Снежная Кэрол

Чарльз отключил коммуникатор и посмотрел на меня. Похоже, на моем лице было написано неподдельное изумление, потому что он, немного извиняясь, сказал:

— Прошу прощения, Марио — отличный парень, но любит поговорить. Особенно, когда скучает на дежурстве.

— Но как? — пролепетала я. — Он сможет помочь?

Чарльз пожал плечами.

— Будем надеяться. Когда ваш знакомый прибыл на Минеджу, на таможне на него оформлялись стандартные документы, в том числе наверняка должен быть адрес агентства, которое его купило.

Чарльз рассказал, что часто заказывает отделочные материалы для строительства на других планетах, и знакомство с Марио, начальником отдела разтаможки грузов, значительно ускоряет бумажную волокиту. Правда, информация по Каю не относится к его ведомству, но, возможно, он сможет кое-что узнать. По крайней мере, нам остается только ждать.

Я поминутно смотрела на коммуникатор, который мой собеседник оставил лежать на барной стойке. Но тот упорно молчал, а я все больше нервничала. От того, зазвенит или нет маленький переговорник, зависело сейчас мое будущее. Чарльз, как мог, отвлекал меня. Он рассказывал про сложности континентальных нравов, и чем они отличаются от венговских. По роду деятельности ему пришлось изучить этот вопрос, так как он много общается с представителями самых разных планет. Мы с ним даже немного поспорили, вернее я доказывала, что уклад жизни, сложившийся на Венге, самый правильный и единственно возможный для счастливой жизни, а Чарльз на это загадочно улыбался. Все-таки странный он, этот Чарльз Принс... и во мне плескалось уже три алкогольных коктейля.

Я пропустила тот вожделенный момент, когда коммуникатор тихонько пиликнул. Сообразила, что есть новости, только когда мой собеседник просмотрел сообщение и сказал:

— Давайте свой номер, я скину вам адрес агентства.

Едва удержалась, чтобы не завизжать от восторга, как малолетняя девчонка, и не кинуться обнимать Чарльза. Это было бы ужасно глупо, но, честное слово, мне искренне хотелось броситься мужчине на шею, настолько меня затопило ликование. Спасибо, спасибо тебе, Матерь Всего Сущего! Как еще объяснить такое поразительное везение, если не твоей помощью?

— Не знаю, как смогу отблагодарить вас, Чарльз, — растроганно проговорила я.

— Не переживайте, у вас будет такая возможность, Гейдайра, — улыбнулся он. — Очень скоро мне потребуются услуги дизайнера.

Я согласно кивнула. Что же, это честно. Помощь Чарльза вполне стоила того, чтобы немного бесплатно поработать. Сидеть на месте я уже не могла, меня так и подмывало вскочить и нестись домой, строить грандиозные планы на завтрашний день. Я тепло попрощалась с Чарльзом, мы условились, что он свяжется со мною в скором времени, и я чуть ли ни вприпрыжку вернулась в гостиницу.

Только я вошла в номер, как Ойлейн подорвался на кровати, тут же сполз на пол, на колени.

— Госпожа, — хриплым со сна голосом сказал он. — Простите меня, госпожа.

— За что? — весело изумилась я.

— Я... я не помню, что произошло.

Бедный мой муж, он совершенно растерян! Я подошла и приложила ладонь к его лбу. Жар сошел, Ойлейн все еще был неестественно бледен, но выглядел уже намного лучше.

— Просто ты заболел и потерял сознание. У тебя танайский вирус. Был доктор и выписал лекарство. Как ты себя чувствуешь? — я погладила его по голове.

— Очень хорошо, моя госпожа, — прошептал Ойлейн. Он ткнулся лбом мне в живот, откровенно наслаждаясь лаской и выпрашивая еще. — Словно и не болел вовсе.

— Это новое лекарство очень быстро действует. Если тебе лучше, тогда отправляйся в душ. Ты возмутительно липкий от пота. Давай-давай, бегом.

Ойлейн смутился и рванул в ванную. Еще бы, для любого венговского мужчины забота о внешности — дело чести.

Ах, до чего же хорошо! Вот не думала-не гадала, что этот ужасный день закончится так замечательно. Все, спать!

Но взглянув на кровать, поняла, что спать пока не получится. Не могу же я лечь в это скомканное, мятое и грязное месиво. Фи! Мой звонок вызвал у ночного портье легкое замешательство. Наверное, на его веку я стала первой постоялицей, решившей менять постельное белье в три часа ночи. Но малек быстро взял себя в руки и сообщил, что в это время вызвать горничную, конечно, не реально, но если я желаю, он принесет свежий комплект. Я желала.

Когда Ойлейн выполз из душа — в полотенце на бедрах, с блестящими капельками воды на рельефной груди и влажными, спутанными волосами... Мммм, о чем я думаю? Он же болен! Так вот, когда Ойлейн вышел из душа, то застал возмутительную картину. Его госпожа собственноручно заправляла простынь. Муж, хотя его все еще заметно шатало, с оскорбленным видом забрал всё постельное на другой угол кровати и сам закончил менять белье. Вышло у него намного быстрее и сноровистее. Вот уж правда, каждый должен заниматься своим делом.

Следующая сцена, с широко распахнутыми удивленными зелеными глазищами и благодарственным целованием моих коленей, случилась, когда я объявила, что спать сегодня мужу предстоит со мной в кровати. Я вовсе не собиралась опять рисковать его здоровьем и класть спать на полу. Не хватало только какое-нибудь осложнение заработать. Лучше перетерплю одну ночь, чем потом разорюсь на лечении. Ойлейн, как ни храбрился, но был еще очень слаб, поэтому вырубился, едва коснувшись подушки. Я же еще некоторое время повозилась, устраиваясь поудобнее. Было непривычно, тесно и холодно. Но день был таким длинным, и проблемы, кажется, были уже решены, поэтому в какой-то момент все мои мысли просто выключились, и я заснула.

— Кэрол

День получился длинный. Как большинство рудокопов, пить старый полярный медведь умел хорошо. Алкоголь делал его не в меру болтливым и пробуждал желание философствовать, рассуждать о превратностях мира, порочной сути женщины и прочих никак не прикладных к жизни вещах. Ум его туманился, но связи с реальностью он не терял.

В обед к нам присоединился Роберт, но послушав разглагольствования Берила, быстро сбежал работать на рефрактор. После шести Агнес занесла ужин. Слегка потискала нашего пострадавшего на любовных фронтах, высказывая свои утешения, от чего он даже на некоторое время замолчал, боясь, видимо, вызвать продолжительное сочувствие. Потом повариха вспомнила о бедном некормленом Кае и поспешила ещё и ему ужин отнести. Я проводила её взглядом, — "Ну, Кая вроде затискивать не за что".

Вечером, скинув породу и передав пульт ночному оператору позже обычного, я попыталась было выпихнуть своего помощника в сторону его дома, на поруки дока и безопасника. Но наша доблестная охрана заявила, что: "он в завязке", и посему принять под свою ответственность данное пьяное тело не может — консенсуса не найдут. А док хмыкнул, что, так как уже был сегодня назван данным телом "пидерастом", за целостность его, то есть тела, к моменту наступления утра не ручается. Да ещё и сам Берил ныл, что в свою квартиру не пойдёт, "там всё для Миланы". Будь они не ладны!

Вздохнув, я повернула своего помощника в сторону своего дома: "Пошли, будешь спать в женском царстве".

В доме было уже тихо. Мальчики Поля ложатся спать рано, и по установленным нами правилам именно с этого времени все бурления в гостиной мы прекращаем.

Я пихнула своего помощника в сторону своей квартиры. Он вдруг даже, кажется, слегка протрезвев, замялся:

— Кэп, а этот твой? Если он сейчас что не так поймёт. Я как бы ни на что не претендую и где у тебя диван в гостиной хорошо ознакомлен. Но это ведь тока мы с тобой знаем.

До появления Миланы на базе, Берилу не раз случалось ночевать у меня. Мы были хорошими друзьями. После ночных рыбалок, когда мы довольные затаскивали снасти в мою квартиру, после посиделок под пиво, когда чересчур хорошо болталось о жизни, просто засидевшись за отчётами, раньше он частенько засыпал у меня в гостиной.

Я пожала плечами:

— Дивана уже нет. Дора как раз перед моим отпуском обменяла его у меня на кресло и шкаф. Я вторую спальню обставляла, так что мне в жилу пошло. Разместим тебя где-нибудь ещё, если ты, конечно, вообще, спать соберёшься. А Кай? Но вы, главное, не подеритесь.

И я придала Берилу ускорение, впихивая его в свою квартиру.

В моей гостиной было темно. Я щёлкнула выключателем. Медленно усиливаясь, комнату заполнил мягкий свет.

Кай сидел на полу у окна неподвижно, старательно сливаясь с интерьером. Как обычно на коленях. Рядом на столике стояла большая тарелка с целой горой пирожков и ещё одна поменьше — с фруктами. Ух ты, как Агнес разобрало! Обычно она за пирожки только в праздники берётся, в другие дни ворчит, что хлопотно чересчур.

Я стянула свитер, закидывая его в угол. Берил пьяно оглядел комнату:

— А этот твой спит уже, что ли?

Я пальцем указала помощнику на неподвижно стоящего на коленях парня. Кай немного приподнял голову и окинул старого медведя удивлённым взглядом. Оба остались в серьёзном замешательстве от увиденного. Ну и ладно! Ноги меня уже держали плохо, поэтому я плюхнулась в кресло и подозвала к себе мою замечательную покупку. Он, будто специально шокируя Берила, проделал путь ко мне, не поднимаясь с колен.

Мой помощник проводил это самое действо скептическим взглядом, потом стянул из тарелки пирожок (правильно, пусть закусывает) и пристроился в самое дальнее от нас кресло.

— Он у тебя всегда так... ну, на полу?

Я хмыкнула. В интонациях Берила чувствовалось удивление и любопытство. Ой, как завтра вся база трепаться будет!

— Нет, что ты?! Специально для тебя представление. Весь день тренировался. — Я заставила Кая поднять голову и от души поцеловала в губы. В глазах моей покупки промелькнула улыбка. А старый друг погрузился в растерянность, пытаясь понять за пеленой алкогольного дурмана, шучу я, или реальность настолько уж выгнулась за рамки его понимания.

Но так как меньше всего мне хотелось сейчас продолжения темы о том, какие все женщины жуткие создания, я, пользуясь появлением в нашем кругу Кая, поспешила переключить диалог на другую тему:

— Чем занимался весь день? С доком нормально всё оформил? Как тебе мои ребята?

Глава 11. Глубинное желание

— Герда

Просыпалась я тепло и уютно, словно я снова дома. В комнате было тихо, лишь где-то на улице, за прозрачными портьерами, монотонно гудел город. Какое-то белое северное солнце неуверенно заглядывало тонким лучиком лишь с самого краю окна. Брр! И солнце у них холодное! Кстати... А почему, собственно, мне так тепло? Ведь я постоянно мерзну на этой противной планете.

Тут я окончательно проснулась, открыла оба глаза и выяснила, что лежу на боку, чуть откинувшись назад, на грудь Ойлейна. Попа моя прижата к его бедру, а его ладонь почти невесомо покоится на моем животе. И как это понимать?

Я повернула голову и нос к носу столкнулась с мужем. Ойлейн смотрел на меня перепуганными и, одновременно, ошалевшими от счастья глазами. И как вот у него только получается подобный коктейль?

— Как ты себя чувствуешь? — тут же вспомнила я о насущном.

— Очень хорошо, госпожа, — обрадовался муж.

— А почему тогда ты все еще в постели? — нахмурилась я.

— Простите госпожа, я не осмелился будить вас. Вы лежите на моей руке.

И все это опасливым полушепотом мне в губы. Ах, он негодник! Задать бы ему трепку, чтобы не забывался. Или он думает, что если я ночью замёрзла и прижалась к нему, это дает ему какие-то новые права?

Я перевернулась на кровати, и тело тут же отозвалось неприятными ощущениями. М-да, спать на муже было, конечно, тепло, но вот поза, явно, была неудобной.

— Разомни мне плечи и спину. Аккуратно.

Последнее можно было и не уточнять, неаккуратность к женщине, наверное, последнее, что мог бы сделать венговский мужчина. Но просто сегодня вид у мужа был какой-то излишне ошалевший.

На мои плечи легли ладони. Мягко и, в то же время, сильно разминая затёкшие места. Пальцы ловко бежали вниз, казалось, чувствуя меня и старательно останавливаясь именно в тех местах, где мне особенно хотелось. Когда они дошли до поясницы, я прогнулась... хотелось прогибаться, как кошка.

— Госпожа... на бёдра массаж нужен?

Я даже повернула голову, чтобы взглянуть на Олейна. Не, все эти приключения на Минедже, явно, действуют на него как-то не так. Что он так на меня смотрит? Вот прямо как голодный.

— Ты точно хорошо себя чувствуешь?

Он моргнул и, кажется, постарался взять себя в руки:

— Да, госпожа. Большое спасибо за заботу. Вы очень добры ко мне.

М-да. А может, мне и мерещится. Я перевернулась обратно на живот:

— Разминай.

Наверное, эта странная планета как-то не так всё-таки действовала, только не на Ойлейна, а на меня саму. Под танцем ловких пальцев хотелось... расслабиться. Поддаться, раствориться в ощущениях, плыть по течению... Извращение! Я снова невольно прогнула спину и даже покрутила попой. Чёрт, я уже возбуждена. И, самое главное при этом, не имею никакого желания шевелиться.

— Хм... Пожалуй, одним массажем я не обойдусь. Я хочу... ласки. Сделай мне приятно.

Я повернулась к мужу, отслеживая, чтобы мой приказ был услышан правильно. Глаза у него были всё такие же шальные, а, услышав сказанное, он немного нервно облизнул губы. Всё-таки что-то эта планета делает с людьми не то!

По моему телу заскользили руки, губы, язык. Конечно, он точно знает, как я люблю. Большая часть моего взросления в этом плане проходила с его участием. Просто обычно я направляла его действия. Мягко или жёстко, но контролировала происходящее. Держала руку на пульсе, как это и полагается госпоже.

Сегодня меня несло по течению. Я позволила себе тонуть в прикосновениях, в лёгких, как крылья бабочки, поцелуях, в совсем уж наглых, практически обнимающих меня, руках (потом выпорю). От шеи до пальчиков на ногах... Единой волной.

Робкий поцелуй груди. Совсем обнаглел! Второй более требовательный, чувствительный, жаркий... Я в коконе сводящих с ума, извращённых и, в то же время, упоительных ласк, и единственное, что мне хочется, чтобы он не останавливался. Всё остальное потом! Быстрее, горячее, бесстыднее... Чтобы звездочки замерцали перед глазами, и с губ сам собою срывался стон, который сдержать просто невозможно...

Возбуждение тянуло, билось крыльями внизу живота, обдавало горячими волнами... Особенное возбуждение! Ленивое! Когда нет желания вонзить ногти, не хочется вникать... Я повернулась на бок, спиной к мужу, делая то, чего желало тело. Я прогнулась в спинке, потянулась, а потом, вообще, приподняла ногу. Вот только попробуй не пойми!

Но он понял и тут же поймал ее под колено. Зацеловал мою спину, ягодицы, прошёлся языком по тому самому и без того мокрому месту, которое уже давно желало внутрь большого и приятного... Точно выпорю! Приставил член, всё ещё медля... Я, рыкнув, прогнулась, подаваясь назад. В меня вошло желанное. Заполняя, разжигая, разгоняя бабочек в моём животе в бешеный танец и полностью окончательно отключая мозг.

Чуть позже лежала с закрытыми глазами, даже не пытаясь справиться с частым дыханием. По телу разливалась расслабляющая истома. Я чувствовала бедром горячее тело Ойлейна, он гладил и очень осторожно целовал мой плечо, уже сдержанно, успокаивающе, умиротворяюще. Какой изврат!