицейского?

— Полицейского, Камиль, полицейского. Спасибо, вашими молитвами. Я так и не поблагодарил за Шамиля Мирзоева.

— Пустое! Всё в руках Аллаха, мы лишь можем взывать к нему и надеяться на снисхождение. С чем пожаловали на этот раз? Еще один гордец решил устроить персональный джихад?

— Вроде того. Но на этот раз всё гораздо серьёзнее.

Смолин рассказал про Вобера, истинную причину уничтожения храмов и планах Балдура. Сохранять тайну следствия майор и не думал — муфтий уже несколько раз помогал ему в делах, связанных с исламистами, и разбирался в психологии преступников порою лучше полиции. Но на этот раз Павлу удалось заинтриговать бывшего учителя.

— Велик Аллах и не дано смертному постичь деяния его, — проговорил Камиль, качая головой. — Удивительная история, сразу трудно и поверить, но думаю, этот Клод рассказал вам правду. Мир устроен гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. Милостивый подает нам знаки, а уж мы должны помешать случиться непотребству. Что вы намерены делать?

— Я с коллегой еду в Мекку, — ответил Павел. — Хочу разобраться на месте и предотвратить следующий теракт.

— Если религиозная полиция обнаруживает в Мекке неверных, их штрафуют или даже высылают из страны, — произнес Ниязов, глядя в стол.

— Я знаю, учитель, поэтому и пришел к вам. Сможете выписать какую-нибудь бумагу, чтобы нас пропустили? Поймите, Камиль, если мы не остановим Балдура, Кааба может исчезнуть с лица земли, как уже исчезли Казанский собор и церковь Нотр-Дам.

— Почему вы думаете, что сможете остановить его? Этому человеку явно помогает иблис.

— А нам поможет мастер Вобер и, надеюсь, вы.

Ниязов молчал, сложив на столе руки. Молчал и Павел. "Разрешает ли Аллах ложь во спасение? — спрашивал себя он. — А если под угрозой находятся главная святыня мусульманского мира и тысячи, даже миллионы жизней? Это ли не повод для решительных действий?". Муфтий сходил на кухню и вернулся с туркой, по кабинету поплыл запах кофе. Когда чашки опустели, Камиль взял в руки Коран и раскрыл его в произвольном месте.

— Единый прощает вас за некоторые клятвы. Он не наказывает за пустословие в ваших клятвах, данных без злого умысла в ваших сердцах, — прочел муфтий и отложил книгу. — Что ж, Павел, иншалла. Я помогу вам!

* * *

Санкт-Петербург — Москва.

Зотов выжал из массивного джипа всю его немалую мощь, но, когда Смолин с Ломовым вбежали в здание аэровокзала, регистрация на рейс из одной столицы в другую уже заканчивалась. Последние пассажиры следовали по коридору к выходу на летное поле, провожающие потянулись в обратную сторону. Майор протолкался сквозь толпу, стараясь не оторвать ручки у новой дорожной сумки. Сзади пыхтел паровозом Шрек.

— Задержите самолет! — проревел Ломов и двинулся к стойке.

— Пропустите меня! — рявкнул Смолин, завидев надпись "Касса". — Девушка, я звонил вам, бронировал два билета!

— Но регистрация уже закончилась...

— Поверьте, для нас её продлят, — сказал Смолин и раскрыл удостоверение.

Аргумент с гербовой печатью подействовал. Еще большее впечатление произвел на таможенников жетон Ломова с тремя золотыми буквами "ФОС". Трап послушно дождался опоздавших, полицейские заняли свои места в салоне аэробуса и дружно выдохнули: успели!

За окном поплыли облака, курильщики стыдливо потянулись к туалетам, а стюардессы принялись разносить неизменные напитки. Выбрав диетическую колу, Ломов повернулся к Смолину:

— Так что ваш приятель?

— Временно посвятил нас в ислам, — ответил Павел и достал официальный бланк с арабской вязью. — Здесь написано: "Всем! Всем! Всем! Я, муфтий Камиль Ниязов, удостоверяю, что предъявители этого документа являются правоверными мусульманами, несмотря на свою европейскую внешность".

— Ничего себе!

— Да. Запомни легенду: уже в зрелом возрасте на тебя пролился свет истинной веры и ты перешел в ислам. На ближайшие две недели ты — Абдулла. Если тебя что-нибудь спросят, говори: "Иншалла", собравшись что-то делать — "Бисмилляхи Рахмани Рахим"...