— Выкладывай восемь — и можешь забрать эту молодую нецелованую и сильную рабыню.
— В своем ли ты уме, купец? Такие деньги за нее даст только шайтан чтобы пугать ее видом правоверных! Четыре.
Ну все, понеслось!... В результате получасового торга я стал наконец рабовладельцем, уплатив за это 'счастье' пять с половиной динаров. Как бонус к новому приобретению мне выдали ошейник из грубой бычей кожи и двухметровый поводок из прочной веревки. Поводок я сразу сунул в руки андоррцу, Мне хватало носимого на плече Деда, чтоб еще вести на поводке всю забрызганную кровью в изодранных в хлам обносках девицу. Зрелище двух хромающих на разные ноги спутников — видимо в драке у рыжей пострадала левая нога — снова подняло мне настроение и включило мозг. После недолгих раздумий решил отвести рыжую в термы, а Фараха отправил в одежные лавки прикупить для нее новую одежду. Поворчав для порядка, андоррец двинулся в сторону лавок, а я намотав на кулак поводок, пошел в сторону терм. Притормозив несущегося навстречу парнишку разносчика воды, напился сам и напоил явно страдающую от жажды собственность. Напившись, рыжая мне заявила.
— Все равно я тебя убью.
— Что, вода не понравилась?! — С ехидцей поинтересовался я.
— Нет, за то что будешь бить меня каждый день палкой.
— Пфф, а это поможет? Да и заплатив за тебя такие деньги, я не то что бить, я пылинки с тебя сдувать обязан.
— Тогда просто сбегу, я не раз сбегала.
Ни слова не говоря, я вынул стилет и срезал с ее шеи рабский ошейник — надо отдать должное, девочка даже не вздрогнула.
— Давай, вперед! — Я даже жестом показал направление. — Если сон в канаве и еда с помойки тебе нравятся больше, не буду тебя удерживать. Можешь валить на все четыре стороны.
Вогнав стилет обратно в ножны, я не оглядываясь продолжил путь. Спустя минуту меня догнало сердитое сопение — за мной следовала моя наложница.
В термы с такой 'раскрасавицей' пускать отказались наотрез. Дождался Фараха чтобы было кому приглядеть за рыжей, а сам пошел качать права в администрацию бани. Предложенные деньги проблему не решили — управляющий был непреклонен и мне пришлось доставать румалу. Оказалось что для особо почетных гостей есть отдельный зал с музыкантами и танцовщицами. Уточнив что помыться там тоже можно, я заказал его, но без песен и плясок. Приглашенная банщица когда узнала кого ей предстоит мыть, чуть было не устроила истерику — пришлось 'уговаривать' и ее.
Ждать рыжую пришлось очень долго, я уже начал злиться и подумывать что вопреки моим указаниям в помывочную была приглашена 'балетная труппа' и отработав три акта, они сейчас выступают 'на бис'. Появление рыжей мы дружно проморгали и узнали ее только когда она остановилась прямо напротив нас. Передо мной стояла красивая, стройная и богато одетая девушка с фонарем под глазом. Длинное светло-кремовое платье из тонкого хлопка украшенное вставками и аппликациями из белого и кремового шелка покрывала абая (накидка носимая поверх платья которая надевается от макушки головы) из тончайшей белой шерсти, украшенная замысловатым орнаментом золотистого цвета. Картину завершала светло коричневая милфа (вуаль, закрывающая нижнюю часть лица) из полупрозрачного шифона и индийские башмачки в цвет, с вышивкой на загнутом носке. Когда я справился с шоком, первый вопрос я задал андоррцу.
— Фарах, где ты так научился подбирать женскую одежду, неужели гулямы проходят обучение в дамских лавках?!
— Да не выбирал я ничего! — Андоррец на глазах стал покрываться румянцем. — Я даже не знал что купил! Просто отдал продавцу-иудею твои два золотых, сказал что нужна женская одежда и показал какого роста. Ну и сказал конечно, что если надует, то вернусь и без разговоров выпущу ему кишки.
Я совершенно не ориентируясь в ценах на бабские шмотки, действительно дал Фараху два динара — так сказать с запасом на всякий случай. А он решил эту проблему от обратного, зато быстро и кардинально. Ну да зачем ему экономить чужие деньги, если он и свои не бережет. И ладно, зато какой сюрприз — из гадкого утенка замарашка превратилась в прекрасного лебедя.
— Здравствуй принцесса-лебедь! — Рыжая и так чувствующая себя не в своей тарелке от смущения, после моего приветствия стала пунцоветь. — Давай что ли знакомиться будем — меня зовут Искандер, а как тебя звать-величать.
— Марзозитаонгао.....каго.
Где-то на середине имени мой мозг отказал и включился уже ближе к концу.
— Это очень длинное имя — и когда я его выучу до конца, то уже забуду начало. — Говорил я предельно серьезно, чтоб не обидеть девушку. — Давай я буду звать тебя Марго — это очень хорошее имя, так звали одну красивую королеву.
Повторив свое новое имя несколько раз и как бы попробовав его на вкус, рыжая согласилась. В харчевню пришли когда обед был в самом разгаре и в зале было шумно и многолюдно. Такой расклад мне не понравился, но не ждать же когда зал освободится. Выход из этой ситуации предложил Дед. От харчевни до берега моря было не более пятидесяти метров, и если вчера нам доставили еду на корабль, то до берега по любому донесут. Короче, Дед предложил устроить пикник. Вчерашние мальчишки сразу за линией прибоя на мелкой гальке расстелили два ковра на которых с удобством разместилась вся наша компания и шустро стали подносить еду и напитки. Марго сняла накидку и вуаль, а я 'пожертвовал' румолой — используя ее в качестве салфетки, подоткнул под горло платья. Было видно что девочка сильно проголодалась, но ела она не спеша и с достоинством. Впервые с момента встречи мне удалось хорошо рассмотреть ее вблизи. Высокий лоб, симметричные черты лица, большие медового цвета глаза, длинные ресницы, пухлые чётко очерченные чувственные губы — в целом красивое женское европеоидное лицо с едва уловимыми нотками негроидной крови. На мои вопросы о себе отвечала охотно и без жеманства. Оказалось что она коренная африканка, а мое предположение что она полукровка было опровергнуто тем фактом, что все ее соплеменники за редким исключением белокожи и в основном блондинистые. Умеет хорошо драться, в том числе и холодным оружием — ее специально учили этому с раннего детства, так как прародительница их народа великая амазонка и царица Африки — Тин Хинан, а она, Марго — ее прямая наследница, дочь царя племени и будущая мать царя Африки.
С моей стороны соответственно последовал вопрос, не слишком ли она скромничает — почему бы не родить царя мира, а еще лучше сразу бога. На мою подначку Марго не повелась, а терпеливо как туповатому подростку пояснила, что в древних рукописях сказано — у царя племени родится огненная дочь, при этом дернула себя за рыжий локон, со знаком Астеры над сердцем, которая и станет матерью нового царя Африки. Для особо тупых пояснила, что Астера — богиня власти, а ее знак — серп луны. Поколдовав с платьем, безо всякого стыда продемонстрировала левую грудь, где над соском четко просматривалось родимое пятно в форме полумесяца. Сама грудка была на загляденье, совершенство ее формы можно было сравнить разве что с совершенством фюзеляжа истребителя последнего поколения. Видимо решив, что я хорошо рассмотрел все что нужно, Марго быстро запахнула платье.
— А про отца царя Африки в тех рукописях ничего не написано? — С невинным видом поинтересовался я, когда наваждение исчезло.
— Про то что у него большие круглые глаза и открытый рот — точно ничего нет. Открыв до предела рот и выпучив глаза, она сделала уморительную мордашку — видимо изображая меня, когда я рассматривал... кхм... знак Астеры. '— Да она к тому же еще и язва'.
— То есть я сейчас сижу в присутствии царицы всея Африки. — Добавил я ехидства в голос. — Большая честь для меня.
Меня объявили темным неучем и сказали, что цариц сейчас не бывает а есть только матери царей, и сделали экскурс в свою пирамиду власти и общественный строй. Оказалось что ее бабка — мать царя — родила только сыновей, старший из них стал царем, который правит всеми племенами и принимает решения. Мать царя ничего не решает, но может отменить любое решение царя. Жена царя — мать Марго — пришлая (не из прямой линии королевского рода) и не сможет стать матерью царя и ее сыновьям не стать царями. Зато если рождается дочь, то она становится новым матриархом и будущей матерью царя. Как пояснил Дед, такая система наследия королевской крови называется матрилинейной (то есть по материнской линии), принятой в матриархальной родовой организации (те же амазонки), но в данном случае с существенными элементами патриархата.
* * *
В семье она была младшим ребенком после старшей сестры и среднего брата. Всех девочек королевского рода в обязательном порядке обучали грамоте, истории рода, иностранным языкам (арабский, латынь, греческий) и конечно как завещала мать-прародительница, искусству боя во всем его многообразии. Сестра была старше ее на семь лет, и когда она полностью осознала что благодаря исключительности Марго ей ничего не светит, стала воспринимать учебу как бесполезную нагрузку. Заметив это, бабка Марго просто махнула на нее рукой, полностью переключившись на будущего матриарха. Когда рыжей исполнилось шестнадцать лет, ей стал доступен ежегодный хадж в храм Астеры, который располагался на высокой горе в неделе пути от их города. Несмотря на то что посещение храма было великой честью, брат и сестра сославшись на недомогание, ехать туда отказались. В храм допускались только особы королевского рода и их ближайшие сподвижники, где им предстояло оставить щедрые дары богине, попросить ее о процветании рода и о чем-то личном. А также передать хранителям-инеслеменам летописи племени за прошедший год, а Марго с бабкой должна была там остаться до следующего хаджа, для ознакомления рыжей с архивами племени и для постижения мудрости накопленной веками. До цели путешествия путники не добрались. На третий день пути в одной из тенистых рощ их ожидала засада. Нападающими были их вассалы-берберы, с которыми у них были верноподданнические отношения, а главное — они не только нападать, а даже косо смотреть на хозяев не смели. Засыпав стрелами караван беспечных путников прямо в центре их земель, агрессоры бросились в атаку. Марго повезло — моментально среагировала престарелая, но все же амазонка — ее бабка, она сбросила с верблюда внучку и накрыла ее своим телом, принимая на себя выпущенные стрелы. Когда приблизилась группа добивавшая раненых, бабка шепнула ''беги'', а сама бросилась в последнею атаку, прихватив копье выпавшее из руки погибшего воина. Эту атаку она не пережила, впрочем как и четверо из контрольной команды. Убежать Марго не удалось — слишком плотным было кольцо засады. Метания девушки прервала петля аркана, перехватившая ее шею. Пленивший ее бербер зная о возможностях женщин ее племени на ночь крепко, как ему показалось, связал ей руки, а конец веревки закрепил на своем поясном ремне, где находился легко извлекаемый из ножен кинжал. Астера позаботилась о своей подопечной — концерт который устроили цикады заглушил тихие вскрики и непродолжительную возню, а острый серп луны давал достаточно света чтобы управлять трофейным верблюдом. Погони не было. Какими бы отчаянными берберы не были, но гонять по чужой земле малым вооруженным отрядом не самый лучший способ самоубийства.
Добравшись в родной город и рассказав все сестре, она была обвинена в том что сама подготовила нападение чтобы досрочно взять всю власть в свои руки, а иначе как объяснить тот факт, что самые умелые воины племени погибли, а на ней ни царапины. На самом деле произошел банальный дворцовый переворот, который сестра давно и тщательно готовила, собрав вокруг себя опальную и недовольную своей участью знать. Момент для этого был выбран крайне удачно. Одним ударом была уничтожена вся верхушка власти и их приверженцы. Сестра автоматически становилась матерью царя, брат — до тех пор пока не родится и не войдёт в силу его племянник — становился временным царем, а дворцовые аутсайдеры превращались в лидеров. Обвиненная в предательстве и убийстве царственных родственников Марго была заточена в зиндан, в котором она должна была провести почти год до следующего праздника осеннего равноденствия. В этот день полумесяц примет истинную форму знака Астеры, брат будет коронован и сможет решать судьбу других особ царского рода. Марго не сомневалась, что после коронации ей останется жить считанные дни если не часы, поэтому единственное что могло продлить ее жизнь, это побег. Сбежать самостоятельно из каменного четырехметрового колодца с гладкими отвесными стенами и тяжелой металлической решеткой у горловины было нереально, оставалось надеяться на случай. Все чем она могла способствовать побегу в ее положении, это только поддерживать свое физическое состояние на пике формы, чтобы когда такой случай представится, не упустить его из-за своей немощи. Неделя сменяла неделю, за месяцем следовал другой и ничего не происходило — один и тот же тюремщик каждый день опускал пищу и поднимал ведро с нечистотами, за все это время не проронив ни слова. Один раз приходила позлорадствовать сестра, сказала что ждет не дождется того дня когда Марго посадят в клетку с голодными львами, и будет наблюдать это зрелище до тех пор, пока от рыжей не останется ни единой косточки. А после прикажет собрать львиный помет, закопать его в землю, а сверху поставить надгробье с ее именем. Марго поблагодарила сестру за подсказку и заявила, что именно так и поступит со всеми изменниками. Ночью на исходе седьмого месяца заточения, чуткий сон Марго потревожили какие-то нехарактерные звуки — вместо размеренных шагов часовых странные перебежки, возня, запыхавшееся дыхание, опять возня уже с запорами решетки. Наконец решетка откинута и внутрь опущена веревочная лестница. Поднявшись наружу, Марго в слабом свете факелов освещавших внутренней двор тюрьмы наконец-то разглядела своего спасителя — это был не какой-то чудо-богатырь, способный расправится с десятком тюремщиков, а заурядный худощавый мужчина за сорок с добрыми и умными глазами, весь перепачканный кровью. Как оказалось, это хранитель-инеслемен из храма Астеры.
А дело было так — не дождавшись очередного посещения храма правящей верхушкой , главный хранитель отправил своего будущего преемника в 'свет' разузнать что же произошло. Получив подробную информацию, настоятель ни на гран не усомнился в невиновности Марго, а зная об ее исключительности, решил любой ценой помешать ее гибели. В результате длительной подготовки был подкуплен тюремный повар, который в день 'Ч' щедро приправил приготовленный ужин ядом и оставил открытой служебную калитку. Первостепенным условием повара было то, чтоб отравленные тюремщики выглядели так как будто были убиты оружием, поэтому хранителю пришлось резать, колоть, растаскивать и вооружать трупы согласно принятой на себя клятве. Имея значительную фору во времени, а также то что погоня взяла специально подготовленный для нее ложный след, беглянке и хранителю удалось в скором времени без происшествий добраться до Тарабулуса (Триполи) — города-порта, раскинувшегося с незапамятных времен на берегу Средиземноморья. Конечной точкой их путешествия были предместья города Сиракузы, расположенного на острове Сикилийя (Сицилия), там почти столетие назад образовалась крупная община народа имошаг — ее народа.
